Последнее обновление

— Значит, парни для вас имеют ценность независимо от их способностей, — сделала вывод Дара. — Янсена вы к себе уже позвали?

— Кого? — не понял я.

— Кристера Янсена из третьей группы.

Я до этого как-то даже не удосужился узнать, как зовут парня из третьей группы. На занятиях мы почти не встречаемся, в общаге я не живу, так что причина понятна, но всё равно как-то нехорошо. А Дара всё же умница — очень быстро сделала выводы. Правда, уловила не всё.

— С ним пока непонятно, — ответил я откровенно, мне вдруг стало интересно, как им понравится полный и правдивый ответ. — Если ближе к окончанию он будет один, то обязательно предложим ему контракт. А с тем гаремом, что у него сейчас образуется, мы пока не уверены, что он нам будет интересен. Слабоват у него гарем, а сам-то он ещё слабее. Разве что Мина Золотова туда всё-таки войдёт. Но вообще ты не совсем права, Дара — парни-Владеющие нам нужны не любой ценой. Они для нас важны, тут ты верно догадалась, но всё же не критически важны, поскольку девушки-Владеющие в большинстве своём либо лесбиянки, либо становятся лесбиянками.

Девчонки хором зарделись — за исключением Ленки, которая уже поняла, что у нас сейчас состоится вечер открытий, и откровенно веселилась.

— Что за чушь, Кеннер! — возмущённо сказала Анета.

— За исключением большей части одиночек и тех, кто в моногамной паре, — педантично уточнил я. — Если в семье несколько женщин, не расположенных к однополой любви, то неизбежно возникает конкуренция за мужчину. Если сопряжение душ не успевает развиться, то семья чаще всего из-за этого распадается, а если успевает, то женщин начинает тянуть друг к другу, и семья стабилизируется. Хотя некоторым и без мужчины хорошо. И не сверкайте на меня глазами — это не я придумал. У нас в каждом полку есть штатный психолог, и больше всего работы у них именно с Владеющими — там временами такие искры летят, что только уворачивайся. Парни нам нужны, потому что они сильно уменьшают число проблем. Наши психологи говорят, что достаточным соотношением является в среднем один парень на трёх девушек, тогда конкуренция за партнёров умеренная, и почти всем хватает. Один парень на двух девушек было бы практически идеально, но это вряд ли достижимо, где их столько взять.

Дара со Смелой дружно пылали щеками — ну, насчёт них я давно подозревал, что у них отношения начались ещё до Вани.

— Ты об этом рассуждаешь будто о случке лошадей, — с осуждением заметила Анета.

— А как же мне об этом рассуждать? — пожал плечами я. — Если говорить о личном отношении, то меня это вообще никак не задевает, мне всё равно, кто с кем спит. Для меня это просто проблема персонала. Анета, когда ты станешь Матерью рода — и я говорю не если, а когда, — ты точно так же будешь этими вещами заниматься, и точно так же будешь думать, где взять своим девицам парней, чтобы они не бесились. Как вот Алина сейчас ломает голову, где найти тебе мужа. Уже есть варианты?

— Варианты есть, хорошего варианта нету, — неохотно ответила Анета.

— Да, это непросто, Алине не позавидуешь, — кивнул я. — Мать рода не может быть в гареме, то есть только моногамная семья, причём мужчина должен быть достаточно одарён, чтобы не испортить гены. У Матерей, да и вообще у Высших, редко получается с замужеством.

— У Ольги Ренской получилось, — напомнила Анета.

— Не особо-то хорошо у неё получилось.

— Кстати, Алина всерьёз обдумывала идею отдать меня в вашу семью. Такой гарем не был бы уроном для чести рода.

— Не уверен, что Лену удалось бы на это уговорить, — хмыкнул я, а потом до меня дошёл смысл идеи. — А ты бы при этом не выходила из рода, а потом стала бы и Матерью, так?

— Так, — подтвердила Анета.

