Долохов.

Пролог.

Небольшая группа магов в темном одеянии собралась на платформе возле древней на вид каменной арки. В нее никто не пытался пройти или даже заглянуть. К железным кольцам наверху был приделан ветхий, изъеденный дырами занавес. Он колыхался и, время от времени, приподнимался достаточно, чтобы бросить взгляд под него, но пожелавшему сделать это открылась бы только непроглядная тьма.

В этом и была загадка арки: она вела совсем не на другую сторону платформы, а куда-то в неизведанное пространство. Иначе бы она никогда не заинтересовала лорда Волдеморта. Помешанный на бессмертии, он считал, что прошедший через арку Смерти, и выживший, обретает особые способности. Конечно, лорд был не настолько безумен, чтобы бросаться в неизвестность без подготовки. За несколько месяцев он успел изучить все доступные исторические источники, несколько раз побывал в британском министерстве магии, где арка и располагалась, оберегаемая Отделом Тайн. Также Темный лорд приказал сварить Северусу Снейпу несколько специальных зелий, оберегающих тело и душу.

Получалось, что арка — непрямой путь в мир смерти. Или самый прямой — это как посмотреть. В некоторых сказаниях к ней прибегали, чтобы получить больше силы, принося кого-то в жертву, иногда она служила местом казни... Но были и маги, верившие в обретение бессмертия после самостоятельного перехода в ее мир. Вот только обратно никто не возвращался.

И теперь лорд Волдеморт думал, стоит ли ему попытаться пройти самому или принести кого-то в жертву, чтобы получить силу. Но простой силы казалось недостаточно, ведь тянулся-то он к бессмертию! И даже не к такому, какое обеспечивали крестражи, хотелось бы еще и сохранять тело! В то же время последний шаг заставлял остановиться и заново переосмыслить свои труды. Мысли, как в молодости, летели вперед с умопомрачительной скоростью: "Я уверен в себе? Конечно! Все расчеты проведены и перепроверены. Но рисковать жизнью? С другой стороны — я уже бессмертен, у меня есть крестражи... А вдруг их утянет вслед за мной в арку? Но ведь без риска ничего не проверишь! Хотя..."

Волдеморт посмотрел на свое окружение. В основном здесь собрались его самые верные приспешники — те, кого ему пришлось вытаскивать из Азкабана. Но теперь все эти люди были официально оправданы министерством, ведь оно находилось в руках Темного лорда. Оставался только этот надоедливый мальчишка, который все еще скитался где-то на просторах Британии. С другой стороны, этим он не мог нанести какой-то существенный вред... поэтому Волдеморт решил заняться более важными делами. Для чего и пришел сегодня к арке.

Темный лорд оглядел свой Ближний круг. Он все-таки пришел к выводу, что самому проводить первый эксперимент слишком рискованно. Его тело не так давно вернулось к нему, пусть и с такими уродливыми чертами... Не дорожить им было бы в высшей степени глупо. Конечно, оставался шанс, пустив вперед себя другого человека, наградить его бессмертием... Но даже это ничем не грозило. Все здесь стоящие имели на руке метку своего господина и не могли выйти из прямого подчинения. Только Северусу было дозволено немного поиграться со свободой — с целью введения в заблуждение старого интригана, притворяющегося добрым директором Хогвартса. Остальные же не могли ослушаться прямых приказов, лгать на прямые вопросы, интриговать против господина... Было много ограничений.

— Антонин... Как ты знаешь, я сегодня собираюсь сделать еще один шаг на пути к безграничной силе... Но все-таки я решил, что первым через арку пройдешь ты... — Волдеморт требовательно посмотрел на того, к кому обращался. Высокий худой мужчина, Антонин Долохов, вскинул глаза на своего господина. До этого сегодняшний ритуал казался ему хоть и довольно интересным, но не привлекал пристального внимания. Антонин уже давно понял, что дольше живут те, кто не сует нос в дела Темного лорда, а просто выполняет приказы, и иногда предугадывает их. Но оказалось, что у самого Волдеморта было другое мнение.

— Мой лорд, что вы имеете в виду? Я не могу посягать на силу, по праву принадлежащую вам... — на самом деле Антонин прекрасно понял, что лорд переживает за свою шкуру, и хочет проверить безопасность ритуала на одной из своих верных собачек. Но от этого не становилось легче. Жизнь мужчины еще пригодилась бы и ему самому! Поэтому сейчас он лихорадочно выстраивал витиеватые фразы, чтобы только отвести от себя пристальное внимание лорда и перекинуть его на кого-нибудь другого.

— О, не волнуйся... Только сильнейший может получить еще большую силу, поэтому никто из вас не угрожает мне. И я ничего не потеряю, если кто-то из моих верных слуг станет еще немного сильнее. Так что это моя милость тебе... — лорд сделал картинный жест рукой в сторону Долохова. Тот все еще пытался придумать способ отвертеться от такой "милости". Уж он-то за почти пятьдесят лет общения с Волдемортом точно выяснил, что фраза "Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь!" — не простая фигура речи, а разумное предостережение.

— Мой лорд, достоин ли я... — среди стоящих вокруг Пожирателей поднялся глухой ропот. Казалось, что они недовольны нерешительностью сотоварища перед лицом господина, но на самом деле им не хотелось оказаться на его месте, поэтому они старались ускорить развязку.

— Антонин, не расстраивай меня. Кому же еще я могу доверять больше? Есть Белла, но она... не подходит для этого. Мне нужен будет отчет от более опытного мага. Думаю, ты сможешь разобрать в происходящем гораздо больше.

— И все же, мой лорд... — Волдеморт нервно дернул рукой, показывая, что у Антонина таки получилось вывести его из себя. Этой же рукой он совершил замысловатое действие, после которого стоящий перед ним мужчина будто оказался в захвате и немного поднялся в воздух. Волдеморт подтянул слугу к себе, после чего влил заготовленные зелья в насильно раскрытый рот. Антонин чуть не задохнулся, но захват Темного лорда позволял свободно глотать. Понимая, что все равно ничего не может сделать, мужчина выпил содержимое четырех колбочек. Волдеморт удовлетворенно кивнул и перевел руку в сторону арки Смерти, отчего Антонина, как послушную марионетку, отнесло туда же.

— Не перечь мне! Ты же знаешь, как я этого не люблю... Если ты справишься с этим заданием, то поднимешься на такие высоты, каких не достигал еще ни один из моих людей. Ты станешь моей правой рукой! — Волдеморт закончил свою речь на торжественной ноте и со значением посмотрел на остальных собравшихся Пожирателей. Впрочем, они не могли прочитать выражение его лица — слишком мало было в нем мимики.

Пальцы Темного лорда чуть шевельнулись, и Антонин преодолел последние пару футов, отделявших его от занавеса арки. Последней мыслью мужчины было: "Эх, хорошо, хоть неженат... Или плохо?"

* * *

Гарри хотелось поскорей прекратить этот бессмысленный бой. Оказалось, что Сириуса не было в министерстве, а значит, он просто по своей прихоти и из-за скудных умственных способностей подверг друзей смертельной опасности. Сейчас они носились по всему Отделу Тайн, а может быть, кто-то уже погиб... Мальчик постарался отбросить подальше страшные мысли. Они сейчас только мешали, ведь за ним в эту странную комнату-амфитеатр, с не менее странной аркой в центре, прибежали несколько пожирателей.

А дальше и вовсе начался какой-то сумасшедший дом. Откуда-то в зале появились члены Ордена Феникса. Они сразу же вступили в бой с Пожирателями. Гарри успел заметить Сириуса. Жив! Здоров! И в итоге сам пришел спасать его! События резко сменяли друг друга. Сражение распалось на несколько одиночных дуэлей, обе стороны теряли бойцов. Потом Гарри с Невиллом разбили пророчество, но огорчаться было некогда.

Внимание мальчика привлек бой родственников — Сириуса и Беллатриссы Лестрэйндж. Возникло ощущение, что они и сами жаждут внимания к своим персонам — иначе зачем им пришло бы в голову запрыгивать на платформу с аркой? Сириус играючи отбивался от нападок кузины, успевал вставлять колкие реплики и смеяться. Но одно неосторожное движение привело к тому, что он не успел защититься от безобидного заклинания. Луч попал в самый центр груди, а сила магии откинула тело Сириуса на пару метров. И все так неудачно сложилось, что прямо за ним оказалась таинственная арка.

Сначала Гарри не понял, что произошло. Он ожидал, что крестный вот-вот выбежит из-за занавеса обратно. Или совершит хитрый маневр и обойдет арку. Но Сириус не появлялся. Даже Беллатрисса остановилась в некотором замешательстве и на несколько мгновений опустила палочку.

— Сириус!!! — Гарри бросился к платформе, чтобы убедиться, что крестный просто упал за занавесом. Ведь в него попало какое-то заклятье — надо помочь ему, быстрее освободить...

— Нет, Гарри, стой! Тебе туда нельзя! — Люпин схватил парня за руку, но действовал как-то нерешительно. Не было в его руках привычной силы. А в глазах проявилось что-то страшное... Смертельная тоска.

Но сам Гарри вовсе не смотрел на своего бывшего преподавателя. Он даже не особо заметил сдерживающие его руки, вырвавшись довольно легко, за счет природной юркости. И понесся дальше, одним прыжком взлетев на платформу. Люпин чертыхнулся, вышел из своего горестного состояния и погнался за Поттером. Никому не было видно, докуда точно смог добежать парень. Только он сам знал, что коснулся этого занавеса в проклятой арке!. А через несколько секунд всех находящихся в амфитеатре ослепила яркая вспышка. Она не помешала оборотню двигаться дальше, схватить нечто, похожее на человеческое тело, и повалить его, не дав ступить в арку. Люпин и не догадывался, что самое важное уже произошло...

Глава 1.

