Долохов.

А в следующий миг два человека столкнулись... Вернее, Антонин почти ничего не почувствовал, сквозь него просто прошел Гарри Поттер... Просто прошел... Насквозь! Тело, с нематериальностью которого Антонин уже, вроде, смирился, вдруг скрутило в спазмах боли. Ее источник был совсем непонятен. Просто хотелось обнять себя и не двигаться. Долохов перестал ощущать, что форма его "астрального тела" все еще человеческая. Он будто превратился в комок эмоций и воспоминаний. Больше не возникало мыслей помахать руками — мужчина четко осознавал, что у него их быть не может.

А потом... Он неожиданно вынырнул из арки, влившись в прикасающуюся к занавесу ладонь. И сразу почувствовал себя остатками кофе, которые взбалтывают в кружке. По крайней мере, его именно крутило в теле, пока странная центробежная сила не успокоилась. Зато после этого Долохов почувствовал, что все-таки стал материальным и ощущает тело вместе с конечностями. Правда, ощущения были странными. Так кажется неудобной новая мантия — вроде и по размеру, но что-то смущает.

Антонин только успел осознать, что стоит почему-то с протянутой вперед рукой, как сзади на него кто-то набросился и повалил вбок. Мужчина не открывал глаз, поэтому не мог ничего разобрать вокруг. Да он и не смог бы, наверное, быстро вникнуть, что же происходит. Ситуация еще не пришла в норму, тело будто взбесилось, посылая многочисленные болевые сигналы. И органы чувств то выдавали слишком яркую картинку, то отказывали совсем.

— Ох, так делать нельзя! Я еле успел тебя остановить! — раздался сзади хрипловатый голос. Антонин попробовал обернуться, так как лежал лицом вниз, но попытка открыть глаза отозвалась новой болью. Пришлось промаргиваться еще некоторое время. Но лучше бы Долохов этого не делал! Он точно попал в то же место, откуда начал неприятное путешествие, но за время его отсутствия обстановка сильно изменилась. Темный лорд куда-то пропал, многие Пожиратели были скручены или обезврежены, а по ступенькам амфитеатра шастали члены Ордена Феникса! И более того, на самом Антонине повис неприятно знакомый ему оборотень, Люпин.

Антонин начал брыкаться, и его отпустили. Оборотень с подозрением смотрел на него некоторое время, но больше отчитывать не решался. Наверное, его пугало выражение крайнего смятения на лице противника. Стоп, а почему он вообще начал выговаривать Долохову за нырок в арку?! Фениксовцы узнали об операции и решили ее сорвать? А Антонина посчитали жертвой?

Додумывать было некогда. Долохов заметил силуэт женщины, быстро взбирающейся по ступеням к выходу. По характерным чертам было легко узнать Беллатриссу Лестрэйндж. "Ух, твари Темнолесья! Похоже, нас разбили, раз даже эта фанатичка удирает! И Лорд уже ушел... Надо рвать когти!" Антонин мигом подобрался и припустил следом за Беллой. В суматохе продолжающихся боев это заметила только пара человек, а Люпин прокричал какую-то нелепицу:

— Нет! Месть — это не выход! Остановись! — после этих слов Долохов начал сомневаться в своем рассудке, но оказалось намного легче поверить, что фраза предназначалась не ему. Поэтому мужчина побежал дальше.

Тень женщины изредка мелькала впереди, когда Долохов попадал в более свободное пространство, чем длинные коридоры, но Белла быстро скрывалась в следующих помещениях. Вот она и вовсе исчезла в центральном узле Отдела Тайн — комнате со множеством дверей, открывающих доступ ко всем помещениям Отдела. Антонин, не останавливаясь, буркнул: "Выход" и понесся дальше через распахнувшуюся дверь. Тело реагировало на приказы как-то необычно и странно, но времени раздумывать пока не было, нужно сперва спастись!

Лифт двигался невыносимо медленно, но, наконец, добрался до Атриума. Бэлла оказалась в другом конце гигантского помещения, в нескольких шагах от будки-лифта, но услышав громыхание сзади, остановилась.