— От такого финта все бы взвились начиная с князя. Это же фактически прямое слияние рода с дворянским семейством. То есть Тирины получили бы все права и привилегии гербового семейства, а Арди — все возможности рода. Никто и никогда нам такое не позволит, а если бы мы продолжали настаивать, то нас с вами за это просто уничтожили бы.

— Вот и Алина то же самое сказала, — печально вздохнула Анета.

И наверняка эта идея самой Анете и принадлежит — Алина-то все нюансы прекрасно понимает и такую глупость никогда бы не предложила. Нетрудно догадаться, что это Анета хочет к нам. На самом деле я, возможно, был бы и не против взять её в семью — она и мне симпатична, и Ленка именно на неё могла бы согласиться, и для семейства будущая Высшая невероятно ценное приобретение. Но не судьба — а может, оно и к лучшему.

* * *

— Кени, ко мне сегодня приезжали эти твои архитекторы, — мама хмурилась, изящным движением накладывая на свою тарелку деревенский салат. — Должна тебе честно сказать, что мне их проект не понравился. Категорически не понравился!

— А что именно тебе не понравилось? — я заинтересовался настолько, что положил вилку.

Впрочем, интерес я только демонстрировал — я достаточно ясно представлял, что именно её не устраивает, и сейчас пришло время установить для её пожеланий какие-то более разумные рамки.

— Очень функционально, — с отвращением сказала она. — Слишком функционально! Будто это какой-то фабричный цех, а вовсе не лечебница, где пациент должен чувствовать уют и заботу.

— Например, как в твоей клинике? — уточнил я.

— Например! — она посмотрела на меня с вызовом. — Ты что-то имеешь против моей клиники?

— Совершенно ничего. Ну, за исключением того, что стоит мне зайти в твою клинику, и у меня сразу возникает стойкое ощущение, что лечиться в ней мне не по средствам.

Ленка тихонько фыркнула, подавив смешок, а мама немного смутилась.

— Некоторое излишество там действительно имеет место, — признала она, — но я говорю не об этом. Больной должен ощущать психологический комфорт, а что он будет ощущать в той лечебнице?

— Именно это. Спокойствие и уверенность в скором выздоровлении.

— Поясни, — она непонимающе на меня посмотрела.

— Твоя клиника рассчитана на богатых людей. И не просто на богатых, а на очень богатых. Тех, кто привычен к роскоши, кто ожидает, что слуги будут ловить их малейшие желания, и именно такая обстановка для них наиболее комфортна. Помести туда какого-нибудь младшего делопроизводителя, у которого жалованье семь гривен — ты всерьёз полагаешь, что он почувствует себя там на своём месте? А лечебница, которую мы строим, предназначена именно для таких, как он. И вот эта функциональность, которая тебе так не нравится, как раз и должна убедить больного, что им занимаются профессионалы, которые знают, что делают. Ему не нужно, чтобы вокруг него бегали слуги, он вылечиться хочет, понимаешь?

Мама замолчала и надолго погрузилась в размышления, забыв про свой салат.

— Какое-то здравое зерно в твоих рассуждениях есть, — наконец признала она. — Ты прав в том, что к разным пациентам нужен разный подход. Но всё же я считаю, что в эту лечебницу необходимо добавить немного тепла.

— Так для этого с тобой и согласовывают проект. Чтобы ты высказала ценные замечания. Не отмела весь проект с порога, а помогла его улучшить.

Мама опять задумалась. Немного подумав, она пришла к решению.

— Хорошо, Кени, я признаю, что судила слишком поспешно. Скажи архитекторам, чтобы они приехали ещё раз, я попробую взглянуть на проект новым взглядом. Кстати, когда ты планируешь начинать строительство?

— Это не от меня зависит, — досадливо поморщился я. — Я не знаю, когда Драгана наконец разберётся с этой проблемой. Уже начинаю сомневаться, не потеряем ли мы это лето.

— Там действительно сложно, Кени, — мягко сказала мама. — Ивлич и сама не знает, сколько времени это займёт.

