"Ноосфератус". По мотивам романа Радченко "Биомать и Биоотец"

Биоотец и биомать. Продолжение романа Радченко А. В.

Глава 1: Снова гражданин России? Проблемы легализации.

Настроение было препаршивое. Причиной было то, что после дневной отработки, когда я как наскипидаренный таскал мешки с мукой, сахаром, картошкой в магазинчик, меня кинули.

Начался же мой очередной день так:

После вчерашнего "посвящения" Серёги с Игорем в "рыцари", я вернулся в человекоподобное тело, что оставил в Городе, на чердаке одного из домов после разборки с ушлёпками.

Чердак был старый и пыльный. Его я обнаружил после довольно продолжительных поисков. Расположение дома меня устраивало — недалеко от сельскохозяйственного института, куда я собирался наведаться за знаниями по биологии — ибо уже ощущал настоятельную необходимость разобраться с накопившимися вопросами к своему телу. Дом был древний, построенный ещё в глухие советские времена, как когда-то говорили "сталинской постройки". Четырёхэтажный, с трёхметровой высоты стенами жилых комнат и самое главное — с приличным чердаком. Обитали в доме бабки и дедки, а отсутствие молодёжи объяснялось ветхостью дома. Всё это делало его хорошим укрытием, пока не решится вопрос с постоянным жилищем. Бдительных жильцов дома я не опасался — бесшумно перемещаться я уже научился, и достаточно было не мозолить обитателям дома глаза.

Аккуратно сорвав дужку замка я зашёл внутрь чердака. Он не убирался уже несколько десятилетий — об этом свидетельствовали "паруса" паутины заросшей пылью.

Для того, чтобы обезопасить себя от визитов непрошенных посетителей, я, отделив от своего тела небольшой "модуль", загнал его внутрь сломанного замка, прилепил "модернизированный" замок обратно на дверь получив сторожевое устройство. Закрыл дверь изнутри чердака и прилипший к петле замок сам просунул дужку во вторую петлю, защёлкнулся. Модуль внутри замка требовал минимума внимания к себе и полностью маскировал моё присутствие на чердаке дома. Вдобавок предупреждал при появлении у двери чужаков.

Бесшумно перемещаясь по чердаку, тщательно выверяя каждый шаг, чтобы не скрипеть досками пола я собрал старые матрацы в незапамятные времена оставленные сушиться на чердаке обитателями дома и соорудил некое подобие постели. Поскольку во сне я не нуждался, присел на краешек, обдумывая свои дальнейшие действия.

Для того, чтобы изучить себя и свои возможности как следует, мне нужно было

а) знания, ибо по прежней профессии я отнюдь не был учёным-биологом.

б) профессиональное оборудование, всякие там генетические анализаторы, химпосуда, компьютеры и т. д.

Знания можно было получить в местном сельскохозяйственном институте. Благо что скоро должна была наступить горячая пора приёмных экзаменов. Без хотя бы студенческого билета в библиотеку института не пускали. Кафедра генетики в институте была, следовательно был и смысл интересоватся институтом.

Конечно можно было действовать авантюрно, например, просто незаметно зайти в институтскую библиотеку и спрятаться, а ночью почитать интересующие меня книги. Но помня, как ранее незначительные на первый взгляд просчёты в конечном итоге привели к серьёзным последствиям, я решил попытаться сначала добиться своей легализации что называется, законным путём, ну, может и не совсем законным, но обычным для обычных людей.

Мне нужен был паспорт. Без паспорта меня не хотели даже слушать ни на одной работе, куда я пытался наняться. В конце концов я решил попробовать себя в роли грузчика, куда меня взяли, но несмотря на договорённость заплатить вечером после окончания трудового дня, хозяин магазинчика, армянин неопределённого возраста предпочёл выплате смешной для него сумме просто приказать вытолкать меня взашей своему охраннику. Я конечно мог как следует приложить обоих, но вовремя вспомнив о своём намерении не обнаруживать свою нечеловеческую сущность, отказался от силового решения вопроса.

Итак, оставшись вечером по-прежнему без средств к существованию, я снова сижу в темноте наступившей ночи на чердаке древнего дома.

С законным зарабатыванием денег, законным хотя бы с точки зрения обыкновенных человеческих норм поведения, не вышло. Чтож, тогда используем незаконные, для добычи основного документа гражданина, мирно применив свои сверхспособности.

Где располагается местный паспортный стол я выяснил ещё утром. Теперь, припоминая размещение кабинетов, я мастерил из куска своего тела "универсального разведчика". Идея, как разжится паспортом, была такая — забросить разведчика в кабинет паспортиста и понаблюдать день за её работой. Затем при его помощи открыть ночью форточку кабинета, нейтрализовав предварительно сигнализацию, и опираясь на полученные знания об оформлении паспортов, сваять себе вполне легальную ксиву. Конечно, при тщательном расследовании, нелегальность паспорта обязательно бы выявилась, но кому какое дело в этой стране до маленьких людей? Этож нужно запросы посылать, и т. д. Судя по обшарпанному виду кабинета паспортиста и смежных ЛЕНЬ явно была отличительной стороной работавших там сотрудников МВД. Вряд ли они, наберись я наглости и заявись в их контору с собственноручно изготовленным паспортом на позаимствованном у них же бланке и печатях обратили бы на меня внимание. Нет заявлений на моё имя и ладно — такие как я у них за сутки десятками проходят, а ксива вполне надёжная получается.

Закончив мастерить малыша, я стал терпеливо дожидаться рассвета.

Заброска разведчика труда не составила. Оформив его в виде папки для бумаг, я, ранним утром, сразу после открытия паспортно-учётного стола зашёл в кабинет, где возилась с бумагами молоденькая девушка в форменной рубашке и юбочке, тихонько, когда она отвернулась взять из шкафа какие-то документы, забросил "папку" в щель между сейфом ещё советских времён и стеной.

На вопрос девушки-паспортистки я ответил, что хочу ознакомится с порядком восстановления паспорта. Она дала мне памятку и я удалился.

Вернувшись на чердак, я перенёс своё сознания в разведчика и тихо поднялся по стене, мимикрируя под её коричнево-бежевый цвет, пристроился над сейфом имитируя наплыв штукатурки на стене. Как следует проверив качество своей маскировки и не увидев серьёзных просчётов, приступил к наблюдению.

Выяснилось, что бланки паспортов и печати хранились в сейфе над которым прилип к стене разведчик. При выдаче паспорта производилась запись в журнал и занесение данных в компьютер.

Пронаблюдав за работой паспортистки, я уловил основные принципы заполнения и регистрации паспортов.

Дождавшись окончания рабочего дня и убедившись, что в здании никого не осталось, я отправился за документом.

Окно паспортного стола выходило во внутренний дворик здания, и перепрыгнув через невысокую изгородь, я подошёл к нему.

Хотя окно было забрано решёткой, особой проблемы она не вызвала. Решётка была старая, в виде "солнышка", ещё советских времён. Вверху, около фрамуги форточки лучи "солнышка" были достаточно далеко друг от друга, чтобы немного сплющив себя, можно было протиснуться. Конечно, обычный человек, с его скелетом и плотью врядли бы здесь прошёл. Даже ребёнок. Но для меня, могущего деформировать своё тело в широких пределах, трудностей не возникло.

"Параллелепипеды" датчиков сигнализации были закреплены только на нижних стёклах, а на фрамуге форточки от них остались только клеевые пятна. Что явно играло мне на руку, ибо принцип работы сигнализации я представлял поверхностно, видев всего лишь раз в далёком детстве её срабатывание. Главное было не трогать стёкла с закреплёнными датчиками.

Забравшись наконец в помещение, я, запустив в замок сейфа специальное "щупальце-ключ" вспомнил расположение выступов на ключе которым пользовалась паспортистка и после получаса возни наконец открыл сейф. На моё счастье он оказался без внутренней сигнализации. Вообще, обстановка кабинета паспортистки, как я уже упоминал, наводила мысль, что находишься скорее в конце восмидесятых-начале девяностых, нежели двухтысячных годов.

Взял верхний бланк паспорта из стопки, как это делала паспортистка. Открыл его, осмотрел. Припомнил как она осуществляла оформлеие и выдачу паспорта и решил посмотреть, что это за журнал, куда она записывала выдачу и заставляла получившего расписаться. Я запоминал расположения предметов, которые брал в руки, чтобы затем вернуть их точно на место.

Осмотрев хранившиеся в сейфе уже заполненные паспорта и новенькие бланки паспортов, я задумался. Серия паспортов была иная, чем в моём родном паспорте. Было два возможных варианта решения паспортного вопроса:

а) изготовление совершенно нового на новую фамилию и имя

б) изготовление копии моего старого паспорта, того, что был у меня до попадания

Подумав, я решил реализовать более рискованный первый вариант. Закончив заполнять паспорт, датировал его выдачу прошедшим днём и заполнил строчку журнала о выдаче паспорта, так как делала паспортистка.

Теперь нужно было занести данные в компьютер, что стояла на столе паспортистки.

Выдернув сетевой шнур из компа, я включил его и зашёл в биос. Поставил дату — предыдущий день, четыре часа дня как раз перед уходом паспортистки с работы, сохранив минуты и секунды теми, что были. Сохранил данные биоса и перезагрузил комп. Дождался загрузки системы и тщательно вспоминая действия паспортистки, нашёл программу учёта паспортов, ввёл пароль и заполнил учётную форму данными изготовленного паспорта. Система жаловалась на отсутствие сети, но я решил рискнуть. Затем выключил комп, снова включил, вошёл в биос и установил прежнюю время и дату. Сохранил данные в биосе и выключил компьютер. На моё счастье биос не был запаролен. Разведчика я, уменьшив в размерах и прикрепив к потолку под плафоном ламп дневного света, оставил. Было любопытно и важно знать — заметят моё проникновение или нет.

Фото на паспорт у меня не было. Поэтому отпечатав на руке круглый штамп и запомнив его рельеф, а также состав краски, я убрал все принадлежности для оформления паспорта на их места. Фотографию я решил сделать сам и самому вклеить её в паспорт. В конце концов у меня уже был образец бланка паспорта, и затратив энное время и нервы я мог попытаться скопировать его на молекулярном уровне.

Путь до дома я прошёл без осложнений. Лишь раз на пути попались пьяные, но я их благоразумно обошёл по широкой дуге.

Забравшись на чердак, я уселся около смотрового окна и в свете начинающегося дня ещё раз осмотрел паспорт.

Затем прошёл вглубь чердака, к матрацам и присев на них, задумался о следующих своих шагах.

Глава 2: Испорченный бланк. Сам себе типография.

Моя самонадеянность в деле оформления паспорта и рассчёт на небрежность ведения дел паспортисткой не оправдались.

Вначале, когда паспортистка занялась своей обычной деятельностью и ничего особенного не происходило, я было уверился, что с паспортом дело выгорело, но, увы, после обеда к ней пришёл молодой человек получить паспорт, вот тут-то и началось.

Сначала девушка обнаружила моё художество в компьютере. Оказалось, сеть была нужна для ведения учёта паспортных данных. Правда она засомневалась, и в конце концов подумала что был сбой сети. Ввела мои данные в региональную базу данных. Затем, не обнаружив каких-то бумаг снова засомневалась и вызвала начальника. Мне осталось лишь с досадой хлопнуть себя по лбу — оформление паспорта оказалось более сложным делом, чем я рассчитывал. Далее я не смотрел — стало понятно, что моя идея наскоком решить проблему паспортизации с треском провалилась. Чтож, был ещё один запасной план. У меня оставался бланк паспорта и можно было попытаться восстановить свой допопаданческий документ. Пусть бланк и испорчен неправильными записями и имеет неправильный номер и серию, но и я ведь не лыком шит! Как следует напрягая память, я припомнил, как был оформлен мой прежний паспорт. Затем приступил к "молекулярной графике" над испорченным бланком паспорта. Отрастил на руке щупальце-"молекулярный пинцет", и некоторое время экспериментировал с краешком паспорта, настраивая глазки-микроскопы и щетинки-наноскопы, а также обучаясь восстанавливать поверхность документа и рисовать необходимые линии. Распознав молекулы красителя, я сумел их сгенерировать, а затем, вырастив на руке "печать" проштамповать восстановленную поверхность паспорта, на этот раз заполненную моими исконными данными. Номер и серию паспорта, код выдавшей его организации, разобравшись с удалением и нанесением красителя я переправил на те, что были в моём прежнем документе. Работа заняла у меня весь день и часть ночи. Приведя паспорт к виду, что имел мой прежний, я решил вернуться в паспортный отдел и посмотреть что там происходит. А произошло много чего интересного. Просматривая память разведчика, я увидел, что кабинет довольно тщательно обыскали. Правда осмотреть потолок не додумались, но додумались внимательно осмотреть окно и к моей досаде обнаружили кое-что. Я как-то не принял в расчёт, что мой немалый вес, несмотря на осторожность, продавит краску на фрамуге!

Эксперт, вызванный начальником, нашёл-таки подозрительные следы. Впрочем, меня это уже не волновало — переделанный мной бланк паспорта имел уже те данные, что были некогда у меня, и вряд ли привлёк бы ненужное мне внимание. Конечно, если мой прежний паспорт не числится как выбывший и в рисунке на самом паспорте не зашифрованы новые подляны. Вполне могло оказаться так, что каждая серия паспорта, а то и номер, подразумевали некое, например, стеганографическое подтверждение в рисунке цветных линий на листах паспорта. А то и микрочип мог быть вмонтирован в обложку. Хотя я, тщательно обследовав свой бланк не обнаружил там никаких подлян вроде металлической сеточки — отражателя радиоволн и другого, что пришло мне в голову. Но кто его знает? Вот и ещё одна проблема нарисовалась — мне нужно было обязательно, срочно выяснить, что стало с моим прежним телом. Вроде как оно погибло в той маршрутке. Выбыл ли я из учёта? Всякое могло случиться. Может быть моё тело сгорело, вместе с паспортом, тогда я в списке без вести пропавших. Но могло быть и гораздо запутанней — я ведь воскрес! В новой оболочке! И как это произошло? Начав легализоваться под своим прежним паспортом, я мог спровоцировать новое нападение спецслужб. Но я решил рискнуть.

Оценив результаты своего художества, я пришёл к выводу, что фотограф мне не нужен! Я сам себе фотограф! Так что оставшуюся часть ночи я потратил на создание своей фотографии — по-сути тщательно выполненного рисунка на листе старой фотографической бумаги. Обследуя чердак я нашёл старые фото, в брошенном саквояже, и использовал их бумагу очистив её от старого изображения. Приклеел фото в паспорт, поставил на него штамп и закатал плёнкой шедшей в комплекте к бланку.

Глава 3: Студент? В поисках средств оплаты.

Утром следующего дня я вышел из облюбованного мной дома, снова ухитрившись остаться незамечнным бабульками, что сидели на единственной лавочке, оставшейся во дворе. Меня закрывала листва изрядно разросшихся кустов, что образовывали зелёные "тоннели" перед подъездами дома.

Насвистывая мотивчик, что запомнился мне ещё в прежней моей жизни, направился в институт. По пути приметил отличный джинсовый костюм, просушивающийся на балконе второго этажа дома новой застройки. В отличие от запущенного строения, где я нашёл своё временное пристанище этот дом был ухожен. По машинам стоящим во дворе дома в нём жили явно небедные граждане.

Балкон с костюмом был закрыт от обозрения с улицы разросшейся липой, рядом с балконом, почти рядом, в паре метров, проходила пожарная лестница.

Посмотрев на свои зелёные брюки я решился. Подпрыгнул почти на высоту своего роста — первая перекладина пожарной лестницы была довольно высоко от земли, ухватился за неё, подтянулся на руках и буквально за пару секунд поднялся на уровень интересующего меня балкона. Осмотрелся. Деревья закрывали обзор и никого, кто мог бы заметить меня, я не увидел. Точно рассчитав усилие, перепрыгнул с пожарной лестницы на балкон и аккуратно сняв прищепки, завладел костюмом, туго свернул его в свёрток, который зажал подмышкой. Оставив прищепки на бельевых верёвках, уже хотел было спрыгнуть на землю, но подумав, перепрыгнул на лестницу и спустился тем же макаром, каким поднимался. Встав на землю, ногой затёр следы своего "восхождения" и прикрываясь кустами покинул двор дома.

Зашёл в сквер перед зданием института. Было уже десять часов, и жители города в основном находились на работе, так что в сквере посетителей почти не было. Лишь у дальнего выхода, на солнышке сидели старички. Я зашёл в кусты и переоделся. Куртку джинсового костюма я надевать не стал, обошёлся футболкой, которую прополоскал от пыли в фонтане сквера. Джинсовую куртку и самодельные зелёные штаны упаковал в найденный полиэтиленовый пакет, так что бы куртка закрыла шатны. Посмотрел на своё отражение в воде бассейна фонтана и решительно направился к зданию института. Старички, что сидели у выхода, мои переодевания не могли видеть — кусты надёжно меня закрывали.

Зайдя в приёмную комиссию я довольно быстро выяснил, что претендовать могу только на платное место. Не из-за того, что знаний, полученных в школе и институте прежней моей жизни было мало, и даже не из-за того, что уже обучался на бюджетной основе в ВУЗ-е, а потому, что одного паспорта при поступлении на бюджетное место было мало, — требовался аттестат или результаты ЕГЭ, либо диплом среднего учебного заведения. На платное же место брали по результатам экзамена. Кроме паспорта документов подтверждающих наличие среднего образования не требовалось. Экзамены должны были быть через неделю, и основной моей проблемой стало добыть средства для обучения. Тридцать тысяч рублей за первый семестр, как я думал, посмотрев на первый попавшийся рекламный буклет.

Взяв буклеты, рекламирующие кафедры и специальности института, я присев на скамеечку в коридоре, приступил к их изучению. Выбрал наконец факультет, наиболее отвечающий моим интересам. Оказалось, что прежняя сумма, на которую я расчитывал, была слишком оптимистической. Туда, куда я хотел поступить, нужно было нести уже шестьдесят тысяч. Выйдя из института, я крепко призадумался. С одной стороны, такие суммы мне за оставшуюся неделю не заработать. С другой стороны — монстр я или нет? Если мне нужны деньги, я могу их просто взять.

Силой или хитростью. И подходящий кандидат был на примете — тот жадный хозяйчик магазина.

Подготовится следовало тщательно. Хозяйчик мог запомнить меня, так что пришлось озаботиться изменением своего облика.

Надел куртку и пошёл на местный базар. Прохаживаясь между палатками торговцев, я сумел разжиться солнцезащитными очками, незаметно стянув их с прилавка, а также кепкой.

Добытое я сложил в пакет и решил, напоследок, перед тем как идти в памятный магазинчик, пройтись по городу и посмотреть, чем где торгуют.

За рыночной площадью меня привлёк зоомагазин. Зайдя в него, я был приятно поражён торговым размахом заведения. Вместо ожидаемой тесной комнатёнки, памятной по посещению аналогичного заведения в моей прежней жизни, тут был просторный зал, где на стеллажах были выставлены клетки и аквариумы с разнообразнейшей живностью.

Посмотрев на попугаев серых жако, ара что противными скрипучими голосами перекликались друг с другом, я перешёл к клеткам с хомячками разных пород и лабораторными крысами, декоративными мышами. Подумав, я вернулся к попугаям и незаметно закинул в кормушку клетки с серыми жако крохотный кусочек своей плоти.

Затем моё внимание переключилось на аквариумы. Помимо традиционных скалярий и иных пресноводных обитателей зоомагазинов, я обнаружил стеллаж с морскими жителями. Моё внимание привлёк странный морской рак, в отличие от знакомых мне речных раков готовый поспорить яркостью раскраски с теми же попугаями ара.

На мой удивлённый вопрос, что это за рак такой, продавец, молодой парень двадцати пяти лет, охотно ответил:

— Рак-богомол. Природное чудо. Единственный среди ракообразных, по интеллекту способный поспорить даже с большими попугаями. Кстати, у него самое совершенное зрение среди живущих на Земле организмов. Поэтому и яркий такой. Активный хищник, повадками и хватательными ногами похож на богомола, отсюда и название. Кстати, может так щёлкнуть своими передними конечностями, что разобъёт обычное стекло. Поэтому аквариум для него сделан из особо прочного поликарбоната.

Я поблагодарил любезного продавца и застыл перед аквариумом с раком-богомолом, задумавшись над полученной информацией.

Самое совершенное зрение, значит? Чтож, я буду дураком, если его не заполучу. Оторвав крохотную частичку от своей ладони, я, пальцами скатав из неё шарик, закинул в аквариум к раку-богомолу.

Тот, почувствовав движение, недолго думая выскочил из своей норки и проворно ухватил кусочек, который тутже и схарчил.

Заразив рака, а напоследок и решившего подкрепится серого жако я покинул очень меня обрадовавший зоомагазин. Без каких-либо существенных усилий со своей стороны я получил в своё распоряжение двух представителей тропической фауны.

В хорошем расположении духа, нахлобучив поплотнее кепку и надев солнцезащитные очки, я отправился к магазину кинувшего меня армяна.

Глава 4: Котях в сейфе.

Насвистывая мотивчик из Операции "Ы", которым этот фильм собственно говоря начинается, где бессмертная троица торгует безделушками на зареченском рынке, я зашёл в ботанический сад сельскохозяйственного института. При свете дня этот запущенный сад выглядел довольно ничего так. Кое-где сохранились ещё старые скульптуры, посвящённые ударному труду советских колхозников. Приглядевшись к полустёртой официальной надписи на одной из скульптур, я установил примерно год, когда этот ботанический сад создали — пятидесятый двадцатого века. Во всяком случае не позже. С распадом СССР в девяностые денег на постоянный уход за растениями у института не стало, и сад изрядно зарос.

Три дня назад я хорошенько напугал здесь насильников. Девушка, что я тогда защитил, пригласила было меня пройтись с ней и я проводил её до дому. Она была не против развить отношения и дальше, но я, вовремя вспомнив о своей нынешней природе, вежливо отказался. Помню, что тогда меня остро резануло чувство своей ущербности. Пришлось дать себе умственного подзатыльника и произнести:

— С такими возможностями как у тебя ещё посмотрим кто ущербен!

Я прошёлся по саду, заглядывая в разные его уголки. Судя по мусору, накопившемуся на нескольких "полянах" сад был довольно популярным местом отдыха горожан. Помимо молодых парочек здесь ошивались и нарики, я нашёл в укромном местечке пустые шприцы, а характерный их запах, который для меня ощутить труда не составило несмотря на "древность" артефактов, указал их предназначение.

Правда, судя по возрасту залежи шприцов в овражке пик наркомании в Городе уже прошёл. По чрезвычайно простой причине — исчезновения контингента. Прохаживаясь по улицам Города я обратил внимание на очень малое число молодёжи. В основном горожане были представлены людьми в возрасте от тридцати лет. Также наблюдалось небольшое количество детей. Продавец из зоомагазина был скорее исключением. Средняя возрастная группа, тинейджеров и двадцатилетних, практически отсутствовала. В девяностые годы этот городок судя по всему начал хиреть, и молодёжь, те кто не сел на иглу или не спился, в массе уехали.

Теперь же, похоже Городок "распробовали" на предмет чистой экологии небедные граждане из разных регионов страны. Территорию некогда примыкавших к Городу посёлков и деревень массово раскупили под коттеджи. Их я увидел, когда, чтобы обозреть Город одним взглядом, поднялся на крышу шестнадцатиэтажки центра. Стало понятно, как в такой на первый взгляд провинции, бизнесмен от зоологии решился открыть зоомагазин.

Старые жилые районы Города выглядели заброшенными, но более-менее чистыми — дворников в домах, где проживал "средний класс", я видел неоднократно. Даже стянул у дородной тётки, что мела улицу, веник из рисовой соломы и совок, дабы не убирать паутиньё на обживаемом помаленьку чердаке руками.

Институт, кстати, выглядел оживающим. Во-первых, в главном корпусе был проведён косметический ремонт, и установлен турникет. Во-вторых самым понятным признаком оживления научной жизни учреждения было сообщение на стене коридора о заключении соглашения между Институтом и фирмой "Монсанто", а также извещение о том, что лучшие ученики могут расчитывать на именные стипендии от фирмы.

Судя по всему, скоро руки у обитателей данной альма матер дойдут и до ботанического сада. Если его территорию конечно, не перехватит какой-нибудь ушлый бизнесмен. Можно было попытаться устроится работником в этот сад, конечно, если он ещё принадлежал Институту — ряд растений в нём меня заинтересовал.

Сейчас же, закончив "археологические раскопки" истории наркотизации Города, я, присев на поваленный ствол можжевелового дерева, начал подготовку своего тела к визиту.

Отрастил на левой руке тонкое, миллиметр в толщину щупальце, состоящее из волокн хитина и собственно мышечных. Очень удобным был тот факт, что любая клетка моего тела могла играть роль нервной, так что для активации мышечных сокращений дополнительные клетки не требовались. Кочик щупальца оканчивался листовидным утолщением из пор которого могло выделяться или втягиватся липкое вещество, что я позаимствовал с лапок обыкновенных мух.

Потренировался в управлении щупальцем. Начиналось оно на запястье левой руки и в спокойном состояни было спрятано в рукаве джинсовой куртки.

Тренировка заключалось в молниеносном броске щупальца к выбранной мной цели, которой сейчас служили старые шприцы, её захват и такая же молниеносная транспортировка схваченного мне в рукав, который я расстегнул. Щупальце было длинным, около метра, и в покое сворачивалось на манер спирали в электролампочке, прижимаясь к тыльной стороне руки.

Закончив через полчаса тренировку, добившись удовлетворительных результатов, я выбрался из зарослей и покинув ботанический сад, окончательно двинулся к памятному магазину.

Магазин был открыт. Я прошёл мимо дюжего охранника, того самого, что меня выбросил на улицу три дня назад и зашёл в торговый зал. Громила меня не узнал и даже не отреагировал, — я выглядел довольно прилично, и впечатление не портили даже самодельные кроссовки, которые я ещё в саду замазал сажей, борясь с их зелёным цветом.

Прошёлся по залу, осторожно присматриваясь. Меня интересовало расположение охранных камер, и наличие "мёртвых зон" у интересующего меня места — кассы. Камеры были расположены граммотно — "слепых" зон я не нашёл. Ну чтож, остаётся быстрота движений.

Взяв банку говяжей тушёнки и булку, я подошёл к кассе и разыграл маленькое представление. Когда кассир выдвинула ящик с деньгами кассового аппарата, я невзначай уронил банку тушёнки ей под ноги, и отвлёк внимание от денег. Прикрыв телом левую руку наклонился к кассиру и молниеносным движение щупльца схватил килорубль, тут же водворённый в ладонь левой руки.

Кассир достала банку тушёнки, отчитала меня за неловкость, и взяла протянутую мной бумажку. Отсчитала сдачу и я довольный успешным завершением операции, с покупками и сдачей вышел наружу.

Особых угрызений совести я не испытывал, именно на килорубль я договаривался с хозяином заведения. Что касается возможной недостачи, есть возможность подбросить продавщице тыщонку, в случае если хозяин спишет недостачу на неё.

Насвистывая мотивчик Операции "Ы", я в довольном расположении духа пошёл к себе. Помимо утянутого килорубля я забросил в денежный ящик кассы маленький шарик многоцелевого разведчика. Сейчас он закончил растекаться по денежным купюрам. Толщина получающегося слоя, — в одну клетку, делала разведчика прозрачным и совершенно незаметным что на глаз, что на ощупь. Правда, оставалось ещё возможность обнаружения постороннего покрытия аппаратом для проверки подлинности купюр. Оставалось дождаться этой проверки — я знал, что проверка осуществляется ультрафиолетом, который хорошо детектировался разведчиком. Кроме этого, разведчик улавливал звуковые колебания, и самое для меня приорететное — мог сканировать и манипулировать структурой денег. Собственно образцы купюр у меня уже были, и интерес представляли только тысячные и пятитысячные бумажки. А точнее — их номера.

