| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Чиррррр!
О, Янка со своим Штушей. И с "женихом".
— Максик, ты хороший, ты суперский, ты самый-самый лучший!
— Стоп. Что случилось?
— Ничего. Мы хотели сказать спасибо за сыр! Он такой вкусный, такой вкусный, он всем жутко понравился...
— Намек понятен, будет вам добавка.
— Максик, ну я же не из-за добавки... Риник, скажи!
— Она не из-за добавки, — послушно подтверждает самоназначенный Янкой жених. — Она из-за Славы.
— Мы навестить хотим. А нас не пускают. Максик, ты ведь туда? Ты ведь нас возьмешь?
Так Славка еще у медиков? Нехорошо. Хотя там же Катерина, наша землячка. Настоящий доктор. Ей только дайся в руки, потом не сбежишь. И все-таки что-то меня царапнуло. Сдал побратима на руки медикам и успокоился? Рановато, похоже.
Пообещал Янке встречу со Славкой, но после обеда и отправил в школу. Школа, правда, пока одно название. Учат всех, но народ разновозрастный, учителей пока мало. Так что уроков пока всего пара в день, дальше перекус и мелочь разбегается-разлетается по делам.
О, а вот бабушкины мастерские. Вот куда надо будет привести Славкиных товарищей по несчастью. Пусть посмотрят, что такое настоящие мастерские. Огромные окна для света и воздуха, удобные столы, и надсмотрщица, которая следит, чтобы каждый час вязальщицы и кружевницы вставали и делали разминку и зарядку для глаз.
— Макс?
Ох! Пока я смотрел на мастерские, меня самого... высмотрели. И весьма грамотно зажали в угол. Еще одна наша попаданка, Нина Васильевна. Любительница кавказцев. Ну и зверюги. Собак я люблю, но таких здоровенных... как с ними хозяйка справляется? Сама ведь щепка щепкой.
— Здравствуйте, Нина Васильевна.
— Я к тебе присматривалась, — не ответив на приветствие, мрачно заявила женщина.
Угу. Понимаю. И каковы же результаты?
— Тут неплохо. Так что отдаю, пригодится, — в мои руки втискивается какой-то полотняный мешок, килограмм весь-десять весом. — С тебя магия. Пока.
Короткий свист, и собакины расступаются, выпуская меня. Женщина кладет руку на холку одного из кавказцев. И только, когда она скрывается за углом, я понимаю, что "пока" — это не наречие времени, а "до свидания".
Да ну нафиг. Я с такими потрясениями сегодня до больницы вообще доберусь?
И с таким мешком! Откуда она вообще его... надеюсь, там не мина.
Через пять минут я был готов бежать за Ниной Васильевной и обещать ей магию, золото и усиленное питание! А также платья, украшения и косметику, как только у нас получится что-то толковое! Хотя, принимая во внимание ее увлечения... куплю суперковрики для ее собак! И сделаю суперошейники! С чарами от блох и выпадения шерсти! Все, что она захочет!
В мешке оказались семена. Наши, земные семена. Я не знаю, где она их взяла и куда собиралась их сажать в таком количестве... но... но...
Ладно картошка, хотя я и за нее был готов расцеловать не то что Нину Васильевну, но даже ее пушистых друзей! Но кукуруза! Но помидорчики! Но подсолнечник! Дорогая, бесценная Нина Васильевна! Так, маршрут меняется. Надо поскорей сдать это добро нашей боевой бабушке. Потрясающий подарок! Потрясающая женщина!
И все-таки, зачем ей нужны были какао-бобы?
Тахко. Ирина
С освобожденными магами все было плохо. Совсем.
Ирина — сдуру, не иначе! — сунулась посмотреть. Представление получить, что да как. Получила. Потом в комнате своей минут пять сидела-выбирала, чем это "представление" запить. Разум диктовал принять успокоительное. Глаза упорно сворачивали на настойку, подаренную Миуссом, и на образцы наливок на Максовом спирту.