Антонин и сам не заметил момента, когда окружающее его пространство амфитеатра сменилось темнотой. Она почему-то казалась ему мягкой и обволакивающей. Постепенно, привыкнув, мужчина смог рассмотреть непонятные вспышки света, вот только расстояние до них определить было невозможно. Тело быстро немело и переставало слушаться. Антонин подозревал, что без снейповских зелий это бы произошло мгновенно.

Долохову казалось, что он медленно куда-то плывет. Мысли вяло толкались в голове и не вели к каким-то ценным выводам. Но через неопределенный отрезок времени (в темноте и некоем подобии вакуума оценить это было почти нереально) он вдруг осознал, что отдаляется от арки. Следующей мыслью было: "Это ведь единственный известный мне вход! А значит, и выход! Куда меня может вынести?! Надо сопротивляться!"

Но даже подумать об этом (со всеми расстройствами сознания) оказалось легче, чем выполнить. В подвешенном состоянии Долохов пытался грести онемевшими конечностями, но сопротивление было гораздо меньше, чем в воде. И если кто-то думает, что это хорошо — он не прав. Оттолкнуться было почти не от чего, поэтому и гребки давали очень слабый импульс. По крайней мере, толчок Лорда был гораздо сильнее.

Антонин не смог определить, когда же он, наконец, остановился, и медленно, радуясь каждому дюйму, начал возвращаться к арке. Правда, тут же пришла мысль, что его могло отнести в сторону, а место, откуда он проник в этот странный мир, мужчина разглядеть не мог. Но засомневаться в себе сейчас означало сдаться! Поэтому оставалось только следовать, какому-никакому, но плану. И даже если на входе встретит Темный Лорд с "Авадой" за невыполнение приказа, станет легче. Почему-то Антонин верил, что плавать в этой темноте можно вечность. Вдруг именно такое бессмертие и обретали "счастливчики?"

Прошло еще довольно много времени, по крайней мере, Долохов успел пережить множество бессвязных кошмаров наяву. Его сознание просто отказывалось воспринимать окружающий мир как реальность. Из бредового состояния Антонина вывела целая череда вспышек впереди. Он не мог быть уверен, что они ценны для него, но решил направиться именно к их предполагаемому источнику. Но тут возникла неожиданная проблема: тело совсем перестало слушаться! Долохов переполошился, но это никак не отразилось на его мимике и движениях. На пути к свободе он неожиданно завис во тьме. И теперь не мог сделать для собственного спасения ни-че-го!

Или что-то он все же мог? Снейповские зелья должны были защитить хоть что-то, хоть как-то повлиять... Долохову оставалось только верить в себя и зельевара. Поэтому он рванулся вперед изо всех оставшихся сил...

Дальнейшее ему совсем не понравилось. Оставалось только дофантазировать звук порвавшейся гнилой ткани, чтобы понять, что произошла катастрофа! Тело Антонина, похоже, все это время подвергалось воздействию окружающего мира, который его буквально разъедал. Долохов боялся обернуться (это не просто пугало его, но и могло сильно помешать продвижению), но теперь отчетливо понимал, что дальше отправляется без собственного тела! Двигаться стало значительно легче. Только радости этот факт не приносил.

Впрочем, Долохов быстро вспомнил, откуда он пытается выбраться, и согласился даже на жалкое существование в виде призрака. Главное — добраться до арки и вынырнуть! Вспышки все еще возникали в отдалении, и Антонин ускорился в их направлении. Движение больше не требовало взмахов руками, да и оказалось более быстрым, чем раньше.

Впереди показалось нечто, похожее на поверхность воды. Только Долохов был уверен, что ориентации в пространстве не терял, и над ним все еще был "верх". Получалось, что водная гладь располагалась сбоку от него, вертикально. По воде шла рябь, совсем не похожая на волны. Скорее, это напоминало ткань, колышущуюся на ветру... Ткань! Занавес! Антонин чуть не задохнулся от восторга, когда понял, что он нашел арку! Изнутри она совсем не была на себя похожа. Каменную кладку было не разглядеть. Но мужчину сейчас это волновало меньше всего. Он стал стремиться к выходу еще сильнее.

Когда до "поверхности" оставалось всего несколько футов, навстречу Долохову скользнул силуэт. Мужчина не успел особенно испугаться, но когда понял, что это может быть кто-то, вошедший в арку, например, повелитель... Он попытался свернуть и пропустить возможного собрата по путешествию. Вот только сделать это было не легче, чем избежать столкновения на двух метлах в ураган. Как не тяни древко, а летишь все равно по велению более сильной стихии.

Когда до "столкновения" (Долохов теперь не был уверен в его возможности, ведь он нематериален) оставалось совсем чуть-чуть, мужчина смог рассмотреть движущегося ему навстречу человека. Вспышки света хорошо выделяли его силуэт и бросали блики на лицо. Это оказался молодой черноволосый парень. Было в нем что-то смутно знакомое... Антонин страшно удивился, когда понял, что так выглядел Гарри Поттер! Что ему-то здесь делать?! Тем не менее, именно Герой всея Британии сейчас двигался навстречу Пожирателю. Правда, парень не замечал вставшую впереди помеху. Он вглядывался куда-то в глубины окружающей тьмы (если они у нее, конечно, есть) и распахивал рот в беззвучном крике.

Долохову вдруг захотелось сделать неожиданное для себя доброе дело. Как бы он не относился к этому мальчишке (а ему, по большому счету, было глубоко на того наплевать — это какие-то личные дела Темного лорда), но такой смерти не пожелаешь даже врагу! Поэтому Антонин начал размахивать руками, тоже попытался кричать, только... это совсем не помогло. Юнец его не замечал и плыл себе спокойненько дальше, тревожно что-то высматривая. "Ну и как хочешь, придурок!" Долохов даже испытал что-то, вроде обиды, когда его доброта была так грубо проигнорирована.

А в следующий миг два человека столкнулись... Вернее, Антонин почти ничего не почувствовал, сквозь него просто прошел Гарри Поттер... Просто прошел... Насквозь! Тело, с нематериальностью которого Антонин уже, вроде, смирился, вдруг скрутило в спазмах боли. Ее источник был совсем непонятен. Просто хотелось обнять себя и не двигаться. Долохов перестал ощущать, что форма его "астрального тела" все еще человеческая. Он будто превратился в комок эмоций и воспоминаний. Больше не возникало мыслей помахать руками — мужчина четко осознавал, что у него их быть не может.

А потом... Он неожиданно вынырнул из арки, влившись в прикасающуюся к занавесу ладонь. И сразу почувствовал себя остатками кофе, которые взбалтывают в кружке. По крайней мере, его именно крутило в теле, пока странная центробежная сила не успокоилась. Зато после этого Долохов почувствовал, что все-таки стал материальным и ощущает тело вместе с конечностями. Правда, ощущения были странными. Так кажется неудобной новая мантия — вроде и по размеру, но что-то смущает.

Антонин только успел осознать, что стоит почему-то с протянутой вперед рукой, как сзади на него кто-то набросился и повалил вбок. Мужчина не открывал глаз, поэтому не мог ничего разобрать вокруг. Да он и не смог бы, наверное, быстро вникнуть, что же происходит. Ситуация еще не пришла в норму, тело будто взбесилось, посылая многочисленные болевые сигналы. И органы чувств то выдавали слишком яркую картинку, то отказывали совсем.

— Ох, так делать нельзя! Я еле успел тебя остановить! — раздался сзади хрипловатый голос. Антонин попробовал обернуться, так как лежал лицом вниз, но попытка открыть глаза отозвалась новой болью. Пришлось промаргиваться еще некоторое время. Но лучше бы Долохов этого не делал! Он точно попал в то же место, откуда начал неприятное путешествие, но за время его отсутствия обстановка сильно изменилась. Темный лорд куда-то пропал, многие Пожиратели были скручены или обезврежены, а по ступенькам амфитеатра шастали члены Ордена Феникса! И более того, на самом Антонине повис неприятно знакомый ему оборотень, Люпин.

Антонин начал брыкаться, и его отпустили. Оборотень с подозрением смотрел на него некоторое время, но больше отчитывать не решался. Наверное, его пугало выражение крайнего смятения на лице противника. Стоп, а почему он вообще начал выговаривать Долохову за нырок в арку?! Фениксовцы узнали об операции и решили ее сорвать? А Антонина посчитали жертвой?

Додумывать было некогда. Долохов заметил силуэт женщины, быстро взбирающейся по ступеням к выходу. По характерным чертам было легко узнать Беллатриссу Лестрэйндж. "Ух, твари Темнолесья! Похоже, нас разбили, раз даже эта фанатичка удирает! И Лорд уже ушел... Надо рвать когти!" Антонин мигом подобрался и припустил следом за Беллой. В суматохе продолжающихся боев это заметила только пара человек, а Люпин прокричал какую-то нелепицу:

— Нет! Месть — это не выход! Остановись! — после этих слов Долохов начал сомневаться в своем рассудке, но оказалось намного легче поверить, что фраза предназначалась не ему. Поэтому мужчина побежал дальше.

Тень женщины изредка мелькала впереди, когда Долохов попадал в более свободное пространство, чем длинные коридоры, но Белла быстро скрывалась в следующих помещениях. Вот она и вовсе исчезла в центральном узле Отдела Тайн — комнате со множеством дверей, открывающих доступ ко всем помещениям Отдела. Антонин, не останавливаясь, буркнул: "Выход" и понесся дальше через распахнувшуюся дверь. Тело реагировало на приказы как-то необычно и странно, но времени раздумывать пока не было, нужно сперва спастись!

Лифт двигался невыносимо медленно, но, наконец, добрался до Атриума. Бэлла оказалась в другом конце гигантского помещения, в нескольких шагах от будки-лифта, но услышав громыхание сзади, остановилась.

— А-а... Наш маленький герой уверовал в свою силу! И пришел мстить за своего крестного-недоноска! — На лице у Бэллы проступил хищный оскал. Она никогда не упускала легкую жертву. Вот только Антонину было непонятно, о чем она говорит, и почему нападает на него. Его посчитали предателем? — А у насэй детоцки хватит силенок, а? Агу-агу, малыс Потти!

