|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 20.
Столица. Макс.
— Так вот, среди росписи Знаков разрешенных и требуемых такого не нашлось. Столичные вельхо всегда позволяли себе больше других, но все равно это неправильно — бить Знаком по обычному мальчишке-горожанину...
Опять Терхо Этку и его правильность. Ох, чувствую, на следующей неделе я это слово наслушаюсь по самую маковку. Что ж, у каждого свои тарака... недостатки.
— Ты снять-то смог?
Подкидыши присоединились к вопросу, правда только мимикой: пять пар глаз с надеждой взирали на мага, шестая (Катеринка) не отрывала глаз от объекта исцеления. Шиту, судя по виду, едва удерживался от того, чтоб спрятать объект от чужих глаз. Как-то не принято тут в одних нижних штанах перед девушкой сидеть.
Терхо Этку глянул почти оскорбленно:
— Разумеется! После того, как некий дракон порезвился в Тахко, почти утопив несчастный город в своей магии...
— Благодаря некоему вредителю, принесшему дракону глюшь-травки на "подышать"... — отбил подачу я.
— Кхм... — намеки на наркоманскую травку нашего приятеля всегда смущали, он даже через плечо до сих пор оглядывался: не слышали ли наставники, не нагорит ли ему? — Ну, знаешь, ты и без травы неплохо справлялся! Кто развалил преступившим все подземелье и разрушил несколько домов?
— Мы. Кстати, лично я ничего не помню, но вот работает у вашего Поднятого один такой хороший человек Сауссли, и с очень хорошей памятью. Он мне рассказал про одного молодого мага, который в тот вечер бился с трехголовым драконом. И вроде как даже его поймал...
Про молодого мага Терхо Этку слушать не пожелал (а жаль, подкидыши явно жаждали послушать про подвиги на ниве драконоборства) и перешел к делам поближе.
— В общем, после этого моя сфера серьезно уплотнилась. Фактически я могу располагать знаки не линейно, в одну плоскость, а послойно, и притом магоемкость на каждый Знак у меня все равно на порядок выше, чем у большинства вельхо. Так что приложение я снял, конечно, хотя структура у этого Знака хитрая. Знаешь, там опорная точка не одна, а две, и они разнесены на...
— Ты его устранять собрался или применять?
— Устранил уже! — обиделся маг на такое неверие в его способности. — Но... стой, не спеши! Бегать, Шиту, ты все равно сможешь только завтра. Ноги еще должны вспомнить, как это — ходить. Никогда не видел раньше такого интересного приложения — оно воздействует на рефлексы, частично блокирует их и не дает двигаться. Если человек терпелив и упорен, а главное, найдутся те, кто будут помогать ему ходить, то рефлексы восстановятся естественным путем, луны через две. А вот если нет, перспективы становятся печальными.
Да уж. Без близких не только на ноги не встанешь, без них ты ноги просто протянешь. До идеи пенсий здешнему миру еще расти и расти.
— Но вообще странный Знак. Интересный, мало затратный, но слишком долгое действие. Значит, он нарушает Зарок о непричинении вреда людям.
Можно подумать, эту систему именно для оберегания людей вводили! Пало говорил, что самые жесткие клятвы идут не на защиту-оберегание простых людей, а на подчинение Высшим — вплоть до смерти. Но это пусть он сам подкидышам рассказывает. Маг мага лучше поймет. А Терхо и так понятливый, ему только правильность немножко мешает. Каждый ведь о других по себе судит, и нашему правильному вельхо сложновато дается видеть "неправильность". Тут он немного на Славку похож...
— Знаешь, эти ваши Зароки, по-моему, не нарушают только люди реально честные. Те, кому система клятв вообще не нужна, они и так ничего незаконного не сотворят. А остальных эта система сдерживает весьма условно. Вон хоть этого любителя походя калечить кого попало.
— Не то чтобы калечить... и насчет Зароков давно спорят, слишком сложный там вопрос. Но все равно странно. Кому бы понадобился такой Знак? Если для задержания, то действует не мгновенно, обездвиживающее проще и быстрее, для боевого слабоват и боевые Знаки, они... ну, в общем, не на ноги ориентированы.
Ну, ясно! Попробуй, приложи мага по ногам! Он тебе руками в ответ такого навешает, что ищи потом голову на ощупь.
