Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Скуратов-Бельский тем временем успел подобраться и чуть ли не к бою подготовиться. По крайней мере, я четко ощутил собирающийся вокруг него Эфир.
— Кирилл, — не сводя с меня взгляда потемневших глаз, старик медленно выпрямился в кресле и заговорил, тяжело роняя слова, — отрицать твоего права на подобные действия я не могу, сам бы поступил аналогично, но... надеюсь, что ко мне в гости ты не придешь так же, как к Георгию... или Ирине. Как гранд гранду — не советую.
— Вы о чем? — я растерянно и непонимающе взглянул на деда. Че-ерт! Догадался... но как? Как?!
— Ты услышал, — сухой и короткий ответ. Но в глазах все же мелькнула тень неуверенности.
Ага, значит, прочесть меня он сейчас... Хотя не факт. А тучи-то сгущаются, да... Эх, я вообще-то живым отсюда выйду или как?
— Хм... пусть так. Но вы же не собираетесь идти по стопам уважаемого Георгия Дмитриевича и его невестки, правильно? — осторожно проговорил я, и дед после короткого раздумья напряженно кивнул. Во как, не на меня одного атмосфера давит, оказывается.
— Согласен.
Вот и договорились... До союзников нам, конечно, еще грести и грести, но нейтралитет уже есть. И то хлеб. Воевать с этим я не собираюсь... да и дед, судя по всему, отнюдь не горит желанием выйти против меня на бой. Но самое главное, он явно не станет сдавать меня полиции... Да и причитать о падении нравов и ужасаться моей "жестокости", кажется, тоже не намерен. Боярские заморочки... но сейчас я только рад этим "средневековым вывертам", как говаривала Агнесса — громовский преподаватель этикета.
Мы со Скуратовым одновременно потянулись к меду, глухо звякнули, столкнувшись, серебряные чеканные бока. Отсалютовав друг другу чарками, одновременно их осушили, и как-то незаметно напряжение растаяло, оставив на память разве что треснувшие стекла в низком окне да осыпавшиеся мелким крошевом стеклянные же дверцы книжных шкафов.
— Ну вот, опять Ефимию порядок здесь наводить, — со вздохом констатировал дед и, покосившись на меня, махнул рукой. — Спрашивай... вижу же, что неймется.
— А чего спрашивать, по-моему, и так ясно, разве нет? Я сейчас чувствую себя, как Ватсон рядом с Холмсом, и на языке только один вопрос вертится: "Но, черт возьми, ка-ак?!"
— На самом деле это несложно, — пожал плечами чуть расслабившийся собеседник, пускаясь в объяснения.
М-да, осознать, что Кирилла с малолетства готовили как какого-нибудь шахида, это было... сильно. Психологическая ломка по всем правилам. Ликвидация любых привязанностей, ограничение общения и постоянное давление, не дающее расслабиться... Знакомые технологии, и чертовски эффективные, признаюсь. Понятно, что моя эмансипация внесла изрядные коррективы в план поехавшего рассудком Георгия Дмитриевича. Пришлось деду срочно придумывать, как обламывать начавшие появляться личные связи. У самоубийцы не должно быть собственного дома, или места, которое он мог бы назвать таковым. И в бывший конный клуб зачастили незваные гости... ну и попытка отжать мою собственность, как завершающий штрих... Вот, кстати, по поводу нежданных визитеров, а не мог старый урод как-то повлиять на действия невестки? Уж больно вовремя она нарисовалась на пороге моего дома. Хм, тут даже Никита Силыч спасовал, не сумев ответить на вопрос. Ладно, не так уж важно.
Идем дальше. У будущего оружия не должно быть личных привязанностей. И меня запихивают в школу, где отношения между учениками в большинстве своем строятся на жесткой конкуренции, праве силы и старшинства. Только тут я сам походя смешал Громову-старшему карты, пооткрывав кучу клубов, даже не подозревая, что администрация гимназии, оказывается, давно и старательно гнобит "лишние" школьные организации, оставляя только минимально необходимое их количество с разновозрастным составом, который только подогревает конкуренцию внутри самих клубов и соперничество между ними. Все во имя победы, ага. Облом. Десяток новых клубов просто размыл эту самую конкуренцию, вместе с соперничеством. А уж форма подачи проектов и вовсе уничтожила ее остатки.