Впечатление оказалось сильным.
Один запах чего стоил. Ее будто отшвырнуло на семьдесят с лишним лет назад, туда, в Отечественную. В сорок четвертый, в самый конец лета, когда ее разведроте попался первый концлагерь...
Тогда они не сразу даже поняли, что вот это, лежащее у колючей проволоки — человек, живой человек, а не кучка грязных лохмотьев. Когда он открыл глаза и посмотрел на них...
Тогда не только она, девчонка зеленая, мечтала переубивать всех, кто на немецком говорит, тогда даже Деда пришлось за руки хватать.
Тогда даже врачи надевали повязки, смоченные в уксусе или спирте — иначе невозможно было работать.
Тогда...
Они все выпили тогда, тем вечером, и даже ей налили, в первый раз за долгих полтора года. Другого успокоительного у них тогда не было...
И сейчас опять. Неудивительно, что желтокожие "цивилизаторы" с Куппи и местные "скромники" так хорошо поладили. И те, и другие обожают калечить тех, за чей счет живут. Зеленым драконам — крылья, подвальным вельхо — глаза. Чтобы никуда не делись.
Нелегальные фермы, дети из Горькой пустыни, остров в южном море, теперь подвальные узники... Кого следующего они найдут и будут выхаживать? И получится ли вылечить? Вчера выяснилось, что малыш с южного острова, Нирр, отказывается сменить облик. Он первый из Зеленых набрал допустимый для оборота вес — и не захотел обращаться. А всезнающая Янка отозвала в сторонку удивленную Ритху и шепнула, что Нирр боится. Ему человеком хорошо, а дракончиком плохо было, и он просто не хочет обратно. Что с этим теперь делать?
Что делать со всем этим?
С городом Тахко, где как в Ноевом ковчеге, собрались маги, драконоверы, Крылатые? Который жив до сих пор потому, что все считают его мертвым? Что будет дальше? Вечно прятаться не выход, этот маскарад продержится несколько месяцев, в лучшем случае год, что дальше?
Что делать с мальчишками, рвущимися в драку "за справедливость"? Нельзя же вечно хватать их за штаны, они мужчины, и они правы в стремлении привести в порядок здешние дела. Это их дом и их мир, и это их право, только скольких жизней будет стоить эта справедливость? И что будет потом? Может, местные разобрались бы даже без особых потерь, но желтые "друзья"?
Что, кстати, делать с этими лжедрузьями? Они ведь не успокоятся. Столько лет тянуть с этого искалеченного мира магию, людей, товары, прибыли. И вдруг перебои. Странно, что они до сих пор не явились к "скромникам" с претензиями. Хотя может, и являлись, просто наш контакт не в курсе. Похоже, ему не особо доверяют. Впрочем, кто кому вообще доверяет в том гадюшнике? "Скромники" ненавидят своих "друзей", те их презирают и постоянно требуют увеличить размер "благодарности" за оказанную когда-то помощь. Помощь... три погибших континента и гибель три четверти населения. Это если не вспоминать про откат назад по уровню развития. Надеюсь, им "стационарную установку поликонтакта" как следует повредило, раз они притихли и не лезут. Совпадение, или они достали своей помощью кого-то еще? Источники говорили, что основной поток шел именно через установку, а "малые приборы" лишь для "вспомогательных целей" и "временной индивидуальной инвазии".
"Малые приборы" — это, надо понимать, "Максовы "недофонарики".
Что же эти "друзья" все-таки делали на Земле...
Хоть бы один прибор раздобыть из этих "недофонариков", может, получилось бы разобраться хоть отчасти.
Что делать с этими покалеченными вельхо, в конце концов?
Сейчас... сейчас возьми себя в руки, Туманова, и займись делом.
Значит, так. Она не готова сейчас разговаривать с магами.
