Рука торопливо зашарила по столешнице, на пол спланировало вскрытое письмо. Мать писала, что у них все хорошо: сестренка готовится поступать в институт и интересовалась, когда он приедет в отпуск?

Александр чертыхнулся. Наконец пальцы нащупали среди царившего на тумбочке бардака дистанционник. Прошелся по всем каналам. Везде белый фон. Хмыкнул удивленно, месяца два тому назад проводили профилактику на ретрансляторной вышке, но даже тогда почти половина российских каналов и оба казахских работали, выключил телевизор и протяжно зевнул. 'Черт! Спать-то как охота!' Вчера до двенадцати с Оленькой — его почти невестой, зажигал в кафешке. Добрался домой поздно, и, когда улегся спать, часы показывали далеко за час ночи.

Поднялся с кровати, по курсантской привычке — за почти год офицерской службы не успел от нее избавиться, застелил одеяло и открыл окно. Вместе с холодной, весенней свежестью, пропитанной бодрящим запахом набухающих почек, в комнату проник заунывный колокольный звон, знаменующий начало службы в церкви неподалеку. Подняв с пола письмо матушки и, прихватив мобильный, поплелся в ванную. Время — без десяти семь утра. Как раз хватало умыться, торопливо позавтракать и добраться до части.

Вытирая полотенцем мокрое лицо Александр энергичной походкой зашел на кухню. За мутноватым после зимы окном над обшарпанными пятиэтажками медленно подымалось алое, словно губы любимой женщины, весеннее солнце. На общем с соседом кухонном столе — недопитая кружка с чаем и тарелка с засохшими остатками яичницы. Сосед — Сергей, лейтенант вертолетчик из базировавшегося на Горке отряда, вчера был на ночных полетах. Познакомились они прошлым летом в кафешке. К небольшому ростом парню приставали двое местных, а Александр заступился. Вырос он на радость родителям высокий и широкоплечий, так что местные здраво оценив шансы и последствия, предпочли отступить. Так началась их дружба. Характер у Александра был веселый, хотя, как он сам признавал, немного авантюрный, и с соседом за год они крепко подружились и после Оли и мамы он был самым близким человеком. Укоризненно покачав головой, убрал грязную посуду в мойку.

Пожарив холостяцкую глазунью, как любил с мелко нарезанной колбасой, налил кофе и устроился завтракать. Дверь пронзительно заскрипела, в проеме показалась заспанная и мятая физиономия соседа. Александр поморщился и в который раз напомнил себе -не забыть смазать машинным маслом.

— Привет, — негромко сказал Сергей, вяло ударив по протянутой ладони. Зевнул, прикрыв ладонью рот, потом принюхался к витавшему на кухне горькому запаху кофе. Уже гораздо энергичнее плюхнулся на стул и включил заурчавший электрочайник.

— Ты чего так рано-то? — из вежливости поинтересовался Александр. — Вроде после ночных у вас отсыпной?

— Да... — неопределенно покрутил рукой летчик. — Дела, вот и пришлось встать пораньше.

Он протяжно зевнул, налил в кружку кофе — взбодриться не помешает и принялся понемногу прихлебывать, с философской тоской в глазах посматривая на залитую солнечным светом улицу. Заканчивая с яичницей, Александр включил мобильный и попытался открыть Интернет, но не тут-то было. Соединение не было. Помучившись, он досадливо поморщился и нажал кнопку выключения.

— Слушай, — произнес, поставив кружку на стол. — А что с интернетом? Нет связи и все!

— Да? — вяло удивился Сергей и достал телефон. Интернета не было и у него.

— У меня тоже не работает, — он на секунду задумался, потом вяло предположил, — Может профилактика какая-нибудь или порыв.

— Может и так, — произнес Александр, слегка прикусив губу.

Поднялся из-за стола и, сложив посуду в мойку, направился к двери. Его тревожила какая-то деталь, на которую он до этого не обратил внимания. Наконец, он понял, что это. На секунду задержавшись у двери, задумчиво произнес:

— Все-таки непонятно, почему сразу и телевидение вырубилось и интернет!

— Да? — вяло удивился сосед и махнул рукой. — Сделают.

Александр вышел на улицу, на миг зажмурился после полутьмы подъезда. Солнце, несмотря на конец апреля, светило и грело вполне прилично; тысячами бликов сверкало от металлических крыш; грязный, весенний снег еще не сошел, еще прятался в тени зданий, а в душу уже просилась весна. На бездонно-синем небе ни облачка — недаром местные старожилы с гордостью говорили, что из-за особенностей местной географии — город расположился в сотне километров от Уральского хребта, облака поднимались вверх, чтобы миновать горы и солнечных дней в городе не меньше, чем в Крыму. Деревья голые, но уже проснулись, готовятся выбросить миллионы почек. Это как если выздоравливаешь после тяжелой болезни, то вам известно блаженное состояние, когда замираешь от смутных предчувствий и улыбаешься без всякой причины. Как все весело, ласково, приветливо!

