Глава 16. Операция "нарсес"

Грёбанный Экибастуз!

Тупой идиот...

И ви мне будете говорить, что Мишка Тухач — не враг народа? Что Сталин его расстрелял зазря? Что будь сей "стратег" живой к 41-му году, мы уже 23 июня — к Ла-Маншу вышли бы?

Чистейшей воды вредительский саботаж и измена Родине в особо тяжкой форме, если говорить по существу. За это не расстреливать — голой жоппой на кол перед Мавзолеем сажать надо, чтоб два раза в год проходящие парадом по Красной площади слушатели военных академий — любовались на него и знали:

Воевать так как он предлагает — НЕЛЬЗЯ!!!

Но, выбора у меня нет.

Поэтому только вздохнул тяжело и головой покачал, принимая окончательное решение: выхода нет — будем лепить из дерьма (Михаил Тухачевский) конфетку (гениального стратега).

* * *

Мда... Да, уж...

Уж, да!

Я не нахожу слов.

Это какая-то "мыльная опера", вроде "Санты-Барбары" — а не нормальное попалово с творческим запилом "заклёпок". Обнаглевшие хронноаборигенны решительно не желают быть "юнитами-ботами" в этой альтернативной "компьютерной" стратегии и беспрекословно выполнять все мои прогрессорские хотелки.

Вместо того, чтоб тупо-упорно пилить предназначенные им "заклёпки", они в буквальном смысле — предпочитают в пиз... Пи, пи, пи...

Я считал, что Михаилу Тухачевскому — не хватает лишь "реализуемой в существующих условиях идеи вундерваффли", но на поверку — он решительно по всем параметрам не годился на предназначенную ему роль "генерального конструктора сталинской эпохи", что касаемо военной тактики.

Да и техники, чего там греха таить.

Ибо, он решительно ошибся в выборе профессии: самые страстные его увлечения — музыка (он, самолично неплохие скрипки делал и даже писал трактаты о составе лаков для них) и женщины. К военному же делу, он относился с прохладцей, перекладывая свои обязанности на "негра"...

Новость, да?!

Вот и для меня было сногсшибательным открытием, что генератором идей Тухачевского на самом деле являлся некий Какурин — Начальник отдела истории Гражданской войны при Штабе РККА. С биографией последнего пока не познакомился — за неимением под рукой своего "послезнания" (да и есть ли она там?), но судя по всему — он из военспецов .

Короче, объявился конкурент по влиянию на этого "ключевого" для моих прогрессорских задумок человека и с этим придётся что-то решать-делать.

Но чуть позже.

Вот это всё на меня как холодную воду из ушата вывалила Елизавета, едва приступив к повторному охмурению "гениально-бездарного стратега" и будущей "невинной жертве" злодейско-кровавого режима.

Вполне внятная информативная речь, в "докладе" Лизы чередовалась с обычной бабской истерикой, коей за ней ранее не замечалось:

— Я не могу! Твои "методы" на нём не работают, Серафим! Я не устою, я в следующий раз ему отдамся "по-настоящему" — как какая-то похотливая сучка...!

Ну, ещё бы: знойный статный красавец с яркой внешностью и гвардейско-светскими манерами — женщины на таких западают влёт и, укладываются в их постели штабелями.

Короче, изрядно погорячился я со своими психологическими штучками-дрючками-заморочками, чрезмерно надеясь и уповая на них.

Закрыв лицо руками, плачет навзрыд:

— Я чувствую себя последней уличной putain! Хорошо, что mon pauvre père не дожил до такого позора...

Я, в жутком афуе:

— Да что случилось, в конце то концов? Я не пойму: он тебя изнасиловал? Пытался?

— Нет... Да...

— Так, "да" или "нет"?

Уткнув голову меж колен:

— Я его сама... Я хотела... Я его чуть не изнасиловала...

Плачет.

