Ведьмак школы Бикон (в процессе)

И хотя полностью развеять мрачные думы не удалось, он ощутил прилив жизни, которая, после смерти Йеннифер, последний год, казалось, все выскальзывала из ладоней.

— Что гнетет тебя, Цири? — внезапно спросил Белый Волк.

Цири умолкла. Все-таки не удалось полностью скрыть свое состояние. Больно уж хорошо он её знает.

— Все в порядке, Геральт.

— Я же чувствую, что тебя что-то да грызет. Колись уже, Ласточка!

— Да, ничего от тебя не утаить, — вздохнула Цири. — Но давай не будем об этом, ладно? Есть одно дело, но обсудим его на свежую голову. Пусть этот вечер будет прекрасным вечером воспоминаний. Под треск костра и хорошее вино, идет?

— Ладно, Цири, — откинулся назад, запрокинув голову и закрыв в умиротворении глаза. Вечер действительно был восхитительным.

*

Утром окружающая обстановка ничем не отличалась от вечерней. Внутри подземных руин не видно света солнца. Лишь ведьмачий организм, привыкший просыпаться рано на заре безошибочно указывал на наступивший рассвет.

Цири спалось плохо. Ей давно уже не давала покоя совесть. Из-за того, что она собиралась сделать. И из-за того, что она сделала...

— Подъем, старик! — она легоньким пинком поторопила зевающего Геральта. Тот деланно-обиженно уставился на нее. — Нечего холодить старые кости!

— Ну вот, — проворчал ведьмак. — То ты меня убеждала, что я ещё совсем не старый. То уже на пенсию отправляешь.

— Не-ет, до пенсии тебе ещё нужно попотеть! — весело хихикнула Цири одной ей известной шутке.

— То-то я не натаскался ещё, — хмыкнул Геральт. — На три жизни хватит...

Они неспешно собрали лагерь, но, как оказалось, идти никуда было не нужно. Цири, попросив обождать, склонилась над письменами обелиска, нашептывая под нос какую-то белиберду. Ведьмак осмотрел штуковину ещё раз: непонятная, исписанная письменами здоровенная дуга, напоминающая огромную арку или причудливые врата.

— Так тебе нужна была эта... хреновина?

Дочь не ответила, продолжая сосредоточенные манипуляции. Белый Волк, прекрасно осознавая, что подобные чародейские штуковины могут занимать чертовски много времени — освободил меч из ножен и приступил к привычной разминке. Суставы нужно размять, а кровь — разогнать по жилам. Начав с простого разогрева, он ускорял темп, усложняя рисунок. Минута, другая, третья, и вот его движения напоминают стремительный вихрь из стали — неуловимый для глаза обывателя изящный смертоносный танец — где одно движение естественно перетекает в следующее.

Также плавно как разогнавшись, он неспешно замедлился, а затем и остановился. Силы ещё могут понадобиться — неизвестно какие-там планы у Цири на него — что-то она темнит.

К слову, она завершила свое занятие и стояла наблюдала за ним с нечитаемым выражением.

Затем подошла и крепко-крепко обняла его.

— Цири, что?..

— Позволь сказать, Геральт, — она ухватила его за плечи, развернув к себе. Её изумрудно-зеленые глаза были полны слёз. — Во-первых — я очень, очень виновата перед тобой. Я совершила нечто ужасное и, по сути, предала тебя.

— О чем ты, Ласточка?

— О Йеннифер — выдавила она из себя. — Я, можно так сказать, приняла непосредственное участие в её...

— Нет Цири! — жестко оборвал ведьмак. — Как ты и говорила ранее — пусть и без твоего участия эксперимент бы не состоялся вообще, но ты знаешь Йен! Если ей взбрело что-то в голову — бесполезно отговаривать. Не смей винить себя!

— Ты не понимаешь...

— Не хочу больше этого слышать!

— Все равно ты узнаешь... — она прошептала про себя. — И ещё одно, отец.

— Да, Ласточка?

— Я была у одной провидицы. Последний год ты был сам не свой. Совсем не берегся...

