Выжить, только с тобой # 2

В переходе весь пол был завален осенней листвой и превратился в толстый гниющий ковёр. Старались не шуметь. Нам направо, там площадь. Слева, напротив нас, возле противоположной стены, вижу чьё-то свитое из сухих палок и листьев бобровое гнездо. Серая крупная тушка усердно возилась в куче, повернувшись к нам облезлой спиной. Кого-то, видимо, жрали и не обращали на нас с Евой особо внимания. Зверь был похож на крысу, размером с добермана, или тот же доберман был похож на огромную крысу подземелья. Мы не поняли. А только с Евой переглянулись. Разглядывать не стали, а тихо тронулись вдоль стены в сторону выхода. Следующий поворот был налево. Метро. Голубая ветвь. Нам не туда. Туда я и за маковый калач не пойду. На выходе из подземки неожиданно мне под ноги бросилась крыса. Я не успел выстрелить, а вот Ева своим ТТ свалила её с первого раза. Зверя откинуло метра на два. Это была точно крыса. Только вот её хвост был как у речного бобра. Плоский. Но и в то же время коротковат для речника. Вроде сапёрной лопаты. Тушка ещё раз пискнула, оголив свои хищные зубы, и примолкла. Мне нисколечко не жаль. А вот Ева вздохнула.

План по поиску Костика у меня был такой. Нам нужно было себя обозначить. То есть привлечь к себе шумовое и визуальное внимание. Если парень жив, он на хлопок взрыва должен был отреагировать. Пример есть. Спасшаяся таким образом Ева. Так я себя утешал. Глупец. Под аркой пересекли центр и вышли к площади. Питер нас встретил угрюмо. Возвышающиеся вдоль горизонта высотки были практически без окон. Так примерно выглядел Ленинград после снятия бойцами Красной Армии немецкой блокады в 1944-м. Город был похож на призрак из голливудских фильмов ужаса. Холодный и одинокий. Где-то недалеко метнулась в сторону серая тень. Площадь пуста. Лишь одинокий чёрный ворон сидел на столбе и уныло зевнул. Нужно найти хорошую точку обзора. За спиной на втором этаже торгового центра разбитое окно хозяйственного помещения. Вот туда Ева и отправилась. Я же ничего лучше не придумал, часового механизма или таймера у меня не было, пришлось действовать по старинке. Поджёг дымовую шашку и кинул её ближе к центру площади. Затем выдернул стальную чеку и швырнул как можно дальше от себя гранату. Причём последнюю. Развернулся на каблуках и бросился бежать вслед за Евой. Через несколько секунд над площадью раздался взрыв. Я пригнулся и юркнул за сломанную стеклянную дверь.

Гости появились незамедлительно. На противоположной стороне из разрушенного рыбного рынка появились два чёрных огромных кабана. Секачи шли вальяжной походкой, покачиваясь и громко похрюкивая. Звери были матёрые. Внушительные кривые клыки, которые торчали из пасти в разные стороны, были похожи на два стальных лезвия. Узкий лоб и маленькие чёрные глазки, которые всё время стреляли в поисках съестного. Кабаны остановились и подозрительно стали разглядывать подымающийся к небу красный столб дыма.

— Макс, смотри, поросята... — Ева сегодня первый раз улыбнулась и заговорила.

— Эти поросята весом с тонну. Каждый из них с лёгкость перевернёт джип и своими клыками вскроет его, как консервную банку. Они же ростом с носорога...

— А почему один из них полосатый?

— Потому что он ещё маленький поросёнок...

Ева хмыкнула и с интересом стала рассматривать секачей в свой бинокль: "Тоже мне, зоолог доморощенный".

— По сторонам лучше смотри. Костя, если не дурак, должен как-то себя обозначить. Может, тряпку из окна вывесит. Или ещё чего придумает. Стрельнёт из хлопушки... Автомобильную шину подожжёт...

