Последнее обновление

Последнее обновление

Последнее обновление

Глава 23

Последнее обновление

Глава 23

Тряпка валялась здесь как минимум с осени и выглядела довольно отвратительно. Брать её в руки не хотелось. Я повертел головой — мелкого мусора вокруг хватало, но ничего более подходящего не было. С отвращением подобрав давно потерявшую цвет грязную тряпку, я начал аккуратно наматывать её на обломок доски, подобранный рядом. Намотанная на конец доски, она изображала мой шлем — не особо успешно, но издалека краешек доски, обмотанный грязной тряпкой, вполне можно было принять за часть головы в шлеме. Если увидеть мельком, конечно.

Я осторожно высунул наружу кончик доски с тряпкой. Немедленно хлопнул выстрел и на тряпке расцвело ярко-красное пятно. Я подавил желание выругаться — не стоит поощрять свои дурные привычки, даже если ты один, — стремительно повернулся к другому краю контейнера и быстрым движением высунул доску наружу. Два выстрела, почти слившиеся в один, последовали немедленно, и тряпка украсилась новым пятном. Второе пятно украсило небольшой холмик недорастаявшего снега, но меня этот промах никак не воодушевил — рассчитывать, что мне удастся пробежать почти десяток саженей до следующего укрытия, было бы крайне наивным. От полной безысходности я посмотрел на верх контейнера — безнадёжно, конечно, я не успею даже запрыгнуть наверх, проще самому застрелиться. Двое стрелков никаких шансов мне не дадут.

Похоже, что этот ржавый контейнер будет моей последней остановкой, и винить мне некого, кроме себя. Этот подход почти не просматривался из здания, девчонки отвлекали ратников с другой стороны, и мне удалось подобраться почти вплотную. Оставался последний отрезок саженей в тридцать — десять секунд бега, и как раз тут меня и подловили. То ли меня заметили случайно, то ли наблюдатель здесь всё-таки был и просто подпустил меня поближе — сейчас это было уже неважно.

— Это Кеннер, — прижал я пальцем мобилку. — Меня зажали с восточной стороны, стрелков как минимум двое. Если они пошлют кого-нибудь на крышу технического здания, пристрелят меня как в тире. Как дела у вас?

— Я в здании на северной стороне, где стена делает выступ, — отозвалась Ленка. — Но из комнаты выйти не могу, коридор контролируется. Нужно как-то их отвлечь.

— Иван, что у тебя?

— Я тоже в здании, как раз с другой стороны от техздания, — отозвался Иван. — Здесь никого нет.

— Анета?

— Мы закончили их обстреливать с юга и отошли, — отозвалась она. — Они наш отход не видели, мы все сейчас со стороны Ивана, видим, как он мелькнул в оконном проёме. Можем незаметно подобраться поближе, а там саженей тридцать пробежать, и мы в здании.

— Наша с Леной позиция всем понятна?

— Понятна, — отозвалась за всех Анета.

— Тогда заходите в здание, и разблокируйте нас. Не спешите, чем позже они поймут, что вы в здании, тем лучше. Иван, прикрой девочек. Действуйте.

Я присел на корточки, прислонившись спиной к контейнеру и стал ждать. Минут пять прошло спокойно, затем в стороне вспыхнула стрельба, которая быстро прекратилась. Как-то слишком рано начали стрелять — у меня появилось дурное предчувствие. Я немного высунул доску — выстрелов не было. Либо стрелков больше нет, либо они умные. Я убрал доску и резко высунул её с другой стороны. Хлопнула пара выстрелов, и многострадальная доска украсилась ещё двумя красными пятнами. Сейчас её даже издалека уже не перепутать с головой.

— Иван, что у вас происходит? — я прижал пальцем мобилку.

Ответа не было, Иван молчал, что наводило на нехорошие мысли.

— Анета, девочки?

— Похоже, Кени, мы с тобой вдвоём остались, — заметила Ленка. — Ну что — побарахтаемся ещё? Я могу попробовать у них немного шороху навести.