Работа с бланком паспорта убедила меня в возможности копирования бумажных документов. Почти двадцать четыре часа, что я потратил на работу с паспортом, оказалось достаточно, чтобы научиться из волокн целлюлозы и вновь синтезируемых присадок собирать чрезвычайно похожую на образец копию.

Вот тут у меня и возникали некоторые вопросы, ответы на которые сильно влияли на моё инкогнито. На сколько совершенны были мои копии? Зачем мне сдалась эта возня с обучением и легализацией? Зачем мне знания о теле, полученные обычным научным оборудованием, если я и так его могу исследовать.

Ну, начнём с того, что я, копируя молекулу того же красителя в паспорте, отнюдь не оперировал химической формулой. По правде говоря я ощущал некий запах и подобное тактильному, сложно описать подробнее — такого чувства у обычных людей нет. Далее мои клетки могучим методом генетического тыка, усиленным незабвенным творением Дарвина подбирали некий молекулярный агрегат, который ощущался похоже. Ну и в дополнение я мог подключать свои макрочувства, например зрение, контролируя цвет получающегося продукта. Но я не мог быть уверен в том, что получившиеся у меня молекулы, например, красителя, те же, что были в исходнике!

С живыми организмами было проще — по-видимому, исходная клетка, в которой я очнулся, изначально обладала способность анализировать и интегрировать генкод ассимилированных ею клеток. Но и здесь была засада — я не понимал, что я ощущаю! Некие чувства-символы, очевидно генкод и его предназначение в организме, мне непонятные, за исключением ряда уже опробированных "чувствограмм".

Так что если части живых существ я мало-мальски копировал один-в один, то с неимеющими отношения к живому миру объктами дела обстояли хуже. Я их делал "на глазок", не очень понимая что собственно говоря, делаю. И результаты, как например, с одеждой, были соответствующие.

Задумавшись над вышеупомянутыми вопросами я пёр по тротуару, к своему пристанищу, не особо разглядывая дорогу перед собой. Поэтому мощная рука могучего детины, лет тридцати пяти, ухватившая меня за куртку была полной неожиданностью.

— Слышь, ты, урод, сымай мой костюм! — рявкнул он мне в ухо.

Я взглянул на своего оппонента, тщившегося меня поднять за грудки, сильно сдавил ему руку, и превозмогая nbsp;мускулатуру весьма и весьма накачанного мужика, спросил тоном домушника Милославского из "Ивана Васильича":

— А чо, мужик, только у тебя может быть такой прикиД? Ас? Я его в Москве на рынке уценённых товаров купил, за восемь килорублей!

— Ты чо гонишь! — несколько присмиревшим тоном, видимо заценив мою силу, возразил качок. Я за него двадцатку отдал.

— И что с того? Только у тебя после этого может быть такой костюм? В Москве после завершения сезона цена на неликвиды из бутиков может раза в три падать. Говорю — восемь! Что вообще приключилось-то?

— Да спёр кто-то мой костюм! — досадливо рявкнул мужик. Жена утром на просушку вывесила, на балкон, а вечером — нету!

— Ну-у..., протянул я. Если б на улице повесили, то пропажа понятна. А так, кто его знает. Может ветром сдуло!

— Не гони. Жена говорит прищепками защепила.

— Ну а мне-то откуда знать, что с твоим костюмом произошло! Тебя-то как звать?

— Василий, уже почти миролюбивым тоном сказал качок. А тебя?

— Эк... Эдуард.

Разговорились. По профессии Василий был водилой фуры. Моё справедливое в общем-то возражение сбило с него боевой настрой. Поговорив и выяснив новости из жизни Города я отправился к себе. Дошёл без приключений. Скамейка, где обычно отдыхали старички была пуста и я без проблем поднялся на чердак.

Джинсовый костюм, что был сейчас на мне я увы, позаимствовал именно у Василия. Задумавшись, я прошёл мимо его дома, и хозяин, раздражённый пропажей костюма и вышедший забрать баул из свой машины увидев его на мне ринулся в бой. Подумав, я решил изготовить копию костюма и как-нибудь подбросить на глаза Василию. Тогда он возможно, забудет об своих подозрениях, особенно если затем увидит меня в этом костюме после находки своей пропажи.

Лег на матрацы и стал ожидать развития событий в магазине.

Кроме меня в магазинчике побывали ещё несколько покупателей, это я понял по их разговорам и тому, что кассирша несколько раз дала сдачу.

Перед закрытием пришёл хозяин и забрал выручку.

Некоторое время ощущался шум мотора авто, затем лязгнули ворота и судя по покачиванию сумки хозяин прошёл к себе.

Чуть позже случилось несколько неожиданное — босс установил купюры в счётно-сортировочную машинку и я почувствовал жжение ультрафиолета. Тонкий слой органического загрязнения, как я опасался, работу машинки не нарушил. Некоторое время ничего не происходило, потом я ощутил запах алкоголя, хозяин начал горланить что-то на неизвестном мне языке, а ещё немного позже я почувствовал что стопку купюр куда-то несут. Запах алкоголя усилился и купюры положили, а затем по дуновению воздуха я ощутил как нечто массивное сдвинулось и закрыло тот проём, где лежали пачки денег.

Немного позже, когда я уже вовсю исследовал окружающие меня стопки денег, я ощутил нечто живое, что опрокинуло пачку купюр, начало скрести дверцу и истошно... мявить!

Оп-па! Похоже хозяин запер в сейфе кота! Сейф изнутри был немаленьким и кроме денег тут ещё что-то лежало. Какие-то коробки.

Следовало с умом распорядиться создавшейся ситуацией. Заразив кота, я перехватил управление над его жизнеными функциями и погрузил уже начавшее задыхаться животное в подобие анабиоза, чтоб меньше кислорода потреблял.

Первоначальная мой план был как следует исследовать содержимое сейфа, приделать купюрам "ноги", и вызвав у хозяина временную потерю сознания, — он брал в руки купюры и был так же заражён, прихватизировать.

Но теперь, когда в сейфе оказался кот, запертый пьяным хозяином, появилась идея по-лучше.

Разобравшись с номиналами купюр, я, покрыв часть из них плёнкой защищающей от контакта с желудочным соком, заставил бедного кота проглотить где-то сорок бумажек пятитысячных. После чего кот изорвал и обосрал оставшиеся деньги, а затем впал в анабиоз уже окончательно, до открытия дверцы.

Эффект превзошёл все ожидания! Открыв утром сейф хозяин на пару секунд потерял дар речи. За это время кот под моим управление резво прыгнул вперёд, прямо на лысину босса, энергично оттолкнулся от неё, и выскочив в коридор, добежал до открытого окна. Когда кот прыгал в окно, сзади раздался такой могучий рёв, что услышав его устрашился бы даже тираннозавр!

Глава 5: Суровая правда.

Кота я, подключившись к его зрению, дворами вывел в ботанический сад, к одной из неприметных прогалин среди разросшихся кустов. Бедный кот изверг содержимое желудка, пришлось ему помочь, управляя сокращениями пищевода и стенок желудка. Пока животное лежало, тяжело дыша, я прополоскал купюры в луже оставшейся от прошедшего ночью дождя, удалил с них покрытие, приказав составляющим его клеткам разобрать себя на углекислый газ, азот и воду и пересчитав, положил во внутренний карман куртки. Всего мой улов составил ровно сто восемдесят пять тысяч.

Кот пришёл в себя и засобирался куда-то по своим кошачим делам. Внушив ему страх перед бывшим хозяином и его домом, я решил проверить, как обстоят дела в паспортном столе.

В кабинете орудовал новый эксперт, который мне сразу не понравился. Своей дотошностью, а особливо тем, что брал со стен и подоконника мазки, складывая ватки, которыми он протирал поверхности, в герметически закупориваемые пакеты.

На всякий случай я прошелся по всем точкам, где мог наследить в кабинете и убрал клетки. Собственно, мой универсальный разведчик не особо и наследил — поверхности контакта я специально делал не содержащими мои клетки.

Дотошный эксперт, закончив со стенами и окном, принялся за потолок. Пока он осматривал притолоку около окна, я быстро загнал разведчика в потолочную дыру, куда уходил кабель электропитания лампы, оставив лишь крохотный глазок, незаметный человеческому взгляду, а когда эксперт обратил внимание на лампу, убрал и его.

Действия эксперта мне активно не понравились. Очень было похоже на то, что его направили специально.

Ещё раз задумался над своими действиями в Городе и понял, что изрядно сглупил. Самый тяжёлый случай — происшествие с насильниками! Какого хрена мне захотелось повыделываться! Ведь я открытым текстом фактически заявил, что я — Чужой!

Попытка легализации также не выдерживала критики. Паспорт с моим настоящим именем никак не мог рассматриваться как легальный. Ну и эпопея с добыванием денег тоже отдавала идиотией. Наконец, добыть знания я мог и иным способом, нежели светясь в институте в облике человека.

Самым же существенным просчётом был расчёт на то, что некисло поцапавшись с Государством, это когда меня выжигали с применением термобарических зарядов, а также разгром спецНИИ, притухнет сам собой. Сейчас, столкнувшись с реальной практикой работы "возбужденных" органов государства, я убедился, что никак не должен исходить из того, что я — "маленький человек". С этой точки зрения кажущаяся безопасность моих подопечных, оставшихся на речном острове, не выдерживала критики. Я наведывался к ним эти все три дня, не входя впрочем в контакт, и пока ничего подозрительного не заметил. Но сейчас, как следует поразмыслив, понял, что тучи над ними могут только сгущаться! Такой пинок Государству, который я отмочил с этим НИИ, принципиально нельзя скрыть! Босс или боссы что контролировали этот НИИ, едва ли успокоятся. Судя по всему, там должна царить некислая паника.

Собственно, в Городе мне делать было уже нечего, так что приобрёл за тридцать килорублей китайскую "Альфу" и проверив, как поживает мой орел, решил проехаться в глубинку. На любезно предоставленном продавцом литре бензина доехал до заправки, по пути подобрал десятилитровую бутыль из-под "Архыза" и приобрёл пятнадцать литров бензина и литр масла. Залив бензобак и бутыль, направился по разбитому шоссе прочь от Города, к видневшемуся на горизонте лесному массиву.

По дороге мне пришла в голову ещё одна мысль — спутники! Как я мог забыть о них! Вроде уже есть системы, способные читать газеты, лежащие на земле, и кстати, в инфракрасном диапазоне тоже, что даёт возможность видеть сквозь облака. Так что моё инкогнито здесь под вопросом.

Пока ехал, вспомнил ещё кое-что из своей практики, что меня напугало. А именно — факт возможности отдать клеткам команду на саморазборку. Это ведь, если мои клетки, что возможно, попали в лабораторию моих недругов, как следует изучат, то и "вакцину" против меня сообразят! Так что после этой мысли, которая меня не на шутку испугала — я ведь уже начал привыкать к образу жизни почти всемогущего существа, я всерьёз озадачился изучением своей природы, в целях сохранения статуса. Ведь, что такое познание с точки зрения познаваемого? Это ведь ни что иное, как подготовка к покорению! Недаром говорят — покорители природы!

Так что обольщаться на свой счёт не стоило.

Следовало выяснить, кто направил ко мне того дотошного эксперта. Он ещё был в кабинете и, остановив "Альфу", я переметнулся в кота, которого направил к отделению. Ждать долго не пришлось, — кот ещё не успел занять диспозицию, как эксперт вышел из здания и сев в припаркованную "Волво", отправился за Город. Кот успел увидеть последнее и оставив его в покое, я перескочил в орла. Мне повезло, — орёл кружил недалеко от Города и сумел высмотреть машину эксперта. Она, проехав десяток километров по подновлённому шоссе, приехала в аэропорт, где эксперт сел в небольшой частный самолёт. Я успел разглядеть орлиным зрением сам самолёт, но увы, сопровождать его при помощи орла оказалось нереально из-за разницы в скорости. В самого эксперта проникнуть тоже не удалось, — его кожа была смазана какой-то гадостью, убивающей мои клетки. Попытавшись заразить его через лёгкие, споровой пылью, я убедился, что это невозможно, — в крови явно был антидот! Правда я сумел уронить ему на шевелюру крохотный кусочек от разведчика, заключённый в защитную оболочку, что-то типа цисты. Но при посадке в самолёт эксперт прошёл через ворота обдавшие его излучением убившим цисту. Оставалось радоваться, что попытки заражения я провёл уже в конце его работы, когда забор образцов был завершён. Хотя честно говоря, надежда на то, что эксперт не обнаружит подозрительных молекул в образцах, была слабой.

Чтобы отвлечся от тревожных мыслей, начал разглядывать окружающие меня пейзажи. Посмотреть было на что. Если не глядеть на дорогу, чей уработанный вид портил впечатление, то вокруг простирался великолепный вид на весеннюю степь, ещё не начавшую выгорать. Море полевых цветов. Горы на горизонте, придающие картине некую завершённость.

Потихоньку лес, что сплошной стеной виднелся на горизонте, придвинулся вплотную и я въехал на лесной просёлок.

Посмотрел на одометр и увидел, что проехал около восьмидесяти километров. Стараясь не слишком грузить новую, ну так по крайней мере можно было заключить из документов и внешнего вида мопеда, ЦПГ, я не развивал большой скорости и тихо катил со скоростью двадцати-тридцати километров в час. Поэтому за прошедшие пять часов успел как следует рассмотреть окрестности.

Деревни стали попадаться только по достижении лесного массива. Брошенные, ибо ведущие к ним линии электропередач все как одна были без проводов. Судя по всему, передо мной простиралось глухое захолустье, — для моих целей самый подходящий вариант. Бабки и дедки что жили здесь ещё в конце восьмидесятых, уже в массе своей умерли и деревеньки прекратили своё существование.

Показались полуразрушенные строения сельскохозяйственных ферм, начавшие зарастать лесом. Дорога наконец закончилась, влившись в пустующий посёлок. Разбитое табло, стоящее на одной покосившейся металлической опоре вещало:

— "пос. Мушанск". Впрочем официальное название было перечёркнуто красным маркером и тем же маркером было выведено:

— "Мухосранск"!

Рассмеявшись, я направил своей мопед на улицу посёлка.

При более близком знакомстве оказалось, что посёлок не вымер до конца. У запущенной, но всё же выглядевшей получше остальных строений избы валялся мужик в рваных тренировочных штанах и пиджаке, засаленном до невозможности. Из кармана пиджака торчал краешек паспорта.

Я остановился напротив заглушив "Альфу", подошёл к мужику и вытащил у него из кармана паспорт.

— "Виталий Игнатьевич Горбунко" — значилось на изрядно засаленной страничке.

— Хм, паспорт выдан в две тысячи пятом, нового образца. Почему бы и не воспользоваться? Тем более, что лет владельцу было не очень много — тридцать пять по паспорту.

Мужик, которого я принял за пьяного, оказался не пьян, а "под марафетом". На лавке я нашёл шприц и пузырёк с маковой соломкой. За избой рос мак, на деревенском огороде. У забора простирались заросли конопли.

— Хе, сами ботаемся, сами ширяемся, — прокомментировал я картину.

Обнаруженное меня не обрадовало, — мужик мог выращивать дурь не только для себя.

Впрочем, осмотрев просёлок, я увидел, что последняя машина тут проходила хорошо, если неделю назад. Так что есть время подготовиться к встрече "дорогих гостей".

Вновь вернулся к мужику. На пинки в бок он не реагировал, и я бросив ему на кожу кусок своих клеток, приступил к изучению данного образца "хомо сапиенс".

Глава 6: Здраствуй, Горбунок! Что обнаружил орёл. Бесплатный билет на Марс.

Пока мои клетки "осваивали" наркомана Виталия, я осмотрел его жилище.

Толкнув скрипучую и полуразбитую множеством пинков дверь, я вошёл в избу. В нос сразу шибанул запах затхлости и застарелой блевотины. В главной комнате избушки по центру комнаты стоял стол, на котором лежала на боку бутыль с остатками самогона, а на полу были видны многочисленные следы засохших рвотных масс. Кухня представляла из себя не лучшее зрелище. Раковина была завалена грязной посудой, емкость с водой над ней была пуста. Печка, что служила плитой была полуразобрана, — стенка треснула и обвалилась.

Пройдя главную комнату зашёл в спальню, увидел единственную кровать, застланную грязным бельём и табурет, на котором стоял старый приёмник "VEF".

Закончив осмотр избы вышел наружу, обошёл её, и стороны огородов увидел на крыше ведущий на чердак проём. Присев и подпрыгнув, легко достал руками до края проёма и подтянувшись, оказался на чердаке.

Чердак был захламлен не менее, чем сами жилые помещения. Чего тут только не было! И старая швейная машинка с ножным приводом, и лыжи, и старые сапоги, и ламповый телевизор "Шилялиус", и ламповый радиоприёмник-проигрыватель виниловых дисков, и масса ещё чего.

Спрыгнув на землю, я снова подошёл к валяющемуся в беспробудном наркотическом опьянении Виталию и попинав, убедился в отсутствии реакции. Проверка процесса заселения его организма моими клетками показала, что он, впопреки своему имени, находится, что называется, при последнем "издыхании". Цирротическая печень, сильно повреждённый наркотой и алкоголём мозг, раковые образования в лёгких и желудочно-кишечном тракте на ранней стадии, воспалённая поджелудочная железа, чесоточный клещ и масса грибковых заболеваний на коже. Идеальный полигон для упражнений в целительстве! За ремонт такой раздолбайки, каким было его тело, этот Виталий будет мне по гроб обязан! А не проникнется чувством долга, — есть и иные возможности принудить, или как говорили во времена домостроя, "примучить" негодника. Несмотря на уже имеющийся опыт лечения Тани и других своих знакомых, лечение Виталия обещало быть увлекательным распутыванием медицинских ребусов. Я не особо обольщался на счёт лёгкости оного. В конце концов, я даже Таню не до конца вылечил, обошёлся дублированием жизненно необходимых функций своими клетками.

Теперь, когда я более-менее определился с приорететами, изучение своих клеток, а также геномов клеток, строения тел животных и людей стали просто необходимыми. В самопознании был чисто военный смысл. Я однозначно убедился на примере эксперта, что моя кажущаяся неузявимость, — временное явление. И "Буратино" с его термобарическими зарядами был отнюдь не единственной опасностью. В конце концов, я мог зарыться в землю, мог разбросать свои клетки по тысячам мест, чем кстати, сейчас и занимался, — орёл, который продолжал лететь в направлении, куда улетел самолёт эксперта, периодически устраивал "бомбометания" в подходящие водоёмы и просто лесостепные особенности по пути своего движения.

Но я ничего не мог пока поделать с изобретательностью учёных, подобных эксперту! Они УЖЕ нашли на меня первую удавку, — разработали вакцину. Что это такое, я даже не догадывался — ибо клетки погибли прежде чем сумели классифицировать угрозу. Если немного "пофантазировать" и поанализировать сложившуюся ситуацию, возможно у меня считанные дни, в лучшем случае, недели, до тех пор, когда появятся мои аналоги. И с этого времени мой статус становится тем чем и был в мою бытность среди обычных людей, за тем исключением, что мне обязательно попытаюстся отомстить, — это в природе тех типов, с которыми я схлестнулся в спецНИИ, — прочувствовать это я успел. На свой счёт я не обольщался, — мне ещё расти и расти до реальной величины. Прежде всего в политическом плане. Конечно, я отдавал себе отчёт, что возможно не использую свои способности как следует, но в отличии от досужих "рассужденцев", плохо представляющих себе что это такое, — быть существом подобным мне, я им как раз был. И проблем хватало.

Например, неустойчивость психики при значительном увеличении моей биомассы в одной точке и вовлечении большей его части в "мыслительный процесс". Я несколько раз подходил к опасной черте, когда ощущал, что у мне может "сорвать крышу". И другие проблемы, связанные хотя бы даже с применением наработанных мной знаний. Их нужно было как-то упорядочить.

Наконец, проблема "вакцины". Очевидно нужно было как-то научить свои клетки избегать её действия. Мне нужны были образцы. Поэтому сейчас орёл усиленно махал крыльями, летя примерно в том направлении, куда улетел тот самолёт.

Закончив размышлять, я покатил мопед в сарай, где некогда содержалась домашняя живность, а теперь было пусто. Запах, впрочем, несмотря на значительное истекшее с момента когда здесь обреталось последнее живое существо, время, сохранялся. Закатив в угол мопед, я вышел наружу, посмотрел на Виталия и снова вернулся в сарай. Завалив мопед охапкой старых, потерявших всю листву берёзовых веников, валявшихся в углу, и закрывшись ими сам, я переместился в орла.

Сей птыц усиленно махал крыльями, борясь с безветрием и удерживая высоту полёта. Я помог птице со снабжением её мышц питательными веществами, организовав их подачу и конверсию мышечных метаболитов своими клетками. Поэтому классический паритель беркут превратился в того орлёнка из анекдота про полёт орлов "на блядки", махая крылями как заведённый.

На горизонте появилось нечто более интересное, чем унылая монотонная степь, что тянулась под орлом уже много часов.

Орёл явно устал, даже с моей помощью птице уже нехватало "топлива". Попытка поохотится на сусликов окончилась неудачей. Тогда я просто посадил орла на землю и вырастив "гифы грибницы" из его ног, — благо лишайники на берегах горного озера меня этому хорошо обучили, насытил его тело питательными веществами, которые синтезировал прямо из веществ травы и почвы. "Заправив" орла, я несмотря на его потуги ещё посидеть, поднял его в воздух и направил к заинтересовавшим меня объектам на горизонте. Подлетев поближе, я увидел при свете заходящего солнца ракетную пусковую установку. Присмотревшись, понял, что это космический старт, очевидно где-то в Капустином Яру или на Байконуре. Рельсы, ведущие от стартовой позиции, заканчивались в здоровенном ангаре, где кипела работа. Осторожно посадив орла на крышу здания, я заглянул через стеклопанели внутрь. Там шла оживлённая работа — монтажники присоединяли к ракете груз. Я прочитал надпись на ракете — Фобос-Грунт.

— Фобос? Кажется это один из спутников Марса, — всплыли в сознании усвоенные некогда на уроках астрономии и литературы знания. Собственно я и запомнил-то названия марсианских спутников из-за того, что меня поразил тот факт, озвученный учителями астрономии и литературы, что англичанин Джонатан Свифт предсказал "две луны Марса" задолго до их открытия. Проверенный фактами случай ясновидения!

Ну, а раз аппарат посылают к спутнику Марса, то почему бы и не быть на нём спускаемому аппарату, десантируемому на поверхность самой планеты?! Я неоднократно слышал, что американцы на протяжении первого десятилетия текущего столетия это уже несколько раз делали. Вот и Россия сподобилась. Ну, а раз решили лететь на Марс, то и посадочный аппарат обязан был быть! Недаром же в названии миссии есть слово "Грунт"!

Вот и решение моих страхов и проблем, — а почему бы не сесть на этот аппарат зайцем? Я-то нечеловек! Мне система жизнеобеспечения не нужна. Правда я не знал, каково это будет — находится в вакууме, но сообразить простую мегаспору со своими клетками и запасом питательных веществ своим нынешним багажом практических знаний смогу! Попытка не пытка, — меня столько раз уже жгли и травили, что потеря ещё пары килограмм массы не слишком меня беспокоила.

Зато если авантюра удасться! О! Получить целую планету в единоличное пользование! Это уже серьёзно!

— Решено! Вперёд, на Марс!

Небольшая проблема нарисовалась сразу же, — как проникнуть на аппарат, что сейчас монтировался на ракету, незаметно для собирающих станцию техников?

Подумав, я нашёл простое решение — использовать мушек-дрозофил как транспорт, они маленькие и если будут избегать летать вблизи людей, то спокойно могут проникнуть куда угодно. В моей обширной генетической памяти были складированы знания о том, как из моих клеток слепить аналог такой мушки. Поэтому я не откладывая дела в долгий ящик, приступил.

Из ног орла выросли "спороносы", шарики на вершинах которых стали превращаться в мушек, по одной отрывающейся и летящей в монтажный корпус. Зрение исходных мушек было неахти, и я решил его улучшить. Наиболее подходящим кандидатом посчитал того самого рака-богомола, которого я навестил в зоомагазине Города. Теперь подошла его очередь делиться генетическими особенностями.

Я изменил строение глаза мушки, слепо копируя омматидий рака и когда активировал его, на несколько мгновений впал в ступор. Зрение этого рака было что-то с чем-то!

В своём новом теле, что я воссоздал по памяти о своём прежнем, зрение было скопировано с орлиного. Как видит мир человек, я благодаря Тане не забыл. Так вот, птичье зрение не только острее, но и богаче красками! Если обычный человек видет 3!=6 основных спектральных цветов, синий и голубой это один и тот же цвет разного оттенка, так что видят люди не семь, а шесть спектральных цветов, то беркут видел аж двадцать четыре спектральных цвета! Причём большую часть этих цветов я даже описать не могу, — задача аналогична тому, как объяснить дальтонику, что такое красный цвет, так, чтобы он его увидел в своём воображении.

Те цвета, аналоги которые были в человеческом зрении, у орла имели несколько другие оттенки. НО! Орёл видел ультрафиолет — совершенно ни на что не похожий цвет, фиолетовый даже близко нельзя сравнить.

У рака же оказались миллионы!!! спектральных цветов. Вдобавок судя по всему, цветовая гамма перекрывала весь диапазон излучения от ближнего инфракрасного до ближнего ультрафиолета! Местность так заиграла красками, что я впал в ступор. Пришлось потратить час на освоение нового чувства, и я наконец-то смог, корректируя полёт мушек зрением орла, загнать их вглубь монтируемого аппарата. Набрав несколько тысяч мушек, превратил их в шар, приклееный в глубине к одному из корпусов блоков составляющих межпланетную станцию. Оставшиеся мушки заразили несколько техников, а также главного инженера, руководившего сборкой. Остальные заняли разные места, давая мне обзор, как выражались техники, МИК-а.

* * *

Потеряв два килограмма биомассы, орёл заскучал. Плохое самочувствие птицы ощутил и я, и чтобы сохранить беркута, заставил его из последних сил взлететь и спланировать в степь, подальше от дорог и построек. На пару часов я отвлёкся от происходящего в МИК-е, занявшись своей птицей. Снова "подкачал" орла питательными веществами. Взлететь орёл не смог — сказалось истощение и насыщенность метаболитами мышц крыльев. Но мало-мальски оклемался, задышал ровнее, и... заснул прямо на земле.

Я решил провести "техосмотр и техобслуживание" своего юнита, нужно ведь набираться опыта. Тщательно анализируя память и "нечеловеческие" чувства, сумел привести в относительный порядок свои наработки и находки. Просканировал орла. Птица была переутомлена, но при моей помощи вполне могла восстановится. Кроме внутреннего состояния, нужно было привести в порядок и внешнее. Я обнаружил у своего орла паразитов — пухоедов и прочих птичьих блох. Непорядок! Тем более, что вещества, которые они впрыскивали орлу в кровь при её сосании, общее физическое состояние того не улучшали, а скорее наоборот.