— Что ты несешь?! Совсем сбрендила? Я давно подозревал, что Азкабан сделал тебя вовсе неуправляемой!

— Заткнись! Не тебе рассуждать о таких вещах, сопляк! Вот только что ты собираешься мне сделать? — Беллатрисса радостно рассмеялась, не совсем понятно, отчего. — Ваши жалкие светлые заклятья почти ничего не могут. А вот, например, круциатус... Очень сильное проклятье. Но разве наш малыш способен на такое? Тогда ощути его сам! Круцио!

С конца палочки женщины сорвался зеленый луч и полетел в Антонина. Он решил уйти из зоны поражения. В голове начали складываться какие-то пазлы, но общая картина из-за этого стала напоминать сумасшедший дом! Получалось, что с телом явно что-то не так... И действительно, ведь Долохов потерял его в арке — с чего бы ему ждать его возвращения? Так куда он попал?

— Не шути со мной, Бэлла! Хочешь узнать, на каких чувствах замешан мой Круциатус? Что ж... круцио! — женщина никак не ожидала такой реакции от своего противника, поэтому и не думала затаиваться в укрытии. И встретила заклятье в полный рост, не успев отскочить. Тут же зал огласил сильнейший крик боли. Бэлла поломанной куклой рухнула на блестящий пол и продолжила извиваться от боли, задыхаясь в собственных воплях. Долохов понимал ее. Сейчас в нем перемешалось столько чувств, что он как никогда близко подошел к рангу садиста-виртуоза — ему требовалось сбросить накопившееся напряжение, и мужчина воспользовался самым тривиальным способом. Известно, что непростительные отнимают что-то у своего создателя. Авада — кромсает душу, Империус — подтачивает самоконтроль (просыпается жажда власти и вершения судеб других людей). А круциатус... он высасывает из человека эмоции. Поэтому, чтобы прослыть сильным темным магом, нужно их испытывать и выплескивать в огромных количествах.

Но Антонин быстро пришел к выводу, что за издевательства над Блэк Темный Лорд его по головке не погладит, и отменил действие заклятья. Ведьма еще стонала какое-то время, а ее движения напоминали убаюкивание самой себя. Но потом она снова нервно рассмеялась. Антонину было непонятно, истерика ли это или новый виток сумасшествия.

— Вот как... У нашего господина непростой противник... Что ж... Даже так тебе не победить! Господин — сильнейший! Скажи, где пророчество, оно у тебя?

— Ты что, бредишь? Пророчество разбилось давным-давно! — Антонин за время своей пожирательской деятельности сталкивался только с одним пророчеством. И тем страннее выглядел вопрос о нем от Бэллы — ведь она тоже участвовала в той давней операции... И знала об уничтожении пророчества. Его обвиняют в предательстве? Постойте-ка... В давней операции... А Бэлла выглядит очень изнуренной, как будто только выбралась из тюрьмы. Азкабан сломил всех, кто отбывал в нем срок, но Антонин точно помнил, что через несколько месяцев они стали выглядеть значительно лучше. В том числе и миссис Лестрэйндж. А вот сейчас перед ним выпрямлялась побитая жизнью женщина, с лица которой сходили остатки былой красоты, спина которой отказывалась держаться ровно, как положено представительнице высшей аристократии... Как будто она только вырвалась из самой страшной тюрьмы Британии...

Антонин поднял свою левую руку и рассмотрел. Эльфы знают, о чем она могла ему сказать, но это точно была не его прежняя конечность! Молодая гладкая кожа, без шрамов, с довольно тонкими пальцами без всяких узлов в суставах... Ужаснуться открытию мужчина не успел.

— Я тебе не верю! Акцио, пророчество! Акцио, пророчество!!! — Бэлла все больше походила на умалишенную, теперь только пены у рта не хватало. На ее заклятье ничто не среагировало, а этот факт прямо указывал на отсутствие нужного предмета на доступном расстоянии. И Антонин понимал, что если его догадка верна, то это очень плохо... — Господин! Я не виновата!

Долохов уже хотел было задать женщине несколько вопросов. Например, какой сейчас год? И кто он, в конце концов, если пожирательница на него так реагирует?! Но тут голову мужчины скрутило адской болью. Она казалась еще более сильной из-за своей неожиданности.

— Я слышу тебя, Беллатрисса... Об этом мы поговорим позже. А сейчас я намерен разобраться с мальчишкой, слишком долго он мне мешал... — к двум участникам последних событий приблизился третий человек. Правда отнести его к людям было довольно сложно — неприкрытыми темной хламидой оставались только лысая уродливая голова и тонкие кисти с длинными ногтями. Что уж говорить об отсутствии носа и красноте глаз?! Антонин сразу же узнал своего господина. Но... тело не отреагировало на его приближение знакомым образом. Не захотелось тут же поклониться, не заныло левое предплечье... Будто и нет у него никакой метки. Долохов бросил взгляд на свою руку и понял, что метки там действительно нет! Что же это?.. Как же это?! Вся жизнь летит непонятно куда!

— Для этого еще не пришло время, Том. Пока для тебя найдется и другой серьезный соперник, — с противоположной от Лорда стороны к месту действия подошел седовласый старик, не узнать которого было так же невозможно, как и Волдеморта. Альбус Дамблдор, собственной персоной!

— Дамблдор! Оберегаешь только тех, кто тебе полезен? Возможно, сегодня знаменательный день! День, когда я за раз уничтожу двоих главных врагов... — несмотря, на спокойный тон беседы, оба волшебника уже давно были готовы к бою. Антонин не сомневался, что вынутые, но пока опущенные палочки, за долю секунды могут уничтожить более слабого противника. Правда, сейчас напротив друг друга стояли двое равных. У Долохова тряслись поджилки от такого соседства!

Постепенно обстановка накалялась, хотя никто еще не двигался. Только Бэлла отошла чуть подальше, но так и не покинула атриум. Ее тут же поймала в свои объятия оживленная Дамблдором статуя ведьмы из фонтана. Антонину тоже не захотелось расположиться между двумя сильнейшими волшебниками Британии, поэтому он забежал за фонтан. А дальше... Неожиданно начался бой. Соперники прибегали к огромному арсеналу разрушительных заклинаний. Сложнейшая магия соседствовала с простыми уловками. Дамблдор упирал на трансфигурацию, в то время, как Темный Лорд — на темные чары.

Что совсем не нравилось Долохову — так это то, что Волдеморт иногда пытался его достать чем-нибудь смертельным. И защита Дамблдора совсем не радовала — она лишь означала, что случилось нечто непоправимое. Антонин перестал быть собой, и сейчас находится в теле... об этом думать совсем не хотелось.

Кто бы мог подумать, что для разрушения такого огромного помещения, как атриум министерства, понадобится всего двое магов?! Но это было именно так. Сражающиеся превратили в крошку почти все предметы, находившиеся здесь, разрушили даже пару каминов. Фонтан со статуями разных народов превратился в нелепую карикатуру на себя — все фигуры лишились либо конечностей, либо ушей. Часть из них защищала Антонина, пока не превращалась в куски металла на полу.

— Что ж, не в этот раз... — похоже, эта фраза, произнесенная Волдемортом, означала конец боя. Долохов хотел было вздохнуть с облегчением, но тут Темный Лорд посмотрел прямо на него. А потом пришла боль, еще страшнее, чем несколько минут назад! Голову просто разрывало на куски. Из горла вырвался крик, который составил бы конкуренцию недавним визгам Беллатриссы. Сколько продолжалась эта пытка, Антонин не знал. Но с определенного момента к ней еще и добавились мысли... Чужие, явно навеянные. Антонин был знаком с окклюменцией, поэтому даже не пытался к ним прислушиваться. Если бы они затянули его в свой хоровод, он рисковал бы потерять даже собственное "Я". Поэтому мужчина сосредоточился на боли, начал упиваться ею. Это вышибало все мысли, в том числе и собственные, зато давало лучшую защиту из возможных.

Постепенно посторонние голоса в голове начали стихать и исчезли. Вместе с ними неожиданно прекратилась и боль. Антонин и сам не заметил, как перестроился на нормальное восприятие окружающего мира. Вот только это стало крупной ошибкой, голова еще не была готова к такому и отключилась совсем. Долохов погрузился во тьму бессознания, но после Арки Смерти она не казалась такой уж страшной...

Глава 2.

Пробуждение оказалось удивительно приятным. Антонин не ощущал не только болей, но даже тяжести после сна. Казалось, он просто прикрыл глаза, и вот теперь открыл. Всю картинку портили только воспоминания... Темный Лорд теперь хочет его убить, фениксовцы — защищают. А все вместе, последние события наводят на совсем уж грустные мысли...

— Вижу, ты очнулся. Я очень рад этому. Как ты себя чувствуешь, мой мальчик? — где-то на небольшом расстоянии раздался проникновенный голос. В нем не чувствовалось, особого налета старости, настолько чистым он был. Но Долохов все равно его узнал — это был Дамблдор. Антонин попытался унять инстинктивный страх и не дергаться. Даже если это плен, лучше сначала провести разведку. К старику он не испытывал особых враждебных чувств — благо, Хогвартс не заканчивал. Но об этом обращении к лицам мужского пола, ставшем "притчей во языцех" слышал.

Антонин все же решил открыть глаза. Так и есть — картинка довольно мирная. Больничная палата, он на кровати. Рядом, на стуле, расположился Дамблдор. Эти моменты (и факт, что его не упекли в Азкабан сразу после заварушки) тоже идут в копилку странных и страшных событий. Похоже, новое тело Антонину не очень понравится...

— Все в порядке, — Долохов решил отвечать осторожно. Несмотря на сказки о сумасшедших пожирателях, он был достаточно разумен, чтобы скрывать свои истинные чувства. Скорее всего, его принимают за кого-то другого. Так зачем разочаровывать людей?! Можно и подлечиться. — Есть даже чувство, что уже могу встать и уйти отсюда здоровым.

