| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
"Ожидаемо, но глупо", — подумал генерал, время от времени бросая короткие взгляды то на Инуче, то на сражавшиеся в небесах магические образы. — Стоит ли мне сделать следующий шаг?
Немного подумав, он решил, что — да, можно.
— Резервные баталии на фланги, — коротко распорядился кольценосец.
И две оставшихся вне боя баталии отправились вперед. Теперь у Китариона оставалась лишь кавалерия, но ее генерал не торопился использовать. Тысячи рыцарей смерти являлись той силой, что способна перевернуть ход даже очень невыгодного сражения, а значит, закованных в тяжелые доспехи всадников следует беречь так долго, как получится.
"Да и, говоря начистоту, гоняться за легкой конницей даже на мертвых лошадях — такое себе занятие", — подумал генерал.
Впрочем, одно новшество он опробовать все-таки захотел.
— Боевых псов — в атаку.
Китарион не знал точно, кто именно додумался до такого, однако первый Железный Легион обзавелся тремя сотнями могучих боевых псов — естественно, оживленных посредством некромантии.
Конечно, предполагалось, что их бросят на лучников, но кружащие хоровод всадники — тоже неплохая цель. Более того, если собак отправить по широкой дуге...
"Может получиться интересно".
Отдав приказ, генерал принялся ждать результата.
* * *
Двадцать третий день третьего месяца лета 5644-го года со дня Сотворения, час пополудни.
Когда на его левый фланг набросились скрытые поднятой пылью огромные псы — молчаливые, бесшумные, неожиданные — Гайшшар не сумел-таки сдержать бранных слов.
Глядя в подзорную трубу — еще одно чудо инженерной мысли теплокровных, купленное за большие деньги — он с ужасом наблюдал, как невероятно быстрые для своих размеров твари бросаются в атаку. Нет, не на людей — они хватали лошадей за ноги, раня животных и сбрасывая седоков, после чего — рвали на куски уже лиосских лучников.
Легковооруженные воины мало что могли противопоставить монстрам, которые не умирали, даже получив несколько смертельных ранений.
— Господин мой, — к Гайшшару прискакал раненый гонец. — Твой сын Миришшасс молит о подкреплении. Проклятые псы совсем расстроили ряды конницы.
Он мог и не говорить этого — Бич Пустыни прекрасно сам все видел.
Лошади боялись и нежить, и собак, а тут получилось весьма неприятное совмещение обоих этих ипостасей.
— Так пусть рубят им головы! — прорычал он, понимая, что несправедлив к людям среднего сына.
— Не можем, у них шлемы и металлические ошейники.
"Да пожрут Великие Предки душу Черного Властелина, умудрившегося напялить броню на сдохших собак"! — в сердцах выругался Гайшшар. — "Если ничего не изменить, мы просто истечем кровью"!
— Вышлите на левый фланг тысячу Амбраашша, — распорядился он и, повернувшись к сыну, собравшемуся уже отправиться к своим бойцам, произнес, — не посрами честь рода, сын.
— Сделаю все, отец, — коротко ответил юный воин и, опустив забрало, принял копье у оруженосца.
Его первенец и наследник всегда интересовался культурой и военным делом теплокровных, а потому он лично подготовил и вооружил тысячу кованной конницы, которая, определенно, должна была разметать проклятых шавок.
— Как только разберешься с псами, возвращайся, не наглей — враг опытен и опасен, к тому же, он еще не пустил в бой свою конницу.
— Слушаюсь, отец! — голос Амбраашша, заглушенный забралом, казалось, светился от злой радости.
"Все-таки он растет в меня", — подумал Бич Пустыни, глядя вслед сыну и его телохранителям, устремившимся к правильным рядам замерших в резерве тяжелых всадников.
Конница, поднимая столб пыли, направилась на левый фланг, а взор командира обратился к флагу правому, туда, где тряпичные големы продолжали движение.