— А ты знаешь какие-нибудь подробности? — оживился я при мысли, что она может мне рассказать хоть что-то.

— Да в общем-то, нет. Ивлич ко мне обращалась за консультацией, но я ей ничем помочь не смогла. Я ей подтвердила, что это случай одержимости какими-то необычными духами, но она это и без меня знала. Живого там ничего нет, а трупы и духи не мой профиль.

— Я всё же не понимаю, мама, — с досадой сказал я. — Неужели вы, со всеми вашими возможностями, настолько беспомощны против ходячего трупа?

— Понимаешь, Кени, мы легко можем этот труп уничтожить — сжечь, или развеять в пыль, или ещё что-нибудь. Но что будет дальше? Ты не учитываешь возможность, что этих духов подселили в трупы, чтобы их сдерживать? Это ведь может быть для них чем-то вроде тюрьмы, и тогда уничтожение носителей их освободит.

— Не думал о такой возможности, — признался я, ужаснувшись этой мысли.

— Я вполне понимаю, почему Ивлич действует так осторожно, — заметила мама, снова приступая к салату. — Можно было бы поэкспериментировать, будь это ненаселённая местность. Но здесь, посреди столицы, у неё просто нет права на ошибку.

Мы продолжили ужин в молчании. Мне говорить не хотелось — я только что в полной мере осознал, что именно свалилось на Драгану. Не знаю, почему я до сих пор не воспринимал опасность всерьёз — возможно, во мне до сих пор жили остатки наивного представления о Высших, которые любую проблему могут решить щелчком пальцев.

Молчали мы до десерта. Когда стол освободился от остатков ужина и по чашкам был разлит чай, мама вдруг решительно со стуком положила ложечку и объявила:

— Дети, у меня для вас есть новость. Мы с Эриком решили осенью пожениться.

Ленка радостно взвизгнула и кинулась её обнимать и тормошить, а мама со смехом от неё отбивалась. Когда они, наконец, успокоились, я с любопытством спросил:

— А почему именно осенью? Праздник плодородия, всё такое?

При этом совершенно неосознанно, без всякой задней мысли, посмотрел ей на живот, и она этот взгляд поймала.

— Кеннер! — возмущённо воскликнула мама. — Ты не находишь, что это слишком?

Я почувствовал, что она и в самом деле рассердилась. Да, как-то неудачно вышло.

— Всё, всё, — я поднял руки сдаваясь. — Глупая шутка, извини, пожалуйста. Но всё же — почему осень?

— Потому что скоропалительная свадьба — это неприлично, — объяснила мама, всё ещё хмурясь. — Сейчас у нас будет помолвка, и только через полгода свадьба. Нас, конечно, мнение общества не особо волнует, но зачем создавать лишние сложности на пустом месте?

— Очень разумный подход, — одобрил я. — Слушай, — вдруг пришла мне в голову мысль, — тебе же, наверное, нужно приданое.

Мама с Ленкой дружно посмотрели на меня как на безнадёжного идиота, и вместе скорбно вздохнули, как бы печалясь о моей непроходимой тупости.

— Кени, это родители дают приданое дочери, а не дети матери, — терпеливо объяснила мне мама.

— А, ну да, точно, — смутился я. — Ну тогда о приданом можно забыть, не думаю, что Ольга раскошелится. А про детей вы уже думали?

— Если я и буду рожать, то не раньше, чем через год после свадьбы, — твёрдо заявила мама. — Чтобы ни у кого не было даже тени сомнения, что ребёнок родился в браке. Достаточно того, что проблемы были у тебя, повторения я не хочу.

— Да я бы не сказал, что у меня были какие-то заметные проблемы, — пожал я плечами. — Так, несколько раз пытались уколоть.

— У тебя не было проблем лишь потому, что ты у всех отбил желание создавать тебе проблемы. Это твоя заслуга, а не моя.

— Ну что за глупости, мама, — закатил я глаза. — Ты ещё виноватой себя почувствуй. Ну так что, объявляем о помолвке?

— Объявляем, — вздохнула мама.