— Да-а-а... — Дамблдор хитро посмотрел на своего собеседника. — Скажу тебе по секрету, у колдомедицины есть одно неоспоримое преимущество: все, что можно вылечить достаточно простыми способами — лечится в невероятно короткие сроки! А мадам Помфри... скажем так, ей разрешена маленькая слабость — наблюдать пациентов дольше, чем необходимо. Но только ты никому об этом не говори!

— Где я? — Антонину было вовсе не до шутливого тона. Вслед за ним подобрался и старик. Смешинки пропали у него из глаз.

— Это больница Святого Мунго. Тебя сюда доставили всего четыре часа назад. И вот ты уже можешь считаться здоровым, — старик немного улыбнулся, но явно сохранял тревогу.

— А-а... Что со мной произошло? — прежде, чем развивать такой опасный разговор, Антонину было желательно хотя бы узнать, кто он?

— Скажем так, у тебя был непростой день. Сначала вся эта ситуация. Потом... потом... Думаю, ты уже догадался, что Сириус... больше не вернется? — директор Хогвартса с затаенным беспокойством посмотрел на пациента.

— Сириус... Блэк? — Антонин понимал, что вот сейчас он и попадется на незнании легенды, но сделать ничего не мог. Насколько он знал, "звездные" имена любили давать только в одном семействе, к тому же, ему был знаком один реальный человек с таким именем. Вот Долохов и решил погадать.

— Конечно, Блэк! Гарри, ты уверен, что все в порядке? — старик забеспокоился еще сильнее, даже заерзал на стуле. Гарри! Кто там был у Сириуса Блэка в крестных сыновьях? Что за операция готовилась два года назад? Мерлина за ногу, и об мореный дуб!! Лучше бы Антонин не получал ответов на свои смутные вопросы.

— Уже не уверен... Моя память... С ней что-то не так! — это был единственный шанс для Антонина. Главное, не нарваться на слишком сильное желание проникнуть в голову собеседника. Мужчина изобразил некое подобие страха и неуверенности.

— Этого я и боялся... Что ж, сегодня Сириус Блэк, твой крестный отец, погиб... А в тебя попытался вселиться Волдеморт, — Дамблдор поник к концу своей речи, показывая, насколько он ощущает свою вину в произошедшем. — Ты ведь помнишь Сириуса?

— Смутно...

— Я бы, с твоего позволения, конечно, использовал легилименцию и проверил состояние твоей памяти, но целители сказали, что состояние еще не стабильно, и любое вмешательство может привести к потере личности. Так что определить степень твоей амнезии мы сейчас не сможем... До какого момента ты помнишь все события?

— Я не знаю, не уверен. Думаю, полных воспоминаний вообще нет... — Антонин начал изо всех сил цепляться за предоставленный шанс. Похоже, в этой игре еще не все потеряно!

— Но ты помнишь, что ты — Гарри Поттер? — директор очень внимательно начал вглядываться в черты лица подростка, лежащего перед ним, и отметил тень неуверенности, скользнувшую по нему перед ответом. И едва заметное подрагивание всем телом.

— Да, — вот он — приговор!!! Долохов стал мишенью номер один для своего господина! И, похоже, вернулся в прошлое! Или в параллельную реальность... Все теперь едино...

— Что ж... Вижу, все пока не очень хорошо. Но я обязан с тобой поговорить. Думаю, это будет лучше сделать в директорском кабинете Хогвартса. Меня, знаешь ли, восстановили в должности. Впрочем, это неважно. Признаюсь, сейчас я немного рад, что ты получил некоторые раны, заставившие тебя потерять сознание. Не подумай чего-то плохого! — Дамблдор поднялся со стула и начал мерить палату шагами. — Но за один день на тебя столько всего свалилось! И один из виновников случившегося — я! Так что тебе пошла на пользу передышка... Не знаю, когда ты полностью вспомнишь своего крестного и осознаешь горечь утраты. Но сегодня произошло еще одно неприятное событие, отправившее тебя в эту больницу. Сначала, увидев смерть Сириуса, ты не справился с собственной магией, и у тебя произошел спонтанный выброс. Помнишь ту вспышку света? Это он и был. Очень опасная травма... Даже сама по себе. Но ты побежал вслед за Беллатриссой и попал в руки Волдеморта. Как ты знаешь, ваша связь окрепла за прошедший год. И с ее помощью он пытался заставить меня убить тебя, захватив твое тело. Я очень рад, что ему это не удалось! Но твой организм не выдержал таких нагрузок и сдался болезни. К счастью, теперь все хорошо. Надеюсь, и память твоя скоро восстановится...

Дамблдор замер, смотря в окно. Несмотря на значительный возраст, сегодня он не решался прямо посмотреть в глаза своего ученика. Как ни крути, а он крупно его подвел. Заигрался, забыв, что передвигает по полю вовсе не безликие шахматные фигурки.

Антонин все еще пытался собрать картину воедино. Он смутно помнил события двухлетней давности. Тогда Бэлла убила своего кузена, столкнув в Арку Смерти. Потом она долго этим хвасталась в кругу Пожирателей. Значит, Поттер дотронулся до занавеса на арке, и его душа отправилась за крестным... Вот идиот! Хотя это оказалось полезным, теперь у Долохова хоть какое-то тело. Или лучше все-таки призраком? Неважно, экспериментальным путем доказано, что тело через мир Смерти не протащишь... Значит, других шансов и быть не могло. Удивительное стечение обстоятельств. Хотя, какое стечение? Целая петля времени, выведшая его к свободному телу. Видимо, в том мире учитываются какие-то желания его пленников. А сохранить эти желания помогли зелья, иначе остальные бы тоже смогли выйти... Долохов отбросил начавшие перемешиваться мысли. Сейчас все еще был неподходящий момент для них. Важнее, как устроиться в этом мире, и возможно ли это? Сменить сторону в войне? Умело притворяться безголовым подростком?! Нет уж, увольте!

— Эм... Директор... так я могу уже отсюда выйти? — Долохов вернулся к разговору.

— Да, конечно, Гарри. Я рассчитывал забрать тебя и сразу продолжить разговор в моем кабинете. Тебя это устраивает? — Дамблдор подошел к кровати и с теплотой и мягкостью посмотрел на студента.

— Вполне.

Антонин оказался лежащим под одеялом в собственной одежде. Точнее... В хогвартсовской мантии. Пришлось только одеть стоптанные кроссовки, и он оказался готов выйти на свободу. Да, ну и обноски носил этот парень. Долохов, конечно, только вернувшись из Азкабана, не был щепетилен в гардеробе, но два года спустя, в собственном "настоящем", уже вспомнил старые вкусы и стал похож на аристократа. Теперь же он не только в теле пустоголового юнца, так еще и выглядит как бродяжка.

Впрочем, презрение к одежде никак не отразилось на лице Антонина — не настолько это было важно. Да и Дамблдор уже с нейтральной улыбкой ожидал у входа. Вдвоем они вышли из палаты и двинулись по коридору. Навстречу тут же попалась девушка-медик.

— Куда вы?! Для пациента еще не окончены все процедуры!

— Не волнуйтесь, с руководством уже улажено , — Дабмблдор оставался безмятежен. — Оставшиеся медицинские услуги он может получить в школе, они не требуют пребывания в палате.

Девушка стушевалась, а Антонин в теле парня и старик в мантии, вышедшей из моды сто лет назад, двинулись к каминам. Долохов бывал в больнице, поэтому понимал примерный маршрут. Возникали мысли кинуть пороха и назвать другой адрес, но тело... Старик съест бороду, но отыщет своего золотого мальчика! А пытаться бороться в неизвестности... совсем не предусмотрительно. Поэтому фраза: "Хогвартс. Кабинет директора" была им произнесена без запинки.

Долохов сумел мягко приземлиться на ковер перед камином в просторном овальном кабинете, хотя тело еще часто напоминало, что он пока — лишь номинальный хозяин. Антонин, конечно, не изучал вопросы колдомедицины так глубоко, чтобы знать об экспериментах с переселением душ, но догадывался, что должен пройти какой-то период адаптации. Поэтому не сильно нервничал по поводу некоторой раскоординированности и потемнений в глазах. В конце концов, если он не успеет восстановиться, и его раскроют и убьют — такова судьба. Вновь выступать в роли загнанного зверя мужчине совсем не хотелось. Раньше удерживали метка, страх и принципы. Теперь хоть что-то, но изменилось в его судьбе.

— Присаживайся, пожалуйста. Чаю? Или, может быть, плотный завтрак? — старик зашел за стол и уселся в свое кресло. Антонин постоял некоторое время возле камина, обследуя пространство. Здесь он никогда не бывал. В его времени Хогвартс уже был захвачен, но самому мужчине там ничего не было нужно. Другое дело Снейп. Тот, и правда, быстро возомнил себя директором и носился по своей вотчине...

— Нет, спасибо. Думаю, сейчас важнее разговор, — Антонин-таки прошел к предложенному креслу напротив директора и опустился в него. Обстановка, прямо скажем, была специфической. Ни намека на уют. Когда со всех стен на тебя смотрят живые портреты, начинаешь ощущать себя бабочкой, насаженной на булавку.