Надо найти кого-то из Зеленых и проконсультироваться относительно возможности вернуть зрение подвальным узникам. И вообще относительно состояния. Насколько они вообще в своем уме после всего? Магию из них Урху вытянул, следовательно всевозможные магические гадости тоже. Все эти проклятия, "приложения", "следушки" и черт знает что еще. Теперь их можно лечить как обычных людей. Этим и займем...
Черт!
На этот раз ее дикий дар налетел без предупреждения, не успела даже сомкнуть руки. Вломился в сознание, как грузовик в стеклянную витрину... огромную стеклянную витрину... и
И полетели осколки. Крупные. Мелкие. Сверкающие. Ранящие.
Серебряные!
Отражения...
Первое просто бросается на нее взбесившимся киноэкраном.
Горящий город. Не Тахко, нет — она уже видела Тахко с высоты драконьего полета. Совсем другой рисунок улиц, и нет таких мостов, ажурных, раскинутых над неширокой рекой... горящих, сейчас горящих... Несколько зданий уцелело, пламя их словно обтекает, не затрагивая. Среди них высокое здание с множеством острых узких башенок. В узких стрельчатых окнах живые лица. Здесь еще остались живые? Серебристый дракон рвется туда — помочь, спасти хоть кого-то! Но промельк белого — и по глазам бьет огнем. Взрывом. Здание рушится, сыплются башенки... и тонет, замирает навсегда в дыму изломанное драконье крыло... Нет, не может быть! Это была... ракета?
Нет, нет. Прочь. Не допустим.
"Уверена?" — дохнуло в лицо пламя. И бросило в лицо новый осколок. Новое видение.
Горы, это были горы! Те, что показывал Урху. Гнездо. Снежные шапки, величественный горный хребет, узкая долина с озером. Бывшие. Взорванные. Какая-то страшная сила быстро и жутко била по горным склонам, буквально выворачивая их наизнанку. Кипит и клокочет бывшее озеро, а потом исчезает в мешанине земли и камня. "Поздно, Слав... — выдыхает рядом безжизненный голос. — Там никто не мог уцелеть"...
Макс! Но осколок уже выворачивается из рамки рук, рассыпается в пыль, и не узнать про названых внуков, не посмотреть...
"Хотела? Смотри!"
И снова Макс. Закованный в странно-белые кандалы, растянутый на каком-то стенде. А за стеклом — желтокожие "цивилизаторы", и одного в руке изогнутый пульт с крупными цветными клавишами... И она откуда-то знает: Славы уже нет. Он защищал побратима до последнего. Славы уже нет. И никого из них нет...
Нет-нет. Дальше. Дальше.
В новом отражении снова Слава, улыбается. Нехорошей улыбкой, злой. Человек, что стоит напротив, что-то говорит, все быстрее и быстрее, и в его голосе угрозы быстро сменяются на просительные, потом умоляющие ноты, но Слава не слушает, он улыбается и куда-то смотрит — на часы на стене.
— ..еще успеем!
— Нет.
— Но это же ничего не изменит! У вас не получится!
Славка не отвечает.
— Ты тоже умрешь!
— Скажи мне что-то, чего я не знаю! — улыбается названый внук. И, когда человек рвется вперед, парень с той же улыбкой роняет с ладони шипастый зелено-бурый шар. А потом все мгновенно тонет в буро-пепельном облаке.
Нет. Так не будет!
Слышишь, ты, кто бы ты ни был?
Ладони жжет, и отражения снова листаются все быстрее, и от этого мелькания, дико, отчаянно, нестерпимо болит голова. Во рту вкус крови...
Но больше не стремится оттолкнуть осколки-отражения, наоборот, старается удержать, просмотреть, понять. Найти нужные. Должны быть те, кто не горят города, где не гибнут люди, где ее новая семья остается жива! Она больше не может терять своих.
Вкус крови все сильнее.
...Пробираются через барьер лазутчики Нойта-вельхо... Дальше.
...Черно-серый пепел. Везде, куда ни глянь, под тусклым солнцем черно-серый пепел... Дальше... дальше...
...Миусс и Вида смотрят на развалины Тахко. Нет, дальше!