— Может, это сделано, чтобы пострадавший человек обратился к магам за лечением? — не оставлял надежды Терхо прояснить этот вопрос. Водилось за ним такое: насколько я вникал в коммерцию, а Славка в историю и конспирацию, настолько Терхо любил распутывать новые интересные "приложения". Коллекционировал, исправлял "косяки" , любил наносить новые Знаки себе и другим. А вспомнить, как нежно ворковал над случайно получившимся у одной девчонки из Тахко "пышариком"? Ну не парень, а ласточка какая-то! Любит он магию, по-настоящему. Недаром в Тахко-магический влюбился сразу. — Источник заработка такой? Дополнительный?
— Класс! Сам покалечил, сам вылечил — притом еще и денег на этом поднял. Умеют ребята зарабатывать! Только странно он как-то клиентуру ищет. Ладно, найдет — за нами не заржавеет!
— В каком смысле?
Опять перевод барахлит?
— В смысле — расплатимся со всей щедростью!
— Странные у тебя иногда понятия, — прокомментировал вельхо. — Ну, готовь свою ржавчину на всякий случай. Словом, с лечением вопрос решили. А вот с вашим посмертным проклятием все не так радостно.
— Не снять?
Вельхо подергал кисточку на рукаве.
— Да нет, снять, думаю, можно, просто сложнее. Приложение только на словах и воле, без Знака, всегда паршивые. Линии не увидишь, Знака-то нет. Значит, магия могла впечататься как угодно, без рамок, ограничителей воздействия и завязки на отмену. Тут хорошо посидеть придется, пока каждого просветишь, пока виду построишь. Это время. Притом еще и то в голове держим, что приложение-то выходит смертное, то есть сильное и почти наверняка кривое, ведь кто при смерти может узоры правильно держать... Хорошо если в одну десятку уложимся. А то и больше.
Принц, каменно слушавший всю эту темпераментную речь, неслышно выдохнул и на секунду прикрыл глаза. Типа порадовался. Мол, надежда все-таки есть, и замечательно. Вот же пакость.
Эта манера "подкидышей" — чуть что каменеть лицами — вымораживала и раньше, но сейчас просто бесила до инея (в переносном смысле, хвала Пяти богам!). Сколько я их раньше за это гонял, и ведь даже получалось уже что-то, а сейчас опять! Чуть разволнуются, и нате вам — статуи фиговы! Притом притворяться умеют не хуже моего. И что с этим делать? Ну не психолог я ни разу и представления не имею, как правильно общаться с такими вот жертвами режима. Если припомнить, я и сам дома от психологов бегал, как заяц от лесорубов. Или от кого там зайцы удирают? К бабушке бы этому принцу со товарищи... Та тоже не психолог и даже рядом не стояла, но мозги вставлять на место умеет. Хоть мне, хоть городу Тахко в целом.
Ладно, поглядим. И вас вылечим, если что. Ведь могут же вести себя по-человечески, когда хотят? Значит, будут.
Вельхо "личинок" понимает получше моего — общая школа? Или просто чутье? Но, так или иначе, он начинает их утешать тут же, не откладывая на потом. Правда, довольно соеобразно:
— Личинка Э! Прррекратить морозиться!
Принц дернулся. Видимо, от неожиданности. И мигом перестал напоминать статую — скорее, котенка, готового броситься. Остальные личинки тоже "разморозились". На нормальных подростков еще не походили, но и статуи напоминать перестали. Интересные у них там обращения в приютах, кстати. Э, значит. Ну-ну.
А Терхо продолжил накачку:
— Запомнить: проявление эмоций достойно мага и разрешено! Ибо маги существа живые, и чувства иметь — правильно.
"Подкидыши" наконец осознали, что злобный их наставник (земля ему шипами!) не воскрес и сейчас им на уши вешают не прежнюю лапшу, а нечто прямо противоположное.
— А пиявки из Нойта-вельхо пусть хоть удушатся от своих "этических императивов о должном младших вельхо поведении", — уже вполне спокойно сказал Терхо. — Хорош волноваться без причины, ребята. Я сказал — сниму, значит сниму. Не через десятку — значит через две. И даже если моих умений не хватит, то у нас же дракон есть!
Замораживаться по новой никто не стал
— И... что?
— И то! Мы его попросим — и он с вами магией поделится! А в драконьей магии, мои юные однобоко образованные друзья, все обеты, Зароки и наложенные приложения просто растворяются. Начисто!