— Тысячу пеших лучников туда. Пусть сожгут этих тварей! — распорядился он, бросая в бой один из немногочисленных свободных отрядов пехоты.
"Посмотрим, что вы ответите мне на это, рабы Тьмы"!
* * *
Двадцать третий день третьего месяца лета 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), час пополудни.
— Тысячу рыцарей смерти на правый фланг, — распорядился Китарион.
Только что некромант, отвечающий за разведку, доложил, что на правый фланг — туда, где лютовали оказавшиеся на удивление эффективными псы, — направились вражеские тяжеловооруженные всадники.
— Тысячу Айста, — уточнил кольценосец.
В это время на левом фланге големы начали один за другим падать, обращаемые в пылающие факелы.
Это уже не имело особого значения — свое дело они сделали, прикрыв одну из двух резервных баталий, но, тем не менее, следовало предпринять что-нибудь, тем более что враги столь любезно подставили беззащитных стрелков. Они прямо-таки умоляли атаковать тех кавалерией.
— Пять сотен рыцарей смерти — нанести удар по стрелкам.
Он с интересом посмотрел на противоположный лагерь, туда, где возвышался флаг Бича Пустыни.
"Посмотрим, ящер, что ты придумаешь в ответ".
* * *
Двадцать третий день третьего месяца лета 5644-го года со дня Сотворения, полтора часа пополудни.
Амбраашш Непобедимый скакал во главе своей тысячи. Юного воина переполняли радость и жажда боя.
"Наконец-то, наконец-то я смогу проявить себя"! — думал он, выводя отряд для атаки. — "Быть может, даже получу новое — взрослое — прозвище"!
Песок за спинами их коней вздымался высоко в воздух, отмечая путь движения конницы, но это сейчас не имело никакого значения. Сейчас важно было лишь то, что неупокоенные псы, а также — приближавшаяся к флангу вражеская баталия были все ближе.
"Думаю, времени до того, как арбалетчики теплокровных смогут выстрелить по нам, достаточно", — прикинул Амбраашш и жестом приказал воинам готовиться к бою.
Он опустил копье, зажал его под мышкой, и, ударив коня в бока, перевел животное в галоп.
Песок — весьма коварная субстанция, но те, кто жил в пустыне и с детства учился скакать верхом, мог с легкостью повелевать им безо всякой магии.
Остатки потрепанного отряда конных лучников откатились меж разряженных боевых строев тяжелой тысячи, и спустя мгновение взору Амбраашша предстали кошмарные твари, которых некроманты натравили на детей Великих Предков.
Чуть тронутые разложением, собаки эти мало походили на обычных сторожевых и пастушьих псов. Нет, над ними определенно поработала нечестивая магия смерти, превратив животных в нечто невообразимое: здоровенные, точно телята, с могучими лапищами, громадными зубищами и глазами, пылающими алым демоническим огнем.
"Они должны не столько убивать, сколько вызывать страх"! — подумал Амбраашш и признал — да, с этой задачей труповоды справились блестяще.
Что ж, настало время положить конец нечестивому подобию жизни, возвращенному из-за грани!
И, подумав так, он нанес удар по ближайшему псу.
Получилось настолько хорошо, что Амбраашш даже удивился самому себе — длинное копье пробило голову твари навылет — шлем не помог — после чего насадило, точно на вертел, еще одну тварь.
Та изогнулась и клацнула челюстями, пытаясь достать юного воина, но безрезультатно. Тысячник отбросил копье и схватился за топор на длинной рукояти — это оружие он предпочитал мечу — метким ударом прямо под металлический ошейник перебив позвоночник еще одной собаки.
Лапы монстра разошлись в стороны, и тот принялся дергать башкой, не в силах сделать и шаг, а в это время бойцы Амбраашша увлеченно рубили в капусту оставшихся собак.
Излишне увлеченно — приближавшихся вражеских всадников они заметили, когда уже было слишком поздно отступать. Амбраашш принял единственно верное в данной ситуации решение:
— На врага! — заорал он, подавая пример и первым устремляясь к имперским всадникам.