— Да-да, конечно. Хотелось бы выяснить, сколько ты сейчас помнишь, но... это подождет. Надеюсь, все не настолько серьезно, и память восстановится сама. Итак... Возможно, ты не помнишь, Гарри, но ты несколько раз задавал мне ключевой вопрос: "Почему именно я? Почему именно меня Волдеморт выбрал своей мишенью?" — старик пожевал губы, продумывая дальнейший разговор, а Антонин вздрогнул. Произнесли имя господина... Когда-то оно не было под запретом, и молодой мужчина при первой встрече с Долоховым сам так представился. Но прошло несколько лет... Лично он помнил, как попытался произнести это имя в семьдесят третьем году. Тогда руку с меткой пронзила острая боль. С тех пор Антонин стал умнее, и старался сразу понимать, чем вызовет гнев сильных мира сего. — Я долго уходил от ответа. Такая тема для разговора с маленьким мальчиком мне откровенно не нравилась. Мне хотелось, чтобы ты пожил жизнью счастливого подростка, не задумываясь о таких ужасных вещах. И это была моя ошибка. Потому что эти вещи каждый год, начиная с твоего появления в Хогвартсе, напоминали о себе. Признаюсь, я всегда подозревал, что Том Марволо Реддл не уничтожен полностью, и еще вернется. Поэтому я хотел, чтобы ты был готов к возможной встрече с ним. Но эта подготовка никак не сочеталась со счастливым детством. Прежде всего, я подумал о твоей безопасности и отдал на воспитание Дурслям. Конечно, я понимал, что имея некоторые разногласия с Поттерами, они вряд ли полюбят их сына. Но благодаря кровной защите твоей матери я получил твердые гарантии, что ты доживешь до Хогвартса. Ведь, в отличие от своего господина, многие пожиратели никуда не делись и искренне хотели отомстить.

Антонин сидел тихо, как мышка, и впитывал информацию. Надо же, как, оказывается, просто получить сведения, о которых грезил Лорд! Судя по реакции портретов, для них многие слова директора тоже были новостью. И они нескромно перешептывались, обсуждая их. На небольшой подставке, висящей на стене, изредка курлыкал маленький сморщенный птенец, неспособный взобраться на насест, и вызывающий у Антонина отвращение. Больше в кабинете не было ничего интересного, если не считать уйму непонятных приборов и солидную библиотеку. Но зачем они Долохову? Так что он терпеливо ждал продолжения дамблдоровского монолога.

— Я был безмерно рад, когда несколько лет назад ты прибыл в школу, живой и здоровый. Пусть не такой упитанный и счастливый, как мне хотелось бы, но зато твое убежище так никто и не смог раскрыть. И вместе с твоим появлением в школе сразу начали происходить странные события. Первый курс: история с философским камнем, которую в итоге благополучно завершил именно ты. Тогда я посчитал, что ты еще слишком молод для всей правды. Мне хотелось, чтобы ты считал произошедшее больше приключением, чем трагедией. Ведь этого нельзя было избежать, но ты мог отчаяться из-за своей судьбы и не получить даже той небольшой доли счастья, которую заслуживал! — Антонину было довольно сложно следить за мыслями директора, так как он лишь смутно слышал о большинстве событий до своего освобождения. Было понятно лишь то, что директор контролировал мальчишку всю жизнь, и тот жил то по твердому плану, то по указке, если нужно было импровизировать. И, похоже, самому "герою", казалось, что это его собственный осознанный выбор. Ох, уж эти британцы!

Директор продолжал свою плавную, почти гипнотическую речь, рассказывая Антонину о нелегкой жизни Гарри Поттера. С темной стороны она обычно виделась несколько иной — полной славы, обожания и привилегий. А оказалось, что Антонин бы ни за что не согласился пожить такой жизнью... Ах, да! Его ведь в итоге никто не спросил!

Второй курс: василиск. Гигантская тварь, которую убивает все тот же ребенок. И паутина интриг, еще плотнее сплетающаяся вокруг него. Затем побег крестного, попытка его реабилитации, закончившаяся провалом. Правда, жизнь Блэку сохранили... на два года. История с Тремудрым турниром, четырнадцатилетний парень, участвующий в нем. И выигравший! С посторонней помощью, но это неважно. Скорее можно было бы предположить смерть подростка.

Но апофеозом стало, безусловно возрождение Темного лорда и последующий год жизни Поттера. Побег из лап десятков пожирателей, недоверие министерства. Клевета и попытки преследования от идиота-Фаджа. А в итоге проникновение в это самое министерство и срыв планов лорда.

Антонин слушал все это как сказку. Поверить, что такая вереница событий прошила жизнь одного-единственного человека, было почти нереально. Но говорил об этом сам Дамблдор! Долохов прикинул, сколько обычно вранья в речах директора Хогвартса, и получалось, что большая часть — все равно правда. К тому же, пожиратели шепотком передавали истории о неудачах Волдеморта, страшась наказания, но пытаясь возвыситься в собственных глазах за счет них. Ведь среди самих приспешников Темного лорда почти никогда не находилось людей, способных не только пресмыкаться, но и сохранять достоинство. Только старые товарищи, соратники Волдеморта почти с самого начала его пути, к которым Антонин относил и себя, могли когда-то чувствовать себя свободно. После возрождения Волдеморт, правда, утратил всякие связи. Он готов был убивать за невозможность выполнить приказ, разбрасывался самыми верными людьми... Об этом стоило подумать сейчас, когда Антонин неожиданно лишился метки.

Пятый курс Поттера вызвал целую бурю эмоций Долохова. Проигрыш Дамблдора в собственных стенах какой-то мерзкой министерской крысе! Обман, тянувшийся на протяжении года! Точнее, не совсем обман, но если бы старик просто сказал, за чем охотится Волдеморт, судьба мальчишки сложилась бы совсем по-другому. Оставался только один вопрос: почему старик поступил именно так?! И сюсюканья о потерянном детстве и надеждах на счастье в неведении Антонина совсем не устраивали. Он, пожалуй, проникся даже некоторым сочувствием к Поттеру. В разумных пределах. А если учесть, где он теперь оказался, то стоило начинать жалеть себя...

— Да, Гарри, если бы я нашел в себе силы рассказать тебе о пророчестве... все бы сложилось совсем не так. Но я не решился на этот шаг. Теперь же мне хотелось бы быть с тобой честным. Я открываю все карты!

— Что это за пророчество? — Антонину совсем не хотелось выслушивать очередной виток лживых самобичеваний директора, поэтому он свернул беседу в нужное русло.

— Видишь ли, тот шар, который разбился в министерстве — лишь запись воспоминаний о сделанном пророчестве. Мне довелось оказаться его свидетелем. В ту пору мне требовался учитель предсказаний в Хогвартс, и в баре "Кабанья голова" я назначил собеседование с известной тебе Сивиллой Трелони. Меня привлек факт, что ее бабушка была очень сильной провидицей. Но сама она меня не впечатлила. И вот, когда я уже собирался уйти, всячески извинившись перед ней за потраченное время, она... изрекла истинное пророчество!

Дамблдор сделал паузу, ожидая вопросов от мальчика. Но Антонин был знаком с волшебном миром, и его интересовало лишь содержание. То, за чем Темный лорд стал гоняться сразу после возрождения! Ради чего не побоялся рискнуть раскрыть факт о своем возвращении в волшебный мир! Видя отрешенное выражение лица у своего ученика, Дамблдор вздохнул и подошел к шкафу, откуда вынул, старинную каменную чашу. Антонин не удивился, что у старика есть собственный думосбор. Тот, несколько разочаровавшись из-за отсутствия любопытства со стороны Поттера к предстоящему действу, установил чашу на стол.

В мутной жидкости, лишь отдаленно похожей на воду, после манипуляций старика с мыслями, началось бурление, и из глубин поднялась небольшая женская фигура, закутанная в какие-то шали, и выглядевшая безвкусно и вульгарно. Она заговорила отрешенным, явно измененным голосом:

— Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда, рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца... и Темный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Темного Лорда, родится на исходе седьмого месяца...

Глава 3.

Антонин, наконец, выдохнул. Да, как только зазвучал текст пророчества, он перестал дышать. Сведения, в которых так нуждался Темный Лорд, чтобы правильно выстроить свою политику, сейчас выкладывались Антонину буквально на блюдечке. Но тут было, о чем подумать. Суть предсказания была более, чем сомнительна. Долохов допускал, что в мире рождаются выдающиеся люди, и их способности проявляются с младенчества. Но сам Гарри Поттер как-то не блистал. У него определенно не хватало могущества, зато выпирало везение.

Да и текст был составлен хитро. "Ни один не будет жить спокойно, пока жив другой..." Или как-то так. Если бы Лорд не узнал о пророчестве, они бы вполне спокойно прожили несколько лет. А сам факт его изречения и создал ситуацию, когда Волдеморт забеспокоился о своем благополучии, чем задел интересы Поттера. А потом уже сам Поттер не мог оставить его в покое. Да и лорд все равно прикончил бы мальчишку. Ох, уж эти сказочки в стихотворной форме! Обычно половину из озвученных пророчеств запускают в исполнение сами пророчества. Антонин бы уже давно развешал всех прорицателей по деревьям!

Долохова настораживал еще и факт, что Трелони произнесла пророчество в момент, когда Дамблдор разочаровался и собрался уходить. Очень удобно — она доказала свой профессионализм, и в то же время, намекнула, что большую часть времени она — обычная шарлатанка. Какова вероятность, что спонтанная способность проявится именно в момент общения с работодателем, которому нужно доказать профпригодность, да еще и сведения о Темном лорде попадут к заинтересованному лицу, а не к безразличному собутыльнику?! Все это заставляло подумать на досуге, а Долохов уже устал ставить метки на память. Столько вопросов за один день никогда не возникало в его жизни. Но, наверное, и событий такого масштаба раньше тоже не было...

Дамблдор еще некоторое время рассуждал (больше сам с собой) о значении пророчества, о жизни Гарри Поттера. О переменах в магическом обществе и предстоящей войне. Но живого отклика от собеседника так и не нашел. Антонину, откровенно говоря, было наплевать на переживания директора. Он, разве что, ощущал ценность полученных знаний и пытался их увязать с полученной незавидной ролью. Матом ругаться не хотелось. Волдеморт и так бы гонялся за мальчишкой, даже если бы Антонин сейчас ничего не узнал. Значит, стоит признать сведения полезными и не особо вредящими. Теперь мужчина, всего лишь, получил логичное обоснование действий бывшего господина. Пожалуй, это решало вопрос с ростками мыслей, вроде: "А не сделать ли подарок Темному лорду? Не прийти ли к нему за консультацией, заодно сдав бесхозное тело?" Нет, не утерпит лорд, пощекочет авадой, и только потом начнет думать. А Антонину очень хотелось жить!

