Попаданка! Куда уж хуже...

-Ай! — заверещала, и от испуга аж присела, моя куцая косичка еще больнее потянула назад. — Что происходит?

С горем пополам развернувшись, увидела, что же меня держало, и обомлела на месте. В стене, примерно на метровой высоте, был вбит большой кованый крюк, даже думать не хочу, за каким надом он здесь вколочен. И за него, о ужас, зацепилась длиннющая коса.

— Ё-ё-ё-моё! Моя, ё..., не может быть!

Все, я отказываюсь воспринимать происходящее, как реальность. Дернула за кончик, и окончательно осознала, что — да, она точно моя. И с цветом была явная нестыковка. До странного пробуждения в этом убогом каземате у меня были темно-русые волосы. А эти светлые! Хотя, точно сказать не берусь, темно и пыли на них слой довольно-таки изрядный, местами даже паутинка видна, запутавшаяся в прядях. Да и тело, как-то странно ощущается, и ростом я, походу, выше стала, и тату, и вещи, и рука..., и вообще, хватит читать всякую потусторонне-фэнтезийную хрень на ночь! Глядишь, перестанут в голову лезть бредовые предположения, что моя душа могла переселиться в чужое тело, а если еще брать во внимание окружающую обстановку, то время тоже не мое, а может быть и мир.

— А может, пора головой об стенку постучать? — злорадно спросила сама у себя. А что? Поговорить-то больше не с кем, вот и остается с собой беседовать. Эх, зеркало бы мне, хоть осколок, тогда бы все сразу стало ясно.

Потихоньку выпрямилась, чтоб макушку об потолок не рихтовать, и, пошатываясь, потопала к окошку.

— А из нашего окна

Площадь Красная видна!

А из вашего окошка, — процитировала детский стишок писклявым голосочком и запнулась, подавившись воздухом, тихо офигевая от увиденного.

Я-то думала, рассветает уже. Ага! Во дворе, несколько человек, разводили костер, большой такой. И красноватые отблески света, доходили до стены, за которой стояла я, хлопая ресницами и подбирая челюсти.

Но в шок меня вогнал не сам костер, а то, для чего он там был зажжен. Сразу вспомнились все факты, прочитанные когда-то про 'Святую инквизицию', потому, что там, в самом центре был помост, и на нем стояла девушка. Привязанная к столбу она в немом ужасе наблюдала, как огонь постепенно пожирает древесину, сантиметр за сантиметром, отвоевывая новые территории, не останавливаясь ни на секунду. Она там одна, а вокруг куча горящих бревен и полыхающее пламя, которое начинает лизать доски под ее ногами.

Когда огонь, подобрался вплотную к ногам и оборванному подолу девушки, кстати, одежда у нее, такая же, как у меня; — это лишний повод задуматься, — на площадку, в центр двора, вышел мужик в длинной рясе, а на голове у него была намотана какая-то чалма. Сделав жест рукой, типа нацистского, он начал что-то заунывно петь, я же, сколько не пыталась, слов разобрать не могла. Тем временем, от сильного пламени, на девушке уже начала тлеть одежда, а я все равно не слышала: ни криков о помощи, ни стонов боли, ни треска от костра, хотя отчетливо видела, как летят искры. — Что за хрень? Какого ... тут вообще происходит? — громко заорала, не сильно-то отдавая себе отчет в том, что лучше бы помалкивать, а не голосить на весь двор.

Все головы, как по мановению волшебной палочки повернулись в сторону моего зарешеченного окна. Было плохо видно их лица, я могла разобрать черты только тех, кто стоял ближе, и то не слишком. Мой наблюдательный пункт, со двора, находился, примерно в метре над землей. Поэтому, у тех, кто стоял совсем рядом, можно было рассмотреть, разве что пряжки на ремнях. Но все же, я хорошо успела изучить высокого мужчину, с темными волосами, он, услышав мой крик, махнул рукой и огонь в костре замер. Девушка, которую жгли заживо, явственно вздохнула с облегчением.

