Ясная ночь

Я быстро зашла в дом, словно боясь, как бы кто не заметил моего рёва. Здесь, за входной дверью, в просторном холле, от души поплакала, повздыхала, послушала спокойную, мирную тишину летнего солнечного дня и, отшмыгавшись, пошла в ванную комнату.

Вода быстро привела меня в себя. И теперь я смогла спокойно одеться в привычные джинсы и в блузку, не самую грязную — из сумки. Остальные вещи я немедленно простирала — прямо в раковине, развесила на спинки стульев в комнате, которую Женя представила мне как "твоя": должны высохнуть часа через два. Успею убрать до приезда хозяйки.

Постояла перед зеркалом. Редко когда крашусь. Хотя сейчас не помешало бы оживить цвет серого лица... Потёрла щёки — старинный, но действенный способ. Я симпатичная — и знаю это: тонкое лицо, большие тёмные глаза и ничего себе, хоть и длинноватый носик. И дурацкий, сложенный бантиком рот.

Девочка-цветок — так называет меня Валентин. Благодаря ему, я могла бы не работать этим летом, а наслаждаться каникулами где-нибудь в Турции, куда он меня и уговаривал поехать. Валентин старше меня лет на десять, он богатый бизнесмен и считает: только мужчина решает, что должна делать женщина — в её свободное время. Но за год, который я провела с ним, я... немного устала от него. И сказала, что, пока наши отношения не имеют под собой официальной основы, он не имеет права командовать мной. Мне кажется, он злится... Может, поэтому мне не везёт этим летом на работу... А может, это я суеверная стала в свете последних дней.

Вышла из комнаты. Да, меня поселили не просто в комнате, а в комнате-веранде, в которой одна стена почти сплошь стеклянная. И даже есть стеклянная дверь, выводящая прямо на улицу — или лучше сказать на двор? Правда, она закрыта, и Женя мне не дала ключа от неё. Но, приглядевшись, я обнаружила, что дверь изнутри закрыта всего лишь на небольшую щеколду. Хм, мне нравится идея быстрого выхода наружу. Если что — использую в полной мере. Ведь я любительница вставать пораньше... Другие "гостевые" комнаты все на первом этаже. Наверху, на втором этаже, тоже комнаты есть. Наверное. Сейчас не вспомню всего, что рассказывала Женя наспех. Вроде говорила что-то про ремонт на втором этаже.

Поразмыслила и решила начать знакомство с домом с кухни.

Мало ли что одна картошка... Из неё тоже можно сделать кое-что вкусненькое. Сложа руки сидеть не умею и ждать, пока привезут эксклюзивные продукты, не собираюсь. Вскоре, почистив картошку (а ещё налепив две дольки под глазами, чтобы убрать "мешки" от бессонной ночи — старый, проверенный способ) и поставив её варить для пюре, я вооружилась тряпкой — нашла пару штук, подходящих для мытья и чистки.

И принялась за уборку кухни. Если мне здесь жить несколько недель, хочу работать в чистом помещении, а не в этом... ой... курятнике, в который нынешние обитатели дома заглядывали только положить какие-нибудь полуфабрикаты в холодильник, да за посудой, да изредка за чаем... Впрочем, может, ещё за чем. Вон стоит микроволновка, которой я пользоваться не умею. Стра-ашненькая. Залитая чем-то чёрным. Во всяком случае, с посудой дело здесь обстоит как в анекдоте про молодожёнов, которые однажды утром приходят на кухню, смотрят на горы грязной посуды и размышляют: "Эту помыть? Или новую купить?"

Часа через три я разогнулась и, держась за ноющую поясницу, оглядела комнату. Сама вся мокрая от пота, но помещение я выдраила. И три окна тоже. Занавески бы ещё на них. А то в кухне очень уж пустынно... Кроме того, на большой глубокой сковороде, под отдраенной высокой крышкой, уже лежит целая куча картошки, аппетитно похожей на поджаренный зефир. Картошка у меня нафарширована всеми остатками продуктов, что я нашла в холодильнике, после чего и запекла её в духовке. Ну, остатками не совсем всеми, поскольку некоторые пошли на густой соус, остывающий сейчас на подоконнике. Но картофельные зразы у меня получились неплохо. А при взгляде на соус, кстати, я почему-то насмешливо вспоминала "рагу по-шотландски" от Джерома Клапки Джерома.