Затем... затем орудию нужно дать мотив для перехода на "темную сторону", то есть для побега из страны в распахнутые объятия иезуитов, и, учитывая, что давления аристократии на мещанина в школе я просто не заметил, в ход пошла тяжелая артиллерия связей отставного комнатного боярина. Да-да, Преображенский приказ, кровавое пугало, которое должно было отвратить меня еще и от эфирников. Недаром же Переверзев светил визиткой Прутнева... Вообще стоит только удивляться, с какой скоростью покойный боярин генерировал свои планы.
Ну и под занавес — попытка повлиять на меня через Ольгу. Представить невесту шалавой, ославить ее на весь свет — это же какое разочарование для влюбленного пятнадцатилетнего парня! А заодно эта выходка обрубила бы мне любой намек на возможность быть принятым в обществе, независимо от исхода дела. Расстались бы мы с Ольгой или остались вместе — житья в столицах нам бы не было обоим. В общем, по зрелом размышлении, я пришел к выводу, что правильно сделал, отправив Георгия Дмитриевича на тот свет. Туда ему и дорога. Будь моя воля — оживил бы тварь и заново прикончил, раз десять подряд...
— А вот тут, кстати говоря, мог быть и второй слой... — задумчиво протянул Скуратов-Бельский в ответ на мое рычание по поводу попытки Громова-старшего превратить мою невесту в нимфоманку. Я непонимающе взглянул на собеседника. — Как думаешь, каким способом тебя намеревались "взорвать" после твоего попадания к иезуитам?
— Без понятия, — пожал я плечами. Понимаю, что у урода был какой-то план, как подсунуть меня папистам, но вот как он намеревался повернуть меня против них... не знаю.
— Смерть Люды и Николая была устроена по указке иезуитов, — тихо произнес старик. — У меня до сих пор руки слишком коротки, чтобы их достать. Точнее, заказчиков. Что же до тебя... Ты был слишком мал, чтобы хорошо запомнить родителей, и не факт, что захотел бы мстить за их смерть. Громов не мог этого не учитывать. Так что, думаю, если бы не Ольга, тебе подвели бы какую-нибудь другую девочку, а потом... разыграли бы тот же самый сценарий, а в нужный момент подсунули бы доказательства причастности иезуитов к этой неприглядной истории.
— А зачем тогда нужно было валить все на Бельских? Или они, как и Томилины, были связ... — Я поднял взгляд на старика. — "Северная Звезда" и "Гончие"... Одного поля ягоды?
— Хм. А вот в это я тебе соваться не советую, — нахмурился Скуратов. — Не знаю, откуда у Громова была эта информация и зачем он привязал к этому делу Бельских, но это уже совсем другие игры, Кирилл. И проходят они по совершенно другим правилам. Это политика. Прими добрый совет: не стоит в нее лезть.
— Вот чего мне не нужно — так это политических и шпионских игрищ. Своих проблем хватает, — проворчал я.
— Вот и замечательно. Кстати, Кирилл, а не скажешь, с чего вдруг ты решил, что эти отряды... оба связаны с папистами? — вкрадчиво поинтересовался Скуратов-Бельский.
Во попал... Думай, голова, думай! Шапку куплю, из песца, ага. Того самого, который сейчас ко мне подкрадывается. А то, глядишь, и без "Визелей" останусь.
— Хм... перед смертью Роман Томилин молился на латыни...
— А ты откуда знаешь? — удивился дед. — Ты же вроде бы в это время уже в мещанах обретался?