Редкие по утреннему времени прохожие спешили по делам, с улицы Советской доносился шум проезжающих автомобилей. Александр торопливо, времени впритык, двигался мимо многоэтажек и проходил рядом с большим магазином с гордым названием 'Россия', когда в кармане забился мобильник. На экране высветился знакомый номер и фотография Оленьки.

— Да, солнышко, — торопливо поднеся телефон к уху, произнес Александр и остановился перед зеброй перехода. Горел красный. Порывы влажного ветра донесли с окраин заполошный петушиный крик. Метрах в двухстах дальше башенным шпилем торчало трехэтажное здание пожарки.

— Привет — желанной мелодией прозвучал в ушах девичий голосок. Губы парня расплылись в славной и широкой улыбке, сделавшей его на мгновение похожим на артиста Галкина.

Припекало. 'Жарковато', — подумал Александр, пальцы торопливо расстегнули верхнюю пуговицу бушлата. Семафор мигнул, загорелся зеленый, послышался визг зимних шин. Он торопливо перебежал дорогу. С непонятным, но тревожным чувством двинулся по кварталу пропахших навозом разнокалиберных частных домов — здесь многие держали собственную живность.

Оленька тараторила словно швейная машинка, торопясь вывалить всю ту обширнейшую информацию, которую она узнала, пообщавшись утром с многочисленными подругами. А еще она вчера 'сожрала' пироженку, потому что она вкусная, а ей от одной ничего не будет. Пусть Сашенька даже и не воображает себе ничего! Женщины любят говорить много, и в этом смысле Оленька была типичнейшей из представителей евиного племени. При всех ее весьма выдающихся внешних достоинствах, пленивших юного лейтенанта с первого взгляда, болтала она столько, что, пока он не привык, доводила влюбленного в нее словно мальчишка парня, до белого каления. Впрочем, перечень ее достоинств не ограничивался лишь шикарной внешностью, она была скромна и имела тот истинный житейский ум, который более важен для женщины, чем внешняя образованность и начитанность. Александр привычно поддакивал где нужно, он давно уже смирился с маленьким недостатком избранницы. Внезапно что-то его насторожило, он слегка нахмурился.

— Повтори, пожалуйста, что ты сейчас сказала, тут машина проехала, я не расслышал, — попросил он.

— Вот опять не слушаешь меня, а обещал! — произнесла капризным голосом девушка. Александру так и представилось, как она обиженно надула пухлые губки, которые он так любил целовать.

— Нет-нет, — запротестовал он. — Это машина проехала!

— Ладно, — смилостивилась девушка, — Аня, ну ты помнишь, я ее тебе показывала?

— Да-Да, Оленька, — поспешно подтвердил Александр, продолжая быстрым шагом идти мимо бетонных заборов по дороге в часть. Хотя, честно говоря, он не помнил никакой Ани.

— Так вот, она работает в приемном отделении больницы медсестрой и под утро к ним привезли женщину, раненную настоящей стрелой в живот! Ты представляешь? Ей сделали операцию, она сейчас в реанимации, и у нее благоприятный прогноз! А еще скорая поехала в Ключевку, это за горкой, там уже район, а дорога вдруг исчезла, был асфальт и вдруг сразу поле. Куда она делась? Ты представляешь? — продолжала тараторить подруга.

То, что прежде было лишь неясным подозрением, внезапно приняло ясные очертания и четко выступило в его сознании как факт, отрицать который невозможно. Ошеломленный фантастической догадкой, Александр внезапно остановился, не доходя всего пары шагов до дверей КПП.

— Товарищ лейтенант! — дежурный по КПП высунулся из окошка и громко выкрикнул. — Тревога! Посыльный к вам уже убежал!

Рука с телефоном упала вниз, Александр тихонько выпустил воздух меж зубов и уставился ошарашенным взглядом на сержанта. Видимо, в облике лейтенанта читалось что-то такое, от чего лицо вышедшего дожидаться командира части дежурного удивленно вытянулось. Все сходилось! Всем странностям сегодняшнего утра появилось пусть фантастическое, но логичное объяснение. А он в мае собирался в отпуск навестить мать, она так ждала его. По спине пробежал холодок...

К утру, когда после напряженной ночи усталые аварийные бригады вернулись на базу, электричество появилось в последних районах города, но междугородняя связь, интернет и военная связь так и не восстановились. Если бы не остававшийся в пределах нормы радиационный фон и отсутствие хорошо знакомых военным признаков ядерного нападения, то командиры городских воинских частей решили бы, что началась война. Но ничего этого не было, поэтому они терялись в догадках. В восемь утра начальник гарнизона на собственный страх и риск распорядился поднять воинские части по тревоге. А с утра по городу поползли нелепые, но полные жути слухи, один фантастичнее другого. Мало того, что отсутствовали телевидение и интернет, так и попытки связаться по телефону с кем-либо за пределами города оказались безуспешными. А когда междугородные автобусы вернулись обратно на вокзал, так как шоссе исчезло с лица земли, а железнодорожные пути оказались разобраны, город забурлил. Записные сплетники сходили с ума в попытке разумно объяснить произошедшее.