Но договорить я не успел. Из рядом открытого канализационного люка напротив первого кабана вылезла рыжая двухметровая сороконожка. Многоножка нервно поводила своими усами-антеннами и опёрлась на заднюю половину, приподняв переднюю часть примерно на метр от поверхности асфальта в сторону хряка. Вепрь хрюкнул и сделал шаг в сторону. Усы сколопендры нервно подрагивали. Что удивительно, каждая её пара ног, начиная с головы и переходя к хвосту, увеличивалась. То есть каждая её следующая пара была немного больше, чем предыдущая. Природа совершенна. Это было создано для того, чтобы они не путались между собой при её движении. А апогеем её задней части тела были две самые длинные и мощные конечности, которые были похожи на длинные усы. Что вводило другого, более сильного хищника, в заблуждение. Голова сколопендры, намного меньше и незаметнее, имела два плохо видящих блеклых глаза. Вдоль всего тела твари имелись ядовитые мешочки-железы. И каждая лапка сколопендры — это смертоносное жало, которое впрыскивало свой токсичный яд в пойманную жертву. Сколопендра — уникальный хищник. Жало не имело зазубрин, как например, у пчелы. Жало-конечность было, скорей, как у осы. Как кинжал. С небольшим каналом, по которому она впрыскивала свой яд в тело пойманной жертвы. Сколопендра могла нанести хоть сотню смертельных ударов, лишь бы для добычи хватило токсичного вещества. Она практически слепа и реагирует только на мелкую вибрацию, ловя её своими усами. А вот, сколько ног у такой твари, зависело от её возраста, но всегда нечётное число. Чем многоножка старше, тем больше у неё двигательных пар. Кабаны стояли так минут пять. Зверь насторожился. Вероятно, уже встречался с этим хищником или интуитивно чувствовал исходящую от неё для себя угрозу.

— Макс, ты это видишь?

— Стой, не дёргайся. Она реагирует на возмущение атмосферы. Возможно, как рыба молот, которая чувствует мышечное электромагнитное поле своей жертвы.

Ева притихла и стала наблюдать. Да я и сам старался не мельтешить в окне. Мне нужно было как можно больше собрать информации об этом мире.

Сколопендра мерзко застрекотала, и из люка на её свист появились ещё пять штук членистоногих, только вдвое мельче первой, которые тут же бросились врассыпную, окружив так свою императрицу. Чем, видно, и испугали животных. Первый зверь занервничал. Кабан хрюкнул и мотнул головой. Тварь метнулась в сторону, обходя его с левой стороны. Зверь попятился. Сколопендра привстала, направила в сторону кабана усики и пощекотала прохладный питерский воздух. Хряк ещё раз боднул в её сторону жёлтыми клыками, нервно взвизгнул, дыхнул горячим паром и не стал долго ждать, атаковал сколопендру. Многоножка не успела отреагировать, и кабан поддел тварь правым клыком, пробив её хитиновый панцирь. Сколопендра взвилась метра на три в воздух, молниеносно скрутилась в колесо и грохнулась позади хряка. Упругое тело тут же отпружинило от асфальта и развернулось, приняв прежнюю угрожающую стойку. Пока громоздкий кабан разворачивался, сколопендра кинулась на вепря, цепляясь передними лапами за его щетинистую спину, стараясь пробить его толстую кожу и ввести под его шкуру дозу смертельного вещества. Хряк взвизгнул и попытался в очередной раз достать многоножку. Но та уже забралась на его хребет и где-то чуть ниже лопаток пронзила зверя своими смертоносными конечностями, взбрызгивая токсичный яд в его мышечную ткань. Хряк от острой боли завизжал и начал скакать, как дикий мустанг, стараясь так скинуть свою наездницу. Но сколопендра не сдавалась, она выгнулась и ударила в бёдра вепря самыми большими задними конечностями. Яд сколопендры начал действовать, и могучее животное стало терять над собой контроль. Вепрь повалился на спину и постарался перевернуться. Тем самым стараясь сбить её сверху. Что ему и удалось. Сколопендра откатилась метров на пять и стала в боевую позу. Хряк же елозил по асфальту спиной, сотрясал своим визгом Балканскую площадь. На краю парковки нервно затявкала стая пёстрых собак. Второй кабан-полосатик дал быстренько дёру и потревожил собачью свадьбу. Те огрызнулись, но не напали, лишь только закружили, взяв второго в кольцо. Кабан кинулся на вожака. Стая струсила и разбежалась, выпуская его из своих объятий к старым развалинам. Первый же кабан дико визжал и бился в смертельной агонии. Белая пена пузырями стекала с клыков. Мне было ясно, зверю конец. Ещё минута, и кабан стих, интуитивно скребя копытами по белеющему от зимней крупы асфальту. Мир на мгновение, казалось, уснул.

