| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
И, может, поэтому его остаток разбился на множество фрагментов, одинаковых, как здешние каменные стены. Шагнуть вперед. Натянуть цепь. Дождаться, пока напарник разобьет звено. Схватить очередное запястье, утонувшее в грязном тряпье. И Шагнуть. И вернуться.
Снова и снова одно и то же, снова и снова, до головокружения, будто идешь по зеркальным осколкам, таким разным, и таким бесконечно одинаковым.
Шагнуть вперед. Натянуть цепь. Дождаться, пока зазвенит, брызнув искрами, тяжелая цепь. Схватить очередную руку. И Шагнуть... И снова, и снова. И стараться не думать, как мало времени осталось у прикрывающих амулетов.
В этом подвальном кошмаре одно хорошо — узников и тюремщиков просто невозможно было перепутать. И рука, занесенная над очередным запястьем, останавливается...
Адрес нового начальства пришлось добывать из срочно разбуженного "суслика". Спасибо, что начальство оказалось достаточно противным для того, чтобы новые подчиненные постарались вызнать о нем все, что можно и нельзя. При этом оно проявило достаточно самовлюбленности и самоуверенности для того, чтобы оборудовать себе отдельный домик. И недостаточно ума — иначе не поселился бы там один, без семьи и даже охраны...
С талантом у так неудачно начавшего свою новую карьеру вельхо дела обстояли тоже не самым лучшим образом — во всяком случае, его "охранку" маги-диверсанты вскрыли за пару минут.
Оказавшись внутри, Гэрвин тихонько хлопнул пару раз в ладони (аналог земного удивленного свиста) и усмехнулся:
— Неплохо живёт подвальное начальство.
— Значит, придется быть убедительными.
— Ничего. Такие "собиратели ценностей" никогда не останавливаются — сколько бы ни собрали, всегда найдутся ценности подороже. И побольше.
— И в ином мире?
Гэрвин подбросил на ладони вещичку из чужого мира — граненый радужный камушек-проектор, прихваченный на острове среди другого хлама именно на такой случай.
— Именно. Только давай быстро, и чтобы ни одного тайника не пропустить. Вряд ли этот любитель ценностей мог удрать, пусть даже в другой мир, без части своих сокровищ...
Время!
Еще немного — и артефакты маскировки начнут сбоить. Они рассчитаны на два часа. Но гарантированно безупречной работы в связке — меньше полутора. А они почти час уже здесь копаются.
Время, время.
Последний заключенный, не проснувшись, исчезает в Шаге...
В опустевшей комнате потихоньку дымится забытая жаровня...
Лихорадочно потрошат жилища начальника и "господина старшего надзирающего" две пятерки магов. Им надо по максимуму вычистить все, включая тайнички, чтобы любой расследующий понял: эти двое просто сдали своих подопечных кому-то достаточно жадному и небедному и, прихватив свои сокровища, дали деру.
Время, время...
В крохотной комнатке небольшой гостильни на соседней улице открывает глаза молодой парень в серой рубахе, который утром снял эту комнатушку для "встречи с сестрой". Хозяйка гостильни только фыркнула, догадываясь, что это за "сестра" и каким способом эти двое будут "обсуждать неожиданно возникшие семейные проблемы"! Но звонкий серебряк помог ей найти несомненное семейное сходство между молчаливой тоненькой блондинкой с зелеными глазами и темноволосым парнем с озорной улыбочкой. А еще одна монетка — забыть о гостях до вечера.
Пробудившись, юноша несколько секунд лежит неподвижно. А потом счастливо улыбается и победно вскидывает руки: у них все получилось! Получилось!
— Драконы форева! — непонятно бормочет он и, спохватившись, ласково кладет ладонь на запястье лежащей рядом худенькой девушки, — Иррей, милая, очнись. Нам пора...
В округлой пещерке "тоннельного" происхождения растет гора всякого добра. Земной дракон Дари, в свое время намучившийся с выживанием в Горькой пустыне без самых необходимых вещей, и практичные городские маги прекрасно нашли язык в отношении "боевых трофеев": уволокли все ценное, до чего дотянулись.