Ведьмак фыркнул, возведя очи ввысь. Цири взъярилась.

— Нет, Геральт! Посмотри на себя! Ты берешь заказы без оплаты, один за другим, всё лето, осень и зиму подряд! Мне уже трижды пришлось вытаскивать тебя с того света! У нас уже был этот разговор, если помнишь! Но ты не унимаешься! И кодексом ведьмаков подтерся, наплевал на все то, о чем сам рассказывал годами. И, как я поняла, не остановишься, пока не сгонишь себя в могилу! Я виновата в том, что потеряла мать! И провидица указала мне один и единственный способ исправить содеянное. Ты должен вновь найти свою судьбу, чтобы обрести того Белого Волка — Геральта из Ривии, которым ты однажды был!

— Прости меня Цири, — вздохнул ведьмак. Он прекрасно осознавал, о чём говорила дочь. И в её словах не было лжи. Но работа — помощь людям и привычное ремесло было единственным, что удерживало его в здравом рассудке. Находя отвлечение в постоянном труде, и утешение в принесении пользы другим, он смягчал боль, которая с самой весны поселилась в его сердце. Да уж, размяк старина Геральт на старости лет...

— Нет, это ты меня прости, отец! — Цири ухватила его ладошками за лицо и впилась смертельно-серьезным взором. — На мне вина, и единственный способ исправить все — спасти тебя. Но самое ужасненькое, что тут от меня ничего не зависит! Только от тебя, — она снова прижалась к нему, — как было и всегда.

— И какие же подвиги мне вновь предстоят? — хмыкнул ведьмак.

В ответ Цири указала рукой куда-то ему за спину. Геральт проследовал взором, развернулся и остолбенел. Прямо перед ним сверкало ослепительное красное марево. Арка будто бы ожила, письмена засверкали таинственным светом. Оказывается, все это время повисшая на нем дочь потихоньку подталкивала его к древним воротам, шажок за шажком приближая к порогу.

Мужчина внезапно ощутил тяжесть на плече. Из-за спины, одним движеньем дочь накинула ему на спину обе походных сумки — его и свою собственную. И Геральт отчётливо понял, что сейчас произойдет.

— Прости меня папа! Я верю в тебя! Ты должен найти себя и цель в жизни, слышишь! Я люблю тебя!

Этим словам сопутствовал крепкий пинок пониже спины, отправивший не успевшего и пикнуть Геральта навстречу неизвестному. Последней воплем Белого Волка перед столкновением лица с красным маревом, было:

— Холера тебя дери, Цири! Почему это всегда должны быть порталы!!!

*

Первым звуком, пробившимся сквозь пелену тьмы было рычание. Ещё не вполне оправившись от пространственного перехода, Геральт сжал руки — между пальцами захрустели сухие колосья. Поля Темерии?

Необходимость подниматься казалось ещё более грешной, чем рассвет после гулянок с Лютиком, или тем более ведьмаками Каэр Морхена. Однако доносившийся издали утробный рокот вынуждал двигаться поживее.

Делать было нечего — ведьмак выпрямился, одним плавным движеньем освобождая клинок, и янтарным кошачьим взором обозревая окрестности.

Глубокая ночь, сомкнувшая мрак над окрестностями, озаряемая потусторонним лунным светом. Заросшее поле вокруг — вдали виднеются кроны деревьев незнакомого леса.

Где он оказался? Куда его закинула Цири?

Ответы на эти вопросы предстояло найти позже, вначале разобравшись с источником столь недружелюбных звуков. Что-то недоброе таилось в чаще и чутье Геральта подсказывало: с таким врагом он ещё не встречался.

Внезапно массивная черная тень возникла прямо перед ним. Ведьмак ушел перекатом в сторону — и вовремя. Удар, переломавший бы ему все кости, ушел в молоко.

Ночное зрение позволяло рассмотреть неизвестного противника, и увиденное не прибавляло оптимизма. Черная как смоль туша, некая смесь волка и медведя — могучие длинные лапы — массивный корпус и защищенная белой костяной маской морда.