Эрно быстро переглянулся с остальными подкидышами. И посмотрел на меня.
— А он согласится?
— Он добрый, — без малейшего проявления совести сдал меня паршивец маг. — А в крайнем случае мы его разозлим — тогда у этого проклятия вообще никакого шанса не будет!
— Терхо...
Но когда это болтливый маг останавливался с первого слова?
— Правда, при этом еще придется отбиваться от летающих дам, пятнистых домов и полоумного корыта, но зато и проклятие пропадет!
— Терхо Этку!
Маг расхохотался, стряхивая рукава и прикрывая Знаки.
— Все-все, уже заткнулся. Спокойней, Макс, ты же не хочешь поделиться магией прямо сейчас? Те ожившие булочки у меня до сих пор перед глазами стоят. Как они пекарше на тебя жалились! Между прочим, дети их по домам растащили, до сих пор играют...
Вот и заткни такого! Нет, я могу, но мне-то от него тоже помощь нужна. Да и старается человек — меня развеселить пробует. Что я — не понимаю? Ладно.
Я повернулся к пацанам:
— Так, я не понял, вы чего еще тут?
— А...
— А ужин сам себя не съест! Живо переставляем свои ноги и уносим чужие, в смысле, Шиту несите тоже... и Штушу захватите...
— Чиррирк!
— Возражения шерстистых и пушистых не принимаются. И вообще, Штуша, я не понял. На тебя возложена такая ответственная миссия: в мое отсутствие побыть старшим и проследить, чтобы эти юные энтузиасты съели все, что не приколочено, а ты отлыниваешь? Ты мне друг или кто?
— Чуиррр!
— Ну вот давно бы так. Мы тоже сейчас спустимся.
Я бухнулся на свою кровать и стал рассматривать потолок — беленый, но кисть по нему гуляла явно давно. Целая сеть трещинок оплетала потолок, как скорлупу надбитого пасхального яичка. Катерина у меня уже денег на побелку вытребовала, так что скоро побелят. Но мы этого, наверное, не увидим. Или увидим ненадолго.
Время пребывания в столице подходит к концу. Торговлю я более-менее наладил, поставки продуктов под прикрытием пуговиц, мясорубок и прочего барахла идут как часики — тихо и аккуратно. Сунуть руководящие ниточки (шкатулки) в руки нашему дорогому мэру-драконоверу, и присмотр обеспечен. Осталось только вытащить Славку и пробиться к алтарю. Ну и устроить вельхо такую веселую жизнь, чтобы им не было дела ни до первого, ни до второго.
— Макс? Все правиль... то есть...
— Говори как привык. Все нормально, устал просто. Правда заклятье снять можно?
— Можно. Но в точных сроках я не уверен. Может, и дольше двух десятков дней придется распутывать. Я со смертными еще ни разу не работал... А что?
— Да думаю, как увязать одно с другим. Голова пухнет. Слушай, а ты сегодня ночью, как все улягутся, можешь меня в Шаг взять? Куда-нибудь в тихое место за городом. Только посуше!
Вельхо озадаченно примолк. Я прошу одно, бабушка и Пало — другое. Как тут выберешь?
— Могу, — наконец отвечает он осторожно. — Но зачем?
Не могу не подразнить.
— Понимаешь... Травкой одной подышать.
Из-под подушки выныривает мешочек с глюшь-травой — прямо пред ясные очи Терхо Этку.
Лицо вельхо надо было видеть. Недоверчивое и где-то даже оскорбленное — маг подозревал, что я его разыгрываю. И розыгрыш этот не слишком добрый — наркоманский загул молодого мага (когда парень тащил на студенческий праздник бочонок с травкой и всю потратил на двух выползающих из подземелья драконов) до сих пор был одной из любимых вечерних историй для новичков. Пересказывали ее всем приезжим в Тахко. Мол, вон кого надо благодарить за появление в городе драконов, говорящих булочек и "пятнышек". И это они еще не знали про выступление парня в наркоманском притоне под столицей.
— Макс, может, лучше того?
— Чего?
— Варенки хлебнем. Ну, для успокоения. Или даже пива. А хочешь, я тебя Знаком упокою? То есть успокою.
Старание мага было вознаграждено: я все-таки улыбнулся. От греха подальше — пока не упокоили.
— Друг мой вельхо. Спасибо за заботу, но в наркоманы я подаваться не собираюсь. Честно. Мне травка для другого нужна. Иррей повидать хочу.