В другой пещере среди бессильно распластавшихся тел скользят, проверяя наличие опасных травм, лекари. Ходит, хромая, худой юноша с костылем и показывает то на одного, то на другого:
— Вот. Вито, одноименный, помощник лекаря. Это швея, Литиной зовут. Кузнец, носил меня в столовую, когда я ходить не мог, Нив. Лури, мой помощник...
— Точно надежные?
— Помогли, хотя за это могли наказать, там против правил было даже разговаривать не по делу. И не сдали за маячки, хотя за это как раз получили бы поощрение.
— Отлично, этих будим-лечим-говорим в первую очередь.
— Ты сядешь, в конце концов, или нет? — в третий раз напоминает о себе помощник лекаря. — Дай тебя подлечить!
— Сейчас-сейчас... Вот эти двое. Братья, имен не знаю, но надежные. Не побоялись вступиться.
— Хорошо.
— Вон там, подальше, Лури, мой напарник...
— Эй-эй! Что я слышу? Я думал, что твой напарник я! — слышится сзади.
Парень с костылем стремительно поворачивается... пытается повернуться.
— Макс!
— Изменщик! — пеняет ему веселый голос, а потом на юношу налетает какой-то вихрь и радостно стискивает в объятьях. — Наконец-то!
А время истекает.
Гаснет первый амулет прикрытия. Просто рассыпается на мельчайший песок, тут же разнесенный по булыжной мостовой. Утром люди поругают неведомого ворюгу чародейских фонарей и закажут новый... А присланные расследовать скандальный погром Подвалов так про загадочные фонарики и не узнают — к тому времени мода на арки уже полыхнет, и два дня спустя фонари на улицах будут исчисляться десятками, а через пятиху — сотнями...
Время, время!
Осмотрев осиротевшие покои нового начальника (бывшего начальника уже бывших Подвалов), Гэрвин аккуратно роняет сувенирчик от желтокожих друзей рядом с одним из опустевших тайников. Пусть ищут. Дорогие "друзья" сполна порезвились в этом мире, вволю попользовавшись его богатствами. Пусть теперь попробуют и горького. И хищнику приходит время думать о своей шкуре
Время...
Быстро собирают вещи маги-диверсанты. Последние минуты пребывания в столице они тратят на то, чтобы организовать у дверей Подвалов огромный, шагов в тридцать, дикий рисунок, в который вкладывают всю свою фантазию и самые странные материалы, которые только могут прийти в голову: кровь, серебряный песок, золотой янтарник, пепел шерсти какой-то болотной твари, зеленовато-светящийся ядовитый фосфор и старательно измельченная пластиковая крошка. Пускай-ка вельхо поломают голову, что за ритуал здесь творился, каким целям он служил, кто его сотворил и куда делись узники.
Время. Возвращаются основательно нагруженные и весьма основательно помятые дежурные вельхо (не сошлись с коллегами в воззрениях на справедливость дележки добычи в обнаруженном складе). Нервно осматривают сигналы о нарушениях порядка, облегченно вздыхают, что все тихо. И укладываются подремать. Хороший день, добычливый. А завтра будет нервный: придется вызнавать, кто из коллег все это прятал, и объяснять им, что надо делиться. Да, нервный.
Дежурные еще не знают, насколько правы, и не узнают раньше утра.
Время. Трудолюбиво носятся по предгорьям и горам вельхо свежесобранного отряда "защиты магического запаса" (впрямую обозвать отряд "защитниками драконов" магам все-таки не хватило совести... или хватило ума).
Но горы сегодня удивительно пусты... Даже драконов не видно — Крылатые не летают, не пытаются охотиться, не запускают радуг. И эта тишина навевает магам очень нехорошие мысли.
Неужели они опоздали?
Время... время...
Вспыхивает и осыпается второй маскировочный амулет. Третий...
Время вышло.
А в одном из перевалочных пунктов хлопают друг друга по спине и плечам двое парней.
— Макс, спасибо.