Ласково глажу по голове:

— "Чуть" не считается, моя маленькая глупышка! И в наших желаниях — даже в самых неприличных из них, нет ничего позорного или предосудительного — если мы имеем силы их обуздать. Ты не одна такая: вот и мне тоже — очень часто хочется кого-нибудь... Хм, гкхм... Так, ведь я же терплю! Давай успокойся и рассказывай всё по порядку.

* * *

На фронтах Гражданской войны и битв с лимитрофами — успехи Тухачевского, как минимум сомнительные. А вот на любовных — всё обстоит с точностью наоборот.

Не считая мимолётных знакомств и многочисленных любовниц, будущий маршал до момента своей бесславной кончины — официально был женат четыре раза, имея две дочери в результате двух их них... Обе — Светланы. Замечу, что старшая из них — уже успела родиться.

Но, это в "реальной" истории!

В "альтернативной" же, я уже успел изрядно напакостить своими шаловливыми ручонками и этот процесс несколько ускорился. После знакомства на "Вернисаже", будучи уже в третий раз "новобрачным" — он тут же вновь стал разведённым, предложив "руку и сердце" художнице Елизавете Молчановой.

Так старшая из Светлан — стала сиротой при живом отце.

— Он меня называл "Единственная", "Последняя любовь моя"... Говорил: "Множество женщин знал, такой как ты — не видел"... Кобель, козёл, подонок!

С тревогой к ней присматриваюсь: когда женщина так обзывает мужчину, это говорит о её нешуточной влюблённости... Чаще всего.

Как в народе говорят: "С глаз долой — из сердца вон!".

Любовь Тухачевского после расставания усохла-завяла — как букет роз в вазе, в которую забыли подлить воды. Перед возвращением из Смоленска в Москву, он успел сочетаться законным браком в четвёртый раз. Кажется, со своей секретаршей...

Фи, какой mauvais goût!

Не смог уговорить дать "воткнуть" без посещения ЗАГСа, что ли?

...И в четвёртый раз же разойтись — вдругоряд повстречав Лизу, уже буквально только что!

— "Это была ошибка, прости", "ты сама виновата, что не приехала когда я звал", "ты не давала свой точный адрес, чтоб приехал я"... МЕРЗАВЕЦ!!!

Так что младшей из Светлан, по ходу — уже не суждено появиться на свет.

Мда... Кажись она в него втрескалась и, в следующий раз... Не устоит и трахнет гениальнейше-бездарнейшего стратега. Хер с ними — с моими развесистыми "оленьими рогами", но будут похерены все мои труды — за почти три года в неё вложенные.

И главное, дело создания военного лобби — будет отложено в самый дальний ящик...

А ведь каждый год на счету!

Я в панике — надо что-то срочно делать.

Как можно ласковее:

— Слушай, девочка! Ты излишне перевозбуждена, а от этого могут появиться ранние морщины...

Капризно топает ножкой:

— Так успокой меня!

— И даже не подождём, когда стемнеет?

— Сейчас же! Иначе выбегу на улицу и отдамся первому встречному!

— Сей момент, моя повелительница.

Блузку и юбку она сняла сама, с чулками и "soutien-gorge" я ей помог, а вот "des pantalons", так показалось — с неё слетели сами по себе, казалось лишь от одной мысли...

* * *

Всю ночь спали с ней, как убитые, а наутро вскоре после позднего завтрака — на Елизавету вновь нашло и прослезившись, она завела ту же "шарманку":

— Бедные женщины! Я так себя плохо чувствую, когда представляю — как они меня должны ненавидеть...

Это она про двух последних жён этого сексуального маньяка — причиной крушения семейного счастья которых, она не без основания считает себя.

Затем без всякого перехода, с несколько мечтательным оттенком в голосе, перескакивает на другую тему:

— Представляешь, какая у него квартира? Не многим меньше зала "Стойла Пегаса" — где моя ma mère заправляет. Я таких, с самой Революции ни у кого не видела — даже у Андрея Жданова! А ещё говорит, у него имеется фамильное имение в Смоленской губернии — как у помещика... Представляешь?

