Слива в цвету и дорожная пыль

Дорогой мой друг Мэй!

Не знаю, когда дойдетдо тебя это письмо.Пересылаю его с редчайшейоказией: один из охотников,Укавар, плывет на континентсо своими друзьями, чтобыпродать пойманные шкуры итюлений жир. Я узналоб этом только вчера,поэтому у меня почтинет времени, чтобы записатьте удивительные события,которым я стал свидетелему льяса. Я могбы приложить страницысвоего дневника, но чтоесли письмо затеряется впути? Пожалуй, подождуболее удобного случая.Что удивительно, до менядобралась целая пачка писемот Эдварда. Очевидно, онтам в Крете нетерял времени даром. Мы с Зампано иДжерсо в порядке. Джерсоумудрился простудиться, носейчас ему уже лучше:химеры быстро выздоравливают.Я же цел иневредим.Мэй, если бы ямог рассказать тебе, дочего тут интересно!Но меня торопят.

Засим всегда твой,Ал Элрик.Январь 1918 г.

Дорогой друг Альфонс!

Счастлива слышать, что увас все благополучно. Как бы я хотеларазделить с вами восторгновых открытий! В нашемдворце, боюсь, все толькоумеренно интересно. Сяомейнеизменно радует меняхорошим здоровьем иаппетитом.На днях мы сЛаньфан опять думали овас и молились вдвоем.Я стала особенно близкас нею. Так страннопорой, как неожиданнорождается дружба? У насмало общего, кроме того,что мы обе любимхорошую драку и обехотим того, что длянас почти невозможно.Молю вас, в следующихписьмах опишите подробнеебыт и обычаи льяса.Если же вы сочтетевозможным немного приоткрытьзавесу над их удивительнойалхимией, ваша покорнаяслуга будет вечно вамблагодарна.Также хочу сообщить, чтоя поддерживаю корреспонденциюс другим нашим знакомым,которого вы знаете подименем "Шрам". Возможно,вы рады будете узнать,что восстановление Ишвараидет благополучно инедалеки уже те времена,когда Аместрис и Синсвяжет железная дорога?Или, быть может, нашес братом восхищениежелезными дорогами кажетсявам провинциальным?

Засим остаюсь искренне ваша,скромная Мэй.Март 1918 г.

* * *

Если бы Альфонс не знал, что приглашенный Лином специалист поавтопротезам почти никогда не выходит из Очарованного дворца оттого,что всегда либо нетрезв, либо мучается похмельем, он бы решил, чтоэто механик Вернье основал лавочку на стороне. Потому что загородныйангар, куда привезла их Ланьфан на черном ведомственном автомобиле,пах нагретым металлом, машинным маслом, керосином и потом -именно тем, чем должна пахнуть хорошая мастерская автопротезов.Правда, запаха озона и электричества не чувствовалось, но затоагрессивно несло свежим лаком.Посреди ангара возвышался...— Черт возьми, — выразил Зампано общую мысль. — Эташтука правда может летать? Я думал, они заливают.— Четыре года назад они все время падали, — выразилсомнение Джерсо. — Или нет? Альфонс, ты вроде лучше знаешь?— Падали, — сообщил Ал, — но испытания в Кретевыглядели многообещающе...— Падали? Хей, с каких это пор ты, Альфонс Элрик, сомневаешьсяв лучшем механике Аместрис? — раздался очень хорошо знакомыйголос, и из-за красного крыла самолета, вытирая руки промасленнойтряпкой, вышел не менее хорошо знакомый...— Брат... — пробормотал Ал растерянно. Ноги у него словнопримерзли к полу: он, как-никак, не видел Эдварда уже четыре года ине ожидал встретиться здесь. — Братишка...Широко улыбаясь, Эдвард в два широких шага пересек ангар и сгребАльфонса в медвежьи объятия. После этого минуты две, три или дажепять были слышны только хлопки по плечам и нечленораздельныевосклицания в духе: "Ну ты как, старик?", "Как я потебе соскучился!", "Я тут такое видел, ты непредставляешь!" и даже "Помнишь трансмутациюХофсмана-Витге? Я нечаянно доказал, что это было мошенничество!"За четыре истекших года Эдвард еще подрос, но Альфонс вытянулсясильнее и все равно возвышался над старшим братом на полголовы. Чтоне помешало Эдварду практически оторвать его от пола.— С каких пор ты стал механиком? — глупо улыбаясь,спросил Ал, когда брат опустил его и отстранил, придерживая за плечи.— Так, тут чертеж, там другой, да от Уинри понахватался... Этоона — лучший механик Аместрис, ты сомневался? И эту птичку тожеона собирала. С моей посильной помощью.— О боже, она тоже здесь?— Нет, куда там! Она меня-то еле отпустила, и то только длятого, чтобы притащить тебя домой. Сказала, что если ты пропустишьрождение второго племянника, она нам обоим устроит сотрясениемозга... И не спрашивай, в чем я виноват, если ты где-то загулял.Альфонс покачнулся и не устоял бы на ногах, если бы Эдвардпо-прежнему не сжимал его плечи.— Как второго?! Я даже не знал, что вы поженились!— Три года назад. Юрий уже ходит и даже болтает понемножку.— И не написал!— Я писал тебе!— "Провожу больше времени дома, но Уинри все равно всевремя на меня злится, что ж, это понятно, женщины" — этоне описание, что ты женился на Уинри и Уинри ждетребенка! — Альфонс сам не заметил, что всерьез расстроился ичуть ли не по-настоящему закричал на брата. — А если бы чтослучилось?! А я бы даже не знал! Ты представляешь, насколько этоопасно?! Роды — это не просто так, Эдвард!За время жизни у льяса Альфонс наблюдал одну смерть родами, да и всельских областях Сина слышал множество подобных историй.— А что бы ты сделал за полмира от нас?! Ал, мы же стобой пообещали! Мы с тобой оба пообещали Уинри вернуться через год,и я свое обещание сдержал! А вместо тебя мы получили письмо, где тыпишешь о замерзших морях и сумасшедших первобытных алхимиках, как тамих...— Льяса, — вставил Альфонс.— Да, льяса! "Мне придется задержаться"! Безобъяснения причин. Как будто необязательно держать нас в курсе! — А какой смысл?! — Что, теперь, когда я больше не алхимик, моя помощь уже ненужна?!— Да я сам там ничего не понимал — какой смысл былописать? Тут лично говорить надо!— Мы отойдем? — поинтересовался Зампано. — А вы тутпока выясняйте.— Или стукнуть вас лбами? — хриплым басом добавил Джерсо.— О, — Эдвард, кажется, только их заметил. — Жаба иДикобраз. Привет. Мы уже успокоились.— Успокоились? — Ланьфан переводила взгляд с одногоЭлрика на другого.— Да, — кивнул Ал, сжав зубы. — Успокоились. Мычуть позже подеремся и все такое. Но пока все прекрасно.— Вот они, братские чувства! — Джерсо, встав между ними,хлопнул обоих братьев по плечу. Тоже оказалось болезенно, хотя и недо такой степени, как если бы он выполнил свою угрозу насчет лбов.Ланьфан поджала губы.— Прекрасно. Потому что мой господин хочет, чтобы вы завтравлетели в город на этом самолете, сделали круг над центром иприземлились на площадь перед Очарованным дворцом. Мы специальноперекрасили самолет, теперь никто его не узнает и все решат, чтоАльфонс прилетел на нем. Только Эдварда никто не должен видеть, аАльфонс должен быть за рулем.— Что?! — братья переглянулись и хором выпалили:— Но он не умеет водить эту птичку!— Но я не умею водить эту штуку!— Ну... вы же вроде бы гении? — Ланьфан глядела на нихтак, будто не понимала, в чем загвоздка. — А водить автомобильАльфонс умеет, я сама видела.Братья только вздохнули. Совершенно одинаково.

Дорогой мой друг Мэй!

Был бы и раднаписать тебе, как тутвсе устроено у льяса.Но это слишком сложно.Помнишь, мы говорили отом, что жизнь вАместрис и в Синеразличается так сильно,что, кажется, живи мына разных планетах -и то было быбольше общего между нами?Все разное: обычаи, уклад...На сей раз письмопередаю с чуть болеенадежным охотником, да изнал я заранее, потомусделал копию своегодневника для тебя. Такжеприложены эскизы некоторыхалхимических кругов, которыеты можешь найтинебесполезными для себя.<...>Надеюсь на твое благоразумие,дорогой друг.Зампано и Джерсо передаюттебе самые лучшие пожеланияи напоминают, что ты,цитирую, "способна отпинатьзадницу любого императорскогосоветника отсюда и доЦентрала". Не грусти!

Твой, Ал Элрик.Июнь 1918 г.

Дорогой мой друг Альфонс!

<...>С чем могу сравнитьрадость от получения вашихписем?Будто в чулане, набитомстарым хламом открыли окнов небо? Будто втишине библиотеки, где годот года раздавался толькокашель старцев, заслышалосьпение соловья? Будтогорящую, красную кожусмазали целебным маслом?..Если бы я моглаотрастить крылья и полететьк вам через море...<вымарано>[письмо не былоотправлено, но, очевидно,датировано июнем 1918 г.]