Лилипуты и короны 1.Акзакс торобоан

Кургарру и Калатурру — бесполые демонические существа из грязи и ветра. Считаются хранителями перерождения. Кургарру ведает Живой водой;

Лилу (инкубы, мужчины) — рогатые и крылатые твари, принимающие любой облик, соблазняют мужчин;

Лилиту (Лилит) (суккубы, женщины) — совращали честных жен. Цели лилу и лилиту — рождение чудовищ, ведьм и колдунов;

Тиамат (Такхизис) — богиня Зла, сестра Ану, присвоившая себе имя проматери, владычица драконов, драконидов и прочих хаотичных созданий.

Другие, поклялись помогать (или не вредить) смертным или богам, некоторые стали верными слугами:

Ше́ду— духи-хранители человека, выражающие его индивидуальность. В сугубо мужской форме шеду или алад, в нейтральной (которая могла быть и женской) — ламма́су и ла́ма. В искусстве изображается в виде существа с телом быка или льва, с орлиными крыльями и человеческой головой;

Умуг— низшее божество или демон с охранительными функциями, заведует кладами, наследством, оберегает первенца до пяти лет;

Утукку — духи не погребенных смертных. Могут быть злыми и добрыми. Добрые становятся шеду — крылатыми быками, защищали людей. Злые становятся утукку-вампирами, но не простыми, а энергетическими. Они высасывают не кровь, а 'духовную энергию', 'пьющие дыхание';

Галла — семь демонов, хранителей загробного мира. Их задачей 'ловить' души умерших и доставлять их в подземное царство. И им все равно, какие это души — праведников или грешников. Галлы просто выполняют свою работу. Могут заразить неизлечимой болезнью или просто 'вырвать душу из тела'. Подчиняются Эрешкигаль и Нергал, владыкам подземного царства;

Хумбаба — многорукое и многоногое божество, защищавшее божественную рощу от браконьеров;

Кингу— чудовище, созданное, праматерью Тиамат, возможно, принадлежал к первому поколению богов, ведал судьбами смертных, но был убит Ану(или Мардуком?) и разрублен на куски;

Анзу(д) и Зу— мифические птицы, существа, изображавшееся в виде львиноголового орла, породившие всех грифонов и хищных птиц. Имдугуд— достоверно существовавшая птица, убитая первым королем людей;

Сагбуру— уничтожены в ходе войн Анунаков с демонами и между собой, по некоторым версиям, несколько тварей были взяты с последними Анунаками в день Исхода...

Баббар (Шамаш, Уту, Ан, Анну— отец богов) и его супруга Анту (Антум, Анту, Аруру— богиня неба, она же Баба (или Бау)), спустились сами как Анну и Анту (либо отправили своих детей, по другим версиям мифов это были усыновленные старшие духи Анунах и Ахнунах), вместе со своими детьми и слугами, прозванные Анунаками. Спустившись в материальный мир, они обнаружили, что земель мало, тогда они убрали излишки воды, часть поместив под землю, часть превратив в северные льды, а часть отправили на луны, так они сделали смену времен года, а старшие духи лун и подземелий стали младшими богами стихий и природы. Уровень вод уменьшился и скалы и, оброненные, либо забытые, богами, инструменты и оружие, кости поверженных богов-демонов и чудищ показались из воды, но они так сильно были засыпаны почвой и камнями, обросли кораллами, что стали новыми островами и континентами. Старшие боги не захотели больше заниматься всеми делами молодого мира, поэтому, на местах стали править Анунаки. Их дети— Ма-Джегис-Си стали правителями городов, островов, и, даже, королевств, подвигами и божественной силой, добившись власти в мире смертных, подарив миру множество новых знаний по устройству мира и магических искусств. Они жили тысячелетиями, создавая новые народы, существ, развивая науку и беря в жены дочерей смертных, так в крови появились множество одаренных среди смертных, обладающих большей продолжительностью жизни, физическими и магическими силами и, соответственно, властью. Однако, мир между детьми богов был столь же хрупок, как и между самими богами, предательства и измены стали обыденностью, что и против самого Анну был поднят бунт, обозленный Анну и его слуги создали самую непобедимую армию, из лучших воинов и магов всех проживающих в мире рас, чьи души были украдены у царства мертвых и запечатаны в магические скрижали из металлов и камней. Храмы возрождали тела и вселяли души, а кузницы вновь вооружали возрожденных, снова шедших против полчищ, созданных изменниками, народов и тварей, многие из которых исчезли полностью, следом за своими создателями, либо стали частью армии Анну. Эти силы покорили всех мятежников, вновь объединив весь мир под его властью, так родилась Империя.