— Что ты ещё за холера? — выдохнул Геральт, уходя в сторону от яростного рывка. Впрочем, довольно предсказуемого. Уклонившись от когтистой лапы, он направил клинок вверх, вонзая серебряное лезвие глубоко в тушу. Ведьмачий клинок начал свой путь сквозь внутренности невиданного ранее чудища, и внезапно давление исчезло. Настолько внезапно, что Геральт лишь чудом не распластался на земле от неожиданной инерции. Отпрыгнув на всякий случай подальше, он снова встал на изготовку, ожидая от неизвестной твари любой пакости — от регенерации высшего вампира до телепортов Цириллы. Но все оказалось гораздо проще. Исчадие мрака буквально растворялось, плавно тая и развеиваясь прахом по ветру.

Что ж, это что-то новенькое, как и обещала Цири. Геральт придирчиво осмотрел освещенные тусклым лунным светом окрестности. Что-то не давало ему покоя, что-то было не так. На первый взгляд — чисто. Но на душе скребли кошки. Явная чуждость неуловимым комариком скреблась в стенки сознанья — давая понять: Цири снова его во что-то втравила. Что же не так? Слишком расплывчатые тени деревьев? Неестественно много света ночью?..

И лишь затем он бросил взор ввысь — на ночное светило, неплохо подсобившее в бою. И обомлел.

Огромная, заметно больше привычной, луна сверкала во всем своем великолепии. И маленькая загвоздка заключалась в том, что добрая треть ночного светила развеивалась обломками по небу.

Ведьмак, Геральт из Ривии, долго простоял, бездумно пялясь в ночное небо. Постепенно осознавая, что сотворила с ним Цири. Не просто закинула телепортом к черту на куличики. А отправила его прямиком в одну из своих многочисленных, невероятных историй.

В другой мир.

Он не помнил, сколько он так простоял.

В какой-то момент ему отчаянно захотелось воздеть руки к небу и вцепиться в треклятые белые волосы.

И если левая рука успешно проделала этот путь, стиснув многострадальную шевелюру, то правая зацепила что-то большое и теплое. Чуть волосатое.

Сердце ушло в пятки. Что за тварь способна подкрасться к нему столь незаметно?! Взгляд янтарных кошачьих глаз впился шокировано в одну точку. И медленно-медленно, не поворачивая головы, переместился вправо.

Впрочем, незваный вторженец и ухом не повел. Точнее, не повела. Лукавый лошадиный глаз сощурился, встретившись с ведьмачьим. Секунда, другая, и Плотва, презрительно фыркнув, склонилась к траве, чем-то там захрустев.

Геральт отчаянно завопил.

========== Глава 2: Внедрение. ==========

Заря озарила чуждый небосвод. Защебетали птицы, ночная мгла отступала, а в капельках росы воссияло рассветное солнышко. Ничто не нарушало покой девственной природы, и лишь только одинокий всадник прокладывал путь вдоль кромки леса.

— Шевелись, Плотва!

Геральт устало накренился в седле верной лошади. Вникать и осмысливать произошедшее не хотелось. Как? Почему? Ответов на эти вопросы не существовало. И хотя и раньше с ним случались похожие казусы, когда Плотва отыскивала его после длительных походов или сама прибредала в Каэр Морхен... Но постигать причины и способы её переноса в другой мир не хотелось, если он намеревался сохранить рассудок.

Главное, что транспорт имелся, и то хлеб. А с остальным он справится, как-нибудь. Не впервой.

Избранная дорога казалась ничем не хуже прочих. Погружаться в чащу незнакомого леса не улыбалось. Неизвестно, сколько ночных тварей подобных недавней таится в глуши. Попутно ведьмак старался сохранять бдительность — кошачьим взором пытливо оценивая чужбину. Похожая, но чем-то неуловимо отличающаяся флора, знакомый шелест листьев, чистый, но все же немного иной воздух...

Предполагалось, что в этом мире есть люди. Арка портала намекала на знакомство Цири с оной. Геральт был уверен, что на верную смерть дочь его бы уж точно не отправила. А значит какое-никакое общество здесь имелось, чудища прилагались (в чем он уже успел убедиться), а значит работенка для ведьмака отыщется.