Образ жизни Тухачевского, мало чем отличался от образа жизни других представителей советской элиты. Всех этих — Склянских, Бурдуковых, Каменевых, Стекловых, Аванесовых и прочих Таратути — ниже и выше стоящих, занявших отнятые рабочим классом у буржуазии особняки и дворцы. Наоборот, он даже выгодно отличался от последних "прихватизировав" не чужое имение — а своё собственное, фамильное.

— Вполне себе представляю.

Кажется, я её теряю...

— Так ты, что, — подначиваю с иронической усмешкой, — помещицей решила заделаться? Колхозников на конюшне пороть, да борзыми щенками банковать?

— А разве, он — не...

— Нет. Тухачевский на роль Наполеона никак не годится и, ты при нём не станешь Жозефиной де Богарне — не надейся.

Не скрыть разочарования на лице, несмотря на все старания:

— Почему?

— Да, потому что это пустышка в красивой упаковке — не более. Вместо таланта политика — необходимого для метящего в Бонапарты, я вижу у него два: умение наживать себе врагов и мастерство укладывать в койку дур — вроде тебя.

Возмущается:

— Меня он не уложил в койку! Это я его... Чуть...

Покраснев, смущённо умолкает.

Ржу, не могу:

— Хахаха! Ну значит, Тухачевский — ваще бесталанный! Хахаха!

Поднимает на меня глаза:

— Зачем же тогда ты...?

— Многие знания преумножают печаль, моя Королева! Но запомни: что бы я не делал — я делаю это в интересах нашей "группы альпинистов". Чтоб тебе и нашим ребятам — повыше забраться. Поняла?

— Да, понять то я, поняла..., — нерешительно, — но, что же мне делать? С Тухачевским...?

* * *

А и, правда — что делать?

Сейчас самое время, воспользовавшись эффектом произведённым после операции "Вброс дохлой кошки" — свершить гигантские подвижки в дело строительства Вооружённых сил. Дальше, когда всё — рано или поздно устаканится, сделать это будет гораздо труднее.

Другого "толкача" искать поздно — благоприятный момент будет упущен.

Досадливо морщусь: как бы этого "смоленского помещика" на путь истинный направить? Как бы отбить у него охоту, в ущерб делу под юбками шарить? Может, напугать чем?

Ни к селу, ни к городу в памяти всплывает:

"...Купил бы деревеньку,

Да драл бы девок помаленьку...".

Кручу головой в иронии:

"Ишь ты — "смоленский помещик"! Хахаха!".

При этом словосочетании, невольно вспомнилась читаная ещё "там" книжка Бориса Акунина "Мир и война". У главной героини (тоже — смоленской помещицы) сходная с моей кадровая проблема — связанная с пресловутым "человеческим фактором": не может найти себе управляющего имением. Кого не поставит на эту должность — тот занимается не хозяйством, а получив почти неограниченную власть над крепостными — задиранием подолов у баб и девок. Те, боятся выйти из изб, крестьяне на грани бунта — за топоры хватаются, овёс на полях осыпается, доходы помещицы — стремительным домкратом стремятся к нулю.

Та, баба умная и ушлая, в конце концов, находит выход из положения: едет в Москву и там находит себе в управляющие...

Кого бы вы подумали? Правильно:

...Скопца!

Секта такая религиозная — сродни хлыстам, только наоборот. Адепты секты считают, что единственным способом совладать с телесными искушениями и избежать греховности плотского разврата — лишить себя даже возможности поддаться плотским утехам.

Подвергнуться кастрации, то есть.

По слухам, некоторые из самых "продвинутых" скопцов — лишали себя "причиндалов" сами и, причём довольно-таки по-варварски — каленым железом. Из-за того, сам процесс оскопления в религиозно-культовых целях — назывался "огненным крещением".

Но конечно же, абсолютному большинству решивших "огненно креститься" — помогали их новые "братья" по вере.