Иррей. Моя серебряная кувшинка на прохладном зеленом листе. Иррей. Иррей. Иррей.
Я так давно запрещал себе о ней думать.
Она так давно молчала...
После истории с цветами, когда внезапный контакт буквально бросил меня в драконий облик и заставил метаться над столицей от одной ловушки к другой, Иррей замолчала. Она не смела больше подставлять меня под риск. А я не смел рисковать ее жизнью. Ей в случае чего, деться будет некуда, ей даже взлететь нельзя. И желтые укротители рядом.
Нам нельзя часто и близко общаться, Единение слишком нас сблизило. Иногда я чувствовал самым краешком сознания осторожное касание...
Как солнечный блик на глубокой воде. Как нежный ландыш среди густой травы. Как еле уловимый ветерок на щеке. Ее касание. Она "смотрела" на меня — и исчезала.
И мне становилось легче оттого, что она — есть.
..Найти место за городом, где нет людей, но не мокро, не торчат вокруг деревья и нет сигналок вельхо, удалось только с четвертой попытки.
Только все сразу пошло не так.
Я не успел даже разжечь костер. Только уловил краем глаза, как Терхо кидает на землю какой-то Знак, то ли согревающий, то ли еще какой, а сам тронул на миг карман, проверяя, там ли мешочек...
..и снова ничего не понадобилось...
Я просто провалился туда — в тепло, свет и зелень посреди холодной весенней ночи...
Иррей!
Макс? Недоверчиво-испуганно-радостная вспышка. Страх-счастье-нежность.
Макс-хороший-люблю.
Нежное скольжение шелка, нежный свет, радостное-счастливое-сияние, от которого растворяется накопившаяся усталость... и облегчение, что я успел. Успел?
Иррей-моя-светлая, как?
Я...
Что-то-не-так?
Все-хорошо...
Нехорошо. Я опять ощущаю — хоть и скрытую, запрятанную от меня — боль в шее и крыльях. Опять дрожит пропитавшее тело напряжение. Я не могу видеть и слышать, но это чувство — как виноватая улыбка — ощущается всей кожей. Она что-то прячет, и прячет именно от меня, чтобы... уберечь? От чего?
Ты-обманываешь-меня? Иррей-мне-не-надо-мне-можно-все-говорить... Иррей, не-бойся. Все-будет-хорошо-я-обещаю. Уже-скоро.
Я-не-могу.
Дай-обниму. Отдохни-и-не-бойся. Не-прячься-от-меня...
Страшно. Люди-говорят-скоро-"поставки". Значит-кого-то-из-нас-убьют-на-кровь-и-дыхание...
Когда?!
Скоро. Обычно-когда-ночь-без-луны.
Пять дней?! Всего?! Проклятье!
Иррей-держись. Держись. Люблю-приду-не-брошу. Скоро-приду-и-заберу-тебя. Тебя-и-твоих. Мы-всех-заберем-обещаю. Я-клянусь-тебе-слышишь? Держись!
Я-верю. Я-верю-люблю-ты-Макс... Побудешь-со-мной? Немножко. Совсем-немножко...
Я побуду.
Я побуду. Я никуда не спешу. Сейчас ночь, и кругом не злой город, а безопасное место. Пока я здесь, я многое могу. И забрать твою боль, и поделиться силой. Сейчас я не Снежный, я тот, кем должен был стать. Я Водный. А знаешь, что такое вода? Она кажется такой мягкой и уступчивой... она поддается ветру, расступается перед камнем... но все это до поры до времени. Она может стать твердой и безумно мягкой, она может стать паром, взлететь и раствориться в воздухе так, что не найдешь. Вода пройдет в любую щель, ее не удержишь в ладонях и не задержишь мелкими камушками. Капля точит камень, а замерзшая вода может расколоть стекло и разломать гранитную скалу. Вода унесет все, что ты в нее опустишь. Отдай мне свою беду, и пусть она уплывет по течению...
Я обнимаю ее и качаю, не выпуская из крыльев, и тонкий серп луны (осталось всего пять дней!) равнодушно смотрит на нас с высоты звездного неба.