— Почему она не спит? — отчетливо прозвучал его вопрос в наступившей тишине.

— Не знаю, поле работает, и заклинание Нэйл накладывал, — немного растеряно сказали в ответ.

— Кто в той камере?

— Сиеша, ведьма из Галлурии, ее уже две десятины пытают, но она молчит! — отчитался, как военный, стоящий с ним рядом мужчина.

— Закройте ей рот! Потом разберусь... продолжайте! — спокойно сказал черноволосый, и пламя, взметнувшись вверх, разгорелось еще сильнее.

Девушка обреченно опустила голову и обвисла на веревках.

'Что же здесь происходит? Почему ее обрекли на такие страдания? Что ждет меня? Почему я оказалась в этой камере? Кто такая эта Сиеша? Смогу ли что-то изменить?' — вопросы сменяли друг друга с невероятной скоростью, и ни на один из них я не могла дать ответа, даже приблизительно.

Мне было искренне жаль ту, что сейчас сгорала на костре! Но на удивление, страшно не было вовсе. Может, еще тогда, в больнице, я перешагнула какую-то черту, из-за которой нет возврата? И теперь просто не боюсь смерти, а жду ее как избавления. Может, сам страх, как чувство — атрофировался? Может, мне не за что держатся в мире живых, и всеми силами стремлюсь в мир духов.

После аварии, я стала видеть потусторонние явления, сущностей, неприкаянных, даже мама пару раз приходила, смотрела укоризненно, качала головой, но молчала, хотя, я каждый раз пыталась с ней заговорить. Кто-то скажет: психика пострадала, или что это — клиника с прогрессирующей шубообразной шизофренией, а мне плевать. И к тому же духи, порою, намного миролюбивее живых и красочный пример, — вот, картина перед моими глазами.

— Твари! Ублюдки!— прокричала еще громче, чем в первый раз. И больше не в силах наблюдать за всем, что там происходит, опустилась на пол, тупо пялится в пустой угол.

— Если бы я только могла ей чем-то помочь! — тихо прошептала, глядя в одну точку.

— Ты, можеш-ш-шь! — прошелестело возле уха, от неожиданности аж вздрогнула, а волосы на голове встали дыбом.

Резко повернув голову, увидела полупрозрачный размытый силуэт женщины, в обугленной одежде. Она была видна только до пояса, а остальная часть ее эфемерного тела, уходила в каменный пол. В общем, выглядела она жутковатенько.

— Как?

— Отпусти ее душ-ш-шу, чтоб она не мучилас-с-сь... тогда она с-с-с-сможет уйти, и не останетс-с-с-я здесь в вечном заточении!

— А ты?

— Да, нас-с-с тут много! Помоги ей, а мы ещ-щ-ще ус-с-спеем поговорить!

— Но что я могу сделать? Я же не волшебница и ничего не знаю!

-Тебе дос-с-статоч-чно прос-с-сто пожелать... ты же заклинатель душ! — прошелестела и растворилась как дымка.

— Черт! Кого желать и как? Твою...! Иди туда, не знаю куда, сделай то, не знаю что!!!

'Хочу помочь, очень хочу!' — как мантру повторяла, в десятый раз, закрыв глаза. Сама до конца не поняла, что именно надо делать, просто сидела, и искренне желала помочь той девушке, чтоб она не испытала уготованных ей мучений.

Секунда, другая, третья, ... а ничего не происходит. Разозлившись окончательно, вскочила на ноги, предварительно опустив голову, долбанный потолок, ударила сжатыми кулаками в стену, и что есть мочи заорала:

— Приказываю тебе! — и прямо посмотрела на девушку, висящую на веревках. Огонь уже вплотную подобрался к ней, и кое-где отчетливо виднелись ожоги и волдыри.