— Боже...

Только и услышал я от Евы.

— Вот и я о том же...

Час мы сидели и молча наблюдали за пиршеством семейства сколопендры. Многоножка победоносно залезла на тушу животного и медленно его поедала, тщательно перетирая жвалами его плоть. Остальные же, более мелкие, крутились рядом и мелко отщипывали кусочки хряка по кроям громоздкой туши. Так прошёл час. Костя себя не обозначил. Время поджимало. Нам с Евой нужно было вернуться на погост до темноты. А меня мучал вопрос. Выдержит ли хитиновый панцирь мамы-сколопендры стальную пулю АК? Надеюсь, нет. Я украдкой выглянул в окно. Сколопендра была на месте и добралась уже до внутренностей вепря.

— Она так его до завтра не сожрёт...

Я снова выглянул и осмотрел прилегающую территорию Балканской площади. Тишина. Ни тряпочки, ни веточки, ни чёрного дыма. От парня сигнала нет. Прочёсывать Балканы с такой хозяйкой, как сколопендра, и торговый центр было слишком опасно. Я не выдержал и всё же решил испытать нашу с Евой судьбу.

— Попробую её снять... Будь готова ко всему.

— Всегда готова... — прошептала Ева и поводила у меня перед носом своим железным дружком.

Я высунулся из окна и поймал в прицел сколопендру. Благо, до неё было не больше сотни метров. Переключаю переводчик в крайнее нижнее положение. Одиночным. Огонь! Калашников приятно вздрогнул. Тварь в прямом смысле взвизгнула, скрутилась в колесо и откатилась от кабана, потом выгнулась и приняла боевую стойку, направляя усы в нашу сторону. Я повторно нажал на спусковой крючок, целясь немного ниже головы. Хлопок. Запахло пороховым газом. Но мне показалось, рука моя от волнения дрогнула. Сколопендра так и осталась неподвижно стоять. Раздался пронзительный стрёкот твари, и пять её младших сородичей бросились в нашу с Евой сторону. Я выдохнул. Время остановилось. Ловлю момент. Выстрел. В этот раз я её снял. Пуля угодила многоножке в грудь чуть ниже головы. Фонтан жёлтой слизи брызнул в разные стороны. Мать всех сороконожек начала неестественно извиваться и биться в конвульсиях. Но мне разглядывать было некогда. Мы с Евой уже мчались по лестничной площадке, стараясь попасть в другую точку торгового центра. Всё, что я хотел, я узнал. За окном послышался стрёкот охранников убитой мной императрицы. Погоня. Молнией бросились на первый этаж. Но на первом этаже раздался паскудный свист пяти многоножек. Этот выход был уже заблокирован тварями. Повернули налево и помчались вдоль серой стены. В огромном полупустом помещении торгового центра свист и цокот сотни лапок отозвался для меня страшным эхом. Слишком быстро они передвигаются. Нам с Евой от них не уйти!

— Быстрей к окнам! — выпускаю автоматную очередь в цокающую пустоту. Разворачиваюсь и на всём ходу остаток боекомплекта в упор отстреливаю в стеклопакет. Звон в ушах. Прыгаем. Осколки хрустальными серебряными льдинками рассыпаются веером. На лету выбрасываю пустой магазин. На перезарядку нет времени. Асфальт. Перекат. Неудачный. Не могу подняться. Лежу на спине. Вставляю магазин. Судорожно хватаюсь за цевьё рукой, передёргиваю затвор. Жму на курок. Пустые гильзы перезвоном рассыпаются по бетону. Прыгнувшую за нами с Евой со второго этажа метровую хищную многоножку стальные сердечники разрывают пополам. Слышу глухие хлопки ТТ. Выглянувшая из проёма сколопендра получает пулю от Евы в область третий пары конечностей. Недовольный стрёкот. Отступили. Четыре пары усов осторожно выглядывают из окна, но пока не осмеливаются показаться. Трусят. Ева тянет меня за ворот. Встаю. Бежим через дорогу в сторону проспекта Славы.