— Бессмысленно, Лен, — с досадой вздохнул я. — Их девять человек, а ты одна. Даже если ты сумеешь меня выручить, шансов у нас не так уж много. Но дело не в этом — пусть мы с тобой их и положим, мы всё равно проиграли. Наша задача — отработать слаженной командой и победить, а не вдвоём всех раскидать.

— С командной работой у нас пока плоховато ладится, — согласилась Ленка. — Ладно, сдавайся.

— Донат? — активировал я вторую мобилку.

— Да, господин? — немедленно отозвался Рощин.

— Четверо наших в минусе?

— Да, они убиты.

— Значит, вы победили. Прекращаем стрельбу, собираемся на разбор.

Разбор мы устроили в том же здании. Иван был ожидаемо мрачен, девчонки тоже улыбками не светились. Позорно проигрывать всем давно надоело, но выиграть удавалось не так уж часто.

— Иван, рассказывай, — я вопросительно посмотрел на Селькова.

— Ну, я там заметил, как один мимо проходит совсем рядом, ну я его тихо и снял сзади. А сзади меня ещё один откуда-то возник, ну и выстрелил мне в спину.

— Понятно. Кто в Ивана стрелял?

— Я, господин, — поднял руку один из ратников, фамилию которого у меня не было случая запомнить.

— Расскажи, как всё было.

— Нам было приказано перейти на восточную сторону и залезть на крышу техздания. Антоха первым пошёл, а я должен был через десять секунд идти следом. Я услышал шум, выглянул в коридор, а там почтенный Иван его приканчивает. Я и выстрелил сразу. Потом доложил командиру, потом заглянул в комнату, откуда он вышел — там никого. Выглянул в окно, а там девушки бегут к зданию. Ну я их всех и снял — место открытое, спрятаться им некуда было.

— Почему не вместе шли? — заинтересовался я.

— Командир приказал с интервалом передвигаться.

— Чтобы было сложнее сразу двоих снять, — понимающе кивнул я. — Отличная работа, молодцы. Донат, на сегодня достаточно, вы свободны. А мы свой разбор устроим отдельно, когда приведём себя в порядок.

Иван помрачнел ещё больше, но ничего не сказал.

Свой разбор мы устроили в «Цыплёнке». Плохое настроение на аппетит никак не повлияло — набегались мы сегодня от души. Когда мы, наконец, отвалились от еды, и все немного повеселели, я вопросительно посмотрел на Ивана.

— Это, вообще-то, неправильно, что их намного больше, — хмуро заявил тот, верно поняв мой взгляд.

— Это не совсем то, что я хочу от тебя услышать, — заметил я. — Но давай поговорим об этом, если хочешь. Нас шестеро, их девять — разница в силах есть, но не настолько критическая. Однако ты забываешь один важный момент — это новобранцы, которые не участвовали ни в одном бою. По уровню подготовки они изначально вообще критериям дружины не соответствовали. Лена их очень хорошо подтянула, но даже так они едва вписываются в нормативы дружины. Если бы мы взяли десяток ветеранов, они бы нас размазали. Даже при равной численности. Мы подобрали себе самого слабого противника, которого могли, но даже против них не блещем.

Иван дёрнулся было что-то возразить, но передумал и промолчал. Правильно промолчал — жаловаться, что ратники-новобранцы для нас слишком сильный противник, было бы совсем уж позорно. Хотя я, конечно, немного лукавил — всё было так, но парни из десятка Рощина были всё-таки не слабаками. Слабыми их можно было назвать только в сравнении с нашими ветеранами, которые по уровню подготовки считались элитными частями даже по меркам дворянских дружин.

— Если бы могли пользоваться конструктами… — всё-таки начал он.

— Мы обязательно будем отрабатывать совместное использование конструктов, — перебил я его. — Но для начала нам надо научиться просто действовать группой. Пока что это плохо получается, вот давайте и обсудим, почему это получилось плохо. Начинай, мы тебя слушаем.