Империя Таараш никогда не славилась хорошими наездниками, но, благодаря победе над странами Лиги у нее образовалось изрядное количество опытных пленников, из которых некроманты сумели сделать множество рыцарей смерти.
Насколько Амбраашш знал, практически все эти чудовища безвылазно сидели в Черной Цитадели, играя роль гвардии императора. Разумное решение, если так подумать: что может быть лучше неустрашимой, неподкупной, лишенной каких бы то ни было привычек, слабостей и потребностей вечно бодрствующей стражи?
Вот только лично сын Бича Пустыни был бы счастлив, если бы все эти в высшей степени замечательные мертвяки и оставались в треклятой Черной Цитадели!
Увы, но император снабдил своего генерала несколькими тысячами воскрешенных всадников. И прямо сейчас, глядя на мертвяка в полном латном доспехе с копьем наперевес мчащегося на него, Амбраашш ощутил самый настоящий страх. Наверное, впервые в жизни.
Но, все-таки, он был опытным воином, а потому принял удар своего оппонента на щит, скривившись от резкой боли, стрельнувшей в плечо, и, сократив дистанцию, рубанул противника сверху вниз топором.
Тот с легкостью остановил эту атаку своим щитом, после чего отпустил копье и выхватил длинный прямой меч, который безо всяких колебаний обрушил на юношу.
Лиоссец вновь остановил атаку и нанес свой удар, затем еще и еще. Он пытался отыскать слабую точку в защите проклятого немертвого отродья, но у него не получалось!
Спустя несколько минут ожесточенной рубки Амбраашш с ужасом понял, что начинает уставать, а проклятая тварь и не думала сбавлять обороты.
А еще эти ее удары!
"Каждый раз — точно молотом по руке лупит"!
Сглотнув, Амбраашш решился на обман: ложным замахом он заставил противника поднять щит, а сам обрушил топор на башку зомби-лошади.
Могучий удар перерубил позвонки твари и та, не издав ни единого звука, рухнула. Просто взяла — и сложила копыта.
Но рыцарь смерти оказался не лыком шит — он выпрыгнул из стремян, в полете рубанув мечом по коню Амбраашша. Животное заржало, взвилось на дыбы, и сын Бича Пустыни с ужасом понял, что не сможет удержаться!
Он полетел вниз, в песок, и со всего размаху впечатался в него, тотчас же откатился, уклоняясь от копыт своего же коня, попытался подняться...
И в этот самый миг на затылок обрушился чудовищной силы удар.
Перед глазами все поплыло, и гордый сын пустыни потерял сознание.
* * *
Двадцать третий день третьего месяца лета 5644-го года со дня Сотворения, два часа пополудни.
Гайшшар с болью во взгляде наблюдал за тем, как левый фланг рассыпался.
Столь блестяще начавшаяся атака сына захлебнулась, попав под удар рыцарей смерти.
"Глупец, почему ты не отступил"? — думал Бич Пустыни, наблюдая за тем, как две бронированных орды сошлись, рубя и кромсая одна другую. — "У живых нет шансов в ближнем бою против мертвых"!
Но увы, Амбраашш то ли не заметил, то ли не пожелал замечать вражескую конницу, и результат не заставил себя ждать.
— Две тысячи лучников на левый фланг. Пусть поддержат Непобедимого и погоняют вражеских всадников, — распорядился он, прекрасно понимая, насколько это бесполезно.
Мертвого коня не ранить, он не устанет, да и его седоку нет никакого дела до вражеских стрел. Самое логичное, что можно было сделать, не имея под рукой человеческих магов огня и света, так это заманить трупы в ловушку и спалить, ну, либо насадить на длинные копья, а затем — облепить со всех сторон и изрубить на куски.
Для первого требовались подготовленные заранее позиции, для второго — пехота.