Короче, при новом управляющем-скопце — жизнь в имении наладилась, бабы оставались честным жёнами при своих мужьях, девки — девственными девками до самой свадьбы и первой брачной ночи, мужики враз успокоились, зарыли свои топоры крестьянской войны — "бессмысленной и беспощадной" и всецело сосредоточились на мирном созидательном труде... Овёс обильно колосился и наливался восковой спелостью, доходы помещицы — стремительно попёрли в гору, как акции "Микрософт" на Нью-Йоркской инцестционной бирже...

Люто завидую!

Где бы мне такого евнуха себе в "стратеги" найти?

Мда... Мечтать не вредно.

— ...Мне с ним больше не встречаться? Серафим, почему ты молчишь?

— Слушай, Лиза: не тарахти! Не видишь разве — мы думаем.

Опять же: у соседа был кот — превеликий пакостник. Что тот с ним только не делал — и руганью стыдил и, валенком морду бил и блюдца молочка лишал — всё бестолку. "Мяу!" и, в форточку — по соседским кошкам шастать, да котам-конкурентам по блядству морды царапать-драть. Если же не мог сорваться из дома — трахал хозяйский тапочек с "помпончиком". А потерявшие всякий страх мыши тем временем — по дому, уже не короткими перебежками — чуть ли не строем ходят и, даже сами научившись открывать холодильник — таскали откуда сало и колбасу на закуску.

Что оставалось делать?

Делать нечего: по совету друзей отвёз к ветеринару кастрировать...

После операции кот — совсем другой человек стал!

Переловил всех мышей, вслед за ними тараканов и, за воробьёв — чирикающих по утрам под хозяйским окном, вплотную взялся.

...Вы тоже подумали о том — о чём подумал я?

БУГАГАГА!!!

Так, так, так... А что если? А почему бы и, нет?

Абсурдная, конечно идея... Вопрос в том, настолько ли она абсурдна — чтоб стать гениальной?

Заманчиво, заманчиво... Очень заманчиво!

Что я, в конце концов теряю, в случае неудачи?

Да, ничего!

Потеряет свои "бубенцы" Тухачевский...

БУГАГАГА!!!

Да и, фиг с ним — его же всё равно расстреляют: с ними иль без них — какая ему особо разница, на хер?

БУГАГАГА!!!

А вот если...

Тогда — ОГО-ГО!!!

Но мало информации: надо прошерстить своё "послезнание" — глядишь что и отыщется. В последнее время "там", не успевая перечитывать — я скачивал книжки или статьи по принципу: вали всё в кучу — потом разгребём и разложим по полочкам.

— Слушай, Лиза... Напиши Тухачевскому записку, типа: извини, прости — но наша с тобой встреча была ошибкой. А лучше ничего не пиши — пошёл он на хер. После чего возвращайся к своей Надежде Константиновне и от неё ни шагу. Поняла?

— Хорошо, поняла.

Поцеловав её в чудненький носик, легонечко щёлкнув по нему пальцем — со всей строгостью им же и, грожу:

— К Тухачевскому же — ни ногой! Я конечно, не Отелло — душить не буду... Но вот под паровоз кинуть — как Герасим Анну Каренину, это запросто.

* * *

...Оказывается, деловые качества управленцев-кастратов ценили не только смоленские помещицы!

В древней Византии, например, чиновников из евнухов — считали настолько верными и надежными, что они составляли основную часть бюрократии и важнейший противовес аристократии из наследственной знати.

Во дворце византийских императоров евнухи служили хранителями гардероба, казначеями и управляющими имениями. Их назначали на самую высокую политическую должность — постельничего, неизбежно становившегося наперсником императора, с которым тот делился самыми сокровенными тайнами и решал важнейшие государственные вопросы.

Самый влиятельный имперский чиновник — главный византийский казначей, также был исключительно евнухом. Третий человек в государстве — после самого Императора и Императрицы.

Византийские адмиралы и генералы из евнухов — делали блестящие карьеры в качестве флотоводцев и полководцев. Показательна карьера самого известного из них — Нарсеса. По национальности кавказец, тот ещё ребёнком был продан в рабство собственными родителями и затем успешно кастрирован...