— Как ты? — стараюсь рассмотреть напарницу.

— Всё хорошо. Цела! — Ева сверкнула расширенными зрачками. Адреналин.

Сзади послышался нарастающий цокот. Четыре охранника сколопендры нас догоняли. Вскидываю автомат. Выпускаю короткую очередь. Промах. Ещё одну. Самой наглой и проворной попадаю вдоль тела. Пуля с лёгкость отрывает десяток тонких ног. Сколопендра сбилась с ходу и по инерции проехала по бетону на панцире. Минус две. Была сороконожка, стала мандавошка. Осталось три. Со стороны железной дороги раздался звонкий лай диких собак. Стая! Хоть и немногочисленная. Двадцать — двадцать пять особей. Но только не сейчас! Нас стали прижимать к незнакомому зданию с двух сторон и оттеснять от платформы вглубь города. Ситуация стала угрожающей. Многоножек нельзя было подпускать к себе на расстоянии прыжка. Они прыгали метров на пять, я сам лицезрел. Любой укол её жала — это неминуемая смерть. А свора диких псов могла держаться на безопасном для себя расстоянии много-много суток. Она нас в конец измотает. Надо было срочно что-то придумать. Стая хоть и небольшая, но довольно крупные особи. Мелких не было, а значит, псы голодали. Терпеть не могу немецких овчарок! Боюсь, они нам с Евой ещё нервы попортят. Разглядываю за спиной здание. Магазин "О'кей". Ева отпугнула двумя выстрелами сколопендру. Собаки почувствовали добычу и стали натужно подвывать. Суки!

— Нам туда! — показываю Еве тёмное здание за спиной.

— Ты уверен?

— Да. Делай, как я говорю...

В каждом таком магазине, который торгует дорогостоящим товаром, будь это алкоголь, табачные изделия, телефоны или планшеты, есть всегда для хранения такого товара, который входил в группу риска, специально отведённое для этого помещение. Склад. Решётка. В который не проникнуть ни снизу, ни сверху. Только с ключом. Больше никак. И нам нужно было его найти. Долго оставаться на открытой местности было накладно. Боекомплект имеет свойство быстро заканчиваться.

— Иди вперёд, я буду прикрывать спину.

Ева кивнула и направилась к "О'кею". Я же выпустил короткую очередь, отпугнув многоножек. Пули ударились об асфальт, выбивая сноп рыжих искр. Но без результата. Сколопендры держались метров в семидесяти и всё время передвигались. Так что завалить хоть одну шанс у меня и был, но небольшой. У меня не хватило бы просто патронов на остальных. Так что наше тактическое отступление было целью экономии боеприпасов.

Крыша местами была провалена.

— Держимся ближе к стене.

Сумрачно. Затхло. Где-то искрило, но электрического света не было. В воздухе витал гниющий тяжёлый запах. Откуда-то сверху послышались хлопки крыльев. И снова этот проклятый ворон, который залетел через пробел крыши, уселся на стеллаже напротив нас с Евой и громко натянуто каркнул:

— К-а-р-р-р!

— Кыш, отродье!

Я навёл свой АК на птицу. Ворон взмахнул крылом, сделал круг и пересел на железную балку под крышей, но подальше от нас с Евой.

— К-а-р-р-р...

— Вот же чертовщина... — я стал нервничать. В арендной зоне раздался знакомый стрёкот, и множество лапок застучали по плиточному полу. Им тут раздолье. Гниющая листва. Мусор. Сырость. Как у себя в канализации. Я присел и постарался хоть что-то разглядеть на фоне гниющего хлама.

— Макс! Макс! Тут железная дверь.

Это выход из торгового зала в служебные помещения.

— Нам туда... — киваю Еве. — Только будь осторожна.

Мы крались, как ночные воришки, вздрагивая от любого шороха. Огромный прямой коридор, ведущий в темноту. Нам нужно туда. Ева включила фонарь.