Насвистывая мотивчик, что запомнился мне ещё в прежней моей жизни, направился в институт. По пути приметил отличный джинсовый костюм, просушивающийся на балконе второго этажа дома новой застройки. В отличие от запущенного строения, где я нашёл своё временное пристанище этот дом был ухожен. По машинам стоящим во дворе дома в нём жили явно небедные граждане.

Балкон с костюмом был закрыт от обозрения с улицы разросшейся липой, рядом с балконом, почти рядом, в паре метров, проходила пожарная лестница.

Посмотрев на свои зелёные брюки я решился. Подпрыгнул почти на высоту своего роста — первая перекладина пожарной лестницы была довольно высоко от земли, ухватился за неё, подтянулся на руках и буквально за пару секунд поднялся на уровень интересующего меня балкона. Осмотрелся. Деревья закрывали обзор и никого, кто мог бы заметить меня, я не увидел. Точно рассчитав усилие, перепрыгнул с пожарной лестницы на балкон и аккуратно сняв прищепки, завладел костюмом, туго свернул его в свёрток, который зажал подмышкой. Оставив прищепки на бельевых верёвках, уже хотел было спрыгнуть на землю, но подумав, перепрыгнул на лестницу и спустился тем же макаром, каким поднимался. Встав на землю, ногой затёр следы своего "восхождения" и прикрываясь кустами покинул двор дома.

Зашёл в сквер перед зданием института. Было уже десять часов, и жители города в основном находились на работе, так что в сквере посетителей почти не было. Лишь у дальнего выхода, на солнышке сидели старички. Я зашёл в кусты и переоделся. Куртку джинсового костюма я надевать не стал, обошёлся футболкой, которую прополоскал от пыли в фонтане сквера. Джинсовую куртку и самодельные зелёные штаны упаковал в найденный полиэтиленовый пакет, так что бы куртка закрыла шатны. Посмотрел на своё отражение в воде бассейна фонтана и решительно направился к зданию института. Старички, что сидели у выхода, мои переодевания не могли видеть — кусты надёжно меня закрывали.

Зайдя в приёмную комиссию я довольно быстро выяснил, что претендовать могу только на платное место. Не из-за того, что знаний, полученных в школе и институте прежней моей жизни было мало, и даже не из-за того, что уже обучался на бюджетной основе в ВУЗ-е, а потому, что одного паспорта при поступлении на бюджетное место было мало, — требовался аттестат или результаты ЕГЭ, либо диплом среднего учебного заведения. На платное же место брали по результатам экзамена. Кроме паспорта документов подтверждающих наличие среднего образования не требовалось. Экзамены должны были быть через неделю, и основной моей проблемой стало добыть средства для обучения. Тридцать тысяч рублей за первый семестр, как я думал, посмотрев на первый попавшийся рекламный буклет.

Взяв буклеты, рекламирующие кафедры и специальности института, я присев на скамеечку в коридоре, приступил к их изучению. Выбрал наконец факультет, наиболее отвечающий моим интересам. Оказалось, что прежняя сумма, на которую я расчитывал, была слишком оптимистической. Туда, куда я хотел поступить, нужно было нести уже шестьдесят тысяч. Выйдя из института, я крепко призадумался. С одной стороны, такие суммы мне за оставшуюся неделю не заработать. С другой стороны — монстр я или нет? Если мне нужны деньги, я могу их просто взять.

Силой или хитростью. И подходящий кандидат был на примете — тот жадный хозяйчик магазина.

Подготовится следовало тщательно. Хозяйчик мог запомнить меня, так что пришлось озаботиться изменением своего облика.

Надел куртку и пошёл на местный базар. Прохаживаясь между палатками торговцев, я сумел разжиться солнцезащитными очками, незаметно стянув их с прилавка, а также кепкой.

Добытое я сложил в пакет и решил, напоследок, перед тем как идти в памятный магазинчик, пройтись по городу и посмотреть, чем где торгуют.

За рыночной площадью меня привлёк зоомагазин. Зайдя в него, я был приятно поражён торговым размахом заведения. Вместо ожидаемой тесной комнатёнки, памятной по посещению аналогичного заведения в моей прежней жизни, тут был просторный зал, где на стеллажах были выставлены клетки и аквариумы с разнообразнейшей живностью.

Посмотрев на попугаев серых жако, ара что противными скрипучими голосами перекликались друг с другом, я перешёл к клеткам с хомячками разных пород и лабораторными крысами, декоративными мышами. Подумав, я вернулся к попугаям и незаметно закинул в кормушку клетки с серыми жако крохотный кусочек своей плоти.

Затем моё внимание переключилось на аквариумы. Помимо традиционных скалярий и иных пресноводных обитателей зоомагазинов, я обнаружил стеллаж с морскими жителями. Моё внимание привлёк странный морской рак, в отличие от знакомых мне речных раков готовый поспорить яркостью раскраски с теми же попугаями ара.