— Что ж, мальчик мой, вижу, ты пока не готов осознать все последствия, к которым приведет наш сегодняшний разговор. Но, как говорят мудрые люди, лучшее лекарство — это время. Поэтому мы встретимся с тобой через пару дней. А пока обдумай все хорошенько. Надеюсь, к этому времени твоя память начнет возвращаться, и мы сможем построить более продуктивную беседу, — Антонин чуть не усмехнулся. Ему хотелось спросить, не подразумевает ли директор под продуктивностью смирение парня и его готовность рисковать жизнью в борьбе со злом? Или вовсе слепое подчинение мудрому старцу, съевшему собаку на интригах и махинациях? — Кстати, думаю, для твоей памяти будет полезна встреча с друзьями! Несомненно, будь ты здоров, тебя бы интересовало их состояние, так что отвечу: не случилось ничего непоправимого. Мисс Грэйнджер пострадала от очень сильного темного проклятья, к счастью, не сработавшего в полную силу. Но она идет на поправку. Мистер Уизли задержится в лазарете дольше всех, но и его жизни ничего не угрожает. Остальные ребята отделались куда меньшим ущербом.

Антонин едва заметно поморщился. И тут же сделал вид, что это вызвано болями в голове. Дамблдор пристально взглянул на него и покачал головой. Вроде, поверил. Долохов лишь смутно помнил описания и характеристики друзей Поттера. Успели они попортить крови пожирателям в девяносто шестом-девяносто седьмом... Но вот встречаться с ними... Как-то уж совсем не хотелось. Дамблдор, вроде как, хоть официальное лицо — не должен много знать о Поттере в повседневной жизни, но вот друзья... Проколется на мелочи и загремит в Азкабан! Или в Мунго.

А еще не хотелось встречаться с этой маглокровкой... Антонин долго еще винил себя, что сдержался тогда и не ударил любимым заклятьем в полную силу. Ожидать, что она выжила из-за осечки — просто смешно! Нет, Долохов не очень любил множить лишние жертвы. Он убивал строго по приказу лорда и не развлекался пытками. А Володеморта интересовал именно Поттер, размениваться на остальных можно было только после выполнения основной задачи. Вместо этого идиот-Малфой фактически приказал гоняться за всеми. В общем, Антонин любил только те операции, в которых назначался командиром. После Азкабана ожидать подобного было сложно, но смотреть на провалы пожирателей из внутреннего круга... Долохов испытывал почти физическую боль от их бездарности. При этом себя гением вовсе не считал. Просто любил думать головой.

И вот теперь директор предлагал ему навестить свою неудавшуюся жертву двухгодичной давности! Впрочем, спорить было чревато, да и просто глупо. Разве Поттер бы не проведал своих друзей, даже огорченный смертью Блэка? Поэтому Долохов безропотно поднялся из кресла и пошел к единственной видимой двери (в проходе в смежную комнату ее вообще не было). За ней оказалась винтовая лестница, по которой Антонин спустился... куда-то. Он понятия не имел, на каком он этаже, и куда дальше идти. Поэтому пошел наугад.

Замок быстро начал раздражать своими размерами. Тут можно было плутать недели! Из сложившейся ситуации был только один выход. Антонин заметил какого-то мелкого мальчугана, спешащего в противоположном направлении. Что ж, настал момент, проверить некоторые навыки... Ребенок совсем не закрывался, наоборот, выплескивал свои эмоции, делясь с окружающим миром. Поэтому легкое считывание мыслей — даже легилименцией не назовешь — дало отличный результат. Мальчуган бежал к главному входу, чтобы покинуть замок. Там, на обширной замковой территориии уже было множество студентов, радующихся летнему солнцу.

Долохов решил не усердствовать с запрещенной магией — вдруг тут стоят определители, поэтому почти не направлял мысли ребенка. Но и так ему досталось некое подобие карты части замка. Можно было примерно понять, где Большой зал, подземелья и некоторые кабинеты. Больничного крыла в перечне не было, но... не один же тут ребенок носится?

Некоторое время Антонин слонялся по замку, пристально всматриваясь в глаза встреченным младшеклассникам. Школьную программу он себе не представлял — вдруг тут обучают окклюменции — поэтому старших ребят не трогал. Но и без этого разведка дала приличные результаты. По обрывочным данным удалось образовать в голове хоть какую-то карту замка. Некоторое время Долохов еще сомневался, идти ли в больничное крыло. Но потом убедил себя, что его могут неправильно понять и в чем-то заподозрить. А он и так выглядит не очень обычно.

Антонин подошел к нужным дверям — высоким, двустворчатым и очень массивным на вид — и заглянул без стука. Перед его глазами предстала очень большая комната, скорее зал, с высоким потолком и окнами. Перегородок не было, поэтому сразу было видно, что две кровати заняты, и возле них собрались посетители.

— О! Гарри! Как ты? — воскликнула рыжеволосая девочка и попыталась встать. Но тут же поморщилась и плюхнулась обратно. Судя по бинтам, у нее были проблемы с ногой. Но что самое интересное, сидела она вовсе не на своей кровати, а рядом с таким же рыжим парнем. Тот был бледен, и все руки его были замотаны бинтами.

— Мистер Поттер? Вас направил директор? Что-то случилось? Вам нужна помощь? — строгого вида женщина с небольшими паузами провела целый допрос, как только заметила Антонина. До этого она хлопотала над второй занятой кроватью, где лежала памятная маглокровка. Хм... значит, это и есть те, кто принимал участие в нелепом сражении в министерстве. Девчонка и вовсе выглядела не очень хорошо — часто беззвучно открывала рот, будто пытаясь застонать, но никаких звуков не было.

— Нет... все в порядке. Я просто зашел... проведать ребят, — Долохов заметил, что его голос звучит слишком сухо и отстраненно. В общем-то, он всегда так и говорил, но сейчас это смотрелось неуместно. Хотя... парень, вроде, потерял близкого человека, пусть думают, что он совершенно выбит из колеи.

— Гарри! Тебя уже отпустили? Грюм сказал, что тебя отправят в Мунго... Все было настолько опасно? — рыжеволосая девочка, хоть и не пыталась встать, но все еще тянулась навстречу Долохову. Ему это показалось несколько странным. Может, они — пара? Только этого и не хватало!

— Вроде как... Директор сказал, что физически я почти здоров, но что-то стало с памятью... — колдомедик пристально взглянула на Долохова, рыжая ахнула. А благодаря другим вздохам Антонин обратил внимание на остальных присутствующих. Под окном, прямо на полу, сидел полный паренек с замотанной головой. Он тоже вскинулся после слов мужчины. Да и до этого явно хотел поучаствовать в расспросах, просто все важное уже было озвучено.

А со стула между кроватями поднялась очень странная девочка с почти белыми волосами и необычайно глубокими глазами. Казалось, в них отражается что-то потустороннее, неизведанное.

— И... насколько это опасно? Ну, с памятью? Ты нас-то помнишь? — заговорила опять рыжая. Последний вопрос она задала, вроде бы, в качестве шутки, но сама опасалась утвердительного ответа.

— М... Я не могу точно определить, что помню, а что — нет. Я знаю точно, что вы мои друзья, но вот вспомнить имена... Дамблдор надеется, что все скоро вернется в норму, поэтому так быстро и отпустил к вам — чтобы влияли, — Антонин скептически хмыкнул, про себя думая, как было бы хорошо, если бы они действительно могли подарить ему память Поттера. — Ну, а вы тут как?

— Похоже, я одна не получила никаких ранений... — беловолосая девочка с грустным видом оглядела остальных. Антонину даже на секунду показалось, что ей грустно оттого, что она так выделилась, но он отогнал от себя такую идиотскую мысль. — У Невилла сломан нос, Джинни подвернула ногу... На Рона напал тот мозг и порезал щупальцами. Теперь он спит. А Гермиону... Ее проклял тот пожиратель. Похоже, это очень больно, она даже заснуть после зелий не может.

Антонин подумал, что это еще совсем легкие симптомы. От настоящего заклятья умирают сразу. В целом же, компания показалась ему очень странной. Никто не был похож на тренированных магов — просто кучка подростков. Антонину даже сложно было вообразить ситуацию, как они смогли сбежать из школы, добрались до министерства... И выдержали бой, пусть и больше похожий на пародию.

— Вы совершенно неправильно оцениваете опасность травм, девочка! — колдомедик снова обозначила свое присутствие. — У мистера Лонгботтома еще и легкое сотрясение. Да и травма ноги может приподнести сюрпризы, если махнуть на нее рукой! А вы не хотите занимать свои кровати!

— Эти двое больше боятся долгого лечения мадам Помфри, чем своих травм, — беловолосая девочка обошла кровати и подобралась к Долохову, заговорщически прошептав ему о причине недовольства медика. — Взбунтовались, и не хотят лежать в своих кроватях.

— А вы, мистер Поттер. Что, все-таки с вашей памятью? Вы сейчас что-то вспомнили при общении с друзьями?

— Ну... я не настолько безнадежен. Конечно, я кое-что помню. И, вроде бы, память возвращается. По крайней мере, когда прозвучали имена ребят, я понял, что знаю их, — Долохов осознал, что заигрываться с амнезией не стоит. Могут ведь начать применять медицинские средства, или отправят обратно в больницу. Слишком велик риск погореть. Хотя и обмануть друзей Поттера вряд ли получится...

— Гарри... А что там с Сириусом? Он ведь?.. — рыжая, уже давно молчавшая, наконец, расшевелилась. Точнее, она, похоже, ужаснулась при мысли о потере памяти Поттером. А теперь вскрылся и второй повод. Она знала Блэка и боялась заговорить о нем.

— Он умер, — Долохов сделал каменное лицо, для него это и вовсе не составило никаких проблем. А окружающие подумали, что он очень переживает. — и я... не готов говорить об этом.