— Так ведь... это я его на тот свет наладил, — пожал я плечами. — У Громовых с Томилиными как раз война приключилась, и Роман посчитал, что это хороший способ расстаться со своей пассией... радикально. А я, как учитель, должен своих учениц оберегать. Вот и пришлось доказывать ему, что Лине умирать рановато...
— Понятно. — Старик машинально отправил в рот ломтик ветчины и мотнул головой. — Ну ладно, с этим ясно. Но что из того, что Роман молился на латыни? Он же из папистов, хоть и принял православие. Привычка.
— Сомневаюсь, что все паписты перед смертью бормочут девиз Общества Иисуса, — фыркнул я.
* * *
Скуратов сверкнул глазами, но тут же притушил не вовремя поднявшуюся волну в Эфире. Интересно, откуда молодой Николаев вообще знает о существовании у Ордена святого Игнатия какого-то девиза? Это не та информация, которую можно легко найти в паутинке или библиотеках... Впрочем, если Громов подошел к делу обстоятельно, то... нет, не вяжется. Не стал бы старый псих так готовить свою "бомбу". К иезуитам должен был попасть растерянный юноша, изрядно поколоченный судьбой и разочаровавшийся в боярах и государе, но никак не знаток традиций и истории Общества Иисуса. С другой стороны, кто знает, что мог найти мальчишка в библиотеке Громовых... Нет, но какое чутье, а?! Вот так, на одних ассоциациях, связать подставу Бельских и "Северной Звезды" с "Гончими" Томилина... Все-таки кровь — не водица...
Никита Силыч вздохнул. А что, может, действительно поговорить с государем, пускай передаст боярский титул Скуратова Кириллу? Грех же такую линию терять. Пусть Скуратов никогда не был склонен переоценивать значение евгеники для одаренных, все-таки, будучи грандом Эфира, он имел собственное мнение о наследовании Дара и способах его развития. Но в данном случае просто жаль труда поколений его предков, выпестовавших в роду такую вот "линию интуитов и аналитиков", как выразилась однажды о них дочка... а она ведь знала, о чем говорила. Мастер евгеники, как-никак... стоп. Кирилл же только что рассказывал о своей "неземной любви" к младшей Бестужевой! Это что же получается... дочкина работа? Ну Люда, ну экспериментатор! То-то она так легко согласилась уйти за мужем под начальство его старого приятеля. Все просчитала и ничего не сказала отцу, умница эдакая.
Эх, если бы не та злосчастная авария... нет, понятно, что дочь не стала бы просить за мужа перед Никитой Силычем. Да и сам Скуратов скорее отрубил бы себе руку, чем признал наследником рода отпрыска Георгия Громова... Но ведь он и сам не вечен, а внук после смерти Скуратова вполне мог бы претендовать на его титул — если не сам, то как регент собственного ребенка точно. Потому как очевидно, что дочка очень хорошо постаралась с выбором невесты для своего сына, и линия Скуратовых в будущих детях Кирилла будет не ослаблена, как того можно было бы ожидать при подобном наследовании, а, наоборот, усилена. В этом можно не сомневаться. О да...
Скуратов-Бельский грустно улыбнулся хитроумию и таланту дочери. Его радость, его горе...
Привычно загоняя застаревшую боль, стегая ее спасительной яростью, холодной и расчетливой, Никита Силыч глубоко вздохнул и, чувствуя, как успокаивается всполошенный этой вспышкой злости Эфир, невольно усмехнулся. Точно так же непокорные потоки этой вездесущей силы шарахаются от старого гранда, когда он вспоминает о том, как пришлось оставить титул. О, кто бы знал, как бесила его одна только мысль, что Бельские наследуют его имя. Если бы не нелепая смерть младшего брата на давно отгремевшей войне, то и после ухода Никиты Силыча род Скуратовых-Бельских продолжился бы младшей ветвью. Но увы. Брат сгинул где-то в огненных полях за Одером, не оставив наследников... А теперь благодаря дочери у их рода появился шанс. И он им обязательно воспользуется. Но воистину этим миром правят мертвецы!