На мой удивлённый вопрос, что это за рак такой, продавец, молодой парень двадцати пяти лет, охотно ответил:

— Рак-богомол. Природное чудо. Единственный среди ракообразных, по интеллекту способный поспорить даже с большими попугаями. Кстати, у него самое совершенное зрение среди живущих на Земле организмов. Поэтому и яркий такой. Активный хищник, повадками и хватательными ногами похож на богомола, отсюда и название. Кстати, может так щёлкнуть своими передними конечностями, что разобъёт обычное стекло. Поэтому аквариум для него сделан из особо прочного поликарбоната.

Я поблагодарил любезного продавца и застыл перед аквариумом с раком-богомолом, задумавшись над полученной информацией.

Самое совершенное зрение, значит? Чтож, я буду дураком, если его не заполучу. Оторвав крохотную частичку от своей ладони, я, пальцами скатав из неё шарик, закинул в аквариум к раку-богомолу.

Тот, почувствовав движение, недолго думая выскочил из своей норки и проворно ухватил кусочек, который тутже и схарчил.

Заразив рака, а напоследок и решившего подкрепится серого жако я покинул очень меня обрадовавший зоомагазин. Без каких-либо существенных усилий со своей стороны я получил в своё распоряжение двух представителей тропической фауны.

В хорошем расположении духа, нахлобучив поплотнее кепку и надев солнцезащитные очки, я отправился к магазину кинувшего меня армяна.

Глава 4: Котях в сейфе.

Насвистывая мотивчик из Операции "Ы", которым этот фильм собственно говоря начинается, где бессмертная троица торгует безделушками на зареченском рынке, я зашёл в ботанический сад сельскохозяйственного института. При свете дня этот запущенный сад выглядел довольно ничего так. Кое-где сохранились ещё старые скульптуры, посвящённые ударному труду советских колхозников. Приглядевшись к полустёртой официальной надписи на одной из скульптур, я установил примерно год, когда этот ботанический сад создали — пятидесятый двадцатого века. Во всяком случае не позже. С распадом СССР в девяностые денег на постоянный уход за растениями у института не стало, и сад изрядно зарос.

Три дня назад я хорошенько напугал здесь насильников. Девушка, что я тогда защитил, пригласила было меня пройтись с ней и я проводил её до дому. Она была не против развить отношения и дальше, но я, вовремя вспомнив о своей нынешней природе, вежливо отказался. Помню, что тогда меня остро резануло чувство своей ущербности. Пришлось дать себе умственного подзатыльника и произнести:

— С такими возможностями как у тебя ещё посмотрим кто ущербен!

Я прошёлся по саду, заглядывая в разные его уголки. Судя по мусору, накопившемуся на нескольких "полянах" сад был довольно популярным местом отдыха горожан. Помимо молодых парочек здесь ошивались и нарики, я нашёл в укромном местечке пустые шприцы, а характерный их запах, который для меня ощутить труда не составило несмотря на "древность" артефактов, указал их предназначение.

Правда, судя по возрасту залежи шприцов в овражке пик наркомании в Городе уже прошёл. По чрезвычайно простой причине — исчезновения контингента. Прохаживаясь по улицам Города я обратил внимание на очень малое число молодёжи. В основном горожане были представлены людьми в возрасте от тридцати лет. Также наблюдалось небольшое количество детей. Продавец из зоомагазина был скорее исключением. Средняя возрастная группа, тинейджеров и двадцатилетних, практически отсутствовала. В девяностые годы этот городок судя по всему начал хиреть, и молодёжь, те кто не сел на иглу или не спился, в массе уехали.

Теперь же, похоже Городок "распробовали" на предмет чистой экологии небедные граждане из разных регионов страны. Территорию некогда примыкавших к Городу посёлков и деревень массово раскупили под коттеджи. Их я увидел, когда, чтобы обозреть Город одним взглядом, поднялся на крышу шестнадцатиэтажки центра. Стало понятно, как в такой на первый взгляд провинции, бизнесмен от зоологии решился открыть зоомагазин.

Старые жилые районы Города выглядели заброшенными, но более-менее чистыми — дворников в домах, где проживал "средний класс", я видел неоднократно. Даже стянул у дородной тётки, что мела улицу, веник из рисовой соломы и совок, дабы не убирать паутиньё на обживаемом помаленьку чердаке руками.

Институт, кстати, выглядел оживающим. Во-первых, в главном корпусе был проведён косметический ремонт, и установлен турникет. Во-вторых самым понятным признаком оживления научной жизни учреждения было сообщение на стене коридора о заключении соглашения между Институтом и фирмой "Монсанто", а также извещение о том, что лучшие ученики могут расчитывать на именные стипендии от фирмы.

Судя по всему, скоро руки у обитателей данной альма матер дойдут и до ботанического сада. Если его территорию конечно, не перехватит какой-нибудь ушлый бизнесмен. Можно было попытаться устроится работником в этот сад, конечно, если он ещё принадлежал Институту — ряд растений в нём меня заинтересовал.

Сейчас же, закончив "археологические раскопки" истории наркотизации Города, я, присев на поваленный ствол можжевелового дерева, начал подготовку своего тела к визиту.