К обеду на тротуаре перед зданием администрацией города собралась разношерстная толпа, большую часть ее составили люди в возрасте или самого экзотического для провинции вида. Развернув яркие самодельные плакаты, громогласно требовали, чтобы глава города лично разъяснил землякам, что за безобразия творятся вокруг. Есть такая категория людей, у которых что бы не предприняла власть, это плохо. Если строится завод, то для них он источник экологических проблем, а не место, где они и их дети могут заработать средства для существования.

— Соловьев! Выходи! — громогласно скандировал в мегафон странного вида потасканный субъект в облезлой курточке. Возбужденная толпа поддерживала его нестройными голосами. Полицейские у входа в администрацию, усиленно делали вид, что события их не касаются. Впрочем, это не мешало им отгонять слишком приблизившихся к дверям демонстрантов.

А глава города, Виктор Александрович Соловьев, отодвинув в сторону белоснежные жалюзи, с высоты второго этажа рассматривал из окна кабинета входившую в азарт толпу. От его обычной невозмутимости не осталось и следа. Время от времени по лицу пробегало выражение надежды, тут же сменявшееся обычным хмурым выражением. Тогда он задумчиво почесывал до синевы выбритый широкий, характерный для людей волевых и властных, подбородок. Большинство из толпящихся внизу людей он знал лично, город небольшой, и все записные бузотеры наперечет. 'Подождут', — подумал и цинично улыбнулся. Заводилой был Ванечка — а кому еще тут митинговать, разглядывая слегка прищуренными глазами оратора, подумал Виктор Александрович. Он его хорошо знал, тот всегда вел себя активно, и предыдущая администрация едва не взяла его на должность, но даже там в последний момент сообразили, что неисправимые болтуны им не нужны. С тех пор тот слыл вечным оппозиционером и инициатором всяческих беспорядков.

Виктор Александрович администратором был многоопытным. Он уже отруководил городом один срок, но, затем с треском проиграл муниципальные выборы. Земляки не простили алчность и множество квартир, записанных на родственников. Тогда он затаил в сердце жгучую обиду и желание реванша. Но город Соловьев любил, только своеобразно. Так, как рачительный хозяин любит и желает обиходить наилучшим образом бычка, которого выращивает для забоя.

Новый глава оказался слабым хозяйственником, что сразу же отразилось на жизни города.

Если кто думает, что вопрос власти при демократии — это вопрос предпочтений народа, тот ничего не понимает в том, как меняется власть. Стать во главе государства, области, города — не важно, может только тот, кого поддерживает элита или хотя бы ее часть: финансово, идеологически, организационно. Город, безусловно, не был исключением из этого правила. Те, кто имел власть или деньги— городская элита, делилась на две группировки, по большому счету похожие друг на друга как близнецы. Политика при победе другой партии менялась незначительно, менялся только зад, восседающий на мэрском кресле. Только одна из партий объединяла в основном местные кадры — ее безусловным лидером был Виктор Александрович, человек яркий, авторитарного склада характера. Вторая объединялась скорее по признаку неприятия личности Соловьева и не имела единого лидера. Наиболее авторитетными были директор ГРЭС, объединивший вокруг себя 'варягов' и миллионер а, по совместительству депутат городского собрания, Романов.

На очередных выборах настало время реванша, воспользовавшись ошибками оппонентов и помощью сторонников, Виктор Александрович триумфально вернулся во власть. Горожане помнили все, в том числе и то, что он жесткий и деятельный организатор, способный наладить жизнь в городе, и на это раз проголосовали за него...

Солнце едва успело окончательно прогнать утренние сумерки, когда Виктор Александрович как обычно, за час до начала рабочего времени, приехал в администрацию. Открывший дверь охранник, возрастом слегка за шестьдесят, вид имел помятый и подозрительный. Виктор Александрович на секунду остановился напротив, от охранника спиртным не пахло. 'Ладно, прощаю', — подумал Соловьев, пригладил 'ежик' седых волос и, по старой привычке перед объездом городских улиц, зашел в кабинет.

Едва переступил порог, зазвенел телефон. Все началось с ночного обрыва питающей город линии ЛЭП, из-за чего автоматика переключилась на электроснабжение от городской электростанции. Звонили все, начиная от дежурных до руководителей вокзалов. На мэра обрушился третий вал информации о происходивших вокруг города таинственных событиях. Вначале он не поверил, даже разозлился, но сообщений было слишком много, и пришлось задуматься. А после известия, что за городом женщину ранили стрелой, глаза у него полезли на лоб. Рационального объяснения таинственным событиям он не видел, пока, сопоставив все известные ему факты, не пришел к невероятному, но объяснявшему все выводу. Утреннюю поездку он отменил, чем облегчил жизнь многочисленным коммунальным организациям города, с них он при каждом удобном случае спрашивал так, что только дым стоял столбом, и позвонил полковнику Гришаеву, командиру вертолетного отряда. Напряженным голосом летчик сообщил, что пропала связь с соседними аэродромами и командованием. Соловьев попросил его послать вертушку облететь окрестности города и разведать обстановку в районе областного центра. А секретариату поручил собрать военных и правоохранителей...