| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Я-верю. Я-верю-люблю-ты-Макс... Побудешь-со-мной? Немножко. Совсем-немножко...
Я побуду.
Я побуду. Я никуда не спешу. Сейчас ночь, и кругом не злой город, а безопасное место. Пока я здесь, я многое могу. И забрать твою боль, и поделиться силой. Сейчас я не Снежный, я тот, кем должен был стать. Я Водный. А знаешь, что такое вода? Она кажется такой мягкой и уступчивой... она поддается ветру, расступается перед камнем... но все это до поры до времени. Она может стать твердой и безумно мягкой, она может стать паром, взлететь и раствориться в воздухе так, что не найдешь. Вода пройдет в любую щель, ее не удержишь в ладонях и не задержишь мелкими камушками. Капля точит камень, а замерзшая вода может расколоть стекло и разломать гранитную скалу. Вода унесет все, что ты в нее опустишь. Отдай мне свою беду, и пусть она уплывет по течению...
Я обнимаю ее и качаю, не выпуская из крыльев, и тонкий серп луны (осталось всего пять дней!) равнодушно смотрит на нас с высоты звездного неба.
А она вдруг начинает говорить про свой остров. Где расположены ямы драконов — и где домики желтокожих вивисекторов. Как сплетена защита над островом — и на какую дальность бьет оружие здешних хозяев. И где ощущается перепад в энергии, и как это странное место у срезанной горы берегут чужаки. И как зовут оставшихся драконов, и что обороту учили всех, так что в человечьем облике, наверное, получится унести всех за один раз... Она говорила очень спокойно, уже без дрожи, и я сначала даже радовался, что ей больше не плохо. Пока не понял, что она говорит "на всякий случай". На случай, если я не успею. Если я не успею и прилечу уже после того, как ее... Ну, нет! Только не так!
Даже не думай. Я всех заберу — и тебя тоже!
Люблю-тебя-Макс.
Люблю, Иррей.
А потом все кончилось. И я открыл глаза с отчетливым ощущением, что у меня почти не осталось времени...
Время. Почему его вечно не хватает?
С этого утра события понеслись вскачь.
Примерно с шести утра — когда город проснулся от грохота взрыва. Гостильня дрогнула с подвалов до стекол в переплетах окон. Жильцы вместе с остальными горожанами высыпали на улицу и попытались узнать, что происходит и что, Пятеро их забери, снова придумали вельхо? Что это именно их выходка, никто даже не усомнился. А я никого переубеждать не стал. Хотя конкретно в этом случае вельхо были виноваты лишь наполовину. Это они устроили в одной из башен городской стены склад с утаенным янтарином. И именно туда привез свой подарочек мой знакомый купец...
Статуи из розовой соли. Розовая соль — красивый, дорогой и полезный минерал, во многие зелья идет, отказаться от подарка вельхо не могли никак. И использовать сразу не могли — сразу статуи рушить было жалко, правда красивые вышли. А что внутри розовой красоты спрятана соль черная, про то попробуй догадайся. А черная соль и янтарин друг друга не терпят. Осталось только взрывной механизм установить...
Пол под ногами дрогнул снова, и в кипящем в километре от нас пламени взвился сноп бело-синих обломков. Как невиданный салют.
— Да чего ж там так полыхает-то? — нервно вскрикнул внизу женский голос.
— Да башня мажеская.
— Опять чего-то утворили, беспокойные души!
— Тьфу! Хорошо хоть жилого рядом ничего нету!
Хорошо. Лишнего груза на совесть нам не надо. Драконоверы даже охрану с этого склада аккуратненько сняли, упаковали и на недельку отправили "погостить" в какое-то свое тайное место.
Ну, господа вельхо, на кого подумаете?
Спорим, я знаю, на кого? На злобных гадов, которые вас так с драконом обломали. Ну, приятного вам выяснения отношений.
Днем в городе станет еще веселее.