Шли столетия, и новый мятеж увенчался успехом, Анну был смертельно ранен, поэтому, он, с супругой и преданными Анунаками покинули мир, отправившись в мир Трерра. Напоследок, они сбросили одну из лун на город, отчего взрыв луны и портала разорвал центральный континент, а соседние опалило, породив пустыни. Сам же погибший континент получил столько божественной энергии и силу луны, отчего те осколки стали летающими островами, а выжившие— заложниками Небесных земель, так пала Империя и появились новые королевства и религии, где власть взяли выжившие бунтовщики и нейтральные боги, а так же их потомки.

Без ока и сил отца богам пришлось покинуть мир смертных, что бы лучше править подданными из небесных чертогов на великой горе, а их смертные потомки стали править на земле, как суверенные правители, как и богов, их объединяло совещательно собрание— Круг Великих Магов. Но власть их развращала, потому, они схлестнулись в кровопролитных битвах, где разоренные Храмы Анну и другое его наследие стало основой их стремлений и военных сил, итогом их войн стало то, что большинство сильнейших магов погибло окончательно, а собственные народы возненавидели магов-королей и магию, как таковую, так, в большинстве земель, маги лишились прав наследования титулов и должностей, став презренными пленниками башен, в которые их свозили слуги Энли́ля, взявшего новое имя— Пиргатиошт (Единый, Создатель, Сын Отца Небес, Очищающий грешников), его орудиями стали меч, анти— магические оковы, кнут и очищающий огонь! Боги ремесла, природы и стихий, в основном, в войне не участвовали, поэтому, как и боги подземного мира, пережили войну, от того, смертные не остались без заботы богов...

... Таким образом, притесняемые новым культом народы и расы выбрали себе покровителями других богов, либо вовсе не признают Пиргатиошта как нового образа Энлиля, вплоть до того, что он, то же, покинул мир, более того, они верят в то, что боги и полубоги однажды вернуться в смертных оболочках, что бы свергнуть ложных богов и культы... '— выдержки из списка с фресок древнего Анашкуранского храма, Хроник Ашуурданибпала, мифов о сотворении мира, составленного Ккушем Дапштлимиским.