А ещё в духовке томились зелёные щи — из крапивы, которую я нарвала, специально зайдя за угол дома. Кстати, там же, за углом, нашла и несколько грядок с огурцами, зелёным луком, укропом и щавелём. Я ещё успела прополоть посадки, поглядывая на низкий забор, поверх которого виднелись яблони, а чуть дальше — высокие, ровные, наверное, корабельные сосны...

Грядки заросли сорняками, которые легко вырывались с корнем: земля тут — чудо! Чернозём, мягкий и рассыпчатый. Что ж они так мало грядок наделали? Здесь что ни брось — всё будет расти хоть само по себе, без хозяйского догляда... Надо бы потом сюда какую-нибудь посудину принести, хоть бутылку из-под минералки — полить немного грядки. И бочка нашлась, в которой застоялась дождевая вода. Настоящий пруд в миниатюре: еле шевелятся от ветерка листья, упавшие на поверхность воды; цепляясь за край бочки, трепещут крылышками прозрачные сине-зелёные стрекозы, а в самой воде шныряют какие-то длинные чёрные жуки...

Хоть Женя и загорелась кулинарными рецептами сложных блюд, по себе знаю, что иногда хочется просто супчика — особенно, если приедут голодными. Мяса нет, но, недолго думая, я взбила пару яиц из пяти имевшихся в холодильнике и в конце готовки осторожно влила смесь в крапивные щи. Щей сварила совсем немного. Если на двенадцать человек — по половнику хватит. Но ничего: картофельных зраз на второе достаточно, чтобы набегавшийся за день народ сытно поел. Голодным никто не останется.

Вымыв руки и сполоснув лицо, полюбовавшись в зеркало на почти пропавшие "мешки" под глазами, я с баночкой соли подошла к бурлящей на плите кастрюле и взялась за половник — попробовать, хватает ли соли. Нет, надо бы ещё немного положить. Отложив половник, улыбнулась про себя. Вот что значит — в доме недавно хозяйка-студентка появилась: на кухне я обнаружила два столовых сервиза, судя по всему, часто используемых, очень красивых, но соль хранится в баночке из-под аджики...

Как оказалось, к моему счастью.

Резкий скрип внезапно раскрывшейся кухонной двери перепугал меня так, что я вздрогнула, пальцы ослабели — и баночка с солью выпала из рук на плитки пола... Не надо!! Но... Стеклянный дребезг и белоснежная соляная лужа на полкухни!

2.

Я съёжилась и закрыла лицо руками — спрятать брызнувшие от ужаса слёзы. И понимала ведь, что не слишком страшная трагедия: Женя оставила номер своего мобильника, если что — позвонить не проблема, попросить привезти ещё соли... Но... Да что ж такое — почему реву, не могу остановиться?! Нервы — совсем ни к чёрту...

Крупные шаги ко мне — мельком глянула и попятилась: мамочки, какой большой!! Сбежать не успела. Да и куда — на этой кухне? И мимо не пробежишь!.. Кто это?.. Встала боком у стола с половником. Трясущимися пальцами ухватилась за него. Если что — брошу в вошедшего и сбегу!

Остановился. Изумлённый — моими слезами.

— Не бойся. Ты не порезалась? Или это я тебя так испугал?

Не глядя, схватила полотенце, быстро промокнула лицо.

— А вы... кто?

— Ну... Время от времени я здесь живу.

— Вы из гостей Жени? — облегчённо всхлипнула я. И попыталась объяснить свой испуг: — Я думала, в доме никого нет. — А потом заторопилась: — Меня Женя привезла вчера, сказала — ей нужен кто-то для готовки. Вот я и...

Его изумление постепенно сменилось улыбкой. Он постоял в шагах пяти от меня, не двигаясь с места, будто боялся меня спугнуть. А потом присел и, как будто так и надо, вытащил из шкафчика под раковиной веник и совок, хозяйственно собрал осколки баночки и соль — и вывалил всё в мусорное ведро. Снова встал. И улыбнулся.

Это хозяйственное движение полностью меня успокоило. Если уж он знает, где находятся веник и совок — значит, точно здешний. Ну, из этого дома.