— А-а... Наш маленький герой уверовал в свою силу! И пришел мстить за своего крестного-недоноска! — На лице у Бэллы проступил хищный оскал. Она никогда не упускала легкую жертву. Вот только Антонину было непонятно, о чем она говорит, и почему нападает на него. Его посчитали предателем? — А у насэй детоцки хватит силенок, а? Агу-агу, малыс Потти!

— Что ты несешь?! Совсем сбрендила? Я давно подозревал, что Азкабан сделал тебя вовсе неуправляемой!

— Заткнись! Не тебе рассуждать о таких вещах, сопляк! Вот только что ты собираешься мне сделать? — Беллатрисса радостно рассмеялась, не совсем понятно, отчего. — Ваши жалкие светлые заклятья почти ничего не могут. А вот, например, круциатус... Очень сильное проклятье. Но разве наш малыш способен на такое? Тогда ощути его сам! Круцио!

С конца палочки женщины сорвался зеленый луч и полетел в Антонина. Он решил уйти из зоны поражения. В голове начали складываться какие-то пазлы, но общая картина из-за этого стала напоминать сумасшедший дом! Получалось, что с телом явно что-то не так... И действительно, ведь Долохов потерял его в арке — с чего бы ему ждать его возвращения? Так куда он попал?

— Не шути со мной, Бэлла! Хочешь узнать, на каких чувствах замешан мой Круциатус? Что ж... круцио! — женщина никак не ожидала такой реакции от своего противника, поэтому и не думала затаиваться в укрытии. И встретила заклятье в полный рост, не успев отскочить. Тут же зал огласил сильнейший крик боли. Бэлла поломанной куклой рухнула на блестящий пол и продолжила извиваться от боли, задыхаясь в собственных воплях. Долохов понимал ее. Сейчас в нем перемешалось столько чувств, что он как никогда близко подошел к рангу садиста-виртуоза — ему требовалось сбросить накопившееся напряжение, и мужчина воспользовался самым тривиальным способом. Известно, что непростительные отнимают что-то у своего создателя. Авада — кромсает душу, Империус — подтачивает самоконтроль (просыпается жажда власти и вершения судеб других людей). А круциатус... он высасывает из человека эмоции. Поэтому, чтобы прослыть сильным темным магом, нужно их испытывать и выплескивать в огромных количествах.

Но Антонин быстро пришел к выводу, что за издевательства над Блэк Темный Лорд его по головке не погладит, и отменил действие заклятья. Ведьма еще стонала какое-то время, а ее движения напоминали убаюкивание самой себя. Но потом она снова нервно рассмеялась. Антонину было непонятно, истерика ли это или новый виток сумасшествия.

— Вот как... У нашего господина непростой противник... Что ж... Даже так тебе не победить! Господин — сильнейший! Скажи, где пророчество, оно у тебя?

— Ты что, бредишь? Пророчество разбилось давным-давно! — Антонин за время своей пожирательской деятельности сталкивался только с одним пророчеством. И тем страннее выглядел вопрос о нем от Бэллы — ведь она тоже участвовала в той давней операции... И знала об уничтожении пророчества. Его обвиняют в предательстве? Постойте-ка... В давней операции... А Бэлла выглядит очень изнуренной, как будто только выбралась из тюрьмы. Азкабан сломил всех, кто отбывал в нем срок, но Антонин точно помнил, что через несколько месяцев они стали выглядеть значительно лучше. В том числе и миссис Лестрэйндж. А вот сейчас перед ним выпрямлялась побитая жизнью женщина, с лица которой сходили остатки былой красоты, спина которой отказывалась держаться ровно, как положено представительнице высшей аристократии... Как будто она только вырвалась из самой страшной тюрьмы Британии...

Антонин поднял свою левую руку и рассмотрел. Эльфы знают, о чем она могла ему сказать, но это точно была не его прежняя конечность! Молодая гладкая кожа, без шрамов, с довольно тонкими пальцами без всяких узлов в суставах... Ужаснуться открытию мужчина не успел.