Подумав, я превратил часть пуховых перьев птицы в "хищный пух" — пухоподобные выросты, которые подобно озёрной мшанке были способны захватывать мелких в данном случае паразитов и переваривать их. Как росянка, даже лучше — от пухоедов даже шкурки не оставалось. И правильно — нечего захламлять перьевой покров моего питомца! Пополнив массу беркута на грамм-другой экспроприированной у паразитов биомассой, я занялся его перьевым покровом — проверил каждое перо, как "изнутри", своими амёбоподобными клетками, так и "снаружи" — с помощью мушек-дрозофил с "рачьими" глазами. Они, кстати, неплохо видели при свете Луны. Но я всё-таки ещё их улучшил — сделал на брюшке "фонарик", сымитировав световой орган светлячка, что попался мне ещё в окружающем "Мухосранск" лесу. Подсвечивая одной мушкой другой контролировал качество перьевого покрова. После окончания "техобслуживания" мой орёл выглядел молодцом — ни одного сломанного или поеденного пухоедами пера. Всю "некондицию" я переработал обратно в исходные питательные биомолекулы и вернул в организм питомца.

Закончив труд, я с гордостью ещё раз осмотрел дело своих... м-да, нет тут корректного и точного термина, пусть уж будет "рук", и оставив орла смотреть свои птичьи сны, вернулся в МИК. Работы шли полным ходом. Мои "рукоделия" не заметили, как я втайне опасался. Из разговоров техников между собой я понял, что следующей ночью будет пуск. Вновь осматривать пристыкованный к носителю аппарат никто не будет.

Тем не менее, помня о существовании миниатюрных видеокамер, которые я неоднократно видел на сотовых телефонах и коммуникаторах, вполне резонно опасался, что подобное может быть и на этой межпланетной станции, хотя бы для контроля её целостности и внешнего осмотра блоков. Постарался замаскировать свои споры. Вместо громадной мегаспоры, которую я начал было делать сперва, в процессе подачи "биомодулей" изменил своё решение и разделил первоначальную "мегаспору" на несколько десятков спор поменьше. С их устройством я также повозился. Несколько раз менял его, вспоминая всё новые и новые подробности не только из своего нынешнего опыта, но и из своего "счастливого советского детства", краешек которого я успел-таки захватить. Эх, какие поделки изготавливали ребята из кружка моделистов! Проекты межпланетных кораблей, тех же АМС, и лунных вездеходов! Припомнив разговор-лекцию как-то раз на излёте восмидесятых посетившего наш кружок разработчика космической техники, я вспомнил о необходимости термоизоляции. В космосе, вообще-то в отсутствии прямой солнечной радиации, холодно! А на Солнце может быть самое настоящее пекло! Ну и о герметичности забывать не стоит. Подумав, я остановился в конце концов на такой конструкции спор:

Многослойный шар из хитина, с очень плотно уложенными молекулами, можно сказать, "кристаллического". Слои-шары были изолированы друг от друга хитиновыми нитями, соединяющими их по радиусу и таким образом предотвращающими непосредственный контакт. Образовывали сферу, внутри которой находился основной массив моих клеток + питание для них. Специальные клапаны, приводившиеся в движение этими же нитями должны были спустить газ из нескольких крайних снаружи слоёв, для обеспечения термоизоляции. Споры размещались так, что бы оказаться в тени, создаваемой блоками АМС, при любой её ориентации, поскольку я вспомнил пояснения того инженера, что в космосе отдача тепла возможна только излучением и нагреть предмет в общем-то проще, чем охладить. Разместив споры на аппарате, я немного изменил конструкцию каждой их них, внося пришедие мне в голову модификации, с целью повышения надёжности. Ещё подумав, я связал хитиновыми нитями все споры. Нити задавали направление для перемещения разнообразных объектов, которыми могло потребоваться обменяться между спорами, а также могли передавать простейшие сообщения. Оказалось, что после небольшой модернизации, мой "телефон", что я встроил своим людям, можно и здесь применить. Хитиновая нить позволяла в вакууме держать контакт между всеми спорами непосредственно. Так на всякий случай. Мало ли чего в космосе может произойти.

Ещё подумав, отыскал нечто похожее, по моим школьным воспоминаниям, на баки и трубопроводы двигательной установки и на всякий случай протянул к "подозрительным" точкам двигательной установки АМС "инструментальные щупальца". Которыми можно было в случае необходимости вскрыть тот или иной блок. Потренировавшись в "прогрызании" металла, я убедился что это мне под силу. Затем я задал себе резонный вопрос, после реплики одного из техников о сроках миссии: — А чем я собственно буду питаться в полёте? А? Ежели он продлится как говорят, три года?

Пришлось снова заняться экспериментами. На всякий случай я решил использовать два источника внешней энергии — электрический или световой, и попробовать топлива АМС. Я помнил, что это в общем-то безобидные углеводороды, вроде бы керосин. Но в чём он будет гореть в вакууме? Значит есть и окислитель. Подумав, я посмотрел глазами техников, благо что к десятку их включая главного инженера я подсоединился, и обнаружил одного просматривающего документацию. Посмотрев на то, где расположены и чем заправлены баки, я убедился, что тороид, к которому было присоединено одно из "щупалец" спор и есть бак горючего и окислителя. Их названия НМДГ и АТ мне ничего не сказали, и я пробуравил баки, аккуратно сделав дырочки микронной толщины, и "попробовал" содержимое отсеков топлива и окислителя.

Б-фф-ее!!! Ну и гадость! Окислитель явно имел отношение к кислотам — и вкус характерный и жжётся. Топливо же было непередаваемым по ощущению д...мом. Загубив несколько сот тыщ клеток-исследователей я, "полузрячим" методом "дарвиновский анализ и подбор" + школьные знания по химии, что ещё сохранялись в моей бестолковке, сумел установить состав топлива и окислителя. Если я правильно разобрался в своих чувствах, то окислитель — скорее всего какой-то оксид азота, а топливо — аминоуглеводород. Ничё так, можно после ускоренной эволюции использовать для пополнения своей биомассы. Сделав "врезки" в бак, я получил "химический генератор", фактически СЖО для такого красивого меня. Было беспокойство насчёт надёжности "врезок", но они были мной сделаны на совесть — прочность на уровне материала бака, химическая стойкость к окислителю и топливу. Добился я последнего "позаимствовав" чуть-чуть материала со внутренней стороны бака-тора.

Закончив разбираться с "хемосинтезом", приступил к "электросинтезу". Технологическую карту АМС, что просматривали техники, я мало-помалу скопировал себе в память. Так что где расположены электровводы солнечных батарей я знал хорошо. Но, поместив в укромное место около такого ввода свою спору, трогать солнечные батареи не стал. Зато при помощи мушек-камикадзе подключился к электропитанию ламп, освещавших МИК. С ними я провозился до утра, но элетропитание таки освоил!

Глава 7: Трудовой оргазм. Трудности начинающего кукловода. Зомби — будущее большинства населения Земли?!

Виталий медленно приходил в себя. Пошевелился. Странно, ничего нигде не болело! Вообще, как будто вернулся в своё детство. Поднявшись на руках, тупо осмотрел окружающее. Ничего не изменилось. Единственное что одежда вся промокла.

Солнце уже поднялось над горизонтом, и взглянув на небо, Виталий зажмурился от его нестерпимо-ярких лучей. Затем удивлённо всмотрелся в траву перед собой.

— Бляя-яя! — шевельнулась в его мозгу неповоротливая мысль. Я чо, лучше видеть стал? Вот это я косяк вчерась откурил!

Встав с четверенек на ноги, Виталий отряхнул одежду, перевалился с ноги на ногу, покрутил руками.

— Ё-моё, не болит ничего! Ломки нет! У-ё! Надо отметить!

Ввалившись в избу, он решительно направился к столу, взял в руки бутыль с остатками самогона и скептически посмотрев на жалкий уровень содержимого, метнул бутылку в окно. Пошёл в спальню и извлёк из-под кровати картонный ящик с сушёной коноплёй. Скрутил "козью ножку" из обрывка газеты, достал из кармана потёртую зажигалку, прикурил. Через пару минут на лице Виталия появилось тупое выражение удивления.

— Бля-яя! Не вставляет! Снова затянулся.

— Ниху... Бля-яя! Что такое?!

Встав с кровати Виталий прошёл на кухню и увидев завал грязной посуды и просто грязи и мусора, поморщился. Затем достал со шкафа чайник и пошёл к колодцу — набрать воды.

Когда Виталий взялся за ворот колодца и начал вытаскивать ведро воды, внезапно на него накатило такое чувство удовлетворения, которое он не получал даже от "кокса". Виталий аж сел, чуть не выпустив ведро обратно в колодец.

— Вот это торкнуло! Во бля-яя! Это чтож за мегатраву я курнул!

Забыв о ведре с водой и пустом чайнике, брошенном у колодца, Виталий ворвался в избу и снова соорудил косяк. Однако сколько он ни курил, кайфа не было. Более того, через десяток минут его скрутил жестокий приступ кашля.

Бросив косяк он выскочил во двор, ловя ртом воздух. Посмотрел на ведро с водой и опрокинутый чайник, подошёл к ним, набрал в чайник воды. Снова мгновения мегакайфа.

— Бля-яяя! Я чо, от работы балдею?! Ну нифига себе торчок!

* * *

"Кукловодить" Виталия оказалось проще чем я думал. Воля этого раздолбая давно была сломана наркотой, так что за порцию кайфа он был готов работать как сто китайцев.

Управлять однако этим бомжиком, или точнее деклассированным элементом, было сложно. Я убедился, что тот римлянин, который говорил что "эффективность труда раба это прежде всего эффективность надсмотрщика", тысячу раз прав. Своей инициативы Виталий не проявлял вообще. Однако, методом "пряника и кнута" его удалось заставить выполнять любую работу.

Попив чайку, Виталий с моей подачи принялся за уборку своего жилища. Выгреб мусор прочь из избы, выкинул поломанную мебель. Одежда высохла прямо на нём, дискомфорта Виталий не ощутил — настолько он привык к своему вонючему прикиду.

Подталкивая Виталия "точечными уколами" кайфа и ломки, не составило труда заставить его вымести и выскрести пол. Затем я погнал Виталия на реку — мыться. Лохмотья были водворены на дно реки и прижаты камнем, чтоб не унесло, — отмокать. Сам Виталик в свежепостиранных трусах, остатками нашедшегося на чердаке порошка в прорванной коробке, набрав воды в ведро пошёл в избу мыть полы.

Трусы Виталик надел мокрые, но дискомфорта не почувствовал, так ему нравлись моменты наркотизации.

Закончив убираться в дому, и вымыв потолок, стены и пол, последний особенно тщательно, несколько раз, Виталий сел на единственный оставшийся табурет отдохнуть, а я призадумался, какой работки ещё ему подкинуть. Выглядел он бодрячком, и не особо утомился, — лечение его многочисленных болячек мне удалось.

В распахнутые окна избы втекал свежий воздух, и затхлый запах, что пропитал всё в избе, отступил, ослабев в сотни раз.

Подумав, я решил заставить Виталия заняться крестьянским трудом. Согнал его с табурета и заставил пройти в пристроку к избе. Там нашлись пара лопат, совковая и обычная, вилы, коса, тяпки и т. д. Отделно в углу, прикрытый рогожей стоял полуразобранный мотоцикл Иж-Юпитер-5.

Поглядев глазами Виталия на это богатство, я сразу же нашёл ему новое занятие, — убрать в пристройке, привести в порядок инвентарь и заняться ремонтом мотоцикла. Были или нет права у Виталия я не знал, но это в заброшенной сельской местности и неважно.

Вытащив инвентарь, Виталий нашёл точило, и подправил косу. Однако побуждая его скосить росший в огороде мак и коноплю, я столкнулся с первой его попыткой неповиновения. Виталий испытывал некислый страх и я окончательно убедился в том, что растит он дурь отнюдь не для единоличного потребления.

Под вечер Виталий наведался снова на речку и тщательно прополоскал отмокшее за день бельё. Помылся сам, растёрся песочком. Вернулся к себе, развесил бельё на извлечённых из пристройки верёвках.

Я же, наблюдая за Горбунко, понял, что в сущности, увидел возможное будущее человечества. За день я немного скорректировал своё управление Виталием, перейдя от грубой стимуляции центров удовольствия и боли, к более изощрённым точечным. Чувства, которые мой подопытный переживал, судя по его поведению, стали ярче.

Но если так просто сделать из пусть даже и опустившегося человека "горбунка", то очевидно, что подобное уже должны где-нибудь применять на практике! Очень уж заманчивая перспектива решить проблему "лишних людей" на Земле таким способом для золотого миллиарда, как себя называли "цивилизованные" страны. Особенно перспективны в этом плане были Китай, Корея и Япония. Их "сверхдисциплинированное" население наталкивало на эти мысли. А в самом Китае, похоже, по сообщениям которые изредка проскакивали в телевизионном эфире и не скрывали, что подобные разработки ведуться. Насколько я в своём опыте с Виталием был "впереди планеты всей"? Первый с конца?

Крах социалистического эксперимента в России, произошедший на моих глазах в 90е, отчасти вызвал сам народ. Своей апатичностью. И открыл таким образом, судя по моим успехам, двери в "Зомбитопию"! Нужно было проверить кое-какие подозрения, но судя по полученному мной результату, эксплуатация таких вот "горбунков", каким стал Виталий Горбунко, было делом весьма прибыльным. В самом деле, нужно проверить, будет ли эффективна "зомбиферма" на приципах, подобных испытанным мной на Виталии. Ведь с таким рвением, с которым Горбунко убирал избу, он мог растаскивать завалы и Чернобыльского реактора. Голыми руками, разве что вооружёнными автогеном и мотыгой. Собрать сотню тыщ бомжей по всей эсэнговии, дать установку "разгорбатить" Саркофаг до чистой поляны и ведь разгорбатят!

Похоже бомжи доживали последние годы своей "свободы". Не исключено, что к двадцатым этого века они исчезнут, будучи оприходованы "зомбифермами". Особенно если учесть, что я как-то раз видел в сети игру с этим названием. Гады, даже не скрывают, настолько уверены!

Подобное будущее мне не понравилось, и я сделал себе зарубку в памяти — выяснить, как продвинулись на планете в этом направлении. Пора было уже ознакамливаться с достижениями вероятных противников!

Закончив возится с Виталием, который утомился настолько, что заснул на свежевымытом полу в своей комнате, я вернулся на пусковую.

Глав 8: Запуск АМС.

Орёл проспал весь день. Лишь под вечер, слегка проголодавшись, попытался подняться в небо. Увы, мышцы крыльев, перегруженные вчера, болели и с недовольным клёкотом беркут, помахав пару раз крыльями, отказался от намерения. Став "пешеходным" орлом. Я обнаружил его стоящим на вершине холма и с интересом изучаещего норы сусликов.

Пришлось заставлять его пешком уйти в степь, где я его снова "подзаправил".

Уже ночь, часов в десять, РН с АМС "Фобос-Грунт" повезли на пусковую. Мои "доработки" станции обнаружены так и не были.

Я, за день переправив укрупнённых для усточивости и противодействия ветру мух непосредственно на пусковую, наблюдал за подготовкой к старту.

Обнаруженная вялость мух на холодном ноябрьском ветру преодолелась при помощи насышения их гемолимфы антифризом — глицерином. Этот метод я испытал ещё при изучении "электропитания". В самом "электропитании" не было нечего сложного — сначал я изобрёл методом Дарвина выпрямитель сетевого тока, после чего сделав "антиаккумулятор" — батарею электролизных ячеек, стал разлагать воду, вытягиваемую из воздуха, на водород и кислород. Последний травливался в атмосферу, а водород шёл на нужды клеток. Усваивать этот газ они научились буквально влёт — быстрее чем что-либо другое.

В 12.00 РН "Зенит" заняла своё место на пусковом столе и начался предстартовый отсчёт.

Я с некоторым даже волнением ожидал пуска. За день из разговоров техников я понял, что РН — проблемная, такая же недавно взорвалась, разворотив некий "морской старт". Впрочем, я не рисковал, — хоть и неприятно, когда горят два килограмма твой плоти, но вытерпеть можно.

Наконец, в 00.16 РН стартовала! Против моего ожидания она не взорвалась на старте. Хотя это ещё ни о чём не говорит — впереди шестьсот секунд выведения на опорную, как выражался главный, орбиту.

РН некисло трясло. Споры едва удерживались на своих креплениях. Перегрузки тоже были немаленькие, несколько g, возможно и весь десяток.

— При такой тряске что-нибудь обязательно отвалится, — с неудовльствием, прислушивась к гулу двигателей, подумал я.

Ежесекундное ожидание взрыва двигательного отсека завершилось мгновениями облегчения, когда отстыковалась первая ступень. Затем последовал мощный пендель, вызванный включившимся движком второй ступени.

За время наблюдения работников МИК-а я успел немного разобраться в конструкции РН. Технологическе карты АМС я усвоил ещё в самом начале. Жаль, что очень многое осталось невыясненным. Например, как загружается и как устроена программа бортовой навигационной системы? Главный лишь упомянул, что прога написана "на Фортране". Также несколько раз техники говорили друг с другом об этапах выведения АМС на пролётную траекторию к Марсу. Я точно выяснил, что после отработки второй ступени АМС будет выведена на "опорную орбиту", где-то двести километров от земной поверхности.

Соориентируется сначала по Солнцу, затем по "опорным звёздам" и включит двигатели разгонного блока. После чего и выйдет на траекторию полёта к Марсу.

Пятьсот с чем-то секунд ожидания подошли к концу, и двигатель второй ступени умолк. Щёлкнули пироболты, хлопки их разрыва естественно в вакууме слышны не были, но звук прошёл по конструкциям разгонного блока АМС и был мной услышан как характерные металлические стуки. Перед этим РН сбросила обтекатель, и я своим модифицированным под условия вакуума, проще говоря, с толстым прозрачным защитным слоем из кристаллического хитина, глазом увидел эпическую картину подъёма на орбиту. Глаз был от рака-богомола, с которым я научился обращаться как с навороченной кинокамерой, — включая выборочно рецепторы, я мог создавать для себя любую цветовую гамму, уподобившись тем же системам видеонаблюдения на АМС. Меня даже пронзило чувство гордости за свою находчивость, — надо же, был простым человеком, о космических полётах могущим лишь мечтать, — и благодаря новому вместилищу своей души сподобился приобщится к элите первопроходцев космических просторов! Жаль, что меня никто не видет и никто не знает о моём триумфе. Хотя почему жаль? У меня же есть Таня и другие!

Быстренько связался с ними. На острове как раз собрались все мои подопечные по истории со спасением Тани.

Мой рассказ, что одно из тел Экстера стало "первым в мире космическим зайцем" вызвало бурю вопросов. В конце концов, опёршись на своей значительно выросший за минувшую неделю опыт манипуляций с живой материей я встроил своим подопечым прямо в глаза, дополнительно к уже существующему "биосотовому", систему дистанционного "биовидения". Увлёкшись модернизацией своих подопечных, парни так просто в восторг пришли от возможности видеть глазами друг друга, я потратил несколько часов.

Вернувшись на станцию я уже ожидал что она летит к Марсу, но к удивлению обнаружил, что она по-прежнему на "опорной орбите". Из разговоров "подопечных техников" я усвоил, что станция должна стартовать к Марсу утром. Буквально через несколько минут.

Сеанс "биовидения" о первом в мире "Космическом Зайце" захватил внимание всех обитателей островка. Таня так даже считала оставшиеся секунды до запуска маршевого двигателя разгонного блока.

Секунды истекли, но ничего не произошло. Я, на всякий случай ещё при "заселении" АМС, когда разобрался с электротоком, сделал подключения к кабелям управляющим двигательной установкой. По технологической карте я уже знал их назначения. Так вот, на клапанах, что должны были подать в маршевый двигатель топливо и окислитель, напряжение появилось, но сами клапана не сработали! Подав импульс тока на клапана, навигационный блок больше не проявлял активности.

Я, воспользовавшись "инструментальным щупальцем", исследовал место подключения кабелей к клапанам и обнаружил, что контакт с исполнительным механизмом клапана отстутствует! Более того — клапана просто муляж!!!

"Муляж" впрочем, оказался изготовленным из вполне некогда работоспособных клапанов. Буравя электроввод клапана вдоль проводника, я обнаружил, что механизм, приводивший клапан в действие был аккуратно сломан, а сам проводник перерублен чем-то типа кусачков.

Обнаруженные неполадки я сообщил своим людям, и вызвал тем самым бурное толковище, что это могло быть?

В конце концов, в результате "мозгового штурма" пришли к выводу необходимости более детального ознакомления с материалами посвящёнными станции, доступными в интернете.

Игорь, пока болел, довольно много времени провёл в общении с компом и интернетом, в поисках возможности исцеления себя и своей жены. Сейчас он предалгал мне свою помощь. Увы, показываться ему на глаза знакомым было нежелательно. Хотя он ещё и не разработал свои ноги и ходил опираясь на костыли, даже такое зрелище вызвало бы многочисленные пересуды и могло навести на островок моих заклятых друзей с Буратиной.

Поэтому я пообещал своим друзьям скоро вернуться и полез на дерево — ловить насекомых и птиц. Пора было уже всерьёз заняться ПВО и средствами раннего обнаружения.

Поставив ловушки, я вернулся обратно в Город, в кота и решил разрулить проблему с доступом в интернет. Побегал по разным организациям, точнее по их подвальным помещениям и подсобкам. Кота привечали в большинстве случаев довольно ласково. Хотя не везде — у продуктового магазинчика, не того, который принадлежал бывшему хозяину кота, а расположенного в центре элитных новостроек, кота погнали. Даже кинули вослед камнем.

В конце концов искомое обнаружилось в здании городской администрации. Подсобные помещения, где были свалены старые компы. Первопни и пни третьи. Посмотрев на них, я покачал головой кота и сотворив несколько "мух-разведчиков" отправился исследовать кабинеты здания. Удача пришла в приёмной городского главы. Его самого на рабочем месте не было, секретарша что-то сосредоточенно набивала на клавиатуре своего компа, а комп мэра был включён. Из чего я сделал разумный вывод, что скоро мэр вернётся.

Посадив муху и ещё несколько её товарок на клавиатуру, я превратил их в тонкого длинного "червя" и пролез к матрице клавиатуры. Под каждой из кнопок я сделал "подушечки" из своих клеток и запомнил какой букве и символу какая "подушечка" соответствует, при помощи пары мух, севших на листья фикуса напротив экрана компа.

Мэр вернулся к себе через полчаса. Что-то прогудел себе под нос и введя пароль выхода компа из ждущего режима, который я легко установил через свои сенсоры внедрённые в клавиатуру, приступил к работе. Через два часа я знал всё что мне было нужно — и пароль входа в интернет, и пароли доступа к компьютеру.

Ещё через час мэр снова отлучился по своим делам и я используя "подушечки" как пальцы, а двух мух — как оптическую систему, приступил к, как говорили заядлые интернетчики, "веб-серфингу".

Сначала я, запустив интернет-браузер, мэр пользовался експлорером, встроенным в операционку, набрал "Фобос-Грунт" в Яндексе. Прошёлся по паре интернет-форумов где шло обсуждение неудачного старта АМС и нашёл следы документации. Моя способность ускорять восприятие сильно пригодилась — я превратил десяток минут, что мэр отсутствовал на своём рабочем месте в несколько часов. Тормозил комп при ускоренном восприятии сильно, но терпимо. Услышав шаги мэра я успел убрать с экрана монитора свои художества аккурат к моменту, как он взглянул на экран.

Мэр ничего не заподозрил и продолжил свои административные дела. Ещё пару раз мне удавалось выходить в интернет.

Затем у мэра закончился рабочий день и он выключив компьютер ушёл. Я, спрятав мух в листьях фикуса и подзаправив их от них, вернулся в подсобку, где меня поджидал изрядно проголодавшийся кот.

"Заправив" кота, растворив ножку поломанного деревянного табурета я приступил к изучению хранящегося здесь компьютерного лома.

Для того, чтобы кот мог манипулировать компьютерными блоками, пришлось вырастить ему из плеч неколько пар щупалец, а на некоторых щупальцах — "отвёрточные" шлицы, для разборки компьютерных блоков.

Вскоре я, при попытках включить собранного из показавшегося мне более-менее приличным системного блока, клавиатуры и монитора, компа, убедился, почему эти компьютеры не растащили по домам.

Системник оказался неисправным. Пришлось связаться с Игорем, устроив первую в моей практике "бионет-конференцию", выслушивать консультацию Игоря, который разбирался в компьютерном железе на уровне, как он сам заявил, "продвинутого пользователя". Услышав, что я хочу собрать комп на базе "третьего" пня, он дал мне вполне вразумительные рекомендации по проверке блоков и сборке.

Вооружившись ими, я разобрал несколько системников и провозившись полночи, наконец сообразил что-то работающее. Монитор, единственный среди складированных оказавшийся работающим, был с дефектом — его ЭЛТ не воспроизводила один из цветов, но для убогого зрения кота этого было достаточно. Я загрузил винду ХР первой сборки — она оказалась на наиболее "объёмистом" винте, который запустился на собранной мной конфигурации, и убедившись, что наконец сумел собрать рабочую машину, задумался, где её разместить? Лучше конечно, поближе к линиям электропитания и интернета.

Пробуравив пол, я убедился, что в подвале здания администрации есть "закрытый" от посещения нежелательными лицами уголок, куда можно поставить мой комп.

Быстренько убрал следы своего ночного визита в подсобку, и вырезав в полу дыру по размерам компа, при помощи "самоходных" многоцелевых щупалец утащил комп, замуровав дыру обратно куском вырезанного бетонного блока с куском напольного покрытия. Удалил следы "вскрытия".

Получилось ничего так, если с лупой не лазить по полу и не найдёшь, где был пролом.

Глава 9: Кот учёный.

Кота я тоже забрал в подвал, он очень помог мне в качестве "самоходной платформы" для транспортировки небольших грузов. Подумав, я проапгрейдил кота, сделав щупальца убирающимися, что бы не выращивать их каждый раз заново. Отпускать кота на улицу оставив на его теле видимыми свои художества было глупо.

Немного почистив место дислокации компа, я подключил его к электросети, благо что её ввод в здание был напротив. Затем занялся подключением к сети интернет. Я по прежней своей жизни был не совсем компьютерным ламером, поэтому как подключить домашний комп к интернету знал. Немного знал и о локальных сетях, в основном как выглядит роутер и как найти провод в нём для подключения. Соорудив из мух в кабинете мэра ещё одно щупальце вытащил из компа мэра сетевой кабель и подавая на его выводы слабенькие, меньше вольта импульсы, нашёл в коробке, куда сходились кабели из кабинетов городской мэрии нужный разъём. Чуть-чуть усовершенствовал подключение кабеля из кабинета мэра — при помощи простейшего переключателя на восемь линий. Вновь подключил кабель к компу мэра и протянул к своему компу собственный. За ним мне пришлось снова наведаться в подсобку. Я, чтобы вновь и вновь не резать бетон и дерево пола, сделал маленький люк, таких размеров, что бы могла пролезть любая деталь компа от материнки до того же сетевого шнура, расположив его в самом дальнем углу подсобки под шкафом.

Наконец все хлопоты позади и я немного волнуясь, осталось всего-то пара часов до начала рабочего дня, включил свою систему. Комп заработал, винда загрузилась, я вошёл в настройки сетевой карты и проставил те параметры, что были в компьютере мэра, ввёл пароли и вуаля — выход в сеть!