Рыжая тут же пустила слезу. Парень со сломанным носом и беловолосая девочка некоторое время недоумевали, но потом сообразили, что погиб кто-то важный для Поттера. И благоразумно не стали поднимать тему.

Вдруг лежащая на кровати девчонка задергалась сильнее, и к ней тут же бросилась мадам Помфри, как назвала ее беловолосая. Она быстро разжала сведенные зубы и залила какое-то зелье. Конвульсии уменьшились, но не пропали. Антонину было неприятно на это смотреть. Он вовсе не собирался дарить девочке многочасовую пытку, и теперь еще больше жалел, что не убил ее. Все-таки воевать с подростками — не его стезя.

— Нужно снова звать Северуса, — пробормотала медик. И Антонин встрепенулся. Среди пожирателей самыми популярными были шуточки о лояльности Снейпа. Доказать ничего не удавалось, и в итоге он даже убил Дамблдора, но большинство до того момента ему не верило. И сейчас Антонину предоставлялся шанс увидеть его "в привычной среде".

* * *

— Да, Северус, мне кажется, сегодняшние события привели к некоторым печальным последствиям. Конечно же, смерть — это всегда ужасно, но сейчас я говорю о Гарри Поттере...

— А с ним может случиться что-то еще хуже, Альбус? — зельевар не преминул показать свою позицию по отношению к мальчишке. Он не позволял вить из себя веревки.

— Оставь эту нелепую вражду, мальчик мой! По крайней мере, она совсем не касается Гарри. Я беспокоюсь, как прошло для него временное единение с Волдемортом... Это само по себе плохо, а ведь есть еще и крестраж. Пока мне удалось выяснить, что мальчик частично потерял память.

— Насколько все серьезно? — вот теперь Снейп определенно заинтересовался разговором. Это касалось и его прямых обязанностей — такое не получится скрывать от лорда, а значит, лучше первым и доложить.

— Легилименцию применять нельзя, но я прибег к маленькой уловке. Отправил Гарри в больничное крыло, не показав дорогу. И попросил портреты проследить за мальчиком. Некоторое время он отвел на "знакомство с замком", но очевидно, потом некоторые знания к нему вернулись. Дорогу Гарри нашел сам, и больше не плутал. Потом я еще спрошу Поппи, как проходил разговор между ребятами. Ох, надеюсь все это не вызовет далеко идущих последствий, и мальчик вскоре выздоровеет.

— Возможно, это пойдет ему на пользу. Например, если сказать, что он не любит нарушать правила и любит учиться, мы определенно окажем услугу магическому миру.

— Брось, Северус. Видел бы ты, как смотрится со стороны твое поведение...

Разговор прервали всполохи огня в камине. Среди них появилось лицо колдомедика. Встревоженная женщина позвала зельевара для помощи мисс Грэйнджер. Тот лишь поджал губы, зыркнув на директора, и скрылся в камине.

* * *

Через некоторое время колдомедик вернулась в сопровождении одного из самых мрачных людей, которых Антонин видел в жизни. И если в стане пожирателей Северус Снейп смотрелся более чем приемлемо, то в школе среди детей... Долохов вдруг подумал, что не доверил бы ему обучать своих детишек. Если бы они у него были...

Снейп размашистым шагом приблизился к кровати маглокровки и навис над ней внимательно вглядываясь в черты лица. Что-то для себя определив, он провел быструю диагностику и наложил несколько заклинаний. Все это делалось невербально, а Антонин был не настолько силен в колдомедицине, чтобы определять лечение по цвету лучей.

Похоже, экстренные меры помогли. Девочка явно расслабилась и стала легче дышать. Собравшиеся вокруг подростки вздохнули с облегчением, медик нагрузила тумбочку больной целой партией зелий. А зельевар прикрыл глаза и поднял лицо к потолку.

— Вот к чему приводит гриффиндорство, Поттер! Видимо, примеров из истории вам показалось маловато, и вы решили попрактиковаться на себе? Кого именно вы готовы потерять, чтобы остановиться? — Снейп бросил горящий огнем взгляд на Долохова, стоя к нему в полоборота. — Может быть, всех?

— Остановиться можно тогда, когда видишь, что за тебя работу могут выполнять другие. Например, взрослые. — Долохов сам не понял, кого защищает. Но ему действительно было смешно слушать Снейпа. Винить мальчишку, прикрывая ошибки свои и коллег?! Даже если Снейп и пожиратель (вдруг он так расшатывает психику героя, помогая лорду), определенно, ему должно быть видно, где кроется корень поттеровских проблем. Дамблдор! В чем-то этот старик гениален, но по многим пунктам не дотягивает и до звания " взрослый, отдающий себе отчет". Сказать мальчишке, что это за коридор. Объяснить, почему туда нельзя ходить ни при каких условиях и... все! Большего и не требуется!

— Не смейте перекладывать ответственность, Поттер! Ваши решения останутся вашими независимо от мнения старших и нянек!

— Вы так боитесь поверить в собственные просчеты, что требуете моего признания? Что ж, да, я идиот! Вам легче? — Долохова забавляла сложившаяся ситуация. И ему совсем не сложно было пообзывать мальчишку. А вот Снейп чувствовал, что над ним издеваются, причем в несвойственной гриффиндорцам манере.

— Я тут вообще ни при чем, Поттер! Приятно, конечно, что простая истина, которую я доносил вам в течении пяти лет, наконец поселилась в вашей пустой голове, но...

— Северус! Помни, где ты находишься! Больным нужен отдых, поэтому все, кто не нуждается в лечении — покиньте крыло! — мадам Помфри, сначала несколько стушевавшаяся под напором двух спорящих, все-таки вспомнила о прямых обязанностях. Детишки же смотрели на "Поттера" со смесью изумления и благоговения. Так разговаривать с ужасом подземелий?!

Снейп и Долохов хмыкнули похожим образом и поспешили удалиться двумя разными путями — оба повторили маршруты прибытия в больничное крыло. Антонин решил пойти в гриффиндорскую башню — покопаться в вещах Поттера, пока в комнатах мало народу. Происходящее одновременно и забавляло и ставило в тупик. Но Долохов всегда любил препятствия...

Глава 4.

Антонин легко добрался до двери в апартаменты гриффиндорцев, но дальше возникли некоторые трудности. Он не знал пароля! А чтение мыслей в поисках конкретного воспоминания — это уже очень заметное действие, и производить его лучше, воспользовавшись палочкой. Кстати, что там с ней? Насколько хорошо она приняла нового хозяина?

Палочка служила на удивление хорошо. По крайней мере, легко подняла доспехи в углу коридора. Магия отзывалась теплом во всем теле, будто нечто дорогое чуть не потерялось, но теперь вернулось и ластится к хозяину. Только это ничуть не помогало открыть дверь в гостиную.

Пришлось ждать подходящего момента. Он наступил, когда компания девочек-подростков решила вернуться с прогулки. Они одарили Антонина очень странными взглядами — по магической Британии уже начали расползаться смутные слухи о событиях в министерстве и участии в них Гарри Поттера. Да и сидящий в коридоре парень с закрытыми глазами, привалившийся к стене и делающий вид, что чувствует себя вполне естественно — тоже не самая лучшая иллюстрация обычности.

Но сам Долохов так не считал. Уж если он к чему-то и привык, так это подолгу сидеть, привалившись к каменной кладке. Азкабан другого не предусматривает...

Мужчина смог пройти в гостиную. Портрет, изображающий толстую женщину, поинтересовался его промедлением в прошлый раз, но он сказал, что было много неотложных мыслей, да и вообще... не хотел пока никого вдеть. Толстуха сочувственно покивала и пропустила Антонина внутрь.

Здесь все-таки оставались люди, по крайней мере, их было достаточно, чтобы понять, какая лестница ведет в женскую часть общежития, а какая — в мужскую. Посильную помощь внесли и таблички с указанием курсов на комнатах. Долохов помнил рассуждения о биографии Поттера, хоть и слушал их вполуха.

Спальня совсем не впечатляла. Пять кроватей в одной комнате! Не ужасное преступление, конечно, но зачем так стеснять детей, если ползамка пустует?? Антонину пришлось проявить изрядную смекалку, чтобы понять, которая кровать принадлежит "ему". Хорошо еще, что эти несмышленыши совсем не думают о собственности. Никто не наложил на вещи охранных чар. А Долохов легко определил свою одежду в сундуке по непревзойденному общему стилю — растянутая, слишком крупная, поношенная. Будто и не герой ее носит, а самый бедный в стране ребенок! Ведь в этом возрасте начинают нравиться девочки (это Антонин помнил уже не так явно, но мог предположить с большой долей справедливости). Да любой нормальный ребенок сгорит со стыда от такого внешнего вида!

Не радовал и мусор на дне сундука. Вообще, в нем и было-то не так много вещей — отделение для книг, забитое учебниками; магловская одежда, достойная ношения домовыми эльфами; куча мятых мантий на дне. Похоже, они были скоплены за все годы обучения — попадались даже совсем короткие. И под всеми этими "сокровищами", устилая дно, уютно расположились огрызки перьев, смятые листки бумаги, слипшиеся сладости, какие-то вещицы, скорее всего, предназначенные для розыгрышей... После того, как невзрачный комок шерсти обхватил его правую ладонь и завопил: "Скажи, что ты друг Уизли, не то не сможешь писать на экзамене!", Антонин убедился в правдивости своих догадок. Правда, он пробормотал: "Хм... а друзей разве убивают при первом удобном случае?", и, использовав левую руку (магия получилась слабее, но сработала), состарил безделушку до состояния праха.

Также на дне обнаружилось нечто, завернутое в исписанную бумажку. Инстинкты Долохова вопили об опасности такого любопытства, но ожидать ловушки в сундуке Поттера? Это уж как-то совсем странно! Поэтому Антонин развернул бумагу. Та не представляла ничего интересного — список покупок к ужину — но внутри хранилось занимательное зеркальце. На его задней стороне были выцарапаны слова: "Это сквозное зеркало. Воспользуйся им, когда захочешь меня увидеть. Одно такое было у меня, другое — у Джеймса. Мы использовали их для общения, когда нас наказывали в разных кабинетах. Просто произнеси мое имя".