— Я тебе не верю! Акцио, пророчество! Акцио, пророчество!!! — Бэлла все больше походила на умалишенную, теперь только пены у рта не хватало. На ее заклятье ничто не среагировало, а этот факт прямо указывал на отсутствие нужного предмета на доступном расстоянии. И Антонин понимал, что если его догадка верна, то это очень плохо... — Господин! Я не виновата!

Долохов уже хотел было задать женщине несколько вопросов. Например, какой сейчас год? И кто он, в конце концов, если пожирательница на него так реагирует?! Но тут голову мужчины скрутило адской болью. Она казалась еще более сильной из-за своей неожиданности.

— Я слышу тебя, Беллатрисса... Об этом мы поговорим позже. А сейчас я намерен разобраться с мальчишкой, слишком долго он мне мешал... — к двум участникам последних событий приблизился третий человек. Правда отнести его к людям было довольно сложно — неприкрытыми темной хламидой оставались только лысая уродливая голова и тонкие кисти с длинными ногтями. Что уж говорить об отсутствии носа и красноте глаз?! Антонин сразу же узнал своего господина. Но... тело не отреагировало на его приближение знакомым образом. Не захотелось тут же поклониться, не заныло левое предплечье... Будто и нет у него никакой метки. Долохов бросил взгляд на свою руку и понял, что метки там действительно нет! Что же это?.. Как же это?! Вся жизнь летит непонятно куда!

— Для этого еще не пришло время, Том. Пока для тебя найдется и другой серьезный соперник, — с противоположной от Лорда стороны к месту действия подошел седовласый старик, не узнать которого было так же невозможно, как и Волдеморта. Альбус Дамблдор, собственной персоной!

— Дамблдор! Оберегаешь только тех, кто тебе полезен? Возможно, сегодня знаменательный день! День, когда я за раз уничтожу двоих главных врагов... — несмотря, на спокойный тон беседы, оба волшебника уже давно были готовы к бою. Антонин не сомневался, что вынутые, но пока опущенные палочки, за долю секунды могут уничтожить более слабого противника. Правда, сейчас напротив друг друга стояли двое равных. У Долохова тряслись поджилки от такого соседства!

Постепенно обстановка накалялась, хотя никто еще не двигался. Только Бэлла отошла чуть подальше, но так и не покинула атриум. Ее тут же поймала в свои объятия оживленная Дамблдором статуя ведьмы из фонтана. Антонину тоже не захотелось расположиться между двумя сильнейшими волшебниками Британии, поэтому он забежал за фонтан. А дальше... Неожиданно начался бой. Соперники прибегали к огромному арсеналу разрушительных заклинаний. Сложнейшая магия соседствовала с простыми уловками. Дамблдор упирал на трансфигурацию, в то время, как Темный Лорд — на темные чары.

Что совсем не нравилось Долохову — так это то, что Волдеморт иногда пытался его достать чем-нибудь смертельным. И защита Дамблдора совсем не радовала — она лишь означала, что случилось нечто непоправимое. Антонин перестал быть собой, и сейчас находится в теле... об этом думать совсем не хотелось.

Кто бы мог подумать, что для разрушения такого огромного помещения, как атриум министерства, понадобится всего двое магов?! Но это было именно так. Сражающиеся превратили в крошку почти все предметы, находившиеся здесь, разрушили даже пару каминов. Фонтан со статуями разных народов превратился в нелепую карикатуру на себя — все фигуры лишились либо конечностей, либо ушей. Часть из них защищала Антонина, пока не превращалась в куски металла на полу.