— Все путем, напарник! Своих не бросаем! — машет рукой Макс. Он не был бы Максом, если б не добавил. — Даже если они умудряются влипнуть туда, откуда еще никто не выходил.
Ну, побратим Славки никогда не любил разговоры по душам и всегда старался с них соскочить — в любую сторону. Пусть.
— Никому — это потому что с напарниками им повезло не так, как мне.
— С семьей, побратим, с семьей, — улыбается Макс Воробей. — Я один в жизнь бы не управился. Да ты и сам... Когда этот тип сказал "дракон", я думал, что все. А ты... здорово ты с ними управился. Как он вообще тебя распознал?
— Спросим. Талант у него такой, наверное...
— Обязательно спросим. Кстати... — глаза побратима таинственно-предостерегающе расширяются, будто узрев на месте Славки как минимум вельхо со Знаком в боевой готовности. — Не понимаю тебя. Ты чего так подставляешься?
— Что? — вот честно, еще никогда Славка не был так чертовски рад был видеть своего побратима. Особенно такого — веселого и радостного, смеющегося (пусть даже юмор у него слегка специфический). Как же он прав насчет семьи! Им повезло, очень. И с семьей. И с городом... и даже в Подвалах никому, наверное, не везло так, как ему. Из-за нее, из-за семьи...
— Чего-чего! Если я хоть что-то понимаю в жизни, она сейчас сюда явится. А ты опять с попорченной внешностью. Представляешь, что тебе грозит?
— Не понимаю, — надо было немножко все-таки подлечиться. Наверное, тогда не шумело бы так в ушах и пол не норовил порой уплыть куда-то в сторону, вышибая из реальности. — О чем ты?
Макс шустро озирается по сторонам и конспиративно понижает голос:
— Лечись, говорю, давай, быстро! А то как явится сейчас наша боевая бабушка и кааак отправит тебя в лазарет! А там такие звери, набросятся сразу.
— Ох... — Славка оценивает шутливую угрозу. — Сейчас... где-то тут лекарь был.
Он оглядывается, но помощник лекаря, настойчиво бродивший за ним последние минут пятнадцать, куда-то пропал.
— Искать некогда. Иррей, иди сюда, пожалуйста!
— Это Иррей? — Славка задерживает взгляд на тоненькой светлокожей девушке с волшебными глазами, нежными, сияющими. Удивительная девушка... — Привет. Я рад познакомиться в реальности. Макс, тебе необычайно повезло. Я не знаю, где твоя девушка красивее: в Единении или здесь.
— Иррей, слышала? Ты самая красивая... — голос Макса зазвучал непривычно нежно. — И замечательная. И даже не думай сомневаться, вот. Славка зря не скажет, он у нас честный. А теперь лечим его скоренько, пока бабушка не пришла.
— Поздно, — послышался новый голос. Очень спокойный, только чуть-чуть угрожающий. Или кажется? — Я уже здесь.
— Ширррчччч! — комментирует ситуацию пушистый зверек, выползший из кармана Иррей.
Макс безнадежно машет рукой.
Точно, Штуша. Это полный ширррчччч. Ну, Слав, держись.
А бабушка Ира уже рядом. И взгляд не отрывается от Славкиного лица. Сверхъестественно спокойный взгляд.
— Цел, — выдыхает она. И крепкие, совсем не по-женски крепкие руки стискивают Славку заново. — Вернулся. Славушка...
— Ну, не совсем цел...— сбивает торжественность момента неисправимый Макс. — Но все решаемо! Честно-честно!
Он, наконец, находит глазами сгинувшего было лекаря и отчаянно машет ему, давая знак подойти.
Но бабушка Ира уже теряет все свое спокойствие, и по ее лицу обгоняя друг друга, катятся светлые слезинки. Она притягивает в объятие обоих, и Славу, и Макса, вжимается лицом в первое попавшееся плечо (Максово).
— Живы, оба живы... Мальчики... Слава богу.
Костыль, выждав подходящий момент, с шумом рушится на пол. И зря. Никто, совсем никто его в этот момент не замечает. Все смотрят только на нее. На маленькую семью, чудом воссоединившуюся наперекор всему.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