А она вдруг начинает говорить про свой остров. Где расположены ямы драконов — и где домики желтокожих вивисекторов. Как сплетена защита над островом — и на какую дальность бьет оружие здешних хозяев. И где ощущается перепад в энергии, и как это странное место у срезанной горы берегут чужаки. И как зовут оставшихся драконов, и что обороту учили всех, так что в человечьем облике, наверное, получится унести всех за один раз... Она говорила очень спокойно, уже без дрожи, и я сначала даже радовался, что ей больше не плохо. Пока не понял, что она говорит "на всякий случай". На случай, если я не успею. Если я не успею и прилечу уже после того, как ее... Ну, нет! Только не так!
Даже не думай. Я всех заберу — и тебя тоже!
Люблю-тебя-Макс.
Люблю, Иррей.
А потом все кончилось. И я открыл глаза с отчетливым ощущением, что у меня почти не осталось времени...
Время. Почему его вечно не хватает?
С этого утра события понеслись вскачь.
Примерно с шести утра — когда город проснулся от грохота взрыва. Гостильня дрогнула с подвалов до стекол в переплетах окон. Жильцы вместе с остальными горожанами высыпали на улицу и попытались узнать, что происходит и что, Пятеро их забери, снова придумали вельхо? Что это именно их выходка, никто даже не усомнился. А я никого переубеждать не стал. Хотя конкретно в этом случае вельхо были виноваты лишь наполовину. Это они устроили в одной из башен городской стены склад с утаенным янтарином. И именно туда привез свой подарочек мой знакомый купец...
Статуи из розовой соли. Розовая соль — красивый, дорогой и полезный минерал, во многие зелья идет, отказаться от подарка вельхо не могли никак. И использовать сразу не могли — сразу статуи рушить было жалко, правда красивые вышли. А что внутри розовой красоты спрятана соль черная, про то попробуй догадайся. А черная соль и янтарин друг друга не терпят. Осталось только взрывной механизм установить...
Пол под ногами дрогнул снова, и в кипящем в километре от нас пламени взвился сноп бело-синих обломков. Как невиданный салют.
— Да чего ж там так полыхает-то? — нервно вскрикнул внизу женский голос.
— Да башня мажеская.
— Опять чего-то утворили, беспокойные души!
— Тьфу! Хорошо хоть жилого рядом ничего нету!
Хорошо. Лишнего груза на совесть нам не надо. Драконоверы даже охрану с этого склада аккуратненько сняли, упаковали и на недельку отправили "погостить" в какое-то свое тайное место.
Ну, господа вельхо, на кого подумаете?
Спорим, я знаю, на кого? На злобных гадов, которые вас так с драконом обломали. Ну, приятного вам выяснения отношений.
Днем в городе станет еще веселее.
Стало. Когда казарма "болота" слегла с отравлением. Ничего серьезного, диарея и временное лишение магии, но вельхо хватило. Разъяренное "болото" даже не стало ждать от своих командиров команды "куси". Пока в Нойта-вельхо бодались главы группировок, рядовые бойцы перевели конфликт на новый уровень и сцепились прямо на Разводной площади.
После первых же оскорблений полетели первые Знаки. От большого ума кто-то попытался наколдовать побольше воды, чтобы охладить драчунов, но холодная вода в ветреный весенний день? Кому такое понравится? В ход пошли уже боевые приложения. Горожане поспешно уносили ноги, а вот дома никуда уйти не смогли. Отчего два и полегли живописными развалинами.
На драку примчался Рит и его сторожа и с ходу зарядили по всем чем-то обездвиживающим. Раненых унесли, мостовую восстановили, магов увели разбираться.
Конфликт удалось погасить, но все понимали, что это только начало.
Столица. Слава.
— А может, таки подумаешь? Заработок верный!
— Нет, спасибо. Что вы?! Это же нарушение правил!
Отстали...
Ушли доставать кого-то другого. Наверное, опять Сано, парня отсюда, из ювелирной, которого позавчера наказали "за леность". Ну да, леность. Какое усердие в работе может быть, если спина постоянно болит, а зрение село от авитаминоза? И почему-то господин надзиратель в упор не видит, что у парня постоянно паек отбирают. А может, правда не видит? Сано одиночка, а эти четверо — спаянная компания, набившая руку на лжесвидетельстве и запугивании. А может, надзирающему так выгодно.
Славка устало опустил руки на стол, в ладонь ткнулись первые, пробные спицы. Он машинально начал проверять их на гладкость и наличие петель. Ткань пора присматривать... надо пробовать варианты с зачарованной, вощеной или пропитанной этим соком, как его... а, вязухи. Местный вариант гевеи, только не тропический, здешний. Не каучук и не резина, но воду задерживает хорошо. Горшки им тут покрывают иногда...