— Что ж, не в этот раз... — похоже, эта фраза, произнесенная Волдемортом, означала конец боя. Долохов хотел было вздохнуть с облегчением, но тут Темный Лорд посмотрел прямо на него. А потом пришла боль, еще страшнее, чем несколько минут назад! Голову просто разрывало на куски. Из горла вырвался крик, который составил бы конкуренцию недавним визгам Беллатриссы. Сколько продолжалась эта пытка, Антонин не знал. Но с определенного момента к ней еще и добавились мысли... Чужие, явно навеянные. Антонин был знаком с окклюменцией, поэтому даже не пытался к ним прислушиваться. Если бы они затянули его в свой хоровод, он рисковал бы потерять даже собственное "Я". Поэтому мужчина сосредоточился на боли, начал упиваться ею. Это вышибало все мысли, в том числе и собственные, зато давало лучшую защиту из возможных.

Постепенно посторонние голоса в голове начали стихать и исчезли. Вместе с ними неожиданно прекратилась и боль. Антонин и сам не заметил, как перестроился на нормальное восприятие окружающего мира. Вот только это стало крупной ошибкой, голова еще не была готова к такому и отключилась совсем. Долохов погрузился во тьму бессознания, но после Арки Смерти она не казалась такой уж страшной...

Глава 2.

Пробуждение оказалось удивительно приятным. Антонин не ощущал не только болей, но даже тяжести после сна. Казалось, он просто прикрыл глаза, и вот теперь открыл. Всю картинку портили только воспоминания... Темный Лорд теперь хочет его убить, фениксовцы — защищают. А все вместе, последние события наводят на совсем уж грустные мысли...

— Вижу, ты очнулся. Я очень рад этому. Как ты себя чувствуешь, мой мальчик? — где-то на небольшом расстоянии раздался проникновенный голос. В нем не чувствовалось, особого налета старости, настолько чистым он был. Но Долохов все равно его узнал — это был Дамблдор. Антонин попытался унять инстинктивный страх и не дергаться. Даже если это плен, лучше сначала провести разведку. К старику он не испытывал особых враждебных чувств — благо, Хогвартс не заканчивал. Но об этом обращении к лицам мужского пола, ставшем "притчей во языцех" слышал.

Антонин все же решил открыть глаза. Так и есть — картинка довольно мирная. Больничная палата, он на кровати. Рядом, на стуле, расположился Дамблдор. Эти моменты (и факт, что его не упекли в Азкабан сразу после заварушки) тоже идут в копилку странных и страшных событий. Похоже, новое тело Антонину не очень понравится...

— Все в порядке, — Долохов решил отвечать осторожно. Несмотря на сказки о сумасшедших пожирателях, он был достаточно разумен, чтобы скрывать свои истинные чувства. Скорее всего, его принимают за кого-то другого. Так зачем разочаровывать людей?! Можно и подлечиться. — Есть даже чувство, что уже могу встать и уйти отсюда здоровым.

— Да-а-а... — Дамблдор хитро посмотрел на своего собеседника. — Скажу тебе по секрету, у колдомедицины есть одно неоспоримое преимущество: все, что можно вылечить достаточно простыми способами — лечится в невероятно короткие сроки! А мадам Помфри... скажем так, ей разрешена маленькая слабость — наблюдать пациентов дольше, чем необходимо. Но только ты никому об этом не говори!

— Где я? — Антонину было вовсе не до шутливого тона. Вслед за ним подобрался и старик. Смешинки пропали у него из глаз.

— Это больница Святого Мунго. Тебя сюда доставили всего четыре часа назад. И вот ты уже можешь считаться здоровым, — старик немного улыбнулся, но явно сохранял тревогу.

— А-а... Что со мной произошло? — прежде, чем развивать такой опасный разговор, Антонину было желательно хотя бы узнать, кто он?

— Скажем так, у тебя был непростой день. Сначала вся эта ситуация. Потом... потом... Думаю, ты уже догадался, что Сириус... больше не вернется? — директор Хогвартса с затаенным беспокойством посмотрел на пациента.

— Сириус... Блэк? — Антонин понимал, что вот сейчас он и попадется на незнании легенды, но сделать ничего не мог. Насколько он знал, "звездные" имена любили давать только в одном семействе, к тому же, ему был знаком один реальный человек с таким именем. Вот Долохов и решил погадать.