...Смеется Иррей, взлетая в рассветное небо, рядом, тоже с цветочной гирляндой на шее, парит серебристый Макс, и семь радуг выстраиваются в небе перед парой... древний обряд... брачный...
...Лед. Живой лед! Грязно-белый, плавно-хищный поток льда стремительно-тяжелой волной летит вперед. Его не остановить, он с одинаковой яростью замораживает реку, каменит клумбы, желто-зеленые деревья, человеческие фигурки. Люди в знакомой одежде Нойта-вельхо, пытаются бежать, хватаются за Знаки, просто кричат — льду все равно. Он затапливает всех. И он не останавливается, он течет и течет оттуда, с холма, где стоит на коленях, вцепившись руками в траву, седой человек с лицом Макса.
Стой! Назад! Назад...
...Летучие аппараты желтых над каким-то странно-знакомым городом, кажется, да, это Берлин. Берлин? Земля?! Зачем?!.. Как бы в ответ на этот вопрос над городом неспешно расцветает первый взрыв...
Нет! Назад! Каким-то невероятным усилием Ирина изворачивается, хватая промелькнувший осколок с нужным отражением, не обращая внимания на то, как режет руки. Голова болит уже нестерпимо, глаза застилает красным... но это неважно — важно развернуть нужную вероятность. Ну же! Давай!
Осколок дрожит. Это одна и та же вероятность, одна и та же: невероятная драконья свадьба в небе под семью радугами... этим фрагментом будущего всплывает новое видение: озадаченный Макс отбивается от предложений жениться в драконьем виде:
— Слушай, напарник, я, конечно, планировал женитьбу. Но в комплект входил роскошный костюм, крутое застолье и салют. Жениться в костюме, который состоит только из меня — об этом мне как-то не мечталось!
Еще, еще...
Она словно смотрела фильм в обратной перемотке, да еще пропуская целые куски...
Застыл с закрытыми глазами Славка. Его руки по локоть погружены в камень, брови напряженно сведены, и на белом лице очень ярко выделяются пятна крови под прокушенной губой. Рядом человек, со спины плохо видно.
"Тарелка" желтых беззвучно сплющивается в воздухе, зависает... и рушится на заросший сорняками пригорок...
Волна сносит какие-то белые домики среди зелени. Остров, это остров?
Два незнакомых человека напряженно смотрят друг на друга, воздух пропитывает напряжение, и Макс нахально вмешивается: "А вот и не подеретесь". Не подрались...
Вида с решительным видом уходит куда-то в темноту...
Осыпающееся подземелье, какие-то бумаги...
Драконье пламя расплескивается по человеческому городу, но люди не разбегаются и не кричат, только зажмуриваются, когда кипучее ало-золотое облако докатывается до них...
Драконья стая, пара за парой, как "двойки" истребителей, взмывают с обрыва, уходят в небо...
Макс бросается к незнакомому мужчине с окровавленным лицом...
Она сама, в темном платье и отчего-то в налобной цепочке-тике, разговаривает с человеком в короне... пожимает руку мужчине на больничной койке... незнакомое лицо, опять незнако... все.
— Бабушка И... Бабушка Ира!
Столица. Рит
— Твари. Твари-твари-твари... Твари! — Понтеймо шипел и плевался. — Да как они могут так?
Остальные "скромники" выглядели не лучше. Нолле вертел в руках зеркало, то и дело сжимая ручку до хруста тонких пальцев. Мейрано угрюмо рассматривал стену, Ивех придушил свою змеюку и рассеянно обвивал ее вокруг запястья. Жиссе уже уничтожил половину запеченного кролика с травами и останавливаться не собирался.
— Мы им кучу драконов отдали тогда сразу! Мы им потом... а они сейчас просто воруют! Наши... наше... твари!
— Если они действуют так нагло — воруют наших магов у нас в столице, почти в открытую, это значит — они больше не намерены действовать по договору? Они просто забирают то, что захочется?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