Скрипнув зубами, до боли сжала челюсти и мысленно добавила:

'Немедленно! Сею же секунду, явись!' — и представила, будто встряхиваю ее за шкирку, как старый половичок.

Мгновение, и от тела, шагнув в сторону, отделилась ее душа, чистая и искрящаяся, она, радостно улыбаясь, быстро приблизилась ко мне.

— Приказывайте, госпожа! — почтительно поклонившись, выдала душа девушки.

— Э? — что-то часто у меня речь отнимать стало.

— Что прикажете делать?

— Можешь быть свободна, — немного заикаясь с трудом, выдавила, сквозь пересохшие губы.

— Когда мне вернутся?

— Да чтоб тебя..! — выругалась. — Никогда! Ты свободна, иди куда хочешь. Здесь тебе больше нечего делать!

— Правда?

— Правда! Хотя... — глянула на толпу мужиков во дворе, по их стройным рядам пошло какое-то волнение и гул стал нарастать. Присмотрелась повнимательней: да, так и есть! Все недоуменно взирают на безвольно повисшее тело. Ах, беда-беда! Что-то пошло не по плану? — Слушай, слетай, узнай, чем эти, — мотнула я головой в сторону собравшихся зевак, — недовольны? Расскажешь мне, и мы в расчете.

Глянув на них, у свеже-явленной призрачной сущности, отросли длинные клыки и острые когти, загадочно улыбнувшись, она облизнула губы и попробовала языком зубки, проверяя — достаточно ли они острые.

— Слушаюсь!

— Э! — тупею на глазах. — Стой! Ты что..., тьфу, кем была до... хм, этого?

— Я вампир, — смущенно проговорила она и прикрыла рот ладошкой.

— А, ну тогда ладно, — протянула и тихо добавила. — А я думала, у вампиров нет души, — но Призрачная услышав это, даже в лице поменялась.

— Как это? Вы что? — возмутилась она. — Тело — это всего лишь оболочка и без души не способно к жизни, что за глупости у вас в мыслях бродят!

— Ты не кипятись, все нормально, — начала успокаивать растревоженную душу. — Пойди, повампить, лучше!

Девушка, радостно взвизгнув, захлопала в ладоши, и больше не стесняясь своих клыков, открыто улыбнулась. А у меня, аж глаз задергался. Нет, я к такому еще не скоро привыкну!

— Лети, — поторопила ее, хватит испытывать мою психику на прочность. Метнувшись меж стоящими во дворе мужчинами, душа, подлетела к черноволосому, и зависла рядом, шаловливо потирая ладошки. Немного послушала, а потом, наверное, по привычке, еще с прежних времен, впилась в его шею.

— Ну, ничего себе! — он даже не поморщился, зато Призрачная, сразу стала менее призрачной. Отлепившись от него, еще немного повисев, вернулась назад.

— Они... — сыто икнув, запнулась она, — не могут понять, что нарушило ритуал и почему у них не вышло жертвоприношение. Вон тот, — махнула она рукой в сторону покусанного, — приказал им разобраться, но ничего у них не выйдет! — ехидно улыбнувшись, подвела она итог. О, даже клыки убрала, наелась, поди!

— Почему ты так решила?

— У них нет ни одного заклинателя душ, — засмеялась она. — Даже говорящего с нами у них нет!

— Хм, а почему?

— Заклинающих уже много десятилетий нет, а последний говорящий пропал пару лет назад.

— Вот подфартило, я теперь еще и реликтовое существо! — возмущенно проговорила и хлопнула ладонью об стену. Разорванный рукав свалился с плеча, и открыл тату.

— Госпожа, — смущенно проговорила и кивнула на мою руку, — вам не стоит показывать это другим!

— Почему?

— Чем больше поверхность рисунка, тем сильнее заклинатель. Но я точно не знаю, — пригорюнилась она. — Может, вы сами потом разберетесь?

— А надо?

— Надо, госпожа, вам надо, — и прикоснувшись к завитушке на тату призрачным пальчиком, заворожено сказала: — Красиво...