Как ни противно было это признавать, господин надзиратель оказался прав. После признания ценности Славкиного "изобретения" нашлось достаточно желающих с ним пообщаться. Поговорить про интересные идейки, напроситься на угощение, набиться в напарники. Были и попытки спровоцировать на высказывание недовольство подвальными порядками. Нашлись и те, кто сторожким шепотом завел речь о том, как, мол, было бы здорово подработать — стоит только чуть отступить от ежедневной росписи дел и утаить что-то от выработки. Мол, есть тут понимающие люди, с ними и на волю кое-что передать можно. Мол, им, истинным мастерам, надо держаться вместе. Против "держаться вместе" он ничего не имел, но с кем вместе? Компанию Паино не зря называли не по профессии, как тут принято, а "вымогатели".
Славка держался. Цеплялся за маску, говорил спокойно, прячась за образ упертого зануды, малость тронутого от науки, уговаривал себя, что не так уж они виноваты — само это место провоцировало людей на проявление негативных качеств. Если людей поставили в сложные условия, если нужно работать фактически за еду и отсутствие побоев, многие ли сохранят человеческое достоинство? Да и сам он, если бы оказался здесь один без всякой надежды — как бы он тогда поступил? Он ведь сейчас тоже не слишком честен, он ведь прячется за маску. Но если бы он остался здесь на год, на три года? На десять? Скоро ли маска прирастет к лицу и он станет как все? Что тогда? Начнет интриговать ради пайка повкуснее и разрешения носить теплую жилетку и шерстяной пояс от здешней сырости?
— Сано, а ну подь сюда!
— Паино! Ну что тебе опять...
Не получалось.
Все равно так нельзя. Ну нельзя отбирать еду у соседа, даже если ты голодный, а он слабее и защититься не может. Нельзя подводить другого под избиение, если он тебе не поклонился. Нельзя скопом травить одиночку, вся вина которого в том, что он просто талантливей. Ведь можно было работать вместе, а не расчетливо доводить его до края, чтобы он от безысходности согласился на твои условия.
Нельзя, если ты человек и хочешь им остаться.
А молчать, глядя на это?
Самые большие беды происходят от человеческого равнодушия...
— Ты не дури, парень... — угрожающий голос из угла.
Ну хватит. Славка с нарочитым шумом поднимается из-за стола. Подбрасывает на ладони довольно острую спицу. Дожидается взглядов (трех непонимающе-досадливых и одного затравленного). И улыбается:
— Сано? Эй, парень, тебе говорю! В напарники ко мне хочешь?
Мобилизовав немногие запасы хитрости, которые у него были, Славка сходил к надзирающему и выпросил позволения работать с напарником. Мол, для скорости пусть этот ювелир спицы доработает, он в металле понимает и в украшательстве, пусть ручку измысливает красивую. А он, Слава Зимин, тем временем ткань испробует — на прочность, на непромокаемость, да что краска на нее красиво ложилась. А зонтики будут ведь и для женщин тоже, правда? Их можно сделать красивее и дороже...
Надзирающий похмыкал, поспрашивал, порассматривал принесенные Славкой образцы, выразил сомнение в части пригодности нового напарника, но разрешил.
— Жалостливый, значит... ну, да оно пока простительно. Пока. Понял ли?
— Точно так, господин надзирающий!
— Точно ли понял? Ежели он чего не то утворит, под ремешки вместе ляжете. Коли напарники. А он утворит. Беспокойства от него много. Понял ли?
— Точно так, господин надзирающий.
Беспокойства! Это вы, господин надзирающий, еще Макса не видели! Уж он бы вам вытворил...
— Тьфу! Ничего ты, молодой, не понял! Ну ладно, гляди, тебе жить. Его койку к тебе сегодня перенесут. Замок выдам, вот. Двери замыкай, коли уходишь, ключ с рук не выпускай, да за напарником гляди. Слышишь? Коли берешься отвечать, гляди за ним в оба глаза. И смотри — нарушишь Порядок — на себя пеняй.
Даром это не прошло, конечно. И попытка вломиться в их клетушку была, и обвинение в воровстве, и две испорченные заготовки... и попытка устроить темную, зажав у перехода при швейной мастерской. Почти успешная попытка — отбился, но руку вывихнули, пришлось вправлять, и следующие два дня он прошел по самой нижней границе нормы. В шаге от ремешков, как не преминул заметить надзиратель.