И в самом деле — большой, первое впечатление не обмануло. Или для меня, невысокой, показался большим. Такое впечатление — только что встал: в джинсах, но босой (как сам не побоялся — порезаться ведь легко!), рубаха с коротким рукавом — только накинута, но не застёгнута. Лицо неожиданно мягкое — может, из-за густых светло-русых волос, с еле приметной рыжиной, сейчас небрежно взъерошенных, будто незнакомец ещё не успел привести их в порядок; а может, мягкое — из-за тёмно-синих глаз, изучающе разглядывающих меня из-под бровей вразлёт. Сильный человек — показалось. Рот — самолюбивый, нижняя губа немного выпячена — где-то читала, что такие очень упрямые и упорные. Прямой нос немного смешной: переносица заметно белая, как и кожа вокруг глаз, а сам нос — тёмный. Наверное, незнакомец постоянно солнцезащитные очки носит. Сколько же ему? Около тридцати, наверное?.. Подбородку с ямочкой я уже улыбнулась, правда отвернувшись. Вспомнив, в каком качестве пригласила меня Женя, снова вздохнула и уже более ровным, без всхлипов голосом спросила:

— Хотите есть?

Он немедленно улыбнулся, машинально застёгивая пуговицы рубахи.

— Конечно, хочу. Я б и не зашёл сюда, если бы по дому такие запахи не пошли.

Он прошёл к столу у окна, сел и тут же представился:

— Андрей.

— Зоя. Что вы будете? У меня пока только суп и картошка.

— Время близко к обеденному, — заявил Андрей. — Буду всё.

— Суп немного недосоленный, — печально сказала я. — Вы не знаете, здесь, в доме, есть ещё соль?

— Боюсь, соли больше нет.

— А будете суп с хлебом? Я тут немного нашла. Правда, зачерствел немного, но ничего ещё, могу подержать над паром — и будет как свежий, — оживилась я. — Могу ещё намазать хлеб майонезом — тогда с солью всё будет в порядке.

— Хм... Давай с хлебом и не надо держать над паром, так съем... Зоя, это ты тут всё намыла? Я зашёл, испугался — стёкол нет. А они чистые... О... Ммм...

Оттаяв от его похвалы и глядя, с каким удовольствием, изредка одобрительно мыча, Андрей уминает всё подряд, да ещё с добавкой, я сообразила, что супа надо бы теперь сварить ещё немного. Иначе оставшегося в кастрюле и на десятерых не хватит. Ишь, как наворачивает. А вдруг и другие, особенно парни, захотят? Женя права. Они тут без домашней, особенно горячей пищи наверняка полуголодные бегают.

А приятно кормить мужчину, когда он с таким удовольствием ест даже такие простые блюда!..

— Ммм, — довольно сказал Андрей. — Я счастлив, что Женя привезла тебя. Так счастлив, что готов искупить своё внезапное вторжение, закончившееся рассыпанной солью. Зоя, хочешь, отвезу тебя в деревню — в магазин, за солью?

— Было бы здорово, — растерянно пробормотала я, лихорадочно прикидывая, сколько при мне денег, и жалея, что вовремя не записала, чего мне на этой кухне для счастья не хватает из приправ. Хотя... Можно купить только соль. Я ведь её рассыпала, значит...

— Надеюсь, ты не думаешь, что всё будешь покупать на свои деньги? — проницательно взглянул на меня Андрей. — За такой обед я готов оплатить всё, на что только в магазине упадёт твой взгляд.

— Да? — задумчиво сказала я, окидывая взглядом кухню, и он почему-то засмеялся.

... Женя не соврала: парни в её доме все оказались не "безлошадными". Андрей выехал откуда-то из-за дома, посадил меня в чистенький, ухоженный "форд" серого цвета и отвёз в деревню. Правда, у меня был небольшой шок: да, он надел солнцезащитные очки, как я и предполагала, но не надел обуви! Так босым и сидел в машине!..

В деревню ехали — он с огромным интересом спросил:

— А ты готовишь только из магазинных продуктов? Я, например, заядлый рыбак.

— Речной рыбы — не боюсь, — улыбнулась я и полюбопытствовала: — А здесь речка или пруд? И купаться — есть где?