Он поколебался — тема ему явно не нравилась, но избежать обсуждения он никакой возможности не видел.

— Кто же знал, что там рядом второй окажется, — наконец, неохотно выдал Иван. — Это просто случайность. Так бы я его бесшумно снял, и всё.

— Иван, ты романов перечитал, что ли? — удивился я такой простоте, граничащей с дуростью. — Невозможно бесшумно убить человека, а потом бесшумно куда-то оттащить труп. Даже просто подкрасться бесшумно не всякий сможет, думаю, ни у кого из нас это не получилось бы. Такое ещё можно провернуть с одиноким часовым или в шумном месте, но уж никак не в полуразрушенном здании, где на полу полно мусора, а за стенкой может оказаться кто угодно. В общем, давай не будем тратить время на эти глупости — просто расскажи нам, что ты сделал не так, и что ты должен был вместо этого делать.

Иван немного попыхтел и всё же выдавил из себя:

— Нужно было пропустить его. Ну и прикрывать девчонок, пока они лезут внутрь.

— Всё верно. Давай сейчас девочек послушаем — у вас были какие-нибудь ошибки?

— Разве что мы вместе бежали, и нас всех разом положили, — ответила Анета. — Надо было двигаться поодиночке — одна бежит, остальные прикрывают. Но мы понадеялись, что Иван нас прикрывает.

— Иван контролировал только одно окно, а вас могли положить из любого другого.

— Ну да, надо было поодиночке, — согласилась Анета. — А у вас с Леной какие ошибки были?

— Лена всё верно делала, к ней претензий нет. А меня зажали за каким-то контейнером — нужно было выбрать путь подлиннее, а я слишком поторопился. Но это ошибка не особо критическая — то есть она была бы не особо критической, если бы вас не положили.

— Но всё равно, ты тоже ошибся, — пробурчал Ваня.

— Так я этого и не отрицаю, — с иронией посмотрел я на него. — Иван, у нас нет задачи найти виновного. Я всего лишь хочу, чтобы все понимали, что они сделали неправильно.

— Да поняли мы, поняли…

— Замечательно, — обрадовался я. — Стало быть, в следующий раз победа будет за нами. И я ещё хочу, чтобы вы обратили внимание на такой момент: ратник, который застрелил Ивана, первым делом доложил об этом командиру, и только потом полез осматривать комнату. Даже если бы его там застрелили, команда бы знала, где противник проник в здание. Вот этим и отличается команда от толпы.

— Кеннер, а какой у нас вообще план подготовки? — вдруг спросила Дара. — В чём наша цель?

— Наша цель — полностью отработать командное взаимодействие, — ответил я. — Сначала мы работаем с мобилками, и я хочу, чтобы каждый из вас сообщал о каждом своём шаге — что вы собираетесь сделать и почему.

— Не всегда же возможно сообщить, — Иван, похоже, опять вспомнил о своём фиаско.

— Не всегда, — согласился я. — Но если есть возможность, то доклад обязателен. Я не собираюсь ограничивать инициативу, но она должна быть разумной. В твоём случае, Иван, ты должен был оценить вероятность, что противник не один. Но я продолжу, с твоего разрешения. Пока что мы тренируемся с мобилками, а когда мы начнём достаточно хорошо понимать друг друга, мы перейдём к тренировкам без них. Мы должны понимать друг друга без слов и действовать согласованно даже в отсутствие связи.

— А с конструктами когда? — спросила Анета.

— Дались вам эти конструкты, — с досадой ответил я. — Вы собрались этими конструктами с пятикурсниками рубиться? Вы что, до сих пор не поняли, зачем Академиум затеял этот дурацкий турнир? Вы хоть слушаете, что Менски говорит или вы его слова мимо ушей пропускаете? А ведь он ни одного слова не говорит впустую, надо просто внимательно его слушать.

Народ начал переглядываться с озадаченным видом, одна Ленка понимающе усмехнулась. Нет, иногда меня всё же поражает тупость окружающих — ну как можно игнорировать то, что Менски говорит нам практически прямым текстом?