Стало. Когда казарма "болота" слегла с отравлением. Ничего серьезного, диарея и временное лишение магии, но вельхо хватило. Разъяренное "болото" даже не стало ждать от своих командиров команды "куси". Пока в Нойта-вельхо бодались главы группировок, рядовые бойцы перевели конфликт на новый уровень и сцепились прямо на Разводной площади.
После первых же оскорблений полетели первые Знаки. От большого ума кто-то попытался наколдовать побольше воды, чтобы охладить драчунов, но холодная вода в ветреный весенний день? Кому такое понравится? В ход пошли уже боевые приложения. Горожане поспешно уносили ноги, а вот дома никуда уйти не смогли. Отчего два и полегли живописными развалинами.
На драку примчался Рит и его сторожа и с ходу зарядили по всем чем-то обездвиживающим. Раненых унесли, мостовую восстановили, магов увели разбираться.
Конфликт удалось погасить, но все понимали, что это только начало.
Столица. Слава.
— А может, таки подумаешь? Заработок верный!
— Нет, спасибо. Что вы?! Это же нарушение правил!
Отстали...
Ушли доставать кого-то другого. Наверное, опять Сано, парня отсюда, из ювелирной, которого позавчера наказали "за леность". Ну да, леность. Какое усердие в работе может быть, если спина постоянно болит, а зрение село от авитаминоза? И почему-то господин надзиратель в упор не видит, что у парня постоянно паек отбирают. А может, правда не видит? Сано одиночка, а эти четверо — спаянная компания, набившая руку на лжесвидетельстве и запугивании. А может, надзирающему так выгодно.
Славка устало опустил руки на стол, в ладонь ткнулись первые, пробные спицы. Он машинально начал проверять их на гладкость и наличие петель. Ткань пора присматривать... надо пробовать варианты с зачарованной, вощеной или пропитанной этим соком, как его... а, вязухи. Местный вариант гевеи, только не тропический, здешний. Не каучук и не резина, но воду задерживает хорошо. Горшки им тут покрывают иногда...
Как ни противно было это признавать, господин надзиратель оказался прав. После признания ценности Славкиного "изобретения" нашлось достаточно желающих с ним пообщаться. Поговорить про интересные идейки, напроситься на угощение, набиться в напарники. Были и попытки спровоцировать на высказывание недовольство подвальными порядками. Нашлись и те, кто сторожким шепотом завел речь о том, как, мол, было бы здорово подработать — стоит только чуть отступить от ежедневной росписи дел и утаить что-то от выработки. Мол, есть тут понимающие люди, с ними и на волю кое-что передать можно. Мол, им, истинным мастерам, надо держаться вместе. Против "держаться вместе" он ничего не имел, но с кем вместе? Компанию Паино не зря называли не по профессии, как тут принято, а "вымогатели".
Славка держался. Цеплялся за маску, говорил спокойно, прячась за образ упертого зануды, малость тронутого от науки, уговаривал себя, что не так уж они виноваты — само это место провоцировало людей на проявление негативных качеств. Если людей поставили в сложные условия, если нужно работать фактически за еду и отсутствие побоев, многие ли сохранят человеческое достоинство? Да и сам он, если бы оказался здесь один без всякой надежды — как бы он тогда поступил? Он ведь сейчас тоже не слишком честен, он ведь прячется за маску. Но если бы он остался здесь на год, на три года? На десять? Скоро ли маска прирастет к лицу и он станет как все? Что тогда? Начнет интриговать ради пайка повкуснее и разрешения носить теплую жилетку и шерстяной пояс от здешней сырости?
— Сано, а ну подь сюда!
— Паино! Ну что тебе опять...
Не получалось.
Все равно так нельзя. Ну нельзя отбирать еду у соседа, даже если ты голодный, а он слабее и защититься не может. Нельзя подводить другого под избиение, если он тебе не поклонился. Нельзя скопом травить одиночку, вся вина которого в том, что он просто талантливей. Ведь можно было работать вместе, а не расчетливо доводить его до края, чтобы он от безысходности согласился на твои условия.