— Здесь очень интересная система: посередине деревни течёт ручей, на его пути трижды становится плотина — получаются три глубочайших пруда, а в самом конце, на выходе из деревни, — ручей впадает в довольно широкую речку. В некоторых местах её можно перейти вброд, но в некоторых — только вплавь. Для купания есть пара диких пляжей. Рыба есть и в прудах, и на речке. Я предпочитаю реку — разнообразия больше. Хотя рядом с нашим домом тоже есть и речка, и небольшая заводь. Только купаться нельзя: воды родниковые. Холодные очень. Ты точно не боишься возиться с речной рыбой? Тогда ты моя спасительница! А то тут некоторые постоянно ноют, — проворчал он. — Рыбачить — обожаю. Только у нас ни варёной, ни жареной рыбы не поешь. Всё приходится или вялить, или сушить.

— Что ж, — задумалась я, — если рыбалка будет систематической, значит, можно устроить как в столовках: среда и пятница — рыбные дни. Но можем начать и завтра, с понедельника.

Андрей улыбнулся, а я вдруг вспомнила, что он как-то быстро и незаметно перешёл на "ты". Мысленно пожала плечами: ну и пусть. Мне так тоже комфортно.

Пока ехали деревней, я полюбовалась на те самые пруды: никогда не думала, что это так здорово — громадная чаша воды в окружении склонившихся над ними толстых ив. И каждая чаша как футбольное поле, если не больше. Андрей сказал — больше, и я поверила. У одного из прудов он остановил машину, и я немного прошлась по "полтинЕ", как местные называют плотину, отделяющую пруд от ручья. А потом постояла у воды, у берега, "цветущего" мелкой светло-зелёной ряской. И постояла не просто так, на берегу, а на досках, чуть-чуть уходящих в воду, — на "мостках", подсказал Андрей. Волшебное ощущение тишины и громадного пространства, изредка подчёркнутое ленивым собачьим лаем, петушиным пением и недовольным разговором кур, купающихся в тёплой пыли. И все звуки будто мягко колышутся в знойном воздухе...

Правда, тишину испортило гусиное стадо, разгневанно загоготавшее на подошедшую к воде собаку. Зато какие потешные гусята! Серые носатые пушистики на длинных лапках! Как они топотали следом за сердитыми взрослыми птицами!

И как я пожалела, что мало знакома с Андреем!.. Не осмелилась попросить его подольше остаться у пруда. А хотелось закатать штанины джинсов и сесть на краешек этих самых мостков, поболтать ногами в тёплой (я потрогала — тёплая-тёплая!) воде!

Ничего... В следующий раз. Предвкушение было таким замечательным, что снова едва не вышибло слёзы... Успела отвернуться — снова оглядеть тёмно-зелёное пространство пруда, с чисто-синей серединкой, и окаймляющих его деревьев. И ведь я могла даже этого не увидеть, застряв в какой-нибудь забегаловке! Вот этой тишины не услышать!

Наклонившись над водой, чтобы посмотреть ещё разок и заодно втихомолку вытереть слёзы, я присела, заметив юркие серебряные стрелки, шмыгающие прямо под опорными деревянными столбиками мостков, и услышала за спиной мягкий шаг босых ног — точнее, ощутила, как прогибаются доски под немаленьким весом идущего.

— Смотри, Андрей!

Он встал рядом и снисходительно сказал:

— Это малявки — так их называют деревенские. Верховки. Их ловят сачком.

— Сачком?

— Ну, это только так называется — сачок. На деле он диаметром где-то около метра, а вместо сети для него используют старый тюль. Здесь все рыбачат помаленьку. Представь, приходит такая бабуля с сачком, покрошит в него мокрый хлеб, загодя приготовленный, потом опустит пару раз в пруд — и готово, на рыбный суп у неё уже есть штук сто малявок. Только это не уха получается. Именно рыбный суп. Они его варят с зеленью, особенно с зелёным луком, и яйцами, как ты сегодня в суп положила. Такой красивый супец получается — жёлто-зелёный! — Он помолчал и спросил с явственно ощущаемой улыбкой в голосе: — Тебе здесь нравится? Хочешь, ещё раз приедем?