Перво-наперво я загрузил приличный интернет-браузер, — оперу. Затем поискал адреса интернет-форумов, посвящённых компьютерному железу, ремонту компьютеров, и настройке операционной системы. Благодаря трёхкратному ускорению восприятия два часа превратились в шесть. Кот сидел перед монитором и барабанил шупальцами и передними лапами по клавиатуре. Зрение кота я проапгрейдил, постепенно, в течении часа вырастив ему на сечатке птичьи световые рецепторы, с фоточувствительными пигментами рака-богомола. Я уже привык к его великолепному зрению. Ультрафиолетовый рецептор для работы с монитором не пригодился, а вот остальные — весьма помогли в восприятии. Удалось починить и монитор — на одноимённом форуме я нашёл упоминание о причинах пропадания цвета. Оказалось, что самая простая причина и реализовалась — перелом в вилке подключения монитора к видеокарте. Привычно пробуравив шнур монитора щупальцем, даже не отключая его, я восстановил соединение провода с пином вилки и получил наконец полноцветный монитор. Далее я занялся рутинной работой — чистил и настраивал систему, подгружал полезные программы, скачал кучу книг по компьютерному железу.

Наконец, перед дверью кабинета мэра послышались шаги, и я прекратил свою деятельность, подключив сетевой кабель из кабинета мэра на место.

* * *

Весь день был потрачен на работу со скачанной литературой по компьютерным сетям и интернету. Мало-помалу я стал понимать премудрости адресации, работы серверов, учёта пользователей. И обнаружил свой очередной прокол — я, хотя и выходил в сеть с точки подключения компьютера мэра, совершенно не обратил внимание на такой важный параметр как МАК-адрес. Это фактически, прошитая в железе "подпись". Пресловутый номер процессора был первой ласточкой, а сейчас, в новом компьютерном железе зашитая индентификационная информация стала фактически нормой. На эти "подписи" железа обращала внимание новая операционная система ВИНДА 7 что была установлена на компе мэра. Так что диск, снятый с компа мэра не загрузился бы на другом железе, даже если б оно было точной копией мэровского. Это так, к примеру. Для меня важным было то, что факт моего несанкционированного подключения мог быть зафиксирован на сервере интернет-провайдера. И вызвать ненужные вопросы.

Погрузившись в премудрости интернет-протоколов, я нашёл лазейку — нужно было найти способ "перехватить" траффик не нарушая работы интернета на компе мэра так, что бы для сервера интернет-провайдера мой комп рассматривался как компьютер мэра с тем же МАК-адресом. Я погрузился в работу, собирая информацию о подробностях протоколов обмена информацией в интернете.

За день мэр несколько раз отлучался по своим делам, на весьма длительное время, и я провёл ряд экспериментов по соединению его компа со своим, а также скачал информацию по "Фобос-Грунту".

Семёрка оказалась куда более "тяжёлой" в освоении ОС, чем ХР, конечно если вы не собираетесь удовлетвориться ролью простого пользователя, а хотите контролировать операционку. К концу дня я наконец разобрался, как наладить работу сетевой карты на своём компе так, чтобы при одновременном подключении к роутеру сервер интернет-провайдера видел компы как одно устройство, а не два, и чтобы мой комп не мешал работе мэровского. Фактически как всучить свои пакеты передаваемой информации, "маскируя" их под передачи основного компьютера. Для этого пришлось наладить взаимодействие компов моего и мэра.

Но наконец я разобрался в этом вопросе, подчистил свои художества на компе мэра во время его очередной отлучки, и остаток времени проработал скачивая данные по космической станции. Мне удалось уложиться с "маскировкой" своего компа под комп мэра лишь за счёт сильного ускорения восприятия, фактически по ускоренному времени я проработал за компом больше трёх суток непрерывно! Плюс отменная память, доставшаяся мне вместе с новым телом. Без этого даже подумать было страшно, столько всего предстояло переделать!

Рабочий день закончился и мэрия закрылась, а мой кот продолжал сидеть перед монитором и изучать на этот раз премудрости организации двигательной установки межпланетной станции.

Закончив усваивать информацию по АМС, я вернулся на станцию. Зная строение повреждённых клапанов, я уже уверенно принялся за их ремонт. Точнее за сооружение своего привода. Работал я неторопясь, тщательно. Вырастил ещё несколько глаз, потихоньку освоился в вакууме. Подключился к солнечным батареям.

Работа по изучению двигательной установки АМС "в натуре" заняла несколько дней. Периодически я перемещался к своим друзьям на острове. Игоря, Таню, Сергея и остальных я стал ненавязчиво готовить к "великому походу", подальше от мест памятных событий. Хотя вертолёты больше не летали, я заметил в десяти километрах от острова "егеря". Попытка взять его под контроль провалилась, — у него в крови был тот же антидот против меня, что и у эксперта. Обнаружив этот факт, я предпринял "мозговой штурм" не желая отпускать "егеря" не разгадав загадку уничтожения своих клеток. После ряда опытов с атакующими "егеря" комарами я понял в чём дело. Разгадка оказалась простой — в крови был молекулярный комплекс, способный распознать мои клетки по испускаемому ими специфическому электромагнитному излучению и в случае его обнаружения испускающем сигнал на саморазборку! По крайней мере я понял, что у моих заклятых друзей есть образцы моих клеток. Насущной стала задача такой их модификации, чтобы смертельная команда более не представляла для них угрозы.

При помощи "комаров" сопровождения, я проследил за "егерем", но пока обнаружил лишь его нынешнее место жительства. Оставалось наблюдать за ним.

Ремонт клапанов наконец завершился и я, изучив принципы запуска маршевой ДУ межпланетной станции, решил "пыхнуть" дюзами, проверив работоспособность моего "рукоделия". Это нужно было предпринять ещё и по той причине, что из-за аэродинамического торможения станции в остатках атмосферы высота её полёта над землёй медленно, но неуклонно уменьшалась.

Попытку перепрограммировать бортовой вычислительный комплекс станции я пока не рассматривал, — не было документации на неё, и как я рассудил, было проще и надёжнее сделать свою навигационную систему, напрямую подключившись к исполнительным механизмам, чем рисковать с перепрограммированием штатной системы.

Мне следовало поторопиться — так называемое "окно" выхода на траекторию перелёта к Марсу "закрывалось" самое позднее, — двадцать первого ноября. Хотя... если уж я стал "командиром" неисправной АМС, я мог и пересмотреть полётное задание. Тем более, если буду управлять АМС "вручную". Принципы навигации в космическом пространстве я изучил по скачанной в интернете информации, и идея перейти на "ручник" и изменить план полёта всё чаще посещала меня.

Пусть я опоздаю с "окном" к Марсу. Но ведь есть ещё Луна! Чтоб долететь до неё и сесть на её поверхность, топлива в баках АМС, при условии избавления от лишнего груза, — китайской станции "Светлячок-1" или YH-1 и возвращаемого аппарата, который должен был доставить грунт с Фобоса на Землю, было вполне достаточно для мягкой посадки. Поэтому я буквально "зарылся" в тему изучения двигательной установки станции как на ней самой, так и по скачанным мной материалам.

Отремонтировав и многократной проверив проблемные клапана, освоив "неразрушающее" просвечивание механизмов МДУ и других ДУ при помощи ультразвука, убедившись, что похоже, проблемы преодолены, я произвёл пробный запуск ДУ станции. Запускалась ДУ довольно хитро. Разработчики поленились или сочли оптимизацией устанавливать мембранные вытеснители в баки с топливом и окислителем. Вместо этого, туда подавался сжатый гелий, а чтоб плавающее как ему заблагорасудится в невесомости топливо всё же потекло в трубопроводы, запускалась ДУ ориентации АМС, где вытеснители были, создававшие "силу тяжести" для осаждения топлива на дно баков.

Пуск удался! Топливо на станции было самовоспламеняющееся, так что проблем с его поджигом вообще не было. Имитируя штатную циклограмму я "вручную" подал команды на исполнительные механизмы ДУ, запустив сначала движки ориентации, а затем и маршевую ДУ, после чего манипулируя тягой двигателей удерживал АМС от кувыркания во время эксперимента. Для максимальной экономии топлива, я опираясь ещё на читанные в школьном возрасте знания, в книге Ф. Ю. Зигеля "Города на орбитах", произвёл первый пробный пуск за пару секунд до прохождения перигея орбиты. Определял я перигей "на глазок", благо что зрение рака-богомола просто напрашивалось на калибровку и усовершенствование. Используя элементы оптической системы и характерные детали рельефа Земли, я по их угловому диаметру уверенно за пару витков научился определять точки апогея и перигея. Вспомнившийся мне Зигель очень доходчиво объяснил в своей книжке, почему разгонятся для выхода на межпланетную траекторию перелёта лучше в точке перигея, идеально — одним импульсом придав станции нужную скорость. Реально выжечь топливо единым могучим и самое главное — коротким импульсом не было технической возможности, так что для экономии топлива применялась такая схема: — маршевый двигатель включался за несколько десятков секунд до прохождения перигея, и выключался сразу после его прохождения. Высота апогея увеличивалась, аппарат делал виток и снова включал маршевые двигатели. Так, по частям и набиралась необходимая для отлёта к Марсу скорость. Почему так, а не просто включить двигатели и разогнать станцию их непрерывной работой? Очень просто. Энергия любого тела, обращающегося вокруг Земли состоит из двух компонент, — потенциальной относительно Земли и кинетической относительно её же. При этом, если орбита спутника эллиптическая, происходит непрерывное взаимопревращение этих энергий. В апогее потенциальная энергия спутника, и естественно топлива в его баках максимальна, а вот кинетическая энергия движения, и, следовательно, сама скорость которую нужно нарастить, минимальна. Поэтому включив двигатель мы выбросим богатое "паразитной" потенциальной энергией рабочее тело, и получим его больший расход, чем если включим двигательную установку в перигее. В перигее потенциальная энергия спутника наименьшая, а кинетическая энергия — наоборот. Поэтому выбрасывая бедное "паразитной" потенциальной энергией рабочее тело из двигателя, мы его во-первых, не тащим вверх, увеличивая его потенциальную энергию, во-вторых нам нужно меньше добавлять к имеющейся скорости космического аппарата и расход топлива меньше. Так что я и "пыхнул" дюзми за несколько секунд до перигея. Дав поработать МДУ несколько секунд, я выключил её. В результате перигей станции должен был подняться, увеличивая её время жизни на орбите. После опыта с МДУ я стал наблюдать за результатом, "калибруя" свои органы зрения.

* * *

Результатом моего опыта стало повышение высоты перигея на двести метров. Удовлетворённый своей победой над сложным в управлении аппаратом и убедившись, что уж по крайней мере подъём аппарата и стабилизацию его положения в пространстве я успешно освоил, вернулся снова в кота.

Кот был мной существенно, как я упоминал, "модернизирован". Помимо щупалец-манипуляторов и улучшенного зрения я подправил коту метаболизм, опираясь на предыдущие опыты с орлом и лечением людей, Тани конкретно, а также снабдил кота "хищной шерстью", отталкиваясь от своего опыта избавления орла от паразитов. Блохи, которых кот нахватался после спешного бегства из дома хозяина, были переловлены все до единой и вернули "награбленное" коту. В мозгу кота я сформировал массив своих клеток, дублируя зрительную и моторную кору. Отключая мозг от органов чувств, я давал коту возможность отдохнуть. Животное первоначально некисло паниковало, но постепенно я разобрался в организации его мозга и теперь даже перебросил на него часть рутинных функций. Результатом был очень необычный феномен, — кот перестал... быть животным! Похоже, под моим воздействием у него начали активно размножаться нейроны мозга, формируя новые нервные "узлы", усваивающие поступающую информацию. Так что я был ошарашен, когда выяснил, что бывшее животное стало понимать кое-что из массива прокачиваемой через него информации. Опыт с котом, наиболее интенсивный и длительный, в отличие от предыдущих, показал мне всю глубину моего невежества.

Так что на следующий день, когда мэр снова занял своё кресло в кабинете и включил комп, я потратил всё время пребывания в интернете — без малого пять часов, на поиск и закачку информации по молекулярной биологии, цитологии, нейрофизиологии, нанотехнологиям, химии высокомолекулярных соединений и т. д. Собрав около сотни тысяч книжек я приступил к устранению своих пробелов в биологической и химической науке, по составленному мной вопроснику — каждый раз, когда я становился в тупик перед той или иной проблемой, я заносил её в "вопросник".

Перемещая своё сознание на остров, где жили мои подопечные, буквально на считанные минуты, — убедиться что всё в порядке и проконтролировать, как идёт адаптация моих людей к походу, я применял на практике некоторые из обнаруженных в нете сведений. Например, Игорю — ускорил наращивание мышечной массы на ногах и используя свой опыт управления Виталием ненавязчиво простимулировал его больше двигаться.

Виталия я тоже не забыл, — появляясь в его теле на минуту раз в два-три часа, подкидывал ему очередное задание. После уборки дома Виталий занялся "археологическими" изысканиями в брошенном посёлке, итогом коих стал мешок цемента и извёстки, нашедшиеся на заброшенном колхозном складе, целые оконные стёкла, аккуратно вытащенные под моим руководством Горбунко из оконных рам и надёжно упакованные в деревянные контейнеры, запрятанные потом в лесу — я помнил о бывших "хозяевах" Виталия и не хотел чтоб он лишился немногочисленных стройматериалов, что ещё сохранились в деревне. Следы ружейных выстрелов на стенах домов посёлка, битые в большинстве своём стёкла и прочее указывало на присущий теперешним посетителям "Мухосранска" вандализм. Самого Виталия я тоже потихоньку готовил к предстоящей схватке с наркодиллерами, коим он должен был выращиваемую дурь. Биобомбы по крайней мере он вокруг своей избы установил. Бомбы были запрограммированы сработать на незнакомый запах, выбрасывая парализующие человека споры. Дурь, что Виталий заготовил и хранил в доме, он перенёс в сени избы.

Закончив предварительные исследования сохранившихся в посёлке стройматериалов, Виталий занялся разбитой печкой-плитой на кухне. Найденной кувалдой аккуратно разбил стенки печки, извлёк готовочную плиту и дверцу, и доломал остатки.

Затем походил по посёлку и приметив источники огнеупорного кирпича в брошенных домах, вернулся к себе, выкатил ИЖ из пристройки и снял колёса. Оставил я его мастерящим удобную тачку на колёсах от мотоцикла.

Как-то раз Виталий прошёл мимо вывески с названием посёлка. Мне пришла в голову озорная мысль, и Горбунко, сгоняв на бывший склад хозторга, принёс кисть, банки чёрной и белой краски, а затем выровнял и выкрасил табличку с названием посёлка, выведя крупными букваме его новое наименование — "пос. Муходрищинск".

Вот так протекала очередная неделя моего безпримерного приключения, — новой жизни в новом теле. Убедившись, что с моей подачи Игорь полностью восстановился и бодро ходит без костылей, я вернулся на остров уже надолго и в своём уже привычном обитателям острова виде рассказал о своих планах переселить их подальше в природную глушь.

Первоначально они заартачились, но моё кино об обнаруженных мной "егерях", прочёсывающих окружающие остров лесные массивы и об их руководителях, оказавшихся нашими старыми знакомцами с полигона, произвело нужное впечатление и вопрос о миграции был решён положительно. Вырастив им вполне приличные комки, учтя свои предыдущие ошибки с изготовлением одёжды, я повёл их одному мне известными путями подальше от вскорести могущего быть обнаруженным острова.

Темп "марш-броска" я задал серьёзный и через сорок километров марша через лес, пусть даже и по заранее разведанному моими "глазами и ушами" в облике лесных жителей, — преимущественно птиц и пары волков удобному пути, мои подопечные легли пластом. Более-менее хорошо держалась только Таня. Её родителей я заранее предупредил и более того, — снабдил "бионетом", так что они были в курсе всего происходившего с дочерью.

Я "подзаправил" своих "марафонцев" также, как это проделывал с орлом и котом, несмотря на их протесты, а затем сообразил, как преодолеть возникшее затруднение — у меня же уже был небольшой опыт восстановления орла и Виталия после "трудовых марафонов". Несколько ошалев от внезапно пришедшего чувства силы и лёгкости Сергей, Игорь, Валентина и Таня поднялись на ноги, походили, прислушиваясь к новым ощущениям, а затем бодро затопали.

Был уже ноябрь, и ещё одной причиной покинуть остров стали очень свежие ночи, от которых не помогали даже спальные мешки. Без моего постоянного мониторинга их здоровья мои подопечные уже давно бы заболели, но я не дал болезням завладеть их телами. Прежний план, по которому Таня и её родители хотели уехать в другую страну эсэнговии на ПМЖ к родственникам, пришлось забраковать, — ослабшее было наблюдение за их семьёй внезапно вновь усилилось, и даже была установлена потайная видеокамера в их квартире. Я естественно не стал им о ней говорить, но предупредил их во время прогулок на работу и домой о создавшемся положении. Так что "великий поход" они одобрили.

Проанализировав чувства своих подопечных, шагающих по стылому осеннему лесу, я подкорректировал их чувства восприятия температуры и они к своему глубокому изумлению обнаружили, что первоначально угрюмый и холодный лес вдруг стал интересным и довольно комфортным местом. Прямо "на ходу" подбирал такие настройки функций теплообмена с окружающей их тела средой, чтобы с одной стороны — не нанести вреда организмам, а с другой — дать комфорт. Получилось. Сотню кэмэ они отмахали все как один, прежде чем расположились на ночлег в связи с наступившей ночью.

Я же вернулся в кота, мирно спящего перед компьютером в подвале мэрии и занялся на этот раз обсчётом возможных траекторий перелёта к Марсу с учётом прошедшего времени, а также разработкой своего навигационного комплекса для станции.

Как-то раз, ещё будучи человеком, я смотрел передачу, посвящённую полётам американцев на Луну. Там упоминалось, что компьютер, управлявший "Аполлоном" был не сложнее теперешнего программируемого калькулятора. А у меня тут, понимаешь, целый комп! Характеристики его были таковы: P-III 1000Мгц, оперативка 1Гб памяти PC-133 (я забил планками по двести пятьдесят шесть мегабайт все свободные слоты на материнке), мать — ASUS, жёсткий диск — барракуда 40Гб. Комп работал хорошо, без сбоев, несмотря на то, что я отрегулировал настройки ОС на максимальую скорость вывода графики и срабатывания органов ввода командной информации, по простому — мышки и клавиатуры. При стократном ускорении восприятия, которого я достиг благодаря "матрицам" своих клеток в коре мозга кота, начинало "тормозить" не только тело, но и восприятие. Например, пришлось ввести "зрительный кэш", накапливающий изображение, чтобы не видеть на экране монитора одну светящуюся полосу, неторопливо перемещающуюся вниз.

Найденные в компе модели солнечной системы помогли разобраться с построением собственной модели движения КА. Наконец, разобравшись с массивом возможных траекторий перелёта к Марсу в остающиеся до закрытия "окна" дни, я переместил своё сознание, загруженное "циклограммой" полёта на АМС, и приступил к подготовке перехода на пролётную траекторию к Марсу. Я понимал, что могу допустить навигационные ошибки, поэтому решил сберечь как можно больше топлива для манёвров. Поэтому я приступил к разборке станции.

Безжалостно демонтировал весь грунтозаборный механизм, привязав пока его останки к станции снизу относительно Земли. Отстыковал китайский спутник, оттолкнув его подальше от станции. Посмотрел на возвращаемый на Землю модуль, который должен был доставить груз грунта Фобоса. Смутная мысль оформилась в чёткую идею, — сделать полёт три в одном! С посадкой зонда-пенетратора на полюс Луны, высадкой на Фобос и Марс!

* * *

Вернувшись в подвал мэрии, посмотреть материалы по станции, при пролистывании форума "Новости Космонавтики" я обнаружил, что мои художества не остались незамеченными. Активно шло обсуждение "аномального поведения" аварийной станции.

Вернувшись на АМС, я решил немного "замаскировать" свои действия. Китайский спутик болтался неподалёку, и я, изготовив тонкий длинный трос из волокон хитина, который оказался довольно устойчив к воздействию открытого космоса, приделал к нему маленькие двигатели — копии маневровых и заправил его баки десятком килограмм топлива и окислителя, а затем вернул "китайца" назад. Пусть прикроет мой отлёт.

Окончательно облегчил станцию, выдрав всю электронику. Осталась только механика и топливо. Взамен, "усвоив" около сотни килограмм диметилгидразина и азотного тетраксида, вырастил свои блоки системы управления. Кое-что я оставил от старой системы — например, телескоп, заменив в нём ПЗС матрицу плоским аналогом-сечаткой. Удалил ЭВТИ — экранно-вакуумную тепловую изоляцию, покрыв корпус АМС "карбонитом" — изготовленной из гидразина углеродной теплоизоляцией с управляемой теплопроницаемостью. Описание такого покрытия я нашёл в нете, сутки опытов, — и замена устаревшей защите готова! Из аккуратно снятой ЭВТИ я сделал "муляж" Фобос-Грунта и нацепил его на китайский спутник. Получился неплохой способ отвести глаза излишне любопытными на Земле. А то как бы не саданули боевым лазером, с того же "лазерного" Боинга, упоминания о котором я нашёл на "Мембране". Антенну АМС и часть усилителей приёмопередатчика я сумел использовать по прямому назначению и обнаружил, что станцию периодически облучают радиоволны ультракороткого диапазона.

С моим покрытием "Луна-Фобос-Марс" — это моё новое название АМС, стала чёрной и практически невидимой с Земли. Хотя чёрное покрытие и нагревалось на солнце, благодаря его особой структуре падающий солнечный свет переизлучался прочь от Земли, так что и в тепловые телескопы заметить меня было проблематично.

На специальном "лабораторном" щупальце-штанге в это же самое время шёл эксперимент по выращиванию новых панелей фотоэлектрических преобразователей. Старые, штатные, уже стали не справляться с моим "аппетитом". На них пошло пара десятков литров диметилгидразина, обеспечивавший "молекулярный станок" прежде всего углеродом, и кусок ЭВМ бывшего "Фобос-Грунта". Методом Дарвина постепенно подбиралась оптимальная конструкция фотоэлектрического преобразователя. Мои клетки в "станке" превратились в самые настоящие наноманипуляторы и могли создавать поверхности с заданным чередованием слоев и рельефом. Очень ускорило создание нового фотоэлектрического материала для батарей библиотека описаний этих устройств, скачанная из интернета.

Добившись КПД преобразования солнечного света в электродвижущую силу чуть больше 30%, я изготовил новые солнечные панели и вернувшись на Землю в очередной раз обсчитал траекторию полёта.

Наконец, над Тихим Океаном, я запустил маршевую ДУ уже полностью своей станции и перешёл на промежуточную орбиту.

Моя АМС "Луна-Фобос-Марс" была следующей конструкции:

Лунная часть миссии: осуществляется бывшим возвращаемым модулем "Грунт". Теперь это был зонд-пенетратор, из бывшей возвращаемой капсулы, куда я поместил сотню грамм своей биомассы, немного топлива и окислителя, а также набор пенетраторов-бомб для изучения полярных кратеров Луны перед окончательным выбором места посадки. Модуль имел свою двигательную установку и по моей "программе полёта" должен был отстыковаться от основной станции, используя свою ДУ выйти на полярную орбиту облёта Луны, сбросить зонды-пенетраторы-бомбы в полярные кратеры на южном и северном полюсах Луны, а затем, проанализировав результаты столкновения пенетраторов-бомб с лунным грунтом в затенённых кратерах на предмет содержания воды, осуществить "жёсткую" посадку основным пенетратором в кратер с наибольшим содержанием воды. Так я намеревался создать на Луне свой форпост. Марсианская часть миссии выполнялась основной частью АМС, а также переработанным в спускаемый марсианский модуль баком топлива и окислителя разгонного модуля "Фрегат". Можно было сесть на Фобос и используя его вещество сделать посадочный блок, а можно было и сразу, изготовив из опустевших баков посадочное устройство, десантироватся на поверхность красной планеты.

Основная станция сближалась с Луной и совершив таким образом гравитационный манёвр по набору скорости для экономии топлива, выходила на пролётную траекторию к Марсу.

Совершив виток вокруг Земли и окончательно убедившись по опорным звёздам и пульсарам, которые я использовал как сверхточные часы, скачав их местоположение на небосводе из глобальной сети, что ошибок в навигации нет, я запустил МДУ повторно, выводя аппарат к Луне.

Мои "художества" имели своих зрителей — отдыхающих после уже двухсоткилометрового марш-броска Тани, Сергея, и остальных "путешественников". Моя авантюра с аварийной стацией привела их просто в неописуемый восторг! Сергей так прямо и заявил:

— Молодец, Экстер! Так их, бракоделов из "Роскосмоса"!

Передача по "бионету" отлёта переделанной АМС полностью завладела вниманием моих подопечных. Я же решил немного ещё и приколоться. Сам я в своей прежней жизни не был любителем современного фантастического кино, не без основания считая, что этот жанр окончательно выродился в сказочный, на фоне реального развития космонавтики и технологий. Поэтому такой культовый для киберпанков фильм как "Матрица", я не смотрел вообще! И вот теперь обнаружив его в сети и посмотрев кусочки, решил использовать кое-что из идей фильма. В частности, создать на АМС "виртуальный" жилой отсек с рубкой управления! По-сути, мне потребовалось разработать модуль-галюциногеногенератор на заданую тему. И вот сейчас, придав себе виртуальный облик человека, сидящего за "пультом управления" космолётом, я в пародийной манере комментировал свои действия по управлению АМС.

Станция тем временем, выплюнув чётко отмерянную мной порцию рабочего тела, карабкалась к точке равнодействия сил притяжения Земли и Луны, после прохождения которой, сила притяжения Луны, став больше, потащит станцию к естественному спутнику Земли. Эту точку, судя по допплеровским сдвигам линий спектра света, отражённого от Луны, я преодолел с остаточной скоростью 10м/с! Действительно, далее скорость только увеличивалась. Пыхнув МДУ и переведя станцию на пролётную траекторию, я отстыковал "лунный модуль". Тот отлетев от станции на километр, будучи отброшен могучим толчком "пружинного щупальца-манипулятора", по команде моей биомассы-ЦВЭМ в капсуле зонда-пенетратора включил собственную ДУ и начал осуществлять манёвр выхода на полярную орбиту вокруг Луны.

Всё шло чётко, без сбоев — всё-таки надёжность моих систем управления была значительно выше ранее установленных.

Сама АМС обогнула Луну, сблизившись с ней в самой крайней точке аж до ста метров, — мне было немного не по себе от промелькнувшего буквально "рядом" вала лунного кратера, и набрав дополнительную скорость, а также изменив направление движения, вышла на траекторию полёта к Марсу! Тщательно ещё раз соориентировавшись по опорным звёздам и пульсару, солнцу, и самому Марсу, я чуть-чуть подкорректировал траекторию, при этом мои зрители видели как "Экстер-человек" наклонившись над "звёздной картой" что-то там вымеряет, затем включает на пульте двигатель, после чего они видели как работает МДУ на самом деле. Дикий восторг! Серёга и Игорь посмотрев передачу атаковали меня вопросами:

— Экстер, а тебе как, не слабо сделать космолёт с нуля здесь, на Земле?! МЫ тоже КОСМОНАВТАМИ хотим стать!

— Ну, коль серьёзно намерены рисковать своими жизнями, почему нет? Могу и с ядерными движками замутить аппарат!