— Вы помните, как он нам рассказывал, что ни в коем случае нельзя подписывать контракт с тем отрядом, где будешь единственным Владеющим? Потому что от одиночек толку мало, и потому что одиночки не выживают. А теперь подумайте — это же работает и в обратную сторону. Чем лучше Владеющий умеет работать в команде, тем больше от него толку. Именно поэтому каждый пятикурсник в команде даёт всей команде жирный минус. Потому что новый человек, который команду видит первый раз в жизни, её скорее ослабит, и тот, кто этого не понимает, получает минус за командную работу.

— А как же победа? — удивилась Анета.

— Ты же сама не стала связываться с пятикурсниками, вплоть до того, что предпочла покинуть свою группу, — напомнил я.

— Ну да, — растерянно сказала она. — У меня было сильное ощущение, что этого делать нельзя.

— Значит, в твоём личном деле появился ещё один плюсик. Наши дорогие наставники очень внимательно наблюдают за всей нашей суетой, и твоё нежелание иметь дело с пятикурсниками мимо них не прошло. А отвечая на твой вопрос — победа никого не волнует. Ну то есть, они будут всячески делать вид, что это очень важно, и скорее всего, даже проведут пышное награждение победителей, но в личном деле этот факт могут вообще не упомянуть. А вот умению работать в команде и отношению к своим товарищам там уделят очень много места. Если для вас важно, что о вас будет думать ваш будущий начальник, имейте это в виду.

— У вас же начальников нет, — с непонимающим видом заметил Иван.

Ленка с Анетой посмотрели друг на друга и заулыбались.

— Наши с Леной личные дела находятся на особом контроле у Драганы Ивлич, — я тоже улыбнулся его наивности. — А моё ещё и у князя. Вероятно, и у Ренских тоже. Иван, ты даже не представляешь, насколько плотно за нами наблюдают, и сколько людей внимательно оценивает каждый наш поступок.

— Я давно подозреваю, что Академиум докладывает Алине абсолютно всё обо мне, — сказала Анета.

— Даже не сомневайся, — засмеялся я. — И не только Алине.

— Ну хорошо, — согласился Сельков. — А нам-то ты зачем это говоришь? Мы этого знать не должны — наши личные дела к тебе же и пойдут.

— Не обижайся, Иван, но ты, похоже, не понимаешь своего положения в семействе, — Ваня до сих пор не уставал поражать меня своей чистой деревенской наивностью. — Я личные дела наших Владеющих не смотрю и вообще с ними не сталкиваюсь. Приказывать тебе будет твой сотник. Мне ты, как Владеющий, станешь интересен, если поднимешься до Старшего. А подчиняться непосредственно мне ты станешь, если достигнешь восьмого ранга. А если дойдёшь до девятого… впрочем, там всё будет уже очень индивидуально. Это во-первых. А во-вторых, для того, чтобы понять твою ценность, мне твоё личное дело ни к чему. Я о тебе и так знаю достаточно.

— И что у меня за ценность? — хмуро спросил он.

— Она пока невелика, — я предпочёл ответить прямо, — но у тебя неплохие перспективы, особенно если ты начнёшь больше думать головой. А главное, ваша семья составляет сильную команду. Точнее, составит, когда вы научитесь работать вместе.

— А мы вместе будем служить? — заинтересовалась Дара.

— Конечно, — я с удивлением посмотрел на неё. — Я вам говорил про сопряжение душ — вы что, не прочитали про это?

— Прочитали, — она смутилась.

— Тогда сама должна понимать, что вас разлучать нельзя. Семьи служат всегда вместе, а одиночек мы постоянно перемешиваем, пока они не найдут себе пару, или не войдут в другую семью.

— А искать себе пару — это обязательно?

— Нет, конечно, мы не лезем в личные отношения. Но мы это поощряем. Вот, например, ваша семья при совместной работе намного сильнее, чем вы все по отдельности. И это со всеми так — целое больше суммы частей.