Но к черту. Славка просто больше не мог быть маской. Он человек и человеком останется. Пока может.
Пока — мог. С тех пор прошла неделя — местная пятиха. Неделя "пригляда" и вечной настороженности, постоянной готовности к чему угодно. Неделя... и прилипший к спине взгляд надзирателя становился все более и более недовольным.
Но что-то тут все-таки сдвинулось.
Если не кажется...
Парень из кузнечного цеха позавчера помог донести заготовки. Женщина из швей молча зашила разорванную рубашку. Мастер из ткацкого, рассмотрев ссадины на Славкиных запястьях, с безразличным лицом сунул ему в руки крохотный узелок с "живкой" — лечебной мазью. Двое братьев из "дерева" во время очередной стычки с вымогателями подошли и молча встали рядом. Хотя практически любой конфликт здесь — повод загнать работника на "стимуляцию". И все-таки подошли и встали. И вымогатели отступили.
Есть здесь и другие люди. Которые и здесь остались людьми. Они разобщены и недоверчивы, они отчаялись или чувствуют себя бессильными. Но они есть.
А Сано ожил. Как он ожил, когда понял, что до него хоть кому-то есть дело! Как Макс когда-то. Макс... Что сейчас делает его беспокойный напарник? Лишь бы не попался...
Столица. Макс
— Выпьем же за... за... — дед никак не может придумать, за что же ему такое выпить? Ведь его мечты уже практически сбылись!
"Купец и любитель редкостей" в моем лице был щедр, и тесная комнатушка деда была просто заставлена корзинами с выпивкой и закуской.
День сегодня решающий. Отступать было некуда. Из всего времени мира у нас осталось пять дней.
— За дальнейшее сотрудничество! — помогаю я старому алкашу. — Если все пойдет успешно и товар понравится, мне настоящую выморозку ягодника обещали! Бочонок!
— За него! А это чего?
— Ну как тебе сказать. Это такое...
Вообще-то это страховка от того, чтоб дед не вздумал соскочить в последний момент. Пусть знает, что получить можно больше. Намного
-У меня есть чуток, но я еще сам не распробовал...
— Дай!
Спирт — вещь. Особенно со снотворной примесью. Особенно когда пьет кто-то другой. И это его мозги плавно отъезжают в страну вечных радуг и розовых пони.
Оливье тут нет, и дед влипает мордой в лепешку с копченой рыбкой. Ну, спокойной ночи.
Отцепить ключи. Запереть наружную дверь.
Открыть внутреннюю. Обозреть громадный зал, заставленный, заваленный, захламленный всевозможной рухлядью.
Ну здравствуй, свалка.
Наверное, я мог бы копаться здесь долго.
Но с первой секунды, как только мои шаги гулко отдались в пустоте огромного зала, он стал светиться. Алтарь и правда был здесь. Он ждал драконов и звал, а они... мы... так давно не приходили.
"Можно и наличие драконов каждого вида узнать, и количество. А подстроишь правильно — так и направление" — отдались в памяти слова Славки.
Можно. Я теперь это знаю — можно.
"..строить нужный контур должен очень опытный дракон"
Нет. Не обязательно. Я не опытный, совсем. Но я знаю...
Почему я всегда думал, что алтари каменные? Этот совсем не похож на камень. Он теплый. И руки уходят в него, как в теплую, непрозрачную, молочно-белую воду.
Он поднимается под руками — такой же молочно-белый шар, с серым наброском континентов и островов. Модель этого мира. Белые огоньки текут по рукам, сполохами окружая голову — Модель "загружается" в мою драконью сферу, и теперь я смогу вызвать ее где угодно и показать в Гнезде. Но сначала посмотрю сам.
Континенты и острова, и цепочка каких-то атоллов на месте уничтоженных земель.
Почти пустое. Только здесь, по извилистой линии горного хребта — скопище золотисто-красных точек-огоньков. Это Гнездо. Совсем близко от него — переливчато мерцает еще одна горсть огненного песка пополам с вкраплениями синих и коричневато-янтарных капелек. Тахко.