Никита Силыч скользнул взглядом по фигуре внука, по его лицу... и как будто себя в молодости увидел. Хм... а мальчишка не так прост. Кажется, даже эфирный ураган, вызванный воспоминаниями деда, его не затронул. Старик присмотрелся к Кириллу... и удивленно хмыкнул. Потоки Эфира вокруг тела юноши только что строем не ходят, если можно так выразиться. Экий... дрессировщик-укротитель, однако. Понятно, почему он никак не отреагировал на возмущение Эфира. Его-то оно никак не коснулось... глаз урагана... ха. Гранд, одно слово. Прав был цесаревич... Что ж, может быть, оно и к лучшему? Паренек явно не сможет прожить жизнь спокойно, как и положено заштатному мещанину. Ни одному гранду такого еще не удавалось, несмотря на то что своего статуса они достигали, будучи уже далеко не юношами. Есть, есть что-то такое в их даре, не дающее лениво разлечься на печи... А тут — гиперактивный пятнадцатилетний паренек на самом гребне гормональной волны, и он уже гранд... Как бы беде не случиться... А за разрушенную столицу государь по головке не погладит точно...
* * *
Отвлекшись от каких-то своих дум, и явно нелегких, судя по тому как бурлил Эфир, дед наконец вернулся на грешную землю и потянулся к кранику бочонка. Ну да, опомнился, называется. Он тут будет в эмпиреях витать, а я сиди, скучай в ожидании? Вот уж на фиг.
— Кхм, мы что, уже все выпили? — мимоходом удивился Никита Силыч и заорал так, что у меня уши заложило. — Ефимий, щучий сын! Тащи второй бочонок!
Очередной дубовый толстячок оказался на столе быстро и незаметно, а Ефимий так же быстро исчез из комнаты. Старик проводил его взглядом и, убедившись, что тот достаточно плотно закрыл за собой дверь, наполнив обе чарки до краев, усмехнулся мне в лицо.
— Ну что, Кирилл Николаевич, будем делать из тебя настоящего гранда?
— Э-э? — А что тут можно было ответить!
Серебро в наших руках глухо звякнуло, и... хотелось бы сказать, что предложение Скуратова-Бельского было мною тут же с благодарностью принято, но нет. Мы еще добрых три часа обсуждали условия моего обучения, и только договорившись о частностях, которые дед так и норовил назвать мелкими и несущественными, хлопнули по рукам. Ну, это для него были мелочи, а вот я придерживался другого мнения. Особенно касательно сроков и графика учебы. Да и учебой в полном смысле слова это было не назвать. Скорее уж курсы повышения квалификации.
Как бы то ни было, но по результатам нашей договоренности мне пришлось поставить крест на планах по скорому возвращению домой. Правда, в ходе беседы я выторговал себе пару выходных на празднование Нового года и православного Рождества, но вот о затее получить сертификат о полном среднем образовании сразу после окончания рождественских каникул, кажется, придется забыть. Я просто физически не успею подготовиться к экзаменам.
— Чего скис, Кирилла? — усмехнулся дед.
— Да вот хотел директору гимназии пилюлю подложить, а теперь, боюсь, у меня на эту затею не хватит времени, — задумчиво протянул я.
— Ну-ка, ну-ка... — заинтересовался Скуратов. — Рассказывай, что ты там задумал.
— Да ерунда. Он ведь давил на плохую успеваемость, прогулы... В общем, в документах об отчислении выставил меня этаким не желающим учиться дебилом, — я развел руками. — Понятное дело, что если вздумаю подать документы в другую школу, характеристику и полный приказ из гимназии там затребуют вместе с промежуточными итогами моего обучения, которых просто нет, поскольку триместровых контрольных я не писал и тестов не сдавал. И сильно сомневаюсь, что написанное там понравится тем, кто будет читать это творчество моего бывшего директора, так стремившегося угодить моему бывшему опекуну. Вот при получении этих документов я и задумал ответить на эту гадость, так сказать, асимметрично.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |