Стрендж и Козырь

-Очарователен, как и всегда. — не стала скрывать поселившееся в ней добродушие Стефания.

-ЭЙ! — в притворной злости восклинул парень. — Ты тут единственный очаровательный человек! Не нужно мне тут!

-Тогда кто ты?

-Твой спутник, конечно. Можно партнер, компаньон, гид, переводчик, если не оскорбит то любовник. Лучший.

-Лучший... — с усмешкой тихо пробормотала девушка. — Ну да... Куда мы едем Ник?

-А мне почем знать? — беззаботно пожал плечами Ник.

-Ник! Мы в поезде, билет купил ты! Куда мы едем, Ник? У меня были планы, ради Бога, мне нужно двигаться...

-В Тибет и из него в Непал. — со вздохом отозвался парень, падая на койку напротив. — У тебя в кармане была карта с пометками. Не беспокойся, твои закорючки я так и не смог разобрать, так что пометки на полях с удивительно часто проскакивающими фразами по типу "регенеративный фактор", "стимуляция метаболизма" и "эксперименты на людях" остались мной не прочитаны.

-Это мои теории. Не важно. ТЫ не должен ехать со мной, тебе это не нужно...

-Страна в которую ты едешь пусть и считается духовно просвещенной, но что запретит треснуть тебя по очаровательной головке и забрав все деньги, позже поставить свечку и помолиться? — недовольно забурчал парень, экспрессивно изображая что-то руками. — Нет, Стеф, я тебя не брошу. Мы оба поедем в Тибет и я буду рядом.

-Ты же даже не знаешь что я ищу...

-И что? Какое мне дело? Ты вот тоже не знаешь.

Казавшийся нерушимым аргумент, к которому она уже заготовила варианты ответов на дополнительные вопросы в миг оказался просто уничтожен о стену упрямства и заботы Ника, которым нельзя было противится. Только не в ситуации Стрэндж.

У Стефании почти не осталось денег, путь в Россию ей пришлось оплачивать во втором классе на самых дешевых авиалиниях с пересадкой, пусть и не до какого-то захолустного аэропорта. Когда человек предлагает помощь другому в безвыходной ситуации тот кому предложили соглашается без раздумий, увлекая помощника в водоворот своих проблем и печалей, иногда топя его вместе с собой. Стрэндж поступила бы так же и была готова поступать вновь и вновь, если бы это помогло ей дойти до Камар-Таджа и получить ответы. Получить свою жизнь обратно. Вернуть контроль. Но только не с Ником...

Даже находясь на ее уровне парень сохранял свою твердость духа, продолжая жить и даже помогать ей, той самой эгоистичной дуре что причинила ему столько боли и проела не одну дыру в черепе своими жалобами и рассуждениями, иногда еще и по пьяни напоминая ему о себе сообщениями, просто чтобы он не забывал, чтобы позлить, чтобы добиться от него... Чего-то.

Стеф понуро опустила голову. Она не могла простить себя за то, что собиралась принять правила этой игры, за то что была готова принять помощь Ника, неизвестно в каком состоянии. Стрэндж уже была готова провалиться сквозь землю на стул позора за свое эгоистичное желание.

-Ладно, хорошо. Мы продолжим вместе.

-Прекрасно! — радостно оскалился Ник. — Ты кстати кушай, совсем бедная отощала. У меня тут курочка-гриль в специях, немного горчичного соуса и соуса для барбекю, а так же много жаренной картошечки. Был еще пирог с капустой, но я же помню, что ты ее не переносишь, вот и съел.

-Даже сейчас помнишь такие мелочи, да, Ник? И у кого тут из нас фотографическая память.

-Ха-ха, первая любовь не забывается, Стеф!

-Возможно... А возможно тебе стоило бы не знать меня вовсе. Как думаешь?

В облике Ника что-то незримо поменялось, но взгляд Стефании смог уловить это изменение. Даже спустя столько лет она все еще отлично понимала мимику своего бывшего парня, находя в нем отличия. Ника всегда выдавали глаза — на лицо он был слишком хорошим актером, мог подделать любую эмоции, даже до вполне себе натурального плача, но вот глаза его никогда не лгали. Если парню было грустно они передергивались пеленой, если все очень плохо то он плакал не смотря на кошмарно идеальную улыбку; если он смеялся искренне, то его глаза словно сверкали, а при гневе зрачки начинали трепетать, расширяясь и сужаясь, дрожа и колеблясь словно круги на воде.

-Ты винишь себя за что-то, Стеф? — слишком серьезно спросил Ник.

-О чем ты? Давай лучше поедим? — неловко попыталась сменить тему девушка, надеясь, что как и всегда Ник подыграет ей. Но он отказался в этот раз:

-Не надо, Стрендж. Я знаю тебя и помню это выражение лица и грустный, самобичующий взгляд упертый в коленки. Ты совсем не изменилась.

-Ну уж прости меня за это. Знаешь ли у меня...

-Я рад. Рад что ты осталась собой, пусть и испортилась. — Ник вновь стал собой, пусть и более настойчивым, он перегнулся через все купе и нежно обвил пальцами ладони Стефании. — Стеф, не нужно себя ни в чем винить. Тут нет ничего такого, ни в том, что ты пострадала, ни в том что случилось со мной, ни в остальных делах и уж точно нет ничего такого чтобы я просто помог тебе. Верно?

-Верно? — неуверенно переспросила девушка, трепетно заглядывая в глаза парня.

-Верно. Вот и отлично, не стоит грузить себя лишними проблемами. Ты умная девочка, ты справишься со всеми этими глупостями, лишь временно одолевшими тебя. А я помогу.

-Ты и правда одержим... — слабо усмехнулась Стефания.

-Разве что сейчас и тобой. Целиком и полностью, Стефания.

-Почему? Я бросила тебя, я знаю, как тебе было больно, я видела это по тому как начали страдать твои герои в книгах. Так ради чего? Ради угасшей, старой любви с капризной девчонкой, не понимавшей что для нее лучше? Или все это ради сломанной взрослой дуры с переломанными и криво собранными руками без будущего?! Скажи, Ник! Ради чего!?

С минуту Ник молчал, его лицо не изменилось, оставаясь все таким же безмятежным, но глаза не лгали — он переживал в своих воспоминаниях ту боль что она — Стефания Стрэндж причинила ему. Он любил ее слишком сильно, и правда до одержимости, как собака, привязавшаяся к хозяину. А она лишь подогревала это после, не давая ему забыть. Но вот эти мгновения прошли и тусклый блеск снова вытеснил все. Поезд тронулся и мерно застучал колесами.

-Ты сделала мне больно Стеф, в этом ты права. Но вот любовь. Ты все еще моя Стефания Стрэндж, я вижу это по глазам и по движениям, по мыслям что роятся в этой очаровательной, гениальной головке. Да, ты оттолкнула меня ради выгоды, ты получила это, и ты забыла обо мне, испытывая лишь вялые и высокомерные чувства жалости, превосходства, ностальгии. — Ник загадочно ухмыльнулся, это можно сказать была одна из его коронных фишек — загадочно изогнуть губы и лениво взглянуть из-под век. — Некоторое время я и правда мучился от всего этого. Но когда меня сбила машина — я почувствовал, как все это и в особенности мое естество незначительно. Та машина отправила меня в кому на месяц, а ты знаешь что происходит с человеком в коме, Стеф?

-Мозг человека активно работает и задействует зрительную кору, так что по предположениям он находится в чем-то напоминающем сон или скорее...

-Там пусто, Стеф! Чернота кругом, и ты не видишь ничего, и даже если почувствуешь свое отсутствующее тело и поднесешь его к глазам! Я окунулся в себя, пожирал себя, говорил с собой, спорил, сражался, мирился и спал. Я размышлял. Месяц с лишним тишины наедине с собой и лишь глухие звуки извне — вот весь мой удел. И знаешь, о чем они говорили со мной? Ни о чем. Никто не навестил меня. Никто. — в противовес словам казалось, что Ник не испытывал по этому поводу никаких чувств, по крайней мере его глаза все так же смотрели в лицо Стефании с простой усталостью. — Позже я узнал, что два моих друга, два единственных друга погибли. Первого расстреляли бандиты, когда он оказался не на той улице. А второй услышав новость обо мне — заспешил перелететь из России в США. Самолет разбился где-то на середине пути. И когда я очнулся, я ничего не испытал кроме сожаления и депрессии. Я пил, Стеф, хотя обещал, что не буду. Я плакал и пил, а в перерывах между рюмками — писал. Две книги за три месяца и весь доход в фонды поддержки коматозников. Тогда-то и появилась идея и я все продал. Бросил все. У просветления есть цена.

-Я не знала.

-Конечно. У тебя был триумф — операция на поврежденном тремя пулями мозге! Идеальная работа, я понимаю. — Ник склонился к столику и медленно положил в рот уже остывший картофель. — Тогда я испытал злобу и даже ненависть к тебе. Ты явно должна была слышать, об этом трубили по новостям... Нога не слушалась меня, не смотря на все усилия, кошмары преследовали мое сознание даже наяву, галлюцинации, спазмы вместе со ступорами и я решил просто отправиться домой, на родные просторы. Я шлялся по всяким деревням, аулам, станицам и городкам, объезжая всех знахарей, ведьм и шаманов с ведунами. Выискивая тех, кто сможет мне помочь. Ища того, кто дарует большее просветление. Но я услышал о тебе и мое сердце екнуло. Я думал, что забыл тебя, выбросил из жизни все воспоминания, заглушил новой любовью и мимолетными связями, но ты возникла у меня во сне прямо там, в хижине сибирского шамана. Глупый сон разбередил старую рану, а новость о твоей ситуации сделал только хуже. Не знаю на что я вообще надеялся... И я отправился на встречу к тебе, чтобы увидеть тебя потерянную, испуганную, чуть ли не сломленную, но все еще живую и удивительно радостно приветствующую меня. Вот она история. Такая простая.

-Ник... — жалобно вздохнула Стеф. Женщину трясло, ее руки отплясывали так как не отплясывали даже после операций, а горле стоял ком. Ей хотелось ответить, но все что вырывалось из горла был лишь тихий невразумительный писк. — Ник... Я...

-Спокойной ночи, Стеф. Тебе не стоит брать на себя много. Я помогу. И не просто так, Стеф — ведь у нас один путь, и я все еще не отпустил тебя. Ты уж потерпи до моего просветления. И снова — не вини себя, мы справимся.

Ник лег на койку и отвернулся к стене, теряя всякий интерес к разговору и ситуации вокруг. Стеф всхлипнула от всей этой ситуации, от жалости к себе, от жалости к Нику и от той правды что она не хотела видеть. Перед глазами на миг встали те пациенты, которым она отказала в приеме, не желая портить статистику ее хирургических побед. У большинства она даже не помнила, а точнее не знала лиц, сверяясь с сухими строчками текста истории болезни. Сожаления и боль — вот удел ее последних дней и пусть она забыла об этом после встречи с Ником, она же и вернула воспоминания, начав разговор.

Стрэндж улеглась на скрипнувшую кровать и тихо вздохнула. Сон совсем не шел и единственные мысли которые проникали в ее гениальную голову были либо самобичующими, либо слишком абстрактными и сумбурными, чтобы ухватиться за них.

Ради чего она вообще была здесь? Вот какой вопрос ее волновал больше остальных. И стоит ли оно того, стоят ли эти растревоженные раны? Может пока не поздно стоит повернуть и поселиться в захолустье с Ником, попробовав вернуть то что было раньше?

Поезд стремился вдаль покачиваясь, ночь пробивалась в окно бледным светом, Стефания мирно дышала во сне, а рядом на койке сидел Ник. Его глаза уже не имели даже намека на обиду или раздражение, уступив нежности и жалости, а рука нежно сжимала ладонь подруги и впервые за долгие месяцы Стефания Стрэндж не металась в кошмарах о той ужасной аварии.

Глава 2.

Двери поезда остались позади, как и само средство передвижения, а Стефания и Ник потонули в бесконечном потоке людей, стремящихся покинуть вокзал. Это была уже их третья пересадка, а с учетом того что им пришлось пересечь границу с Казахстаном даже тщательно экономящиеся деньги у Ника начинали заканчиваться, а последние крохи сбережений Стрэндж было решено оставить на самый крайний случай. Город, в который они прибыли располагался где-то возле гор, зажатый в самую настоящую чашу из застроенных маленькими кучками домов плато. Небольшой и похожий на кляксу, он разросся во все стороны неравномерными углами и остался бы никому неизвестным захолустьем, если бы ему не повезло заполучить расположение вокзала, но даже так его названия Стефания даже не пыталась запомнить. Единственное что волновало женщину было то, что уже от сюда им предстоит путь до Тибета, а из него уже в Непал. Возможно еще более сложный и утомительный, опустошающий.

Уже находясь далеко за чертой вокзала и подходя к обшарпанным, монолитным многоэтажкам, очерчивавшим какое-то подобие центра города от окраин, Стрэндж устало повела шеей и плотнее засунула трясущиеся руки в карманы. Дело даже было не в холоде, ей казалось, что каждый норовит посмотреть на нее и увидеть недуг, продолжая смотреть на нее с какой-то пренебрежительной жалостью. Глупые мысли, но тем не менее существующие и пугающие. Сложно избавиться от страха, который сам же и взрастил в себе.

-Ты как, Стеф? Ничего не болит?

-Нет, Ник, спасибо. — устало вздохнув, женщина опустилась на криво сделанную лавочку в одном из двориков, мимо которых они шли. — Что дальше?

-У меня есть знакомый, с которым я договорился. Он сможет организовать нам место на рейсовом автобусе до Тибета. Отходит через два часа. Поедем с экскурсией и придется потерпеть детей и много злобных женщин.

-Мне это не впервой. Родственники пациентов иногда слишком требовательны и самоуверенны.

-Понимаю. — весело улыбнулся Ник. — А дальше... Не знаю. Никто из моих знакомых не знает, что такое Камар-Тадж и где он вообще находится. Есть слухи, есть заметки, есть упоминания, но ничего больше.

-Придется спрашивать на месте. — упрямо мотнула головой Стефания.

-Я понимаю. Но что если не просто так все это, а Стеф? Может не просто так по нему скрывают информацию, а людей, слышавших о нем не так уж и много? Что если встретим кого-то из этой... Секты? Встретим, а он захочет нас убрать, чтобы не лезли.

-Честно? Я не знаю, Ник, но у меня больше нет мыслей. Но я не могу остаться вот так — немощной и бесполезной, самобичующей и ведущей себя словно дура. Я сделал много ошибок, но я хочу все исправить и загладить их другими поступками. Правда пока не изобретут что-то поистине инновационное и невероятное — я могу надеяться лишь на этот непонятный Камар-Тадж. — Стрэндж грустно вздохнула, смотря снизу-вверх на Ника. — Я видела человека, которому там помогли, с травмой позвоночника он играл в баскетбол, словно так и надо, а мне надо быть хирургом. Или хотя бы иметь надежду.

-Понимаю, не переживай. — Ник беззаботно рассмеялся, казалось не испытав никакого беспокойства по возможной призрачности шанса на благоприятный для них исход. — Надеюсь, разве, что если они нападут — я успею знатно заехать кому из них тростью по башке.

-Ну, еще ты можешь закричать как тогда во время драки с Эндрю Коллсоном. Бедняга подумал, что оглохнет. Головная боль в любом случае будет обеспечена, так еще и в ушах позвенит.

-Ну, рад что ты меня поддерживаешь и помнишь о моих глупых поступках. Надеюсь кричать будешь так же громко, как и я?

-Нет, прости, ты же знаешь, что я настоящая леди, а не оперная певичка.

-А мне вот помнится другое. В те дни, что мы были вместе тебе нравилось... покричать.

-Отставить пошлости. — притворно возмутилась покрасневшая женщина. Мимолетная шуточная пикировка подняла настроение Стеф, но уже через минуту она поднялась и мрачно двинулась дальше. — Нам пора.