— Хм, интересная книга!— захлопнул необычное чтиво парень тридцати лет, или же мужчина, или же старик того же возраста, все зависит от возраста наблюдателя и его точки зрения.— Когда же этот мерзкий дождь кончится?— раздраженно спросил он у протекающей, ржавой заплеванной, 'украшенной' мусором, жвачками, рекламными объявлениями, исписанной 'мудрыми' мыслями и разрисованной 'шедеврами' коробки автобусной остановки, где то в маленьком провинциальном городке, где он сел на скамейку, предварительно убедившись, что ее последние целые две жердочки в этом месте не прожжены, не залеплены жвачкой, свежей краской, или чем либо еще неприятным, и с чем не хотелось бы контактировать, особенно в последней приличной одежде, ведь он шел с работы, а тут этот дождь...— Этак я всю книгу прочту, не читать же мне объявления 'куплю, волосы, рога, шкуры, старые шубы. Дорого.', 'работа девушкам до 30, зарплата высокая' или 'возьми кредит и Бог простит!'— ехидно сказал он, обводя взглядом частично, ибо ржавчина и прочее, ранее описанное изменило изначальный стиль, синий навес, но бедные глаза всегда находили рекламные объявления и надписи: 'маша-су...', 'Даша— б...' 'Вова и Петя— пи...', 'Саня— ган...', 'ху...', 'от...у за нал.— 8-927-...' стыдливо отворачивались, что бы прочесть подобное уже в другом участке опоганенной стены.— Свиньи!— ругнулся парень, несправедливо оскорбив благородных животных, ибо люди делали это сознательно и добровольно, считая себя венцом творенья.— О, кажись, кончился!— улыбнулся парень, причесав ладонью черные волосы, которые он стал отпускать, что бы успеть 'по-хиповать', пока 'ветер не сдул последние колосья'.— Пойду домой, погостили, ха, и будет!— фыркнул он, вешая на плечо потертый 'кожаный' чемодан из ... дермонтина, пошитый в Турции, или Китае, но с, нахально торчащей из наружного шва, этикеткой 'Маду ин Италии'. Он сделал смелый шаг под обмельчавший дождь и вспомнил, и, о ужас, да же сказал в слух, кое что из надписей, так как наступил в лужу, образовавшуюся на месте растаявшего, вместе со льдом, по весне асфальта, как и бюджет на капитальный ремонт улиц города, иначе бы они уже лет двадцать должны были быть заасфальтированы по всему городу по нескольку раз, однако, как и в большинстве городов страны, асфальтом могли похвастаться только центральные и ведущие к административным зданиям улицы, даже, к таким важным объектам, как 'Кадастровая палата', 'Земельный комитет района', 'Служба судебных приставов', поликлиникам... вели грунтовые...ухабы, о жилых района лучше не вспоминать, ибо к некоторым маршрутки весной даже не подъезжали, дабы не утонуть в тех глиняных трясинах, в которые превращались дороги, высаживая на ближайших останках советской 'бетонки'...— Что б вас, жадные твари разорвало так же, как это уе....!— закончил свою экспрессивную речь парень, рассматривая дыры в расклеившихся от ваги и потрескавшихся от времени, второй сезон носит, как никак, ботинках из дешевой резины и картона, обклеенного пленкой, имитирующей коричневую кожу.— Опять треть зарплаты на обувь тратить, эх, и штаны опять истерлись о казенный стул, мда, так я еще десять лет буду носить эту куртку и ремень!— вздохнул молодой учитель истории, поправляя коричневую куртку и засовывая книжку под мышку, еще раз помянув 'добрым словом' почившие ботинки, производителя и торговца, он побрел в сторону моста, стараясь обходить лужи и грязные потоки, что при отсутствии рабочих сливов дождевой воды был безнадежный труд, еще раз ругнувшись, благо никого из учеников и грымз— коллег поблизости не было, он пошел на прямую, по утонувшей 'зебре', по пешеходной дорожке, ставшей похожей на дно пересыхающего ручья, где положенная в прошлом году тротуарная плитка, исполняла роль камней гальки, хаотично разбросанной по песчаному 'дну' подложки и 'берегам', для полноты картины не хватало листьев, но вязы, постриженные до состояния пень (столб) высокий, не ошкуренный, ибо были посажены под линиями электро передачи, не могли дать ни тени летом, ни листа разгорающейся осенью.

Да, осень действительно уже разгоралась, по крайней мере, это было понятно по дождливой погоде, заполыхавших красным и желтым пламенем зарослям... на брошенных спортивных площадках дворов и ДЮСШей, как бы это неграмотно не звучало, но здоровье, образование и культура стали не нужны демократически развитому государству, это в полной мере ощутил на себе наш герой, как молодой педагог, и как человек отдавший месячный оклад зубному, и его школьный друг— юрист реорганизованного в филиал медицинского колледжа, где тот работал на пол ставки, аж за шесть тысяч рублей, которые так стало жалко платить руководству области, что они решили вовсе сократить и эту ставку, возложив обязанности по заключению договоров и согласованию аренды, на которой филиал гасил две трети налогов и коммунальных расходов, на.... кадровика— женщину пред— пенсионного возраста с образованием маляра-штукатура, такого ее натура не выдержала и она то же ушла... Соответственно, когда на прошлой неделе, друзья встретились в своем лучшем, из не рабочей одежды, то выглядели не многим лучше грузчиков, собравшихся на праздник 'похмелин'.— Да, уж, теперь я точно соответствую определению 'интеллигент вшивый', осталось дело за малым— завести этих милых животинок, ибо 'вышка' есть, лохмотья— в наличии!— скривился парень, перепрыгивая очередную яму и заходя на мост через залив, соединяющий две половинки города. 'Бородинский мост...'— гордо сверкала отмытая дождем табличка на бетонном столбе ограждения. Ветхие стальные перилла выглядели, как больные проказой, ранее пережившие еще и оспу, именно так подумал парень, глянув, на отмытые от пыли пористые планки— балясины и перила, больше состоящие ныне из слоев каски, нежили из металла, от жара и холода краска трескалась и шелушилась, отчего получались 'язвы', через которые можно было видеть множество слоев, ранее нанесенной краски. Так, можно было увидеть, что ранее они были окрашены и в рыжий, и в зеленый, и серебряный, и черный. Где износ был особенно силен, уже закончилась не только краска, но и сам металл, потому, там можно было пальцем ковырять новое отверстие, что детвора часто и делала, оттого парень предпочитал жаться к проезжей части моста...