В это время мой "лунный модуль", выйдя на неустойчивую полярную орбиту вокруг Луны, приблизился к её южному полюсу. Я, по таймерам пульсаров чётко определив время начала "лунного этапа мисии", перешёл в него, и отстыковал диски зондов-пробников. Работая собственными крохотными ДУ они направились к лунной поверхности опережая основной зонд и благополучно, лишь один зонд отклонился от предписанной траектории, врезались в днища затенённых кратеров. Мгновения боли — управление пенетраторами-бомбочками осуществлялось крохотными комочками мой биомассы и я отметив, какие выбросы были особо богаты парами воды, продолжил полёт ко второму, — северному полюсу Луны. Повторил зондирование и там. Однозначный вывод — южные полярные кратеры богаче водой. Поэтому мой основной посадочный блок начал снижение, так чтобы встретиться с лунной поверхностью в облюбованном мной южном кратере, выброс из которого был самый богатый водой. Что интересно, скачанные мной из интернета данные его не упоминали, хотя зондирование этого кратера "Лунар-Проспектором" и другими аппаратами велось. Я лишний раз убедился, что информации из интернета нужно доверять с осторожностью, проверяя при любой возможности.

Удар о дно кратера был сильный. Перегрузка превысила пять тысяч же, практически предел прочности, на который я переделывал капсулу. Но на моё счастье она не раскололась, а запас топлива и окислителя, естественно они были разделены и находились каждый в своём "бачке", — моя стартовая пища, не сдетонировали от удара. Судя по характеру перегрузки и времени её действия, я заглубился метра на три, расплескав грунт дна кратера. Пока поверхность пенетратера была горячей от удара, я быстренько откинул верхнюю крышку зонда, и выкинул длинное щупальце-штангу с солнечной батареей на конце. Длиной тридцать метров в расправленном виде, ажурная ферма с термоизолированными "балками" толщиной миллиметр, она еле-еле справилась со слабой лунной силой тяжести, поднявшись на двадцать метров и выйдя из тени валов кратера. Развернувшееся на его конце полотнище солнечной батареи обеспечило меня живительной электроэнергией и теплом.

Воды в кратере было действительно много — в том месте, где я прилунился, более процента от общей массы грунта. Так что при помощи металлических манипуляторов я отщипывал кусочки грунта, отогревал их внутри зонда и перерабатывал в материал моей лунной станции. Постепенно "росток" становился толще, а процесс создания станции ускорялся.

Основная станция тем временем мирно летела к Марсу, и я приступил к крайнему своему эксперименту, — определению скорости перемещения моего сознания из одного тела в другое на космических расстояниях.

Глава 10: Интересные следствия из небесной механики, или можно ли обычными химическими двигателями разогнаться до десятков километров в секунду, при соотношении массы разгонного блока и полезной нагрузки более процента?

Для проведения опыта с измерением скорости перемещения моего сознания из одного агломерата моих клеток в другой требовалось значительное расстояние между ними. Использовать свои расположенные на Земле части я пока не мог по простой причине, — отсутствия у меня на Земле хорошей радиотехники. Её созданием я намеревался озаботится в ближайшее время, ну, а пока что маемо, то маемо. У меня есть успешно растущая база на Луне и АМС, летящая к Марсу. Обе они отлично могут воспринимать тиканье таймера, отмеряющего время затрачиваемое на перемещение, — одного из пульсаров со сверхстабильным, точнее атомных часов, следованием импульсов радиоволн. Точнее, лунная станция сможет воспринимать пульсар в ближайшее время, как только закончится наращивание её основной массы и можно будет заняться строительством астрономических инструментов. Для их создания я не особо рассчитывал на свою компетенцию, — эпопея с "Фобос-Грунтом" здорово меня нагрузила, несмотря на нечеловеческое тело. Поток информации, что я перерабатывал все эти дни, был близок к предельному, особенно много ушло сил на проверку достоверности и ПОНИМАНИЕ того, что же написано в многочисленных учебниках. Современные учебники, увы, часто были ненадлежащего качества, изобиловали ошибками, причём у меня сложилось впечатление, после анализа массива выловленных ошибок, что они введены в текст зачастую преднамеренно. Впрочем, как я выяснил, это далеко не новость, — самый характерный пример таких "подлян" преподнёс Отто Лилиенталль, когда занизил размеры описанных в его труде летательных аппаратов на треть.

Ошибки, первые из которых я заметил благодаря своему ещё советскому образованию, меня изрядно напрягли. Поэтому я вынужден был создать в посёлке, наречённом мной гордым именем "Муходрищенск" свою лабораторию проверки достоверности. Как раз незадолго до моего отлёта к Марсу в посёлок пожаловали гости. Дорогие и давно ожидаемые гости, к Виталию, за товаром.

"Споровые бомбы" сработали чётко, без осечек, и группа из трёх ушлёпков, успевших перед тем как потерять сознание, удивиться бодрому и пышущему здоровьем виду Виталия, повалилась на землю. Увидев Горбунко, они даже попытались предпринять некие меры по исправлению увиденного, ибо по их понятиям нарик здоровым быть не должен. Во избежание, так сказать.

Но споры подействовали, и наркодельцы погрузились в глубокий, но отнюдь не здоровый сон. Тут как раз и предоставилась возможность оправдать посёлку своё название, — на мирно сопящую братию сели мухи и произвели все необходимые действия по заселению негодников.

Стерев им память, так что о произошедшем они ничего не помнили, я немного накачал их алкоголем, а затем заставил перенести ящики с дурью в машину, — потрёпанный "Хаммер". Наблюдая за перемещением наркоты я быстро вычислил всю "мафию", занимавшуюся сбытом дури. В самом Городе их продукция шла не очень, — молодёжь, не сумевшая противостоять наркотизации уже вымерла, а народившиеся в приехавших в экологически чистую область семьях малыши были ещё слишком малы, чтобы их можно было "посадить на иглу". В будущем, возможно, но не сейчас. Так что дурь транзитом шла в центральную Россию, в "большие города — рассадники заразы". Во многих смыслах рассадники.

В следующий раз зёбрики должны были приехать весной, подбросить Виталию семян индийской конопли и опиумного мака, если тот ещё будет жив. Они уже подбирали кандидатуру ему на замену. Их бизнес, по меркам российского наркотрафика был невелик, но им хватало.

Избавившись от нежелательных посетителей, я, успокоив Виталия, заставил того соорудить "дезинтеграторы", по-простому, крытые ямы, куда он сбрасывал ненужные вещи, а я разбирал их "на атомы". Благодаря этому у меня появился источник редких элементов, которых в земле посёлка и окружающего его леса, впрочем я не искал как следует, не обнаружилось.

Изготовив "подземную лабораторию", я проверял данные из учебников и научных статей, ставя сначала простейшие опыты, доступные и хорошо укомплектованной школьной лаборатории, и по мере исправления ошибок и совершенствования навыков переходил ко всё более сложным. Выглядела первоначально "лаборатория" как сошедшая из фильмов ужасов, — стол с пробирками и приборами которыми манипулируют свисающие с потолка щупальцы. Затем, по мере накопления опыта, она стала становиться всё более "нанотехнологичной", — для внешнего наблюдателя как просто скопление параллелепипедов, без какой-либо "триллерности".

Для строительства астрономических инструментов я решил привлечь "простаивающих" российских специалистов и просто любителей, благо что на "Астрофоруме" я нашёл достаточное количество любопытных. Отправив им в лички письма о том, что некий эксцентричный русский богач-любитель астрономии, хочет построить в некой стране аналог чилийского Паранала, с доступом к астрономическому оборудованию по интернету, я вначале вызвал массу недоумённых и даже резких ответов. Но затем, по мере развития нашего общения, недоверие прошло, и несмотря на выставленные мной жёсткие условия, — никакой зарплаты, только возможность безплатно пользоваться оборудованием и публиковать под своим именем сделанные открытия, сотрудничество наладилось.

Спецы помогли мне досконально и самое главное, — быстро разобраться в доставшемся мне с АМС радиооборудовании, переналадить его и даже перепрограммировать "цифровую часть". Затем я начал разработку "большой радиоантенны", благодаря меньшей силе тяжести на Луне, я задал размеры "чаши" радиотелескопа как в Аресибо, но в отличии от неподвижного трёхсотметрового коста-риканского радиотелескопа мой мог ворочать трёхсотметровой параболой.

Второй проект подразумевал создание стометрового оптического телескопа, и я невольно возглавил группу разработчиков, ранее занимавшихся проектом "OWL", — стометрового наземного оптического телескопа, отвергнутого из-за экономического кризиса. Кроме собственно специалистов-астрономов, которые помогли с выбором целей исследования, проконсультировали насчёт устройства современного астрономического оборудования, я также через них вышел на специалистов в области "железа" и создав для них закрытый форум, постепенно стал готовить свою лунную базу к "великой стройке". Пока же я опираясь на благожелательно "разжёванные" для меня знания по астрономическому радиооборудованию, слепил десятиметровую радиоантенну, и после её настройки смог наконец, приступить к своему опыту.

Зафиксировав характер следования и особенности импульсов радиоизлучения, идущие от пульсара и принимаемые на лунной станции и АМС, я стал перемещать своё сознание. Первый же результат меня потряс. Станция уже улетела почти на миллион километров, точнее 983085,... км, последние цифры непрерывно изменялись в сторону увеличения, но всё-таки если бы я перемещался со скоростью света, была бы почти трёхсекундная задержка. Но её не было! Я МГНОВЕННО проявлялся на лунной станции, стартовав с АМС, и наоборот! Правда, я вскоре заметил кое-что, испортившее ощущение обладания бочкой мёда, — переместившись, я первоначально помнил только то, что я ранее узнал, находясь в этой своей удалённой от других части. Припомнить то, что я узнал в точке старта и чего ещё не было известно в точке финиша, было возможно только по истечении как раз срока необходимого свету, что бы пробежать расстояние между ними. Многократно убедившись в этом прискорбном факте, я понял, что нужно озаботится "выравниванием" интеллектуального потенциала всех моих частей. Дело было ещё и в том, что если моё тело, расположенное в точке старта, погибало, что и служило причиной переноса сознания, то содержавшаяся в нём информация, если расстояние превышало несколько километров, не сохранялась, я помнил только то, что помнила биомасса точки финиша!

Как я обнаружил задержку памяти:

— Опыт невозможен без обычной, например радиосвязи, между двумя телами. Поэтому есть передатчик, синхронизирующий "бортовые записи" моих последних дел. И принимая информацию о своих последних действиях в точке старта я обнаружил, что не помню их до момента прихода сообщения! Затем, воспользовавшись задержкой при дешифровке сообщения в радиоаппаратуре, я выяснил, что читать сообщения нет надобности, — как только истекает время, необходимое для преодоления лучом света расстояния между точками старта и финиша, так и возникает воспоминание о том, что делал на старте.

Итак, переносить своё сознание с места на место я могу мгновенно, а вот память придётся ждать, пока она придёт "пешком", правда со скоростью света.

Закончив выяснять скорость переноса сознания, я занялся своими путешественниками, которые уже поставили рекорд, — пешком, по замерзающей тайге они умудрились пройти половину России! Я направил их стопы в "Плейстоценовый Парк". Сайт проекта по возрождению арктической саванны, впрочем довольно скудный по информации, я нашёл когда выяснял состояние дел в области "оживления" вымерших животных. Во-первых, я сильно заинтересовался возможностью восстановления ископаемых животных, например тех же мамонтов, во-вторых, Игорь имел какой-никакой опыт хождения "по зелёнке", как он выражался, и при подкачке знаний мог вполне сойти за егеря, ну и наконец, на сайте "Плейстоценового Парка" его директор, Сергей Зимов, разместил объявление о том, что парку срочно требуется егерь.

"Плейстоценовый Парк", расположенный в медвежьем краю Якутии, близ устья реки Колымы очень хорошо подходил для моих целей, — удалённость от моих противников, с одной стороны, и с другой, — насыщенность посёлка Черского близ парка, специалистами биологических наук на уровне подмосковных академгородков. То что надо для вдумчивого, неспешного освоения биологии во всём многообразии её дочерей — наук. Таких как экология, генетика и т. д.

Таня, под воздействием моих передач о полёте АМС, забросала меня вопросами касающимися навигации космических аппаратов. В частности, её интересовал вопрос, почему я переходил на траекторию полёта к Марсу в "несколько приёмов". Я объяснил, а затем девочка, спустя несколько дней ошарашила меня неслабым для её возраста анализом. Она сумела вычислить в уме, во время длящихся пол суток стокилометровых марш-бросков, как, при помощи химического топлива, используя "гравитационную" яму планеты, например Юпитера, разогнать АМС до десятков километров в секунду. Причём анализ был прост, хотя немногие школьники её возраста вообще поняли бы о чём речь.

Смысл её "открытия" был таков. Пусть у нас есть одинаковые две ракеты. Спалив всё своё топливо, ракеты могут развить скорость один километр в секунду. Теперь пусть эти ракеты летят — одна в пустом пространстве вдали от массивных тел, а вторая — через "юпитер из тёмной материи" для простоты рассуждений, хотя можно рассмотреть и обычную планету, анализ лишь чуть сложнее, невзаимодействующей с обычным веществом. Первая ракета, спалив своё топливо, разовьёт скорость тот же километр в секунду. Вторая, "падая" на "юпитер из тёмной материи", разгонится при прохождении его центра до восьмидесяти километров в секунду. Пусть в этот момент она включит двигатель, и тем самым добавит к "подаренным" тяготением планеты восьмидесяти километрам свою единичку. А теперь вспомним закон сохранения энергии и вычислим скорость второй ракеты после удаления от планеты. 6561-6400=161 извлечём квадратный корень и получим скорость второй ракеты: ~12,...км/с! Более чем в двенадцать раз быстрее чем первая ракета! Вот так, на первый взгляд парадоксально, используя силу тяготения планет солнечной системы, можно ускорять АМС до вполне приличных скоростей! Особенно привлекательным выглядет манёвр с разгоном около Солнца. Тут с тем же единственным километром в секунду можно разогнаться до 618в кв. — 617в кв = 1235, извлекаем квадратный корень и получаем 35км/с вдали от Солнца! А если брать вполне реальные 3,5 км/с, скорость истечения газов-рабочего тела диметилгидразинового-тетраксид азотного пламени, то скорость вдали от Солнца уже составит 65км/с!

Похвалив Таню, я предложил ей разработать её персональный проект исследования планет Солнечной Системы. Таня подумала-подумала и согласилась. В отличие от в общем-то идущих в корзину разработок детских КБ, со мной Таня вполне могла их реализовывать на практике. Я же в свою очередь стал думать, как мне соединить своей "бионет" с интернетом более удобной чем подвал мэра и его линия, связью.

Глава 11: Трудности строительства внеземных баз, в частности базы на Луне.

В связи с космической эпопеей и превращении меня из "космического зайца" в лунного пионера, в смысле пионера подобного пионерам-освоителям Дикого Запада америки, всё моё внимание было приковано к Луне.

Первоначальные радужные планы по молниеносному захвату контроля над естественным спутником Земли натолкнулись на в общем-то ожидаемые, но от этого не менее досадные трудности.

Сложность была прежде всего в том, что несмотря на наличие воды в месте посадки моего лунного зонда, других необходимых для наращивания моей биомассы материалов было недостаточно. Таких как азот, фосфор, и некоторые другие. Азот например, был в концентрации один на сто тысяч частей реголита. В изобилии валяющихся в кратере брекчиях — "дроблёном, ломанном камне", его вообще не было. Зато неожиданно оказалось, что в грунте много титана и алюминия, а лёд в значительной мере содержит в себе клатраты инертных газов, прежде всего таких как ксенон и криптон.

Я выкрутился таким образом — создал примитивные МЭМС — микроэлектромеханические системы. С управлением частичкой моей биомассы, играющей роль "мозга" устройства. Весь азот азотного тетраксида и углерода несимметричного диметилгидразина, я переработал в биомассу своего "лунного тела". Но это дало всего полкило биомассы. Но ничего, "голь" на выдумки хитра, — я, отказавшись от чисто "биологического" типа переработки лунного реголита, с помощью МЭМС и более крупных механизмов наладил вполне технологическую его переработку.

Реголит вначале разогревался до примерно комнатной температуры. В вакууме естественно, внутри грунтоприёмного устройства был лунный вакуум, ибо оно периодически сообщалось с пустотой снаружи. Вода в таких условиях возгонялась, и пройдя простой вихревой и электро фильтры, замерзала на стенках приёмника, затем образующиеся плитки льда манипулятором складывались в хранилище.

Накопленный сухой реголит прокаливался в терморекуперационной установке до температуры 1500К. При этом, в условиях крайне низкого давления, менее одной тысячной атмосферы из него уходили все летучие компоненты, в частности, угарный газ — из углеродсодержащих загрязнений реголита. Отдельно собирались и конденсировались выделяющиеся при перегонке воды и прокаливании грунта ксенон и криптон.

Энергии на такую переработку конечно уходило в несколько раз больше, чем при "биологическом" способе.

Далее порции прокалённого грунта поступали в "бомбу" высокого давления, где перегретая вода, с температурой от 500К до 700К последовательно растворяла соединения, в обычных условиях в воде нерастворимые — типа двуокиси кремния, ильменита, пироксена и т. д. Правильно наладив температурный режим и рекуперацию тепловой энергии, я добился того, что из реголита выделялись чистые минералы, от ильменита до кварца. Затем тот же ильменит поступал снова в ячейку, на этот раз с раствором серной кислоты и распадался на сульфат железа и окись титана. Сульфат железа разлагался на его окись и SO3... и т. д. Вот так, чисто технически, я создал "киберорганизм", где моим клеткам была отведена роль чисто "мозговых". В результате, хоть и медленнее раз в десять по сравнению с чисто "биологическим" типом развития, я за десяток дней создал свою лунную станцию. Первым делом я построил после завершения наращивания массы станции до тысячи тонн, радиотелескоп. Затем озаботился созданием "луноходов". Их конструкцию я позаимствовал из богатой коллекции детских проектов, случайно обнаруженных в интернете. Впрочем, они послужили "затравкой" в конструировании лучшего многоцелевого лунохода. Запустив аналог эволюционного отбора для техноустройств, в деле наилучшего соответствия цели исследования Луны, я в конце концов остановился на такой конструкции:

"Шестиногий" автомобиль на шести колёсах. Может как шагать на них, наподобие той же осы, что я когда-то исследовал, так и катить. Источник энергии — солнечные батареи, аккумуляторы на электронной хромоплазме, весьма приличной емкости, мне удалось превзойти в концентрации энергии на единицу массы атомарный водород! Так что мои "лунные жуки" оказались достаточно снабжены энергией, что бы не замёрзнуть во время лунной ночи или работе в тени. Перемещались они так — при движении могли как шагать, так и катить на колёсах, при необходимости взобраться на уступ лунного кратера, или пересечь короткую полосу препятствий, могли прыгнуть, благодаря малой лунной силе тяжести, метров на двадцать. Кроме "черепашек", я также остановился на "одноногах", способных быстро перемещаться на громадные расстояния. "Одноног" представлял из себя платформу, могущую отталкиваться телескопической штангой от поверхности Луны с такой силой, что "прыжок" переносил его сразу на пару километров. При приземлении и правильном ориентировании относительно поверхности, использовался гироскоп. При помощи экипированных "колонизационным" оборудованием "лунных блох" я быстро заселил все содержащие воду кратеры южного полюса Луны. Замечательной особенностью "лунной блохи" было практическое отсутствие затрат энергии на перемещение. Ибо в отсутствии воздуха и соответственно трения о воздух, "блоха" сколько потратила электроэнергии при прыжке, отталкиваясь электромагнитным толкателем телескопической штанги от поверхности Луны, почти столько же получала обратно при торможении той же штангой работающей в режиме генератора. Терялось лишь очень незначительное количество энергии, при сжатии опорной тарелкой штанги реголита в точке опоры.

Так что за несколько месяцев я освоился на Луне как у "себя дома" и смог приступить к собственно астрономическим исследованиям.

Тем временем на Земле мои "пешеходы" наконец пересекли черту границы автономной республики Саха. В этих краях уже наступила зима, с приличным снежным покровом, и мои подопечные вынуждены были стать на выращенные мной лыжи. Благодаря костюмам и "температурной оптимизации" теплоотдачи их тел, они не мёрзли и чувствовали себя комфортно. Темп перемещения после вступления в местность покрытую снегом снизился, но мои путешественники по этому поводу не комплексовали, несмотря на то, что в их психологический настрой я не вмешивался. Игорь и Сергей охотились, Таня училась, Валентина готовила еду и следила за окрестностями, опекала Таню. Игорь постепенно усваивал навыки, необходимые егерю.

Виталий очень неплохо с моей подачи подготовился к зиме. Полностью отремонтировал дом, убрался в пристройке и возвёл в ней бойлер, использовав найденные в посёлке радиаторы водяного отопления. Водопроводные трубы я ему почистил от ржавчины и отложений, а варил он их сам.

Я также немного "оптимизировал" своё тело, что мирно лежало в сарайчике. Убрал явно дурацкие фичи типа выдвигающихся клыков, и привёл его организацию к человеческому типу. Сумел, после многомесячной-то практики наконец правильно сделать скелет, добиться естественного вида кожных покровов.

Впрочем, это моё тело по-прежнему тихо лежало без действий.

Глава 12: Экстер познаёт самого себя.

Наконец-то я накопил достаточно практического опыта и знаний, чтобы приступить к изучению своих клеток с полным пониманием предмета.

Лабораторией послужил комплекс верификации, что я сделал на глубине десяти метров недалеко от жилища Виталия.

Кстати, Горбунко, работая как китаец весь день от утра до вечера, сумел многое сделать за истекшее время.

Расширил свой земельный участок — от скромных двадцати соток до гектара. Окружил его изгородью из колючей проволоки — на территории заброшенного животноводческого комплекса нашлись и бетонные столбы для опор изгороди, и сама колючка. Сделал ворота.

Зима выдалась малоснежной — всё-таки юг России, вдобавок даже в январе стояли плюсовые температуры, так что Горбунко помимо работ по дому, возведению изгороди ещё и перекопал огород, расширив его на новые земли и заложив в землю минеральные удобрения, типа простого суперфосфата, хлорида калия, карбамида, старого, испорченного цемента, что нашлись на заброшенных складах и в погребах брошенных домов. Лопаты Виталия от постоянного употребления очистились от засохшей грязи — цемента и ржавчины. Судя по первоначальному состоянию лопат, они были позаимствованы либо самим Виталием, либо кем-то, кто жил здесь ранее на стройке — характерные следы цемента указывали на это. Теперь, после многомесячного употребления они блестели, как отполированные.

Закончив, наконец, хлопоты по обустройству и подготовке к зиме, Горбунко занялся ремонтом мотоцикла. Верой и правдой служившая ему эти несколько месяцев тачка, на которой Горбунко переместил не одну тонну грузов, была разобрана, мотоциклетные колёса почищены от грязи и подготовлены к установке на мотоцикл. Сам мотоцикл Виталий разобрал до винтика. В этом ему помогли инструменты, что он потихоньку собрал, находя, зачастую в самых неожиданных местах. Таких как например, чердак бывшего сельсовета. Ну, а бывшая машинно-тракторная станция совхоза просто обязана была стать месторождением отвёрток, гаечных ключей, плоскогубцев, за годы её существования "отложившиеся" в самых разных местах. Правда, инструменты пришлось чистить и чинить, но тут я немного помог Виталию.

Бывший совхоз был расположен довольно неудобно для посещения сборщиками металлолома, так что за исключением частей от машин, значительная часть "металлических богатств" посёлка осталась неразграбленной.

Ещё одной находкой Горбунко стали станки, увы, разукомплектованные, но по мере продолжения "археологических раскопок" у Виталия появилась возможность собрать пару целых токарных, один фрезерный, сверлильный, долбёжный станки. Но их на тележке домой не перевезёшь, и ставить где-то нужно, поэтому ремонт мотоцикла и стал насущной необходимостью.

Горбунко меня заинтересовал как модель "возрождения трудовой России", поэтому я ему помогал, по-разному, от психической настройки до помощи с тем же ремонтом инструментов, ему непосильном. Опыт возрождения и управления организмом Горбунко чрезвычайно обогатил мои знания по особенностям функционирования человеческого тела. Кроме Виталия, я получал данные и от своих путешественников. Они уже практических дошли до цели, оставалось всего ничего — пройти пару сот километров.

Работа с подопечными развивала меня по принципу — хочешь познать себя, а я психологически пока был человеком, познай окружающих тебя.

В подземной лаборатории я, подготовив спецоборудование и изучив его и работу на нём со всех сторон, наконец занялся изучением своих клеток. Кое-что я мог ощущать и так, без необходимости "подпорок" в виде научного оборудования, вдобавок рассчитанного на обычного человека. Но, изучая себя с его помощью, я мог многое понять в себе "сторонним взглядом" и определить, что обо мне могли узнать мои враги. К ним соваться с моими "старыми" клетками был череповато, как я уже неоднократно убедился.

Первое же серьёзное самоисследование потрясло меня до глубины души.

Очень удобно, когда ты находишься и по ту и по эту стороны микроскопа. Можно "удобнее для наблюдения повернуться", сразу установить, чем является то или иное воздействие на клетки моего организма.

Строение моих клеток оказалось следующим:

1. Многоядерность. В клетках был целый ансамбль ядер. Их роли были таковы:

Главное "бронеядро", хранящее ДЗУ базового строения клетки. Структура главного ядра была таковой, что исключала повреждение его как химическим воздействием, так и вирусным.

Можно сказать, это был BIOS моей клетки, причём информация была закодирована аж восемью нуклеотидами, и дополнительно зашифрована, так что прочитать сходу её я не смог.

Затем следовало "радиоядро", испускавшее слабое гигагерцового диапазона радиоизлучение, причём длина его волны была подобрана так, чтобы оно как можно сильнее поглощалось воздухом и водой. Отсюда кстати, следовало небольшое растояние, на котором я мог одновременно ощущать свои клетки. Радиоядро играло фундаментальную роль в самом существовании моего сознания, при его удалении пропадало ощущение этой клетки. Как я выяснил, радиоядра играли роль "аксонов и дендритов", позволяя КАЖДОЙ моей клетке быть "МОЗГОВОЙ".

Затем шли "вспомогательные" ядра, отвечающие за работу клеточных органелл, усвоение пищи, охрану внутриклеточного пространства от возможных паразитов типа вирусов, запись анализируемого генома других клеток разных существ. Самые простые "ядра" были организованы наподобие плазмид бактерий, за тем исключением, что были организованы в "аналитические" комплексы, способные осуществлять "молекулярные рассчёты". Наконец было ещё несколько ядер, назначение которых я не понял, что очень меня обеспокоило.

Однако проблему "приказа умереть" я решил, опытным путём установив расположение эффекторов приведения его в исполнение. И даже сумел расшифровать цепочку нуклеотидов, шифрующих в "бронеядре" эту особенность, а затем сумел заменить код привода апоптоза — клеточного самоубийства в действие на более сложный, и уже известный только мне. После тестирования клетки с новым "микрокодом смерти", я частично заменил свою биомассу на них. Пока только на "Ферме Горбунко".

2. Второй особенностью было значительно большее количество нуклеотидных и аминокислотных оснований. Вместо пяти нуклеотидов и двадцати одной аминокислоты в моих клетках обнаружилось шестнадцать нуклеотидов и сто двадцать восемь аминокислот.

Что наталкивало на вполне определённые выводы.

* * *

Мэра и часть администраторов я также взял "под контроль", но в их деятельность не вмешивался, лишь регистрировал некоторые интересные моменты и документы. Против ожидания, мэр оказался вполне приличным человеком по нашим временам. Не "бугровал" и чувство реальности не утратил. Не был хамом. Его инициативой была работа по реконструкции старой части Города и ремонт коммуникаций, на которые он в порядке личной инициативы изыскал средства. С его же подачи осуществлялись ежемесячные выплаты старикам Города и организовывались мероприятия для них во время праздников. С другой стороны, своего он не упускал и был по меркам Города одним из первых в списке местных богачей.