Да вот только возводить подобные позиции не было особого смысла — вездесущие вражеские птицы уже несколько дней проверяли ситуацию возле Айшшира, а пехота все никак не могла покинуть проклятый город!
Впрочем, одно средство у Гайшшара все-таки имелось, и именно его он приберегал до самого последнего момента. И теперь, глядя на картину медленного, но верного проигрыша, Бич Пустыни понял — этот самый момент настал, потому как пройдет еще какой-то час, и его армия рассыплется. Побежит легкая кавалерия, за ней — немногочисленная тяжелая. Ну а пехота, не сумевшая ни захватить дворец, ни покинуть город, останется на растерзание победителям.
А потому он распорядился:
— Готовьте метательные машины.
* * *
Двадцать третий день третьего месяца лета 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), два с половиной часа пополудни.
Китарион почти вздохнул от облегчения, когда маг сообщил:
— Враги привели в движение метатели.
Генерал совершенно точно знал, что лиоссцы обязательно попытаются закидать позиции его баталий змеиным огнем. Они были бы полными идиотами, если бы не оставили этот вариант на крайний случай. И, как ни грустно было это признавать, у них имелись все шансы на успех — сделать что-либо с громадными машинами, возвышавшимся за боевыми порядками лиоссцев он попросту не мог, а все маги продолжали борьбу с чароплетами Бича Пустыни.
"А значит, сейчас мы уплатим цену союзнических обетов, и она будет высока"! — подумал кольценосец, наблюдая за тем, как требушеты начинают метать свои снаряды прямо в центр войска.
Три горшка разбились, не долетев ни до одной из баталий. Еще один — лишь чуть-чуть лизнул край одного из отрядов — десяток зомби, охваченные пламенем, дисциплинировано вышли из строя, а сам отряд сманеврировал на полсотни шагов правее. А вот пятый... да, пятый попал в цель: разбился в центре баталии, взорвавшись и забрызгав огненными каплями десятки и десятки бойцов. Преимущественно — живых.
Вопль дюжин сгорающих заживо людей был кошмарен, и, самое паршивое, это лишь начало: враги лишь пристреливались.
А значит...
— Всему центру — в атаку! — рявкнул Китарион. — Уничтожить вражеские метатели. Тысяча рыцарей смерти, по сотням — начать преследование вражеских стрелков в центре боевого построения. Маги, да сделайте, наконец, что-нибудь с этими проклятыми певцами песка!
Последние слова, пожалуй, были лишними. Как круг Кштиритиона, так и Инуче изо всех сил пытались сотворить что-нибудь противоестественное с невидимыми магами Бича Пустыни. Жаль, получалось у них неважно.
Впрочем, это уже не имело особого значения. Китарион практически исчерпал резервы, с ним осталась только личная сотня рыцарей, да последняя тысяча рыцарей смерти — резерв, приберегавшийся на самый крайний случай.
"Верю в вашу силу", — подумал генерал, наблюдая за тем, как баталии вновь перешли на мерный шаг, направляясь прямиком к метателям, и как к просветам меж ними устремились конные сотни верхом на мертвых скакунах.
* * *
Двадцать третий день третьего месяца лета 5644-го года со дня Сотворения, два с половиной часа пополудни.
То, что произошло потом, больше походило на ночной кошмар, нежели на реальность.
Сперва все шло неплохо: метатели сделали залп, затем — еще один. Потом — третий. Одну баталию удалось накрыть сразу четырьмя горшками, которые разорвали боевой строй, обратив в огненные факелы, наверное, сотен восемь вражеских солдат, как живых, так и мертвых. Как только строй распался, что зомби, что арбалетчики стали легкой добычей для его конных лучников, которые не только умели пускать стрелы, но и неплохо пользовались арканами. Они, не боясь теперь леса пик и арбалетных залпов, подскакивали почти вплотную, арканами выхватывали жертву из строя и утаскивали ее к своим, туда, где противника рубили на куски.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