Отрастил на левой руке тонкое, миллиметр в толщину щупальце, состоящее из волокн хитина и собственно мышечных. Очень удобным был тот факт, что любая клетка моего тела могла играть роль нервной, так что для активации мышечных сокращений дополнительные клетки не требовались. Кочик щупальца оканчивался листовидным утолщением из пор которого могло выделяться или втягиватся липкое вещество, что я позаимствовал с лапок обыкновенных мух.

Потренировался в управлении щупальцем. Начиналось оно на запястье левой руки и в спокойном состояни было спрятано в рукаве джинсовой куртки.

Тренировка заключалось в молниеносном броске щупальца к выбранной мной цели, которой сейчас служили старые шприцы, её захват и такая же молниеносная транспортировка схваченного мне в рукав, который я расстегнул. Щупальце было длинным, около метра, и в покое сворачивалось на манер спирали в электролампочке, прижимаясь к тыльной стороне руки.

Закончив через полчаса тренировку, добившись удовлетворительных результатов, я выбрался из зарослей и покинув ботанический сад, окончательно двинулся к памятному магазину.

Магазин был открыт. Я прошёл мимо дюжего охранника, того самого, что меня выбросил на улицу три дня назад и зашёл в торговый зал. Громила меня не узнал и даже не отреагировал, — я выглядел довольно прилично, и впечатление не портили даже самодельные кроссовки, которые я ещё в саду замазал сажей, борясь с их зелёным цветом.

Прошёлся по залу, осторожно присматриваясь. Меня интересовало расположение охранных камер, и наличие "мёртвых зон" у интересующего меня места — кассы. Камеры были расположены граммотно — "слепых" зон я не нашёл. Ну чтож, остаётся быстрота движений.

Взяв банку говяжей тушёнки и булку, я подошёл к кассе и разыграл маленькое представление. Когда кассир выдвинула ящик с деньгами кассового аппарата, я невзначай уронил банку тушёнки ей под ноги, и отвлёк внимание от денег. Прикрыв телом левую руку наклонился к кассиру и молниеносным движение щупльца схватил килорубль, тут же водворённый в ладонь левой руки.

Кассир достала банку тушёнки, отчитала меня за неловкость, и взяла протянутую мной бумажку. Отсчитала сдачу и я довольный успешным завершением операции, с покупками и сдачей вышел наружу.

Особых угрызений совести я не испытывал, именно на килорубль я договаривался с хозяином заведения. Что касается возможной недостачи, есть возможность подбросить продавщице тыщонку, в случае если хозяин спишет недостачу на неё.

Насвистывая мотивчик Операции "Ы", я в довольном расположении духа пошёл к себе. Помимо утянутого килорубля я забросил в денежный ящик кассы маленький шарик многоцелевого разведчика. Сейчас он закончил растекаться по денежным купюрам. Толщина получающегося слоя, — в одну клетку, делала разведчика прозрачным и совершенно незаметным что на глаз, что на ощупь. Правда, оставалось ещё возможность обнаружения постороннего покрытия аппаратом для проверки подлинности купюр. Оставалось дождаться этой проверки — я знал, что проверка осуществляется ультрафиолетом, который хорошо детектировался разведчиком. Кроме этого, разведчик улавливал звуковые колебания, и самое для меня приорететное — мог сканировать и манипулировать структурой денег. Собственно образцы купюр у меня уже были, и интерес представляли только тысячные и пятитысячные бумажки. А точнее — их номера.

Работа с бланком паспорта убедила меня в возможности копирования бумажных документов. Почти двадцать четыре часа, что я потратил на работу с паспортом, оказалось достаточно, чтобы научиться из волокн целлюлозы и вновь синтезируемых присадок собирать чрезвычайно похожую на образец копию.

Вот тут у меня и возникали некоторые вопросы, ответы на которые сильно влияли на моё инкогнито. На сколько совершенны были мои копии? Зачем мне сдалась эта возня с обучением и легализацией? Зачем мне знания о теле, полученные обычным научным оборудованием, если я и так его могу исследовать.

Ну, начнём с того, что я, копируя молекулу того же красителя в паспорте, отнюдь не оперировал химической формулой. По правде говоря я ощущал некий запах и подобное тактильному, сложно описать подробнее — такого чувства у обычных людей нет. Далее мои клетки могучим методом генетического тыка, усиленным незабвенным творением Дарвина подбирали некий молекулярный агрегат, который ощущался похоже. Ну и в дополнение я мог подключать свои макрочувства, например зрение, контролируя цвет получающегося продукта. Но я не мог быть уверен в том, что получившиеся у меня молекулы, например, красителя, те же, что были в исходнике!

С живыми организмами было проще — по-видимому, исходная клетка, в которой я очнулся, изначально обладала способность анализировать и интегрировать генкод ассимилированных ею клеток. Но и здесь была засада — я не понимал, что я ощущаю! Некие чувства-символы, очевидно генкод и его предназначение в организме, мне непонятные, за исключением ряда уже опробированных "чувствограмм".

Так что если части живых существ я мало-мальски копировал один-в один, то с неимеющими отношения к живому миру объктами дела обстояли хуже. Я их делал "на глазок", не очень понимая что собственно говоря, делаю. И результаты, как например, с одеждой, были соответствующие.