Я посетил местного интернет-провайдера. Расположилась интернет-фирма в старом здании почты, попутно проведя его ремонт. На крыше почты были установлены спутниковые антенны, и одна из них и была "воротами в мировую сеть". Оптоволоконные кабели расходились от здания почты по множеству муниципальных, частных домов и организаций, образуя сеть местного значения. Принадлежала фирма мужику средних лет, бывшему сотруднику МЧС решившего "на старости лет" осесть в более-менее приличном уголке России. Себе в фирму он набрал местных компьютерщиков-умельцев, совсем без дипломов, соблазнившись невысокой стоимостью их труда. Соответственно и "спецами" они были аховыми. Хорошее знание практических сторон перемежалось у них с просто-таки дремучим невежеством в области сетевой безопасности. Впрочем, при почти поголовном "ламерстве" местных пользователей интернета это сходило фирме с рук.

Мои опасения на тот счёт, что увеличение траффика, а также тот мой ночной выход в сеть будут обнаружены, оказались беспочвенными. Я вообще мог подключится к их системе "на халяву", и прошли бы месяцы, прежде чем это было бы замечено системным администратором.

Работу в фирме эти "кулхацкеры" воспринимали исключительно как средство приятного времяпрепровождения. Посвящая львиную долю оного сидению в чатах и играм.

Поэтому, поигравшись с настройками центрального сервера дабы обеспечить свою "невидимость" администратору, выяснить пароли доступа не составило труда, я переключился на свободный разъём роутера и уже без проблем круглосуточно сидел в интернете. Скорость соединения была хорошей — 100 мегабит в секунду.

Кот, управляемый мной, разобрал все "древние" компьютеры, что были свалены в подсобке мэрии и стащил их детали, а также пару приличных неисправных мониторов, к себе в подвал. Мониторы — один 20" ЖК LG, у которого перегорела лампа подсветки, и второй 20" ЭЛТ LG, мной были починены. Плечевые щупальца кота после доработки с использванием опыта создания лунной базы справлялись и с ролью паяльника, и микропинцета, и даже позволяли "ремонтировать" микросхемы, устраняя обрывы между кристаллом и выводами. Лампу для ЖК-монитора я отремонтировал с их помощью, "собрав" распылённый вокруг катода материал нити со внутренней стороны колбы лампы, аккуратно продырявив её и не допустив прорыва внутрь воздуха, и отложив его обратно на нить, попутно срастив её. После чего отрегулировал работу пускового устройства лампы так, чтобы минимизировать распыл материала электродов. Исходная регулировка была неудовлетворительной, что и послужило причиной выхода лампы из строя. Сама электроника ЖК-монитора была вполне исправной. ЭЛТ монитор требовал замены FBT-строчного трансформатора, а также мощного транзистора его раскачки. Кроме этого потребовалось заменить десяток потерявших ёмкость конденсаторов и монитор заработал как новый!

Трансформатор я отремонтировал, создав "микроманипуляторный станок", выращенный при помощи кота. Станок "перемотал" трансформатор, заново нанеся изоляцию на провода и устранив повреждения корпуса. Щупальца же кота в конце концов превратились не только в микроманипуляторы, но и в щупы мультиметра и осциллографа, с "мозговым" интерфейсом, позволившие используя данные с форумов "Monitor" и "Espec" уверенно работать с "железом". О таких инструментах, которыми обзавёлся кот, старожилы форумов могли только мечтать. Конечно, не зная об их устройстве и принципах действия. Я после небольшой практики научился самостоятельно выращивать дискретные детали и микросхемы невысокой степени интеграции. Более сложные, типа северных и южных мостов материнских плат, а также сами процессороы, как основные, так и видео, пока ждали своей очереди — я мог обходится без них на своей лунной базе.

Мои "Туристы" тем временем освоились с "дикой жизнью" в тайге. Накопив достаточно знаний о "молекулярном строительстве", я наконец-то сумел синтезировать пищу, ничем не отличающуюся по внешнему виду и питательности от той, что можно заказать в ресторане.

Мои "мухи", что были сгенерированы в биомассе кота, обследовали "элитную" часть Города, в том числе и рестораны. Ночью кот иногда выбирался из подвала, и переместившись к интересующему меня зданию, оставлял в земле "закладку" из мух-разведчиков. Так что я сумел как следует изучить строение очень неплохих блюд местного ресторанчика, где в числе завсегдатаев был сам мэр.

Меню ресторана и изучение блюд на молекулярном уровне позволило мне освоить синтез полноценной пищи. Мои туристы получили "полевой синтезатор Мидас", правда без ядерного конвертора и с фиксированным набором функций, превращающий деревянные чурочки в горячий свежий хлеб, мясную окрошку, колбасу и т. д. вплоть до изысканного вина двадцати сортов и икры. Повторять природные продукты, из которых делались блюда, оказалось не надо — достаточно было организовывать пищевые молекулы в агрегаты размером с клетку. Синтезатор удостоился всяческих похвал со стороны Валентины и Тани, которым надоело готовить зайцев и косуль, что добывали Сергей и Игорь.

Как-то раз, лопатя интернет в поисках технических новинок я наткнулся на сообщение о "реакторе Росси". Этот якобы ядерный реактор синтеза, работающий при "комнатных" условиях и осуществляющий синтез меди из никеля и водорода с приличным энерговыделением, очень меня заинтриговал, ибо был тем, что мне нужно для космических полётов, а также мог пригодиться моим подопечным. Поэтому один из моих птыцев направился в Европу, разведать, что там такое изобрёл хитрый и прижимистый делец от науки Росси. Кроме этого, ещё ранее я нашёл сообщения о создании в России комнатнотемпературных сверхпроводников! И теорию цветового заряда электрона, которая после моих экспериментальных проверок оказалась отнюдь не бредом. Хромоплазменные аккумуляторы гигантской ёмкости, что я установил на свои лунные машины были как раз практической отдачей от этой теории.

Тем временем "попрыгунчики", оказавшиеся наилучшим типом лунного мобильного зонда, картографировали лунную поверхность. Во время прыжка, длившегося иногда до десяти минут, они производили съёмку Луны с высоким, до пары сантиметров, разрешением. Я обнаружил следы разбившихся советских зондов, даже выкопал себе "на память" вымпел, доставленный одной из станций. Затем нашлись и американские машины. Мои сомнения относительно американской экспедиции на Луну и высадки человека на её поверхность были развеяны, после обнаружения всех шести посадочных аппаратов в заявленных США точках лунной поверхности. Спускаемые станции-автоматы американов обнаружились даже на обратной стороне Луны! Так что взял было дядя Сэм в свои суетливые потные ладошки спутник Земли надёжно. Только вот по старому праву первооткрывателя право на Луну утратил, ибо пятнадцать лет не заявлял права на свою собственность. Впрочем, по договору о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела, старое право первооткрывателя утратило силу. В отношении государств. Но не частных лиц! Чем воспользовался один мошенник, выкупив дарственную короля-Солнца своему фавориту на право владения Луной, после чего стал, ссылаясь на этот курьёзный документ, торговать участками на Луне.

Ну а я пришёл на Луну всерьёз и надолго. Так что как "частное лицо", не попадая под действие Договора, мог объявить спутник Земли своей собственностью. На полном серьёзе. В конце концов, право владения территорией требует только одного "документа" — вашей СИЛЫ её удержать. И только.

Впрочем, было любопытно найти лазейку в мировом законодательстве для обоснования своих гипотетических притязаний.

Многие найденные мной в интернете особенности лунной поверхности, как например, её подробный минеральный состав, были выложены с искажениями. Так что я создавал свою селенологическую карту Луны.

Опыты с толкателями "попрыгунчиков" в конце концов позволили создать машину, способную одним прыжком преодолеть сотню километров. Всего я изготовил тысячу двадцать четыре "лунные блохи", заразившись пиетитом перед двоичной системой счисления во время занятий компьютерным железом.

Марсианская станция тем временем продолжала неторопливо двигаться по гомановской траектории к своей цели.

Глава 13: Эстер изучает созданные человечеством сочинения о подобных ему существах.

За век развития фантастики чего только не было придумано, и дабы изучить накопленный человечеством багаж фантастических гипотез я приступил к изучению литературы. На тему, — а что о подобных мне монстрах выдумали борзописцы? Авось, что полезное найду.

Увы, найденное мной было из той серии, о которой говорят:

— Ворона по сети жемчужное зерно искала,

— Напрасен труд, там были лишь завалы кала.

Начал я поиски с рассказа Джона В. Кэмпбелла-младшего "Кто там?". Инопланетный монстр, что разгромил антарктическую исследовательскую станцию, несомненно разумный, как его описал Кэмпбелл, чем-то был похож на меня. Такая же осознающая себя клеточная масса, способная принимать любой облик. Впрочем, так тупить, как тупил этот монстр, мог только амеровский писака, кропающий глупый ужастик, дабы пощекотать нервы читателю. Даже я, совершенный нуб, с точки зрения умудрённого веками жизни космического исследователя, который иначе не смог бы "завести" свой звездолёт, коим был выведенный Кэмпбелом монстр, и то, с пары пинков разобрался как нужно себя "правильно" вести.

Клеточная масса монстра Кэмпбела, впрочем, в отличие от меня не терпела разделения. Отдельные части её тут же осознавали себя личностями и... далее гипертрофированный вариант пресловутого "бунта роботов". Со мной тьфу-тьфу, такого не происходило, хотя, как следует обмозговав проблему, я к своему содроганию убедился, что она отнюдь не надумана. Так что рассказ Кэмпбелла, читанный мной ещё в детстве дал-таки маленькую жемчужину идей насчёт таких систем как я.

Отталкиваясь от обнаруженного в сети электронного варианта произведения Джона В. Кэмпбелла, я довольно быстро открыл для себя "Либрусек" и "Самиздат", где нашлось прямо-таки море литературы с похожими на меня героями. От потрясающих своей бессистемностью рассказов Мак Ивана до совершенно малоизвестных и малочитаемых, судя по счётчикам посещений, авторов. Упомянутый Мак Иван, или "Большой Ваня", как можно было перевести его имя, в одном из своих произведений описал точь-в-точь похожее на меня существо. Даже едкость биомассы, в которой чуть не растворилась Таня предугадал весьма точно. Ну, а само происхождение "хиоака" натолкнуло меня на идеи о возможном моём происхождении. У Мака монстра, биомассу подобную биомассе-криэйтору Глана из советского фильма "Через тернии к звёздам", забабахали в одном из научно-исследовательских институтов планеты, первой на пути главного героя, первого хиоака во Вселенной. Как универсальный утилизатор мусора, если кончено тот профессор не лукавил. Если учесть обнаруженный явный налёт искусственности в моих клетках, начиная от кратных двойке количеств основных строительных блоков и чрезмерно оптимизированных клеточных органелл и их строительного материала — белков, то уши моего происхождения растут... растут как бы не из разгромленного мной спецНИИ. Мдя, остаётся надеятся, что погром я им устроил знатный. Что материалы исследования попорчены основательно. Это ж кто такой там "монстрогонный аппарат" сообразил, а? Может показаться, что "догадка" туповата, такая гипотеза самоочевидна, но в ней у меня были всё-таки сомнения. Уж очень меня непрофессионально "гоняли" в НИИ. Нет бы сразу "приголубить" радиолучом смерти. Почему-то не использовали эту возможность. А значит, не всё так просто.

Орёл в конце концов долетел до моего родного города, где я жил до своего "попадания". При помощи ворон, которым очень почему-то не понравилось соседство орла в городском парке, я установил судьбу своего тела после той автокатастрофы.

В моей квартире уже жили чужие. Взяв их под контроль, я в конце концов услышал, что мой труп после расчистки места аварии был доставлен во второй городской морг. Этого оказалось достаточно. Выяснив адрес скорбного места я незамедлительно направил туда каркуху, и прицельным "бомбометанием" десантировал "разведчика" на лысину одного из работников морга.

И вот что выяснилось.

Я был одинок. Жены, у меня — убеждённого холостяка, не было, родственники жили далеко и их адреса я хранил в голове, записей их я не делал. Так что по большому счёту и хоронить меня было некому. Мой труп попал в секцию "невостребованные останки", и когда эта секция переполнилась телами безвестных бомжиков, что находили полисмены, директор морга в категорической форме потребовал от работников очистить площади. Была зима, к моргу подкатил нанятый грузовичёк, туда перегрузили "неликвиды", в количестве полусотни тел, и по бодрящему зимнему морозцу повезли в... лес, на известное одному из работников морга местечко. Где и сгрузили, аккурат на лёд того самого болотца, где я "родился" второй раз, как ни странно, в полном сознании и при своей старой памяти.

Вопросов после этого расследования возникло больше, чем было получено ответов.

Заселив всех работничков "дома покойников", я постепенно выяснил мелкие подробности того происшествия. Маршрутку выбросил за обочину дороги самосвал, что "поцеловал" микроавтобус в зад. Удалось установить личности погибших, пассажиров и водителя.

Посетив городской отдел МВД, где хранились дела погибших, мне удалось разузнать подробности.

Особенно мне заинтересовал некий Матвей Остапович Макаров. Просто своей профессией — д. б. н. Доктор биологических наук. Единственный из погибших, кто хоть как-то был связан с областью деятельности, имеющей отношение ко мне. Остальные погибшие были по своей профессии далеки от интересующих меня специальностей, как Земля от Марса.

Я стал выяснять, где работал Макаров, и отчётливо почувствовал, как "запахло жареным".

На мой лунной базе и движущейся к Марсу станции дела шли своим чередом. Что бы как-то разгрузить себя, я создал в основном блоке базы и в каждой мобильной единице типа "прыгуна" и "лунохода" простенький блок управления. Основанный на досконально изученной мной матрице мозговых клеток кота, где были прописаны инстинкты животного. По "мотивам" этих нейросетей, вместилищах архетипов поведения кота и были сконструированы "автоматы управления".

Лунная база потихоньку развивалась. Расширение масштаба добычи сырья, — грунта лунной "вечной мерзлоты", привело к несказанно обрадовавшим меня минералогическим открытиям, — обнаружению аммиачного и метанового льдов. Меня при прилунении, а я врезался в лунную поверхность вблизи вала внутри полярного кратера, занесло на участок с почти чистым водяным льдом, то есть из летучих при комнатных условиях компонентах присутствовал как раз только преимущественно водяной пар. Но в другом месте кратера обнаружился лёд со значительным, проценты от массы водяного льда, содержанием аммиака, метана, синильной кислоты и т. д. веществами. Видимо в кратер, за минувший с момента его образования срок, попадали мелкие метеориты и имела место быть возгонка и разделение веществ.

Основной блок базы я в конце концов закопал в лунный грунт, — под ним в процессе добычи минералов образовалась яма, куда и опустился модуль. Уровень радиации в кратере был невелик, — он создавался пришедшими из глубин звёздного неба над кратером космическими лучами. Солнечное же излучение, что электромагнитное, что корпускулярное, во внутрь кратера не попадало.

Я берёг холод, доставшийся мне вместе с минералами. Избегал теплового загрязнения кратера, ибо хорошо понял, что оно приведёт к наблюдаемым с Земли выбросам газообразных веществ. Так что излучал тепловой радиатор, что я изолировал ото дна кратера алюминиевым отражателем, всего сотню ватт, при мощности основной солнечной батареи около ста киловатт. Почти в тыщу раз больше. Разница в полученной и излучённой энергии запасалась в чистых веществах — химических "полуфабрикатах". Таких как триметилалюминий и тетраметилтитан, металлы в чистом виде, жидкий кислород и водород и так далее. Для рекуперации выделяющегося при химических и физических процессах тепла, а также разогрева добытого грунта использовался ТЭГи-теплообменники. Я добился, эволюционно непрерывно совершенствуя конструкцию ТЭГ-а КПД преобразования тепловой энергии, почти равного КПД цикла Карно, что свело тепловые выбросы станции к неощутимомой величине, с рассеянием которой справлялся радиатор скромных размеров. Если учесть, что грунт был охлаждён почти до температуры глубокого космоса, то такой высокий показатель эффективности моего производства чудом не был.

Накопив строительный материал, я возвёл запланированный и обсуждённый на десятке форумов трёхсотметровый радиотелескоп. Отладил его "методом Дарвина". Магнитный подвес поворотной платформы, благо что телескоп, благодаря невысокой лунной силе тяжести вышел лёгким — всего-то тысяча тонн масса, позволял быстро, и самое главное — точно наводить его на интересующий меня объёкт.

Испытав телескоп в радиодиапазоне, и убедившись, что мой конкурент гиганта из Аресибо вполне себе работает, и даже очень неплохо, я, глядя на данные о динамических и статических деформациях чаши радиотелескопа, задумался, а не расширить ли его диапазон? Задумано, — и практически сразу сделано. Комбинированным биолого-технологическим, точнее, плазменным напылением и полировкой чаши. Тысячи магнитных толкателей, корректирующих форму тарелки я установил ещё ранее, при её изготовлении, и запас по точности был громаден. Система автоюстировки позволила добиться почти идеальной параболы, а подсмотренное у рака-богомола "аппаратное" исправление дефектов изображения вывело разрешающую силу инструмента в идеал. Так что я, используя вместо ПЗС-матрицы свою суперсечатку, а также вполне технические устройства для приёма радиоволн и микроволнового излучения вплоть до теплового, благо что холод кратера позволял обойтись без охлаждения ИК-матрицы, получил в своё разпоряжение в буквальном смысле "суперглаз". Найдя в интернете координаты внесолнечных планет — возможных двойников Земли, я практически сразу различил диски этих планет, и спектры их атмосфер. Дальнейшие наблюдения показали, что практически на каждой планете, находящейся в "зелёной зоне" своей звёздной системы, есть жизнь! Лишь бы планета не была газовым гигантом. Я сумел даже различить, немного доработав своей "мультископ" до оптического интерферометра, построив в километре от него небольшой метровой апертуры вспомогательный телескоп, поверхность планеты! И узрел очертания её континентов и морей. А спектр отражённого поверхностью континентов излучения, изобилующий хоть и не тождественными, но очень похожими линиями поглощения, характерными для фотосинтезирующих растений, окончательно убедил меня в открытии внеземной жизни! Ну, а процентное содержание кислорода в атмосфере планеты — тяжёлого аналога Земли, 32%, говорило само за себя.

Побыв "астрономом" и "астрофизиком", я переместился на свою марсианскую станцию и занялся её подготовкой к встрече с планетой.

Глава 14: Закон Мура — не мура!!!

Мои подопечные наконец достигли северо-восточной научной стации обойдя по широкой дуге посёлок Черский, во избежание, так сказать, ненужных проблем. На лыжах. Зашли на территорию станции и сразу направились к административному зданию.

Научный руководитель станции, Сергей Зимов, был занят. Новоприбывших встретил его сын Никита, математик по образованию, нынешний директор Северо-Восточной научной станции РАН. После тяжёлых переговоров, Никита допытывался каким транспортом прибыли в посёлок гости, Игоря зачислили на должность егеря. С испытательным сроком. Сергей, которого я обещал консультировать, назвался продвинутым компьютерщиком, можно сказать, даже хакером. Жена Игоря назвалась домохозяйкой, и соответственно Таня стала считаться её и Игоря племянницей, чем вызвала ревность у своей настоящей матери.

Новоприбывшим выделили жильё. В общежитии. Но мои путешественники, с моей подачи, облюбовав брошенный дом в посёлке собирались заняться его ремонтом и обустройством. Угу, на арктическую зиму глядя. Никита посоветовал не страдать фигнёй и селиться пока в общежитии.

Ближе к вечеру прибыл и сам Сергей Зимов, устроивший назвавшемуся егерем Игорю форменный допрос. Впрочем, ему было важнее "ехать, а не шашечки", т. е. наличие помимо паспорта, у Игоря документа, подтверждающего заявленное образование. После придирчивого собеседования, прошедшего благодаря моим подсказкам вполне успешно, Игорь был окончательно утверждён в должности.

Таня, занимавшаяся во время похода самообразованием, однажды поинтересовалась у меня, как получается, что я столько всего знаю?! Во всём разбираюсь? На что я ответил, что на самом деле я мало знаю того, что требовалось бы знать, но я это понимаю и обнаружив свою некомпетентность по тому или иному вопросу, её устраняю. И поскольку мой разум не скован цепями физических ограничений человеческого мозга и его немощями, типа неустойчивой памяти, то моё развитие идёт согласно закону Мура. То есть мои знания, практические знания, а не только теория, каждый месяц удваиваются. Ну, а в отдельных областях, типа разработки молекулярных "машин", и того, растут не по дням, а по часам.

— Чем больше знаешь, при условии, что ёмкость мозга физически не ограничена, тем, Таня, быстрее усваиваешь новое. Более того, достоверно установленные знания играют роль фильтра, позволяющего сходу оценивать полезность получаемой информации. Вот возьмём к примеру, Ваш походный синтезатор "Мидас". Когда я его создавал, то 99% всей работы по его конструированию и отладке были проделаны в тот самый день, когда я его вам вручил. Хотя к подобному устройству я шёл почти полгода. Помнишь ту массу, которой я тебя кормил, при бегстве из НИИ? Тогда я и задумался впервые о необходимости научиться делать искусственную пищу.

Сейчас же я почти каждый день делаю крупное открытие, а каждую неделю, — пожалуй что и нобелевского уровня. Объём работы, при создании новых устройств просто невообразим, но я справляюсь. Пример, помимо известного тебе синтезатора, это и мои супераккумуляторы на электронной хромоплазме. Фактически, по энергоёмкости, они располжены в "пустыне энергий", диапазоне энергий, заключённых между энергиями химических связей и энергиями атомных ядер. Заполняют собой эту пустыню. Последняя моя модель превысила по плотности запасаемой энергии на единицу массы вещества аккумулятора атомарный водород в двенадцать тысяч раз. Но это ещё что! — похвастался я своими успехами. У меня на подходе штука, что превратит ваш синтезатор из прототипа в точную копию того аппарата, что изобразили Стругацкие в романе "Трудно быть богом". Конвертор химических элементов Болотова-Экстера. Хоть Болотов и не рассказал ничего практически ценного о своём изобретении, его "теории" это скорее метод ввести в заблуждение, нежели прояснить обнаруженные им эффекты, я в сути происходящих процессов разобрался, и создал "конвертор элементов" — мечту средневековых алхимиков. Золото из свинца теперь можно производить вполне в индустриальных количествах! Получиться оно чуть дешевле по затраченной энергии, чем реальная добыча золота в природе. Для меня на моей лунной базе это актуально, ибо нужных химических элементов часто не хватает.

Таня выслушала меня и спросила:

— А почему у нас, людей, так не получается?

— Ну почему не получается?! — удивился я. Были в истории типы, знавшие и умевшие очень много. Тот же Тесла, к примеру. Другое дело, что у них был вполне определённый физический барьер — их мозг, который и задавал границы возможного. У меня таких границ нет, хотя уже вырисовываются другие.

— Какие? — сразу же заинтересованно спросила Таня.

— Я начинаю постепенно утрачивать "человекомерность" психики. Постепенно ухожу от своего человеческого начала. Я ведь, в своём исконном виде, Таня, вряд ли смог бы сходу научиться с тобой разговаривать, и даже понять, что тебя нужно спасать, не смог бы. Благодари своего предшественника, что провалился в то болотце и дал мне свою личность. Таня, представив себе это, зябко поёжилась, несмотря на тепло жарко натопленного помещения, где расположились на отдых путешественники.

* * *

На следующий день Игорь ушёл вместе с Зимовым осматривать хозяйство. Изредка консультируя его, я поддерживал реноме егеря. Держался Игорь молодцом, не побоялся войти в вольер к зубрам. Я его, предчувствуя проверку со стороны дотошного руководителя, заставил захватить с собой немного чёрного хлеба и соли. Так что, предложив своим новым подопечным нехитрое угощение, Игорь благополучно избежал со стороны рогатых тварей проявлений недовольства. Показав хозяйство, Сергей Зимов дал первое задание, — осмотреть изгородь на предмет возможных повреждений и подсчитать число волков по следам. Игорь взял свои лыжи, ружьё и пошёл выполнять первый наказ. Суперлук пока решили не светить и спрятали в укромном месте. Зимов, почему-то посмотрев ему во след, покачал головой.

Серёга, назвавшись хакером, сразу же получил нагрузку — протестировать компы, осмотреть накопившееся старое компьютерное железо на предмет какого-либо полезного применения.

Таня и Валентина пошли смотреть заброшенное строение, в котором первоначально хотели было селиться. От идеи обзавестись своим жильём они не отказались. Ещё бы! С моей подачи, ремонт и обустройство жилища даже не смотря на начавшуюся арктическую зиму, не выглядели невозможными.

Местное правительство, в лице Никиты Зимова, возражать против "жилищной утилизации" брошенного домика не стали.

Подсвечивая себе мощным фонарём-прожектором, две отважные девушки вошли в заброшенный дом, быстренько отыскали синтезатор, припрятанный вчера, и Таня достала из него выращенную за ночь электропилу, с... ядерным источником энергии. Мечта лесоруба — пила не требующая заправки и пилящая, пилящая, пилящая... Отталкиваясь от собранной на многочисленных форумах, посвящённых бензо— и электропилам, как российским, так и иностранным, инфы, я сгенерировал концепт "идеальной пилы", с предельно возможным сроком службы без ремонта. Результат моих изысканий сейчас держала в руках Таня.

Щелчок выключателя и цепь пилы бешено завертелась, издавая едва слышный сухой шелест. На боку пилы, несколько напоминавшей "Хуксварну", гордо мерцала выписанная ярко-алой краской надпись-название "Дружба Forever".

Осмотрев ещё вчера глазами Тани и Валентины заброшенный домик, я составил план его реконструкции. Первоначально нужно было удалить сгнившие брусья и балки.

Таня подошла к первой намеченной жертве — межкомнатной стенке и легким, непринуждённым движением инструмента удалила сгнившие части. Валентина, орудуя ломиком, "разобрала" сколоченные доски на отдельные части и вынесла их на улицу, сложив у крыльца дома, очищенного перед этим от снега.

Где-то в середине "ночного" дня к работающим девушкам подошёл местный житель — американский зоолог, приехавший изучать выживание "интродуцированных", то бишь, возвращённых обратно, копытных в условиях колымской зимы. Задумчиво так посмотрел на Таню, деловито режущей гнилые брёвна на дрова из стены домика, и наконец задал вопрос:

— What is this? What brand? (Что это? Какая марка?)

Валентина, укладывавшая поленья в штабель, обернулась на его и недоумённо пожала плечами. Таня продолжала орудовать инструментом, издававшем при соприкосновении с деревом еле слышное жужжание, не замечая американца. Тот немного обиделся и тщательно подбирая слова повторил вопрос по-русски:

— Чито это за инструмент? Кто его изготовител?

Таня выключила пилу, и держа её в руках, показала бок с надписью американу. Тот понял только слово "forever", чему-то заулыбался и пошёл к себе, ибо уже успел замёрзнуть. Мои же девушки, совершенно не обращая внимания на тридцатиградусный мороз и темноту, при свете мощного фонаря "Лампа Ильича", ещё один мой бренд, на этот раз на пальчиковых хромоплазменнных аккумуляторах "Уран", три штуки, пятьдесят тысяч ампер-часов каждый элемент, продолжили ваять своё новое жилище, точнее освобождать его от ненужных частей.