— Бара, рома, юшля..., твою мать...., выпорю су...— примерно этот крик, как он послышался парню, прервал течение мыслей героя, когда он поравнялся с двумя цыганками, сопровождавших толпу чумазых цыганят волокущих какие-то коробки и пакеты.

— Хм, никогда не видел цыган в школе и на собраниях с коллегами о них не вспоминают..., как они живут то, тут с высшим образованием рабочих мест не найти..., хотя, помню, мне рассказывали, что его наличие может быть препятствием для некоторых работ, вроде официанта или продавца, слишком умные на этих работах, видимо, нежелательные— задумчиво протянул парень.— И, судя по ним, да и мне, излишние знания мешают размножению, виват 'Идиократия'*!— крикнул он последние слова в небо, подняв кулак.— Хотя, вопрос, что наступит быстрее— массовая деградация, вымирание до числа, удовлетворяющего теории 'золотого миллиарда', просто вымирания от 'Е продуктов' или любители трясти атомом в угаре сядут на свои кнопки...— грустно улыбнулся он, и побрел дальше.— А впрочем, потоп, глобальное потепление, гаснущее солнце, ядерная война, прилет злых пришельцев, падение метеорита или нападение анчоусов— каннибалов, или банальный метеоризм— не те проблемы, которые должны волновать одинокого, бездетного и неженатого учителя с окладом, как молодого специалиста, равного окладу дворника-пьяницы!— зло сказал он, сплюнув в широкую, почти с ладонь, щель между плитами моста.— Может, и вправду, стоит запить, да махнуть в дворники-грузчики, или дороги класть, на снег, а что, не хуже джамшутов с двумя отсидками будет получаться, е..., гм..., 'любят' мозги меньше, допоздна с бумажками, журналами и тетрадками не сидеть, за лентяев, не желающих учится, перед стервой— деректриссой и такими же... проверяющими из центра! Это еще хорошо, что я учителем русского и литературы не стал, а то бы мой портфель давно бы лопнул от тетрадок этих балбесов! Тьфу, пакость, начальники, бумажки, собачие ка...., с ними не учить, не лечить, ни воспитывать своих детей, не то, что чужих, ха, еще несколько лет на такой работе, среди старых теток-скандалисток и 'молодых' специалисток, озабоченных учениц— матершинниц, воспитанных на попсе, 'Винксах', зомби-куклах и Доме 2, я вовсе утрачу интерес к этому затратному делу, ибо сложно верить в чистую любовь и верность к тем, кто ограничил себя интересами к сексу, чревоугодию, алкоголю и прочим низшим проявлениям материального, эх, поздно они умнеют, только, когда два развода и тройню имеют... — хохотнул он, вспоминая, с каким остервенением те, кому нет никакой прямой выгоды в скандалах и противостоянии, доносят, сплетничают, улыбаются в глаза, поздравляют с днем рождения, желая всех благ и расточая елей, а за спиной, тут же, измазывают с ног до головы в 'отходах жизнедеятельности' ... Эх, люди, люди, все вам делить, да соревноваться, аки собаки, делить тухляк и кости на помойке, не далеко они от обезьян ушли, рады забрасывать ближнего своим калом, дабы оскорбить, забывая о том, что потом этими лапами им потом есть! Многие беды из сих пороков происходят... эм..., что то я увлекся с филосовией и брузжанием...