Антонин знал, что у Поттера-старшего в школе было несколько друзей. И зеркальце могло принадлежать либо Блэку, либо Люпину — если это подарок Гарри. В любом случае, пацану вовсе необязательно было бежать, сломя голову, в отдел тайн, можно было просто связаться со взрослыми союзниками, способными проверить состояние Сириуса Блэка, а то и с ним самим!.. Хотелось со вздохом сказать "идиот!", но... Какая Антонину разница, сколько ошибок за жизнь совершил Поттер?

Больше ничего примечательного в сундуке не было — как будто это и не все важные вещи, собранные для десятимесячного пребывания вне дома, а багаж, предназначенный для проверки аврорами. Совсем ничего интересного или предосудительного! Антонин слегка разочаровался в бывшем хозяине тела. И Снейп еще на каждом собрании шипел о наглом и спесивом нарушителе правил, которому закон не писан?!

В кармане мантии Антонина неожиданно нашелся продолговатый предмет, оказавшийся рукоятью ножа. Лезвие было лишь двух сантиметров длиной, оплавленное на конце. Но тот шипел и будто продолжал плавиться. Когда Долохов присмотрелся, он увидел, что лезвие потихоньку "отрастает". Это вызвало улыбку одобрения. Ну, хоть зачарованный нож, похоже, для открывания замков, и с функцией восстановления, у парня был. Не совсем с пустыми руками Поттер ходил за приключениями!

Мысли Долохова немного успокоились, пока он лежал на своей кровати. Сейчас был конец учебного года, экзамены сданы. Значит, дергаться лишний раз не придется, а необдуманные спонтанные действия, вроде, не нужны. Можно и пожить чужой жизнью. Сидеть одному в комнате не хотелось, вырабатывать план действий бессмысленно — в такой ситуации только импровизация и спасет. Поэтому Антонин решил выйти за пределы школы, где студенты радовались окончанию учебного года, чтобы дополнить свою карту Хогвартса, а возможно, и получить какие-то другие сведения.

Антонин спустился в гостиную. Там находилось несколько студентов, украдкой бросающих на него любопытные взгляды. Это немного нервировало, порождая мысли о разоблачении. К счастью, разум справлялся с поставленной задачей и каждый раз напоминал Долохову о славе Мальчика-Который-Выжил.

Антонин уже добрался до холла перед Большим Залом, когда из бокового прохода наперерез ему вынырнули трое. Щуплый блондин и двое громил за его спиной. Мужчина, даже если бы никогда их не видел, без труда узнал бы всех — уж очень они похожи на родителей.

— Ты покойник, Поттер! — блондин зыркнул по сторонам, проверяя отсутствие лишних свидетелей, и буквально прошипел угрозу.

— Решил записаться в школьные пророки? Вроде, у тебя есть очень талантливая конкурентка... — Антонина забавляла сложившаяся ситуация. Эти мальчишки, похоже, поджидали Поттера, чтобы излить на него свой гнев и бессилие. Точнее, говорить во множественном числе неуместно — в этом трио мозги есть только у Малфоя.

— Не боишься, да?! Думаешь, победил? Вот только все меняется... И скоро наступит наше время... — Драко Малфой справился с собой. Простая ненависть слегка отступила, и на ее место пришла холодная ярость. Как оказалось, с ней угрозы получаются гораздо лучше. Даже фирменный малфоевский стиль проскакивал.

— Как быстро ты возвысил себя... "Наше время". Не рано ли играть во взрослые игры? Ты и со школьными-то делами разобраться не можешь, Драко... — позлить наследника надменного Люциуса — что может быть приятней!

— И это говоришь ты?!! Да ты вообще полный неудачник! Побежал спасать блохастого крестного и сам его убил! Как себя чувствуешь, герой? Может быть, хочется поплакаться мамочке? Ой, прости... у тебя же больше никого не осталось! — черты лица Драко исказились. Видимо, общая нервная обстановка наложилась на арест отца и какие-то личные переживания... В общем, парень находился на грани истерики. Но воспитание сказывалось, и будь на месте Антонина настоящий Поттер, удары прошлись бы по всем болевым точкам.

— Знаешь, Драко, после таких встреч я всерьез задумываюсь: а полезна ли наследная передача титулов? — Антонин сделал несколько шагов вперед, приблизившись к противникам, и заговорил, вкрадчиво и мягко. — Твой папочка гниет в Азкабане, и тебе бы надо затаиться, не осложнять семье жизнь... Но ты, почти как истинный гриффиндорец, заявляешь о своих чувствах открыто...

— Да ты!.. — Малфой переполнил свою чашу терпения и потянулся за палочкой. Долохову же не понравилось, что его прервали, поэтому мужчина, не вынимая палочку из рукава, наслал на собеседника невербальное "силенцио". Белобрысый парень не смог продолжить гневную тираду и сильно удивился. Что заставило его замереть на месте на некоторое время.

— Так вот... О чем это я? Ах, да! Ты показал совсем недостойные для слизеринца качества... как, впрочем, и всегда. Скажи, пожалуйста, где в твоих действиях слизеринская хитрость? Или стремление к власти? Умение повернуть любой исход к своей выгоде? Все, что ты показал — это завистливость, пакостность и недальновидность. Вопрос: как ты вообще попал на Слизерин? — Антонину доставляло удовольствие выражение лица Малфоя. Он-то знал, что этому мальчишке часто влетает от отца за сумасбродные планы мелкой шкодливой мести, часто недостойные не только аристократа, но и просто мага! — Может быть, у Малфоев нет собственных детей, и тебя усыновили? Тебе приходится красить голову?

Драко перекосило. Он вел себя так, будто на него наложили не только молчание, но и приклеивание — корчился, сжимал кулаки, но не сходил с места. Соратники после последней фразы Антонина посмотрели на Малфоя с таким изумлением, что Долохов чуть не расхохотался. Похоже, они приняли его молчание за признание.

Наконец, наследник древнего рода сделал первый кривоватый шаг и тут же набрал скорость, занеся кулак для удара по лицу Антонина. Тот бы с удовольствием посмотрел, как нос Поттера сравнивают с лицом, но сейчас сам находился в некомфортном для наблюдения месте. Поэтому Антонин, опять невербально, приклеил подошвы ботинок Малфоя к полу и снял "силенцио". Блондин набрал достаточное ускорение, чтобы впечататься лицом в пол и не успеть остановить себя руками. Раздался неприятный звук, а вслед за ним и отчаянный крик.

— Что здесь происходит?! Поттер!!! — из того же прохода, что и противники Антонина, появился зельевар. Он будто старался спародировать своего ученика — уж очень перекос лица получился похожим.

— О, профессор! Явление хоть и редкое — аристократ разбил нос! — но вряд ли стоит вашего внимания. Вы ведь и не такое видели... — Долохов с усмешкой посмотрел на Снейпа. Уж он-то знал, что их беседа в Больничном крыле осталась незаконченной. И наплевать, в каком он теле! Уважение окружающих складывается из деталей.

— Ты!!! Несносный мальчишка! — Снейп гневно посмотрел на Антонина. Но крестник его явно занимал куда больше. — Крэбб, Гойл! Живо его в Больничное крыло! А тебя!.. Минус пятьдесят... Нет, отработка! На все время обучения!...

— Простите, за что? За неоказание помощи? Так вы прибыли как раз вовремя, — Долохов щурился, как кот, пригревшийся на солнышке после сытного обеда. Он неожиданно почувствовал свободу! Ту самую, которой лишился много лет назад. Во время служения Темному Лорду невозможно было общаться так, как хочется. Все подчиняла себе железная дисциплина. Да и соратники не всегда правильно реагировали на характер Долохова. А тот был совсем не подарок. Едкий, задиристый, гордый. И тут вдруг — такой шанс! Избавиться от условностей! Не раболепствовать ни перед кем! Конечно, не стоит топтать нежный образ Гарри Поттера... А то прибьют или мозги промоют. Но ведь может парень "погрустить"? Переосмыслить что-нибудь в своей жизни? Стать жестче?

— Издеваетесь?! За нападение на студента! При свидетелях! — Снейп, казалось, сейчас сам налетит на студента с кулаками.

— Хм... А что видели ваши свидетели? Я за весь разговор не приблизился к ним и на десять футов. Палочку не вынимал. И разговор шел вовсе не враждебный — об особенностях распределения студентов по факультетам. А то, что Драко вначале вспылил — так я его прощаю, можете даже не наказывать...

— Поттер! Надеешься извернуться? Я найду на тебя управу! — Северус Снейп попал в редкую для себя ситуацию, когда ему было непонятно, что дальше делать.

— Северус! Боюсь, ты ведешь себя непрофессионально при общении со студентом, — в открытые ворота Хогвартса вошла пожилая женщина с аккуратной строгой прической. Антонин сразу узнал МакГонагалл. — У тебя есть, что предъявить мистеру Поттеру?

— Да! — Снейп был взбешен вмешательством посторонних, хотя сам секунду назад не знал, что же предпринять. — Нет... Но я слежу за тобой, Поттер!

Профессор скрылся в коридоре, ведущем в подземелья. Его последняя фраза была просто смешна.

— Что ж, раз ситуация разрешилась сама собой, рада сообщить вам, что вы, мистер Поттер, за героизм, проявленный при событиях в Министерстве, награждаетесь пятьюдесятью очками! Впрочем, как и все ваши товарищи, принимавшие в них участие... — МакГонагалл посмотрела в сторону четырех гигантских часов, которые отмеряли рейтинг факультетов. Гриффиндор за одно мгновение вышел на второе место. Впрочем, Антонина, это мало заботило.

— Спасибо, профессор. Я, пожалуй, пойду, прогуляюсь у озера.

— Хорошего дня, мистер Поттер.