Вечером Таня и Валентина вернулись в общежитие, в столовую, и присоединились к ужинающим Игорю и Сергею. Постепенно завязалась беседа с другими обитателями посёлка.

Говорили о разном. Собеседники моих подопечных аккуратно, всёж они в своей массе были людьми с научными степенями, вдобавок сформировавшиеся в англоязычной культуре, пытались "прощупать" на предмет интересов и целей прибытия в посёлок. Собственно, на лицах собеседников читался лёгкий скепсис при любых попытках Серёги и Игоря выдать объяснение. С другой стороны, мои подсказки позволили всем "туристам" выглядеть на уровне.

Судя по характеру беседы, в покое моих пришельцев не оставят, и будут до победного конца допытываться, кто они и откуда. Нужно было строчно разрабатывать правдоподобную легенду. У меня уже были более-менее проработанные заготовки, связанные с прежним местом службы Игоря.

Тот самый американ, что пытался выяснить у Тани марку пилы, теперь тщательно выспрашивал её, незаметно для собеседницы тестируя её умственный уровень. Пила его заинтриговала. Нужно было срочно исправлять прокол, создавшийся из-за моего неуёмного чувства гордыни, особенно развившегося в последнее время в связи с целой серией оглушительных успехов. Поэтому я активировал "Мидас" и принялся делать копию "Дружбы", на этот раз без техноизвращений типа "индуктора Росси", с обыкновенным фосфат-литиевым аккумулятором в качестве источника питания. Правда аккума должно было хватать всего на час работы. Саму пилу, с ядерной "батарейкой", я оборудовал биометрическим датчиком, исключавшем её запуск посторонними, а также позволявшего отслеживать положение инструмента и даже запустить процесс его самоликвидации. Уничтожать свой шедевр не хотелось.

Ядерный блок питания — был результатом детального обследования установки Росси. Мой посланец добрался наконец-таки до солнечной Италии и благополучно сделал хитрому дельцу "прививку". Наблюдая за ним я в конце концов понял, что никакого "реактора Росси" не существует. Это всего лишь был грандиозный розыгрыш, с целью поиграть на курсах акций энергодобывающих компаний. Но... Времена сейчас другие, и афёра Росси, в отличии от "серебрянного дела" конца девятнадцатого века, инициированного как раз с целью поднять акции серебродобывающих рудников, особого успеха не имела, несмотря на довольно солидную поддержку заинтересованных лиц. Всёж рост общей образовнности целевой аудитории мошенников сказывался.

Зато. Продолжая исследования ХЯС с позиции теории LENR, взаимодействия ядер водорода с тяжелыми поверхностными поляритонами — мультиэлектронными возбуждениями в веществе на поверхности микроагрегатов того же никеля, я в конце концов самостоятельно сконструировал "пикомашину" — устройство, способное управлять квантовыми амплитудами и фазами атомных ядер. Что позволяло гибко управлять процессом туннелирования субатомных частиц, и добиться их контролируемого взаимодействия нужного типа. В результате, я сумел осуществить то..., что декларировал Росси — взаимодействие протонов с ядрами атомов никеля. И не только. Установка "Алладин" позволяла синтезировать золото из свинца и ртути, за счёт индуцированного слияния ядер упомянутых элементов и протонов, а затем — вынужденного альфа-распада полученных метастабильных изотопов. За счёт "телепортации" квантового состояния возбуждённых атомных ядер их энергия напрямую преобразовывалась в электрическую. Без возникновения досадных помех типа гамма излучения.

Итак, я обеспечил себя неисчерпаемым источником энергии и нужных изотопов. Но вот с практической реализацией этих технологий на Земле стоило погодить. В связи с вскрывшимися игрищами вокруг них.

Американ, что всё допытывался у Тани, кто они и откуда, наконец сдался, поняв, что девочка не так проста как кажется и лишнего не сболтнёт, и изменил тактику. Теперь он выспрашивал, что Тане интересно. Этот вариант развития событий уже был мною с Таней многократно обсуждён.

На вопрос, как Таня собирается учиться, ведь идёт школьный учебный год, Таня без грана смущения заявила, что не видет осбой проблемы. Ибо уже давно есть интернет, и можно заниматься образованием самостоятельно. Вдобавок по индивидуальной программе, прорабатывая те знания, которые тебе действительно могут понадобиться.

Американ покивал головой, и спросил, что Таню интересует. Ещё в бытность на острове, Таня заявила мне, что всерьёз хочет стать "эльфийской принцессой". На что я ей заметил, что в нашей реальности аналог можно найти только среди "биологинь". Ну а дальше Таня всерьёз увлеклась генетикой — не без моего участия, правда, выразившегося в подаче подобранной библиотеки посвящённых выбранному предмету книг для школьников и абитуриентов. Где были даже уникальные раритеты, такие как советская брошюра "Удивительный мир клетки", где подробно(!), это в детской-то книге(!) упоминалось о ведущихся в СССР работах по индуцированной регенерации тканей и органов организма млекопитающих.

Теперь же Таня уверенно отвечала на вопросы дотошного американа, кстати, вся беседа проходила на довольно сносном пиджин-инглиш, благо что знания по языку девочка во время "великого похода" подтянула основательно.

Уровень знаний Тани американа впечатлил, и он предложил ей... поработать в его лаборатории лаборатном, или точнее, помощником лаборанта.

Тем временем я потихоньку осваивал научную станцию. Заселил всех её членов, до животных включительно и приступил к сбору информации. К ночи я выяснил состояние здоровья акклиматизируемых животных и немного подлечил их. Оптимизировал метаболизм, дабы дать подопечным Игоря "олимпийское здоровье".

* * *

После установления контроля за организмами животных появилась возможность объединить их в нечто подобное суперорганизму. Самое малое что такое образование могло — это оптимизировать поведение животных так, чтобы максимально повысить их выживаемость и одновременно эффективно использовать ресурсы пастбища.

Зимов специально скучивал травоядных на небольших площадках, чтобы они выедали растительность, не давая ей накапливаться и перерабатывая ее в навоз. Что автоматически вело к замене тундрового биоценоза, т. е. сообщества живых организмов, биоценозом арктической степи.

Овладев органами чувств сотрудников научной станции, я постепенно выяснял, чем они тут на самом деле занимаются.

* * *

Объединённые мной в единый организм жвачные превратились из обособленных стад в новое сверхстадо, которому не нужен был пастух. Работа Игоря отныне упростилась до чрезвычайности — вместо того, чтобы бегать за каждым зубром или оленем, ему теперь было достаточно сказать мне, и я направлял животных в нужное место. То же коснулось и всех местных хищников, исключая пока лежащих по своим берлогам медведей. Волки теперь охотились только на ту дичь, что я позволял им взять.

Паслись травоядные только там, где было нужно, перерабатывая траву и кустарник пастбищ в полном согласии с планом Зимова.

Наконец, я проконтролировал развитие зародышей новых представителей жвачного и просто травоядного мира станции Зимова, добиваясь стопроцентного здоровья и подправляя где надо повреждённые гены, в тестировании и замене коих я за последний месяц изрядно поднаторел.

Таня заделалась лаборанткой. Аккуратной, точной и исполнительной. Против опасений, американ оказался приличным человеком, и на Таню смотрел как на коллегу, а не как на объект вожделения.

Постепенно мной были изучены премудрости существующих методик работы на разнообразном научном оборудовании станции. Более того, я смог даже починить некоторые казавшиеся безнадёжно испорченными приборы. Это и послужило толчком к дальнейшим событиям.

* * *

Для управления массивом животных, проживающих на территории заказника, я воспользовался своими наработками по управлению лунными зондами. Их было двоичная тысяча штук, и без создания общей системы управления командовать такой армией роботов стало просто невозможно.

Попарившись с индивидуальным управлением каждым зондом, я быстро понял, что нужно не валять дурака, а воспользоваться как своими открытиями в области мозговедения, появившимися как результат управления котом и нариком Виталием, так и имеющимися в свободном доступе описаниями нейронных сетей.

Кроме этого экспериментируя с воссозданием своей клетки, что называется, "с нуля", я, хоть и не добился успеха — клетки моего нового вместилища были чрезвычайно сложно организованы, и всё новые и новые подробности их строения не переставали всплывать, всё-таки кое-чего добился, создав, как я эту штуку назвал в память о похожей субстанции из одного старого советского фантастического рассказа "протовит". "Клетки", занимающие промежуточное положение, судя по почёрпнутым мной на палеонтологических форумах знаниям, между прокариотами и просто системами неравновесных химических реакций без какого-либо намёка на существующую клеточную организацию. Мои "наномашины" по-сути, могли разгрузить меня от необходимости ухищряться для манипуляций атомами и молекулами собственно своей биомассой. Созданные мной простейшие "наносборщики", представляли универсальные устройства, могущие манипулировать практически любой комбинацией атомов. Могли проводить исследование атомно-молекулярной структуры дезинтегрируемого субстрата, перебирать атомные агрегаты, утилизировать или подавать необходимую для реализации процессов энергию.

Вот на базе этих клеток и моих открытий в области комнатнотемпературной сверхпроводимости я и соорудил простые автоматы, простые конечно для меня, для человеческих существ это была бы неплохая разработка уровня марсианских роверов, могущие по заложенной мной программе, причём "заложенной" удобным для меня способом — "телепортацией" массива данных, выполнять не слишком сложные, не требующие наличия развитого ИИ, действия.

Созданная мной система управления сразу же, конечно не без непрерывных поисков и исправлений "багов", впрочем выполняющихся мной, что называется, "на автопилоте", разгрузила меня от рутины непосредственного управления каждым зондом. Ну, а позже, после того, как возникла необходимость помочь Игорю, я адаптировал её к управлению массивом живых существ заказника. Создав в мозгах травоядных и хищников структуры, управляющие ими как уже единым целым. Мне нужно было лишь заложить общие принципы поведения животных, — пастись там-то и там-то, этих травоядных не трогать, эту траву и кустики выедать полностью, а эту — оставить в покое, гадить строго в таких вот местах, не выходить за пределы такого-то рельефа. И после недели наладки системы, всёж требовалось довольно точно задавать подопечным Игоря руководящие инструкции, животные заказника стали чётко следовать указаниям.

Естественно моя система была далека от совершенства. Нужен был и внешний контроль в виде егеря Игоря, разрешающего проблемные вопросы, которые "прото-ИИ животных" решить был не в состоянии, а именно, — оценить последствия выпаса, раскапывания снега и т. д.

Изменения в поведении животных были мной специально заданы минимальными и пока начальство и сотрудники станции, кроме моих подопечных, естественно, ни сном ни духом не подозревали о происходящем в заказнике.

Хотя деятельность вновь прибывших старожилам станции доставляла. Таня и Валентина, а периодически и Сергей с Игорем, освобождаясь от предписанных их ролями дневных забот, всё активнее строили свой дом. Нарубили с разрешения дирекции лесин, при помощи отремонтированного Сергеем, который постепенно становился мастером на все руки, а не только компьютерщиком, снегохода доставили их на стройплощадку, и нарезав брёвен, ошкуривали их на самодельном исполинском токарном станке, приводя к единому диаметру. Затем брёвна обжигались на сооружённой из пустых бочек от топлива печке, и после вырубания в торцах лесин фигурных вырезов, собирались в стены жилища. Где-то за два неполных месяца домик был полностью перебран, его крыша была вместо толя со смолой покрыта черепицей из кусков бочек от топлива, разрезанных лазерным резаком на аккуратные "чешуйки", застеклён. В самом домике были установлены печки "буллерьян" и дровяная плита, по мотивам итальянских плит подобного рода. Переселившись из тесного общежития в собственноручно возведённый зимой (!) дом, моя четвёрка принялась за изготовление мебели. И довольно быстро обзавелась кроватями и табуретами, письменным столом, который украсил собранный из бывшего неисправным, а теперь стараниями Серёги восстановленного компьютерного железа аппарат.

Электроэнергию домик имел свою, от ветрогенератора и блока безперебойного электроснабжения от компьютерной комнаты. Аккумуляторы безперебойника были заменены на мои, раз в сто большей емкости "монстры", выполненные впрочем, для маскировки в корпусах старых свинцовых аккумов.

Единственное, что было общего с остальной станцией у моих подопечных, так это доступ в сеть.

Строительство своего дома, вначале бывшее предметом шуток прежних обитателей станции, завершившееся очень надо сказать, быстро по местным меркам, впечатлило всех. Авторитет Серёги как мастера по любой специальности, и девушек, как архитекторов, взлетел под небеса.

Пикантность ситуации добавляло и то, что дом получился более просторным и комфортным, чем у начальства станции. Что Зимовы надо сказать, судя по их душевному состоянию, отметили во время празнования окончания строительства.

Теперь я с интересом ожидал, толкнёт ли грудное земноводное дирекцию на экспроприацию дома тем или иным способом или же нет. Пока поползновений в этом направлении не было. Хотя моим подопечным стали завидовать. А их заявление, что предстоящим летом они собираются пристроить к домику-терему... бассейн, спортзал, восприняли всерьёз.

Как-то раз Никита Зимов, подловив Игоря, вызвал того на откровенный разговор. Всё по той же теме: — кто пришельцы по своим прежним профессиям и почему решили обосноваться здесь?

Тут-то Игорь и озвучил легенду, которую мы все совместо разработали. По ней, Игорь крупно попал, на лиц кавказской национальности. Так что бегство, причём не оставляющее следов в виде паспортных данных в билетных кассах, было единственным способом избежать смертельного риска.

Сам же Игорь и его друзья — сюрвайверы, неоднократно испытывавшие свои знания практикой. И на практике убедившиеся, что в России есть всё, чтобы не напрягаясь, жить очень даже на уровне. Опираясь исключительно на собственные силы.

— Когда мы выбирали место для того, чтобы "залечь на дно", Таня ткнула пальцем на крайний восток России, и мы отправились сюда, — объяснил выбор нового места жительства Игорь.

Нельзя сказать, чтобы объяснение удовлетворило Никиту, но по крайней мере больше вопросов моим подопечным относительно их происхождения не задавали.

Тем временем ареал моего распространения продолжал рости в "автоматическом режиме". Мои клетки покрыли значительную часть Российской Федерации, и уже перескочили на остальную часть земного шара. Как-то Италию, Китай, Индию, США и даже Северную Корею.

Разработанная мной система тотального учёта всех частей и даже отдельных клеток позволяла отслеживать распространение моей биомассы. Вдобавок, я вплотную занялся проблемой "горизонта сознания", сильными психическими "деформациями", возникавшими, когда я вовлекал в сферу активной "мозговой" деятельности свою биомассу весом более десяти тонн. Аккуратно, чтобы не разрушить свой рассудок я "ощупывал-обмозговывал" "суть проблемы" и в конце концов понял, — причина в том, что я становлюсь Иным. Собственно, процесс формирования психических структур новой моей сущности и вызывал "глюки".

Это первоначально немного успокоило меня, до тех пор, пока я не выяснил, что новые психологические "фичи" должны проходить "обточку естественным отбором". Осознание чего мне спокойствия отнюдь не добавило. Поскольку доказывало реальность "пространства Кащенко", крутую смесь психологических норм и патологий, расположенных буквально "рядом" друг с другом. Собственно психологическая норма оказалось, определяется так: — это те особенности рассудка индивидуума, которые повышают его приспособленность к окружающей его действительности. Такое определение, кстати, было весьма "иезуитским", если немного подумать.

Помимо упомянутых выше дел я также занимался своими противниками по разгромленному институту. Постепенно, опираясь на свои разработки, я выяснил что за организация так дотошно и настойчиво продолжает собирать информацию обо мне. Во главе "аналитической группы" наниматели поставили отставного КГБ-шника, аналитика с полувековым стажем. Этот мужик не стал пороть горячку, а вцепившись как бульдог в уже собранные факты, методично развивал поиски сбежавшего "монстра". Но к прискорбию группы, данных с минувшего лета новых не поступало. Хотя мои дурацкие выходки в Городе в их поле зрения попали. Но кроме характерных молекулярных следов присутствия интересующих их клеток, обнаруженных экспертом, и рассказа до смерти напуганного гопника "о местном вампире", больше зацепок не было.

Я же, научившись как следует обращаться со своими клетками и преодолев, надо сказать хоть и совершенствуемую, но далеко не непробиваемую защиту, сумел уничтожить образцы моих клеток, что заполучили эти ребята. Чем вызвал у них прямо-таки взрыв раздражения. Моя клеточная масса в отсутствии "центрального сознания" практически не росла. Клетки, что сейчас "осваивали" Землю, как правило, находились глубоко внутри живых организмов. В случае их гибели, проводился анализ причин, и если смерть живого существа была делом рук человека, особенно, исследователя дикой природы, то клетки получали приказ на саморазборку до простых минеральных веществ. Это было одно из первых моих достижений по обеспечению безопасности.

Загнав своих противников в стратегический тупик, я стал размышлять, что же предпринять дальше.

Глава 15: Вперёд, на Марс!

Тем временем, пока я разбирал свои дела на Земле и Луне, марсианский блок переделанной мной станции неторопливо двигался по гомановой траектории к Марсу.

Я изредка навещал станцию, что бы проверить курс, и подкорректировать его.

Постепенно, в результате моих опытов с разными автоматическими модулями на Луне, я пришёл к концепции наиболее оптимального для условий Фобоса исследовательского аппарата. Для Марса я придумал немного другой спускаемый аппарат, хотя тоже пенетратор, который должен был гарантировать высадку на планету.

Огрызок станции, превращённый в муляж, исправно нарезал витки вокруг Земли, планово спускаясь, и где-то ориентировочно 15 января 2012 года он должен был войти в атмосферу Земли над Тихим океаном, окончательно похоронив следы неудачной экспедиции и моих упражнений.

Я следил за новостями в исследованиях Марса. Удачный пуск марсианского ровера "Любопытство" не прошёл для меня незамеченным.

Долгая дорога к планете начала мне надоедать, и я решил, воспользовавшись накопленным багажом знаний, модернизировать "марсианскую" АМС, что бы во-первых, сократить время полёта к планете, а во-вторых, иметь возможность подготовится к прибытию американского ровера.

Планету Марс я уже рассматривал как свой полигон, и остро встал вопрос, что делать с назойливыми аппаратами землян?

Пока я не особо "отсвечивал" своими космическими делами, никаких проблем не было. Но что произойдёт, если я, к примеру, захочу терраформировать Марс? То, что это мне под силу, уже сомнений не вызывало. Даже если бы меня по какой-то причине отрезали от интернета, я уже накопил достаточно знаний, чтобы продвигаться дальше в одиночку.

Реакция землян на "инопланетную" деятельность в их собственной солнечной системе могла быть совершенно разная.

Возможность военной угрозы со стороны землян была отнюдь не первоочередной в моих опасениях. Гораздо более неприемлемым для меня был сценарий, при котором из-за обнаружения "внеземного" разума, поменялась бы вся международная политика. Что существенно осложнило бы мне деятельность на Земле, исказив прежде всего "естественное" поведение людей.

Поскольку современные АМС вообще-то обладают неплохими наблюдательными возможностями, имело смысл десантироваться на Марс и его спутник с хорошим опережением американской станции.

Телепортировав сознание на станцию и дождавшись прихода массива данных, я приступил к работе. Из запасов топлива и ненужных более солнечных панелей станции был выращен парус-солнечная батарея. Здоровенный, как футбольное поле, но тонкий, на стропах — энерговводах крепящихся к станции. Этот парус, "надуваемый" светом Солнца, генерировал два мегаватта энергии. Ею запитывался небольшой плазменный двигатель, созданный по мотивам "VASIMR", рабочим телом служил водород, выделенный из НДМГ. Подобрав оптимальный режим ускорения, я в разы сократил срок полёта.

Муляж станции, оставленный на околоземной орбите, наконец вошёл в плотные слои атмосферы и прекратил существование. Через неделю после этого скорбного для российской космонавтики дня, моя АМС прибыла, наконец, к Марсу.

От непрерывно уже тормозящей свою скорость для выхода на околомарсианскую орбиту станци отделился зонд-пенетратор, наподобие испытанного лунного и направился к Фобосу. Недостатки конструкции, приведшие к растрескиванию стенок моего лунного зонда при ударе о лунную поверхность, которые лишь по случайности и из-за моей находчивости не привели к провалу лунной миссии, были исправлены. Зонд "Русский Фобос" был гораздо прочнее зонда "Селена". Снабжённый супераккумулятором и ионными маневровыми движками, зонд вышел на траекторию столкновения со спутником Марса и благополучно врезался в него. Скорость столкновения составила около километра в секунду. Перед самим столкновением от пенетратора отделился супераккумулятор, разматывая тоненький сверхпроводящий кабель для снабжения энергией ионников тормозящего зонда, более не нужный и даже наоборот, опасный, и опередив слегка притормозивший зонд, первым врезался в поверхность Фобоса. Взорвался, разровняв площадку, отбросив камни. Пенетратор ударился удачно. Материал под ним оказался сыпучим, довольно однородным, так что выбив углубление в пару метров, зонд остановился. Перегрузка в своём максимальном значении составила всего тысячу двадцать один же. Затем последовала рутинная уже по лунному опыту операция выброса антенны с солнечной батареей на конце, энергию для этого действия поставлял крохотный "ударопрочный" сверхпроводящий аккум, интегрированный в зонд, и не могущий взорваться даже при повреждении из-за малого количества запасённой энергии, после чего зонд выпустил "корешок", из микромашин, способных осуществлять простой механосинтез, и используя вещество Фобоса стал строить станцию. Через несколько дней она была готова, и я смог приступить к изучению Фобоса. Этот спутник, сухой снаружи, но имеющий внутри довольно много абсорбированных водородсодержащих газов, должен был стать моей промышленной базой.

Тем временем АМС вышла на ареоцентрическую орбиту, парус-солнечная батарея был частично переработан в оборудование АМС, такое как телескоп наблюдения поверхности планеты повышенного разрешения, нейтронный спектрограф для поиска марсианской вечной мерзлоты, и спускаемый зонд-пенетратор, для моей высадки на Марс.

Я любовался проплывающей внизу величественной панорамой Марса. Вывести на ареоцентрическую постепенно снижающуюся орбиту АМС не составило труда, и теперь я разглядывал поверхность планеты в изготовленный мною же телескоп, сравнивая его характеристики с изначально находившемся на станции. Мой однозначно был лучше. Конечно, я ведь его неоднократно перебирал буквально по молекуле. Разрешение объектов на поверхности Марса достигло после манипуляций с телескопом и высотой полёта АМС одного сантиметра, так что я уверенно обнаружил все следы предшествовавшей мне деятельности человечества на Марсе. Кроме наблюдения Марса я озаботился поиском других АМС, что были запущены американами, европейцами и СССР к этой планете до меня, но уже вышедшие по причине износа оборудования из строя. В конце концов мне удалось заметить блеск одной станции, не подававшей признаков жизни. Я, разбирая многострадальную АМС "Фобос-Грунт" дальше, соорудил крохотные зонды, и направил их к обнаруженному трупику по-видимому амеровской станции Mars Global Surveyor. Пусть у меня будет ещё одна АМС. Тем более, что в манипуляциях с веществом в условиях открытого космоса я уже изрядно поднаторел.

Кроме "ремонта" обнаруженных на ареоцентрических орбитах аппаратов землян, смысл коего был в основном познакомится на практике с техническими решениями, так, для общего развития, я стал приглядываться к Деймосу — второму спутнику Марса. В самом деле, в связи с обнаружившейся моей способностью делать АМС буквально из "звёздной пыли", я не был скован нехваткой ресурсов. Поглядывая на спутники Марса, я уже представлял себе флотилию АМС разного назначения, бороздящих орбиты вокруг Марса и стартующих к другим небесным телам Солнечной Системы.

Чётко составленного плана освоения Солнечной системы у меня не было. Я руководствовался в основном найденными на более-менее серьёзных сайтах посвящённых исследованию космоса материалах и повторял пока те работы, что велись до этого землянами. Вот и сейчас, глядя, как подо мной проплывает Valles Marineris, долина Маринер, я фотографировал поверхность Марса, составляя глобальную топографическую карту и сравнивая её с опубликованными в интернете. Нейтронный спектрограф фиксировал наличие и количество воды в вечной мерзлоте под поверхностью планеты. Я с удовлетворением отметил, что далеко не все находящиеся в свободном доступе фотографии поверхности Марса достоверны. На некоторых не было характерных особенностей, умалчивалось распределение воды под поверхностью. Инопланетных артефактов, что я в общем-то и не рассчитывал обнаружить, как и ожидалось, не нашлось. Знаменитые "лица" оказались всего лишь скалами, чья причудливо выветренная поверхность даже отдалённо не напоминала человеческое лицо. "Города" и прочие подозрительные объекты оказались вообще наблюдательными ошибками, вроде знаменитых некогда "каналов" Марса.

Закончив за пару сотен оборотов вокруг планеты, а я вышел на полярную орбиту, что позволило мне обозревать всю поверхность Марса, составлять подробную карту, я занялся подготовкой спускаемого зонда к десантированию на поверхность. Кроме этого я изучил спектрограммы поверхности и атмосферы, отметив места, где из-под грунта планеты сочился метан, в качестве возможных "оазисов" марсианской жизни, а также месторождения полезных ископаемых. В конце концов, я решил садиться рядом с "Фениксом", поскольку он находился в чрезвычайно удачном месте, где снег и лёд залегали недалеко от поверхности и при необходимости сам "Феникс" мог послужить источником необходимых веществ.

Бывшая АМС "Фобос-Грунт", или в переводе с английского "Страшное Хрюканье" российской космонавтики моими усилиями уже не капли не напоминала первоначальный аппарат, превратившись в диковинное сооружение, больше похожее на произведения "биоцивилизаций" из фантастики. Хотя в отличие от тех "шедевров" техношизофрении мои дизайнерские изыски больше напоминали технику, чем изуродованное фантазией художника-наркомана живое существо.

Катапультировав крохотные зонды для ремонта Global Surveyor, я отстыковал крупный, на него пошли почти все оставшиеся у меня запасы свободного вещества высвободившиеся после переборки АМС, зонд-пенетратор и перейдя в его "БЦВМ", кстати гибрид сверхпроводящего процессора и моих клеток позволивший мне обрести чёткость мысли и математические возможности земных "цифромельниц", направился к поверхности Марса.

Аппарат затормозил своё движение израсходовав почти всю энергию запасённую в сверхъемком аккумуляторе, работой реактивного двигателя ещё одной конструкции, что я решил испытать, — ЭРД с дуго-плазменным нагревом рабочего тела, древняя конструкция ещё в тридцатые годы испытанная Валентином Глушко, а затем устанавливавшаяся на советские спутники в качестве маневровых движков.

Посадочный зонд благополучно вошёл в верхние слои разряжённой марсианской атмосферы и став на несколько минут метеоритом, направился к точке десантирования. Небольшой парашютик, выпущенный зондом, ещё притормозил скорость движения аппарата, переведя её вектор из параллельного поверхности в практически перпендикулярный. Я вёл зонд вслепую, используя инерциальную систему навигации, наподобие тех, что установлены в межконтинентальных баллистических ракетах, предварительно привязав её к топографической карте Марса. Точно в вычисленное время последовал сильный удар о поверхность планеты — зонд столкнулся с ней на скорости пятьсот метров в секунду. Перегрузки не превысили восьмисот же, и пенетратор, выбив неглубокий кратер в поверхности Марса, остановился.