Мужчина улыбнулся посетившей мысли. Кто о чем, а ведьмак о своем ремесле. Ни одна из гулянок в Каэр Морхене не обходилась без жалоб на ненужность ведьмаков, уменьшение количества монстров, воспоминаний о старых добрых деньках.

Что ж... если тварей подобных ночной много, то ему ещё удастся себя проявить. Геральт продолжал путешествие, и сам себе удивлялся. Насколько же его взбодрил переход! Сам факт осознания того, что он в другом мире, вокруг столько нового, чуждого и загадочного. Мир, возможно, таит в себе море невиданных опасностей и неизвестных ранее вызовов! Взять хотя бы ту же природу ночного чудища. Каким образом столь массивное и могучее существо развеялось по ветру, не оставив и следа? Чья-то злая магия?

Кстати о магии...

Размышленья Геральта были внезапно прерваны возникновением ладного деревянного домишки у кромки леса. Добротный одноэтажный дом, колодец поблизости, вокруг широкий двор, окруженный высоким частоколом. Здание явно возводилось с мыслью о вероятной предстоящей обороне. Плотные стены, узкие окна-бойницы, неглубокий ров с кольями перед частоколом.

И всюду следы запустенья.

Западная стена частокола повалена извне. Выбита дверь — кто-то большой и опасный ворвался внутрь. Подъехав ближе и спешившись, Геральт отчетливо разглядел следы когтей на потемневшей древесине. Те самые ночные охотники? Похоже на то.

Впрочем, даже используя ведьмачье чутье не удалось обнаружить ничего более. Битва здесь завершилась многие годы назад.

Геральт бесшумно скользнул внутрь. Небольшой прямой коридор, две большие комнаты по левую и правую руку. Впереди, у самой стены — ступеньки вниз. Явно ведущие в подвал или, скорее, в убежище. Массивнейшая крепкая дверь, обитая металлическими листами. И белоснежный, обглоданный скелет у порога лежал и тянулся к заветному схрону. Человек просто не успел добежать. По всей видимости монстры снесли или перепрыгнули частокол, снесли дверь с петель и выпотрошили хозяина. Причем все произошло настолько стремительно, что он успел лишь перепугаться, выглянуть в окно и броситься в убежище.

— Не успел... — пробормотал Геральт, не перешагивая через скелет, а обходя стороной. Оставаясь настороже, ведьмак прошел по ступеням и приблизился ко входу в подвал. Потянул тяжелую дверь на себя. Заскрипели ржавые петли.

Хозяин был лесорубом. Огромная подземная комната была завалена различного рода инструментами для работы по дереву. Пилы, топоры, рубанки... другая половина содержала мешки с чем-то, напоминавшим рацион для длительного выживания. У дальней стены — кровать с кучей вещей и одеял. Каминное углубление тут же в стене и сразу следом — тонкий ручеек с питьевой водой, змеящийся с потолка куда-то в слив.

Учитывая глубину комнаты, её каменные стены и общую фортификацию, складывалось впечатление, что это убежище было первичным, а дом возводился уже после, когда безопасность схрона не вызывала сомнений. Видимо, хозяин воспринимал утверждение "мой дом — моя крепость" довольно-таки серьезно. Что, впрочем, не помогло спастись.

Так или иначе, но Геральт намеревался воспользоваться гостеприимством. Если за столько времени на этот дом никто не посягнул, то быть может его одолжить?

Ведьмачье чутье четко подсказывало, что долгие годы здесь не ступала нога человека. Чудище же, чем бы оно ни было, также покинуло эти места давным-давно.

Белый волк ощутил прилив сил и хорошего настроения. Первое, что дом явно пригоден к восстановлению и проживанию. Второе — пусть ведьмачье чутье не обнаружило следов человека, но ещё на улице, около забора, была замечена давным-давно заросшая, заброшенная тропа. Где тропа, там есть путь, по которому, следовательно, странствуют путники. Да и сомнительно, что подобный дом реально возвести в одиночку, без посторонней помощи. Инструменты, мебель, большой запас пищи...