Несколько огненных песчинок мерцает южнее и западнее. Разведчики. Теперь драконоверы перетянули это занятие на себя, и Крылатые постепенно возвращаются к себе, больше нет нужды рисковать среди людей. Ага, вот она, столица, где я и Славка. Я несколько секунд смотрю на замерший огонек — и отвожу взгляд. Еще пару дней, Слав. Пожалуйста, потерпи еще пару дней. И перевожу взгляд на океан.
А вот это неожиданно.
Зеленые огоньки тут действительно есть. Остров в океане, не слишком даже далеко — долететь можно, тем более мы, благодаря пустотам, можем держаться на воде.
Только таких островов два.
Столица. Славка
— Зимин Слава! К надзирающему!
Вот как. Славка молча поднимается, отодвигает незаконченные изделия под защиту Сано и Лури. Опускает рукава, одергивает рубашку. Ну что, кажется, у господина надзирающего кончилось терпение? Грозил ведь уже. Еще за первого напарника грозил. А Славка еще одного подобрал — немолодого полуслепого Лури, у которого с рубахи уже не отстирывались пятна после частых наказаний.
Господин надзирающий встречает сопением. Обрывает, не давая договорить приветствие. Маринует молчанием. Наконец на стол надзирающего ложится какой-то сверток. Завернутый в чистую тряпицу, перевязанный какой-то веревочкой, он дико неуместен в этом безликом подвальчике, пропахшем сыростью и нагретым железом.
— Не угомонишься никак, умник? Слабаков подбираешь, против воли богов идешь. Они ведь заповедали каждому своим путем идти. Эх, нарвешься!
Славка молчит. Можно многое сказать — но это тогда, когда тебя готовы услышать. Этот не готов.
— Скажи спасибо, брат у тебя не такой бестолковый. Да добрый. Не забыл родича, нашел, да знал чем покланяться, чтоб услышали. Посылочку вот передал. Бери-бери, не бойся. Ества тебе, да какая! Наш Властвующий не кажный день такую ест! Копченое мясо, колбаса, лепешки мягче некуда! Забирай.
Оцепеневший Славка смотрел на сверток, будто кошка на оказавшегося среди ее котят детеныша леопарда.
Макс? Как?!
В голове с треском столкнулись сразу несколько мыслей. "Жив!" — с ликованием заплясала первая. "И на свободе", — оптимистично промелькнула вторая. "Ох, и попадет же мне за такой залет ...", — опасливо буркнула третья и спряталась за четвертой, которая жизнерадостно посоветовала глянуть, что там с передачкой. Вряд ли Макс передал напильники или бомбу, но может, хоть письмо? Пятая издевательски посоветовала лечиться от идиотизма — письмо через надзирателя! Шестая призывала не тормозить и хватать вкусность пока дают! Седьмая рекомендовала ничему не верить и считать происходящее провокацией. Или бредом.
Меньше всего он рассчитывал получить весточку с воли через надзирателя! Вместо наказания...
— Позволите угостить вас, господин над... — на чистом автомате проговорил Славка, пытаясь привести мысли в порядок.
— Не, парень, нам уже дадено, — надзиратель удовлетворенно улыбнулся и продемонстрировал корзину, из которой довольно вызывающе торчало горлышко бутылки и одуряюще пахло копченым и печеным. — Это тебе. Но чтоб есть только в комнате! Другим на погляд нельзя! Понял ли?
— Понял... понял, господин... — Славка был слишком ошеломлен, чтобы удержать маску.
Впрочем, то, что "умник" выбит из колеи и мелет языком не пойми что, надзирателю понравилось. Умников он вообще-то недолюбливал, а уж самоуверенных, с гладко привешенным языком — едва терпел. Так что Славка, сам того не зная, повел себя в этот миг максимально безопасно.
— Там записка еще есть. Ответ, коли хочешь, напишешь, мой человек передаст, как брат твой, стало быть, в следующий раз придет. Только гляди, чтоб недозволенного ничего не было! Проверю!
Записка в еде действительно была.
"Дорогой брат, призываю милость Пяти на твою голову!
После твоей пропажи хозяйство наше пребывает в исправности, хотя придумок твоих, конечно, не хватает. Бабушка наша по тебе горюет, меньшая сестра тоже. Но воля богов неоспорима и будем послушны ей. Передаю немного еды, ее теперь будут продавать везде, в нашем городе тоже. Береги здоровье. Я постараюсь прийти поскорей, слушайся старших и надейся. Боги милостивы.
Твой брат Макс"
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