Нельзя, если ты человек и хочешь им остаться.
А молчать, глядя на это?
Самые большие беды происходят от человеческого равнодушия...
— Ты не дури, парень... — угрожающий голос из угла.
Ну хватит. Славка с нарочитым шумом поднимается из-за стола. Подбрасывает на ладони довольно острую спицу. Дожидается взглядов (трех непонимающе-досадливых и одного затравленного). И улыбается:
— Сано? Эй, парень, тебе говорю! В напарники ко мне хочешь?
Мобилизовав немногие запасы хитрости, которые у него были, Славка сходил к надзирающему и выпросил позволения работать с напарником. Мол, для скорости пусть этот ювелир спицы доработает, он в металле понимает и в украшательстве, пусть ручку измысливает красивую. А он, Слава Зимин, тем временем ткань испробует — на прочность, на непромокаемость, да что краска на нее красиво ложилась. А зонтики будут ведь и для женщин тоже, правда? Их можно сделать красивее и дороже...
Надзирающий похмыкал, поспрашивал, порассматривал принесенные Славкой образцы, выразил сомнение в части пригодности нового напарника, но разрешил.
— Жалостливый, значит... ну, да оно пока простительно. Пока. Понял ли?
— Точно так, господин надзирающий!
— Точно ли понял? Ежели он чего не то утворит, под ремешки вместе ляжете. Коли напарники. А он утворит. Беспокойства от него много. Понял ли?
— Точно так, господин надзирающий.
Беспокойства! Это вы, господин надзирающий, еще Макса не видели! Уж он бы вам вытворил...
— Тьфу! Ничего ты, молодой, не понял! Ну ладно, гляди, тебе жить. Его койку к тебе сегодня перенесут. Замок выдам, вот. Двери замыкай, коли уходишь, ключ с рук не выпускай, да за напарником гляди. Слышишь? Коли берешься отвечать, гляди за ним в оба глаза. И смотри — нарушишь Порядок — на себя пеняй.
Даром это не прошло, конечно. И попытка вломиться в их клетушку была, и обвинение в воровстве, и две испорченные заготовки... и попытка устроить темную, зажав у перехода при швейной мастерской. Почти успешная попытка — отбился, но руку вывихнули, пришлось вправлять, и следующие два дня он прошел по самой нижней границе нормы. В шаге от ремешков, как не преминул заметить надзиратель.
Но к черту. Славка просто больше не мог быть маской. Он человек и человеком останется. Пока может.
Пока — мог. С тех пор прошла неделя — местная пятиха. Неделя "пригляда" и вечной настороженности, постоянной готовности к чему угодно. Неделя... и прилипший к спине взгляд надзирателя становился все более и более недовольным.
Но что-то тут все-таки сдвинулось.
Если не кажется...
Парень из кузнечного цеха позавчера помог донести заготовки. Женщина из швей молча зашила разорванную рубашку. Мастер из ткацкого, рассмотрев ссадины на Славкиных запястьях, с безразличным лицом сунул ему в руки крохотный узелок с "живкой" — лечебной мазью. Двое братьев из "дерева" во время очередной стычки с вымогателями подошли и молча встали рядом. Хотя практически любой конфликт здесь — повод загнать работника на "стимуляцию". И все-таки подошли и встали. И вымогатели отступили.
Есть здесь и другие люди. Которые и здесь остались людьми. Они разобщены и недоверчивы, они отчаялись или чувствуют себя бессильными. Но они есть.
А Сано ожил. Как он ожил, когда понял, что до него хоть кому-то есть дело! Как Макс когда-то. Макс... Что сейчас делает его беспокойный напарник? Лишь бы не попался...
Столица. Макс
— Выпьем же за... за... — дед никак не может придумать, за что же ему такое выпить? Ведь его мечты уже практически сбылись!
"Купец и любитель редкостей" в моем лице был щедр, и тесная комнатушка деда была просто заставлена корзинами с выпивкой и закуской.