В это время на Земле, мои подопечные, сидевшие дома, за столом и наблюдавшие по "бионету" мою посадку на Марс, троекратно рявкнули "Ура!!!", немного смутив меня своим восторгом.

Марсианский зонд я решил запитать от "Реактора Росси", хотя как я уже упоминал, моя конструкция никель-водородного реактора не имела ничего общего с мошеннической поделкой итальянского авантюриста. Что давало мне полную автономность на поверхности планеты в любом случае. Даже если бы я промахнулся и приаресился бы в какую-нибудь марсианскую пещеру, где совершенно нет света. Крохи никеля я выделил из компьютерного лома АМС, а водород — из НДМГ. По энергетическому содержанию "атомная батарейка" была эквивалентна двум тоннам бензина.

Но высадка произошла удачно. Лишь доносилось сквозь стенки пенетратора шипение таявшей от контакта с раскалённой поверхностью зонда мерзлоты. Я чётко "встал" на дно, крышка пенетратора была свободна, если не считать нескольких грамм осевшей пыли, и я, пробуравив дно аппарата буром из микромашин, наконец, прикоснулся к марсианскому грунту. Он оказался буквально вечной мерзлотой, воды было очень много, десятки процентов от веса образцов грунта. Я откинул верхнюю крышку аппарата и выдвинул штангу с телекамерами. Оглядел окрестности. В ста метрах от меня был виден занесённый пылью "Феникс".

Глава 16: Загадка Бигля-2.

Зонд-пенетратор, что благополучно совершил посадку вблизи американской автоматической станции "Феникс", по пожеланию Тани я назвал "Арес-Пионер". Подразумевалось, что мой зонд, в отличие от предыдущих научных "игрушек" есть настоящий первопроходец красной планеты, и с него начинается по-настоящему интенсивные исследования Марса с последующей колонизацией.

В самом деле. Благодаря возможности "телепортировать" информацию на зонд, его можно было рассматривать как многоцелевой колонизационный посадочный модуль, способный произвести всё необходимое для начала освоения Марса на месте. Более того, сейчас я активно занялся, задав "Арес-Пионеру" рутинное задание по выращиванию собственно марсианской научной станции и набору исследовательских марсоходов, вопросом телепортации в подготовленное "тело" человеческого сознания. Что позволяло мне перемещать моих подопечных с планеты на планету без переноса физического тела. Правда, проблема оказалась настолько обширной и сложной, что через несколько недель отчаянных усилий я понял, что пока она мне "не по зубам".

Мои "роверы" — вездеходы-роботы, первоначально копировали уже существующие амеровские. За тем исключением, что познакомившись с их историей разработки и к своему глубочайшему изумлению обнаружив, что в основе лежат... советские разработки марсоходов, я переключился на них, и несколько моих роверов обзавелись шасси, некогда предназначавшимся для советских аппаратов. Кстати, "советское шасси" оказалось лучше защищено от пыли и увязания в сыпучем грунте. Так что моим аппаратам судьба "Спирита" не грозила.

Аппаратики бодро исколесили окрестности "Арес-Пионера", доставили мои ремонтно-аналитические модули к "Фениксу", благодаря чему я детально ознакомился с его конструкцией и получил в своё распоряжение несколько сот килограмм ценных химических элементов, нашли месторождения тяжёлых металлов, в виде замёрзших растворов перхлоратов. Жизнь на Марсе я пока не обнаружил, хотя в вечной мерзлоте мне попались подозрительные микрообъекты.

Станция "Арес-Пионер", "проросшая" из зонда-пенетратора, представляла из себя "куст", с чёрными листьями фотоэлементов, полностью утилизирующими падающий на них солнечный свет и благодаря оригинальной структуре поверхности, не позволяющие накапливаться на ней пыли. С орбиты "куст" выглядел для наблюдателя как просто причудливое порождение марсианского эола. Правда была и подозрительная деталь — поглощение света без его переизлучения в тепловом спектре. Положительно, мне уже следовало задуматься о маскировке.

Корни "куста", кварцевые "жилы", заполненные микромашинами а-ля Лем "Непобедимый", используя солнечную энергию, преобразованную в электрический ток, прорастали вглубь вечной мерзлоты, одновременно сканируя её структуру в поисках интересных особенностей, и выделяли из мерзлоты необходимые мне химические элементы — такие как например, дейтерий. Я решил далее продвигаться в своих исследованиях низкоэнергетических ядерных реакций и сумел довести до ума другой реактор — знаменитый реактор Флешмана-Понса. В отличие от неустойчивых результатов этих горемык, мой получился работоспособным. И производил гелий-4 из дейтерия, а не тритий или гелий-3 плюс протон или нейтрон, как это должно было быть по уравнениям обычной термоядерной реакции. Энергия синтеза при помощи "пикотехнологии", управления квантовыми характеристиками атомных ядер, сразу превращалась в электрическую. Так я решил проблему со снабжением энергией своих роверов.

Медленные роверы, из-за классического шасси, в конце концов своими неторопливыми поездками в окрестностях моей научной станции подвигли меня на дальнейшее их совершенстование. Я воспользовался своим лунным опытом создания "лунных блох" и соорудил прыжковые вездеходы. Атмосфера и сила тяжести Марса не особо мешали "блохам", так что скорость исследований значительно выросла.

Исследовав "метаногенные" регионы, как правило расположенные над вулканическими очагами, подогревающими их снизу, я наконец совершил выдающееся открытие — нашёл-таки жизнь на Марсе! Как и ожидалось, это были метаногены, впрочем, по своему строению значительно отличающиеся от земных. Я также сумел наконец установить, что попадающиеся мне в мерзлоте под станцией подозрительные микрообъекты — это замёрзшие марсианские бактерии и их останки. Нашёл я и более высокоорганизованные организмы, своеобразные "марсианские лишайники", здорово отличающиеся от своих земных, впрочем, лишь похожих при поверхностном осмотре, аналогов.

Постепенно мои самодвижущиеся роботы охватили всю поверхность Марса. Особо я выделил исследования спускаемых аппаратов землян, местоположение которых я уже установил с орбитального модуля. Нашёл при помощи "блох" советские аппараты, роботов американцев, станцию европейцев. Она-то и вызвала у меня вопросы, приведшие к далеко идущим последствиям.

Обследовав "Бигль-2", я не нашёл никаких признаков тяжёлой аварии. Аппарат вполне штатно сел на поверхность Марса и развернул солнечные панели. Исследовав его изнутри, я довольно быстро нашёл причину отказа — неисправность передатчика. Причём неисправность была явно искусственной — провода питания были, судя по оставшимся следам, слегка надкушены, так, чтобы возникающие в процессе приаресивания перегрузки отломили их.

Сначала "Фобос-Грунт", теперь вот "Бигль-2". У меня появились определённые подозрения.

Мои клетки уже успели заразить практически всех в НАСА, так что я решил проверить свои подозрения простейшим способом — прослушиванием.

Читать мысли я не мог, это оказалась чрезвычайно сложная задача. Но вот прослушать "внутренний диалог" человека, течение мыслей, сопровождающееся мысленным же говорением, я уже мог. Научился на Виталии. И в конце концов, нашёл подтверждение своим догадкам.

— Марс будет НАШ, американский. Мы не позволим никому, ни этим свиньям русским, ни европейцам, ни узкоглазым нарушать наш план исследований планеты! — думал один из боссов среднего звена, читая на экране компа сообщение о неудаче миссии "Фобос-Грунт".

Прослушивание работников американского космического агенства наконец внесло ясность. Марс американцами однозначно рассматривался как их, американская собственность. При этом, учёные НАСА тщательно планировали исследования так, чтобы по-максимуму заработать на них. В частности, поскольку открытие жизни на другой планете — эпохальное событие, к нему нужно идти маленькими шажками, выбивая на каждый шаг максимально возможное финансирование. Открыть жизнь на Марсе можно было уже в начале двухтысячных, но это не входило в планы американских научников. Поэтому и был повреждён европейский зонд "Бигль-2", дабы не смог смазать парадный марш американской науки.

Собственно причина была проста. Открытие жизни на Марсе "Биглем-2" вполне могло привести к... урезанию средств, выделяемых на программу тех же к примеру, марсианских роверов. В самом деле, зачем они, если уже доказано главное? Нелепо? Но попробуйте объяснить это американским конгрессменам, выделяющим финансы на межпланетные исследования. Открытия "Бигля-2" умаляли американцам "эффект первопроходца". Амерам нужна была чистая, без каких-либо оговорок победа.

Переговорив об обнаруженных фактах со своими на Земле, я, запрограммировав свои марсианские модули на рутинное исследование и обобщение добытых материалов, вернулся на научную станцию близ посёлка Черский.

Глава 17: Дела земные.

На биостанции меня ожидал приятный сюрприз. Когда мои друзья возводили себе дом, я, чтобы преодолеть их дискомфорт от в общем-то довольно тяжёлой работы, провёл им "тонкую психонастройку" на трудовые подвиги. Эта психотехнология, заключающаяся в создании простой системы стимуляции положительных действий человека, была мной хорошо изучена на Виталии. Я применил её к своей четвёрке и в результате не слышал от своих подопечных ни одной жалобы не по делу.

Когда я вплотную на пару месяцев занялся Марсом, я не стал избавлять Таню, Игоря, Валентину и Сергея от "чувства трудового оргазма", и в результате моя четвёрка успела за эти месяцы основательно обустроить и даже расширить своё жилище.

Была сделана пристройка к дому, где Сергей оборудовал свою радиомастерскую. Там он довольно успешно, проведя кабель компьютерной сети, осваивал премудрости ремонта электроники. Его последним достижением было восстановление работоспостобности пары жёстких дисков, в которых он сумел заменить неисправные "блины", перепайка микросхем с корпусировкой BGA, если кто не знает, микросхемы с такими корпусами частенько становятся причиной неисправности из-за отвала контактов. Например, мосты, микросхемы компьютерной платы, как раз имеют корпус BGA. Серёга же уверенно перемещал их с одной платы на другую, естественно микросхемы были либо аналогичными либо одной серии с одинаковой разводкой контакных площадок. Мастерски мог снять без повреждений сокет LGA, подключения процессора к плате и даже собрать из нескольких повреждённых сокетов один целый, который затем успешно припаять к плате. Восстановив два жёстких диска и несколько неисправных материнских плат ноутбуков, что валялись в запасниках станции в качестве мусора, Серёга снабдил компьютерами "безлошадных" членов нашей весёлой компании. Изношенные корпуса ноутов он заменил вырезанными из дерева, куда мастерски упрятал всю начинку.

После моего появления на станции, он атаковал меня просьбами, соорудить ему "аппарат для ремонта микросхем".

— Тогда уж почему не минизавод электроники? Серёга, ты хоть за последствиями своих художеств следил?

Сергей клятвенно меня заверил, что никто из посторонних на станции "ни сном не духом". Я, не особо ему доверяя, проверил остальных обитателей станции. Во всех жителях были мои клетки, и более того, сразу после успешого прочтения мысленного диалога работников НАСА, я сделал в головах интересующих меня субъектов нечто вроде диктофона, со срабатыванием по ключевым фразам. Материал по идее подобных устройств я нашёл на безбрежных просторах Интернета.

Теперь прослушав накопившиеся за полмесяца "мыслезаписи", я составил более-менее достоверное мнение о происходящем на станции.

Американские сотрудники станции, впечатлённые бездонными познаниями Сергея в технике, уже называли его за глаза "сумасшедшим русским богом от инженерии". Более того, один из них подумывал о том, чтобы пристроить Серёгу в Штатах в фирме своего отца. Ибо познания Сергея в электронике, автосервисе и безграничная находчивость при решении вопросов ремонта потрясли его и включили присущую американам деловую хватку. Такие специалисты на дороге не валяются, и могут делать фирмам имя.

Серёга сейчас занимался ремонтом вышедшего из строя лабораторного оборудования. Начав с восстановления муфельной печи с цифровым управлением. Здесь он сумел приделать к схеме, в общем-то для этого не предназначенной, хотя и имеющей необходимые выводы, выход подключения к компютеру и эмуляцей на последнем вышедшей микросхемы управления восстановил печку, вдобавок собственноручно написав к ней драйвер и удобную оболочку.

Никита Зимов также был в восторге от талантов Сергея. Серёга сумел полностью восстановить купленный прошлой весной газик, удалив все замеченные в эпическом пробеге на всю Россию Никитой неисправности. Автомобиль больше не вызывал нареканий, что для российского автомобиля было действительно чем-то исключительным. Особоенно впечатлило директора станции то, что Сергей не затребовал никаких запчастей в процессе ремонта.

Ещё Серёга успел, пользуясь помощью девушек, отремонтировать пару снегоходов и сейчас занимался постройкой аэросаней. Таня же, дополнила свою учёбу увлечением авиамоделированием. Тут была и толика моей "вины", я решил проверить, как у детей возникают увлечения тем или иным делом, и простимулировал во время своего недавнего короткого посещения станции Тане нейросети, отвечающие за чувство любопытства. Теперь Таня проектировала на персональном ноуте "гексакоптер", который как-то раз увидела в сети, опираясь на имеющиеся на складе станции неисправные моторчики привода стеклоочистителя. На мои скептические замечания девочка выдала такой план переделки коллекторных моторчиков в бесколлекторные, что я немного обалдел, а затем порекомендовал ей не страдать ерундой и синтезировать нормальные электродвигатели в "Мидасе". На что Таня тут же возразила, что это нарушает маскировку.

— Откуда у нас взялось то, что никто не завозил? А так, всё в порядке. Меня и так уже постоянно просят, то отремонтируй, это...

* * *

После марсианской эпопеи, выделив Тане и Сергею по персональному марсоходу — пущай, коль так интересно, погоняют аппарат, поисследуют красную планету, может чего интересного, до чего я не додумался и найдут, я занялся назревшим неотложным делом — упорядочением собранной и вновь мной сгенерированной информации.

В самом деле, здесь у меня царил изрядный бардак. Как на компьютере у какого-нибудь нерадивого студента. Массивы информации были разбросаны по моей биомассе "как придётся". Порядка, даже относительного не было. В результате я уже стал испытывать первые признаки затруднения при поиске инфы, которая, как я точно помнил, спасибо абсолютной памяти, у меня была.

В качестве "учителя" я выбрал одного из своих "врагов". Того самого отставного КГБ-шника, которому поручили обработку собранных по "убежавшему монстру" данных.

У старика было чему поучиться. Дисциплина у него так и сквозила, в поступках и ведении дел. Он не позволял себе халтурить, вёл записи в компьютере и на бумаге очень тщательно, обдуманно. Все его файлы и физические материалы, собранные по порученному ему, были тщательно упорядочены. Папочка к папочке, ничего лишнего, что мешало бы. Очень продуманная организация хранения данных на компе. Неудивительно, что его результативность была в разы, если на на порядке выше, чем у его молодых коллег.

Защиту моих противников я уже давно пробил, и за минувшие с момента нашей повторной встречи дни основательно "углубил" и "расширил" брешь. Несмотря на принятые ими методы защиты, я установил у каждого, кто проявлял к событиям в спецНИИ интерес, в мозге "диктофон", из принципиально изменённых клеток, несущие лишь незамениемые элементы прежних и вообще не оставляющих в организме химического "почерка". Эти новообразования, благодаря своим крохотным размерам, были далеко за возможностями обнаружения современными детекторами.

Благодаря этому я получил доступ к лабораториям противника и сумел ликвидировать свои клетки, что попали к "исследователям". А вот теперь и использовать их как "учителей". Впрочем, сколь-нибудь ценную информацию я почерпнул у старика.

Через бизнесменов, связаных с ними, я постепенно заразил всю нынешнюю российскую горе-"элиту". Горе потому, что по фактам, хозяевами страны они не являлись хотя многие и были свято уверенны в обратном.

Такой доступ к инсайдерской информации делал меня потенциально буквально "демиургом" экономики, точнее давал возможности, хотя я пока ими даже ещё как следует и не интересовался. Например, я обнаружил, что могу контролировать российскую биржу. С таким доступом к экономическим тайнам российской деловой жизни, о котором и не мечтал Джордж Сорос, сделать миллиарды евро было вполне возможно. Впрочем, я не порол горячку, а пока тщательно изучал истинное состояние дел первоначально в российской, а затем, заражая пресловутый "ZOG", хотя его состав был отнюдь не только еврейский, международной деловой жизни. Чем больше я разглядывал механизм мировой экономики, тем больше убеждался, насколько человеческие знания о нём далеки от реальности.

Несмотря на отдельные успехи российского бизнеса и власти, реальное положение дел контролировалось тремя основными международным центрами, наибольшее влияние принадлежало американам. И, в первом приближении, понятно почему. Потому, что, как я явственно различил, у американов были основные компьютерные мощности, а через чрезвычайно остроумные и при неглубоком анализе совершенно незаметные закладки в компьютерные микросхемы существовала и достаточная полнота доступа к инсайдерской информации. Наконец, более изощрённые программы анализа. Наших бизнесменов и чиновников "пасли", манипулируя ими с достаточной для умеренного контроля точностью. Что позволяло экономить громадные суммы на взятках, при ином способе контроля. У американов это вообще был пунктик — ЛЮБАЯ их деятельность должна себя окупать! Это, чаще всего, не был "жёсткий" контроль. Объяснить довольно сложно.

Всё большую угрозу интересам Америки в России и самой России начинал представлять хитрый Китай. Я начал знакомство с китайцами с их управленческой элиты, а через неё — и с основными "прорабами" китайской экономики. Меня поразила тщательность, многовариантность и долгосрочность их программы завоевания мирового даже не господства, а контроля прежде всего за остающимися "бесхозными" ресурсами. Как и США, Китай берёг свои ресурсы. Причём в самой стране геологоразведка почти не велась. Для того, чтобы не создавать соблазн для чиновников высшего управления продать свою страну, как это случилось в России, где разведанные в советский период месторождения полезных ископаемых породили компрадорские настроения в разлагающейся познесоветской элите. Китайское руководство, какими бы националистами в душе они не были, выводы из катаклизмов, потрясших их страну за последние двести лет сделали, и теперь с истинно китайским трудолюбием "расшивали" узкие места своей политической культуры. В частности, много сил было потрачено на преодоление фундаментального недостатка китайской системы управления до недавних пор — кастовости анализа. Когда я узнал, сколько научных работников и инженеров было подготовлено в Китае за последние двадцать лет, то испытал самый натуральный шок. Сорок три миллиона человек! То есть по количеству учёных как в абсолютных, так и в относительных показателях Китай переплюнул любую страну мира! Даже США и СССР, последний перед развалом довёл численность учёных всего до миллиона человек, выглядели на этом фоне бледно. Хотя пока эффективность китайских спецов, из-за как я уже упоминал, не изжитых особенности менталитета, была ниже, чем в СССР в пору расцвета его научной жизни.

Выходило, что в ближайшие десять-двадцать лет именно Китай сменит Америку как лидера сначала экономической, а затем и политической жизни. Чтобы "спасти" Россию от потери ценных культурных особенностей, когда, как я начал уже понимать, пресечь ползучее иго будет возможно лишь ценой фоллаута, оставались считанные годы. Фактический крайний срок — пятнадцатый год.

Что в культурной ассимиляции России такого плохого? А то, что это был фактически переработанный немецкий план ОСТ, и я прямо "из мозгов" причастных к его реализации деятелей знал, что именно немецкая интерпретация, правда, смягчённая там, где это отвечало выгодам "освоителей", является доминирующей. А это означало, что не только "быдло", как презрительно именовали "опущенную" реформами часть российского населения, но и сама "элита" подлежали в конечном итоге подчинению, а лишняя часть — "незаметной" ликвидации. Если очень просто, то полностью лишившись контроля над страной, "элита" становилась просто "капиталодержателями", неспособными более их удержать. Тут не нужно особых усилий, чтобы понять, что отсидеться "за бугром" массе русских нуворишей не получиться. Они не нужны там. После того, как их роль "держателей" процесса разрушения русского государства окажется исчерпанной, в связи с фактической ликвидацией оного, они обречены на ограбление вполне законными методами, на коем западные законники съели сотни слонов. Пока же "руссобизнесмено" "за бугром" не трогали, ибо они были нужны как "затычки" для того, чтобы максимально осложнять вероятное экономическое возрождение России.

Обнаружив такое положение дел, я начал, после окончания наведения порядка в своих данных, и создания хранилищ информации на Луне и Марсе, программу изучения России. И прежде всего нужно было спасти ту информацию, что русское, а прежде — советское государство, и сама страна, и народ, накопили за прошедший двадцатый век. Дело осложнялось тем, то за последнюю двадцатилетку были нагромождены прямо-таки завалы лжи, даже мне с моими возможностями нужны были значительные усилия, чтобы разобраться, как на самом деле обстояли дела. Поэтому данные интернета не очень помогали разобраться.

Сотни тысяч книг советского периода, выброшенные на свалки были мной сосканированы и перезаписаны в хранилища. Я начал готовится к тотальному скану самого русского народа. Его национальной памяти. Под "русскими" подразумевались все жители современной России. Но задача оказалась для меня пока непосильной. Всё-таки почти полторы сотни миллионов человек — это очень много. А я хотел например, составить "мемориум" — запись воспоминаний пожилых людей о реалиях СССР времён их молодости и вообще всей их жизни. Что давало чуть более чем полную и реальную картину событий и процессов общественной жизни Союза, затем России, в отличие от политобработанных версий из сети, даже когда в них не врали, которые, впрочем, практически не встречались. Я решил начать программу с лиц, находившихся в наиболее бедственном положении — забытых стариков, которые могли скоро просто умереть.

С другой стороны субъектами моей программы изучения народонаселения России стали подростки. Сравнивая их "духовный" мир с воспоминаниями стариков, можно было в первом приближении построить тенденцию и оценить те изменения в русской культуре, что она вызывала.

* * *

Упорядочение накопленной информации заняло все оставшиеся до начала лета дни.

На лунной базе я используя свои разработки в области комнатнотемпературных сверхпроводников сообразил вычцентр, используя как прототип пока поверхностно изученные мной датацентры американов. Прочитав тучу литературы по процессоростроению и добавив знания, почёрпнутые прямо из голов инженеров группы фирм Nvidia, я адаптировал интересные мне найденные ими решения к своим технологическим возможностям.

Сказать, что я превзошёл своих "учителей" было бы пойти против истины. Мои "числогрызы", сооружённые на базе сверхпроводящих контактов, были менее изощрены схемотехнически, чем творения той же Nvidia, но зато мною благодаря анализу обсуждений десятков спецфорумов, посвящённых разработке специализированных процессоров, были устранены многочисленные "узкие" места.

Во всяком случае, мои процессоры, при тактовой частоте три гигагерца потребляли энергии в сотни раз меньше, чем аналогичные творения землян.

Память я сумел разработать ультрахайтечную, на углеродных нанотрубках, с гарантией хранения данных, при отсутствии повреждающих факторов типа ионизирующей радиации и механических воздействий, миллиард лет. Такой устрашающий срок хранения данных получался из расчётов термической деградации нанотрубок и молекул-"битов". При этом плотность упаковки данных приблизилась к таковой у ДНК. Что позволило упаковать всю добытую мной на тот момент инфу, а это без малого был уже экзабайт, в небольшую коробку.

Упорядочить инфу — это оказалось полдела. Дальше пошёл нудный процесс создания гиперссылок, так, чтобы связать нужную мне информацию в блоки, позволяющие практически мгновенно вызывать массив нужных знаний и благодаря ему обрабатывать свои данные.

Упорядочивая инфу я дублировал особо ценные участки в информаторий на Марсе. Кроме этого, подумав, я решил запустить несколько тысяч небольших зондов, гружённых ценной инфой за пределы солнечной системы, дабы полностью исключить форс-мажор.

Закончив с наведением порядка, я приступил к выполнению своего плана, глубокого ознакомления с текущей реальностью России и самими россиянами. В принципе, я уже был достаточно подготовлен технически, хотя ещё оставалось много вопросов и "белых пятен".

Виталий был согнан с насиженного места, перехватив управление его телом, я, законсервировав его жильё, извлёк из сарая мопед, и пошаманив над ним, устранил заводские огрехи, кои были в "Альфе" во множестве, начиная от некондиционной стали коленчатого вала, стружек в картере, и заканчивая плохим хромом цилиндра, выведя конструкцию мопеда в "суровый сток", как говорят байкеры. Затем Виталий под моим управлением отправился в Москву — покорять вершины бизнеса.

Одним из пунктов моего плана "фактографического бытоописания России" была крионика:

— Я нашёл в сети описания крионических центров. Вид деятельности очень хорошо пересекавшийся с моими планами спасения "настоящей элиты русского народа", в своём большинстве ныне уже пожилых людей. В России был крионический центр, созданный энтузиастами крионики, но при тщательном знакомстве с их оборудованием и возможностями фирма не выдержала критики.

Слишком затратно, ненадёжно, недальновидно. Конечно, если руководствоваться моими целями, а не тем, что было в головах "энтузиастов", срубить бабла на человеческих чувствах, чаще всего.

Настоящий крионический центр, в моём понимании и понимании его клиентов, застрахован от форс-мажора, неважно, экономического ли, или вызванного стихиями, и застрахован прежде всего физически. Так, что бы при аварийном отключении электроэнергии капсулы с замороженными не разморозились бы до температур необратимого повреждения биоматериала. У москвичей этой гарантии не было. Что уж там говорить, например, о банальном банкротстве компании.

Для тех, кто не знает, что такое крионика. Это наука о замораживании человеческого существа с возможностью его разморозки и оживления. В перспективе — нужная фича для межзвёздных путешествий, смотрите Аватара, там крионические гибернаторы показаны в начале.

Впрочем, оживлять пока "крионированных" не умеют. Так что замораживают тела желающих в расчёте на "светлое" будущее, когда развитие нанотехнологий позволит их возвращать к жизни.

Понятно, что клиентами крионистов становились в основном безнадёжно больные, либо старые люди, готовые рискнуть и отправиться в "путешествие во времени".

Строго говоря, риск для таких авантюристов был, и немалый. Неизвестно, как они, очнувшись в непредсказуемом будущем, воспримут его. Сейчас же, в отличие от романтически настроенных шестидесятых, когда крионика и возникла, становиться понятным, что будущее может быть разнообразным до безобразия.

Для меня крионика была пройденный этап. Разрабатывая технологии оживления вымерших животных, тех же мамонтов к примеру, я уже совершил серию маленьких революций в генетике и крионике, и готовился ошарашить мир "вторым пришествием мамонта", ставшего бы, с моей подачи, исконно "русским национальным слоном".

В проекте были задействованы:

— Таня, несколько студентов — генетиков из Москвы, коих я тщательно изучил и дополнительно простимулировал их энтузиазм на ниве развития генетических технологий в России, заодно попутно избавив от экономической и политической наивности. Ребята переписывались друг с другом и имели доступ к хорошему лабораторному оборудованию. С моими ненавязчивыми подсказками они уже вплотную подошли к синтезу неповреждённой полной ДНК мамонта, шерстистого носорога, гигантского оленя и ещё десятка вымерших видов. Дело было за малым — создать свой секвенатор, специализированный под решение предстоящей задачи и крывший разработки западных генкомпаний как бык овцу. Виталий же, как патриотично настроенный "руссобизнесмено" и должен был их профинансировать. С имеющимися в наличии русскими дельцами, подвизающимися на ниве генетики, увы, дела лучше было не иметь.

Так что предстояло Виталию, бывшему наркоману, алкоголику и вообще, пропащему человеку, разве что судимости не имевшему — удивительный факт его биографии, покорять московский экономический Олимп. С моей помощью это было вполне реально.

Глава 18: Страна Счастливых Зомби.