День сегодня решающий. Отступать было некуда. Из всего времени мира у нас осталось пять дней.
— За дальнейшее сотрудничество! — помогаю я старому алкашу. — Если все пойдет успешно и товар понравится, мне настоящую выморозку ягодника обещали! Бочонок!
— За него! А это чего?
— Ну как тебе сказать. Это такое...
Вообще-то это страховка от того, чтоб дед не вздумал соскочить в последний момент. Пусть знает, что получить можно больше. Намного
-У меня есть чуток, но я еще сам не распробовал...
— Дай!
Спирт — вещь. Особенно со снотворной примесью. Особенно когда пьет кто-то другой. И это его мозги плавно отъезжают в страну вечных радуг и розовых пони.
Оливье тут нет, и дед влипает мордой в лепешку с копченой рыбкой. Ну, спокойной ночи.
Отцепить ключи. Запереть наружную дверь.
Открыть внутреннюю. Обозреть громадный зал, заставленный, заваленный, захламленный всевозможной рухлядью.
Ну здравствуй, свалка.
Наверное, я мог бы копаться здесь долго.
Но с первой секунды, как только мои шаги гулко отдались в пустоте огромного зала, он стал светиться. Алтарь и правда был здесь. Он ждал драконов и звал, а они... мы... так давно не приходили.
"Можно и наличие драконов каждого вида узнать, и количество. А подстроишь правильно — так и направление" — отдались в памяти слова Славки.
Можно. Я теперь это знаю — можно.
"..строить нужный контур должен очень опытный дракон"
Нет. Не обязательно. Я не опытный, совсем. Но я знаю...
Почему я всегда думал, что алтари каменные? Этот совсем не похож на камень. Он теплый. И руки уходят в него, как в теплую, непрозрачную, молочно-белую воду.
Он поднимается под руками — такой же молочно-белый шар, с серым наброском континентов и островов. Модель этого мира. Белые огоньки текут по рукам, сполохами окружая голову — Модель "загружается" в мою драконью сферу, и теперь я смогу вызвать ее где угодно и показать в Гнезде. Но сначала посмотрю сам.
Континенты и острова, и цепочка каких-то атоллов на месте уничтоженных земель.
Почти пустое. Только здесь, по извилистой линии горного хребта — скопище золотисто-красных точек-огоньков. Это Гнездо. Совсем близко от него — переливчато мерцает еще одна горсть огненного песка пополам с вкраплениями синих и коричневато-янтарных капелек. Тахко.
Несколько огненных песчинок мерцает южнее и западнее. Разведчики. Теперь драконоверы перетянули это занятие на себя, и Крылатые постепенно возвращаются к себе, больше нет нужды рисковать среди людей. Ага, вот она, столица, где я и Славка. Я несколько секунд смотрю на замерший огонек — и отвожу взгляд. Еще пару дней, Слав. Пожалуйста, потерпи еще пару дней. И перевожу взгляд на океан.
А вот это неожиданно.
Зеленые огоньки тут действительно есть. Остров в океане, не слишком даже далеко — долететь можно, тем более мы, благодаря пустотам, можем держаться на воде.
Только таких островов два.
Столица. Славка
— Зимин Слава! К надзирающему!
Вот как. Славка молча поднимается, отодвигает незаконченные изделия под защиту Сано и Лури. Опускает рукава, одергивает рубашку. Ну что, кажется, у господина надзирающего кончилось терпение? Грозил ведь уже. Еще за первого напарника грозил. А Славка еще одного подобрал — немолодого полуслепого Лури, у которого с рубахи уже не отстирывались пятна после частых наказаний.
Господин надзирающий встречает сопением. Обрывает, не давая договорить приветствие. Маринует молчанием. Наконец на стол надзирающего ложится какой-то сверток. Завернутый в чистую тряпицу, перевязанный какой-то веревочкой, он дико неуместен в этом безликом подвальчике, пропахшем сыростью и нагретым железом.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