— Не очень, — скорчила недовольную гримасу. — И очень приметная... чувствую, еще та морока предстоит с этой фигней.

— Мне уже можно уходить? — как-то опасливо покосившись во двор, спросила, и, прикусив губу, добавила. — Он, — кивнула на черноволосого мужчину, старательно отводя глаза, — скоро почувствует мое присутствие.

— Как? Он что тоже профи по духам? Ты же говорила..!

— Нет, я его к себе привязала, — смущенно призналась она. Ей Богу! Не была бы она прозрачной, точно покраснела бы, как рак.

— Зачем?

— А чтоб тоже помучился..., как я там..! — тихо проговорила, махнув рукой в сторону полыхающего костра.

Призрачная ни разу не глянула на свое тело, даже когда ходила на разведку, облетела по большой дуге, отвернув голову в другую сторону. Да, она все понимала, но принимать пока не хотела.

— Можешь идти, — с мягкой улыбкой проговорила, и, сообразив, что даже понятия не имею, что мне необходимо сделать, решила поинтересоваться у нее. — Как тебя отпустить?

— Вам... — задумалась она. — Я сама... — и пожав призрачными плечами, добавила, — но хочу оставить вам подарок. Может он и не пригодится, но все же... — и мельком коснувшись уже облюбованной ей завитушки на тату — исчезла.

— Ой — йё-ё-ё...! — у меня просто, слов нет! В том месте, где дотронулась до меня рука души, к рисунку добавился маленький значок из перевитых змеек, склонившихся над чашей. Ладно, не суть! Потом разберусь, чем это меня отблагодарили за старания, а сейчас надо проанализировать ту жо... хм, трудную ситуацию в которой я оказалась.

Опустившись на пол, вытянула ноги и откинула голову назад.

Ну, во-первых: я в чужом теле, тут фактов уже предостаточно.

Во вторых: не ясно с миром, но скоро выясню.

И самое главное: я какой-то заклинатель, причем 'животинка' очень редкая и очень нужная, и лучше молчать об этом. Но как это сделать — загадка?

— Вот стоило болтать и соглашаться помочь, непонятно комуу-у-у-у.

Сколько я просидела, раздумывая над животрепещущим вопросом: что делать — сказать, не берусь. Мысли как-то сами перескочили на воспоминания. Прокручивая в голове кадры из прошлого, я, иногда улыбаясь, иногда еле сдерживая слезы, но это все осталось только в моей памяти и больше не повторится. Тогда, какого черта?

-В конце-то концов! — от вывода, пришедшего на ум, сама удивилась. — А что я потеряла? — наморщив лоб, силилась назвать хоть один аргумент и не могла. Их не было! Илья? У него своя жизнь, жена беременная. На кой я ему, зачем отравлять и омрачать ему будущее? А больше и говорить не о ком, от друзей я отгородилась, знакомые — отлетели, как шелуха. Да и жила я последнее время больше по инерции. Мое обещание постараться что-то изменить всерьез воспринимать не стоит, сомневаюсь в этом, ой, как сомневаюсь! Хм, а тут мне интересно. Встряска получилась отменная, даже не подумала бы, что смена обстановки так на меня взбодрит. Ну и пусть я в подземелье, пока... но можно же все изменить при желании. А интерес — это огромная движущая сила, которой трудно противостоять.

Открыв глаза, поняла, что за окном уже рассвело, теперь — однозначно. В чудесном настроении, стала рассматривать те части нового тела, которые были на виду.

— М-да, и как только я сразу не сообразила? — изумилась, рассматривая руки. Пальцы даже и близко не похожи на мои родные, и кисть другая, да и форма ногтей не та! Про синяки и кровоподтеки, вообще молчу, не было у меня их, даже близко!

Размотала повязку, и ужаснулась ране на запястье:

— Охренеть! — выругалась от шока, как от кровопотери не загнулась. — Твою ..! — обработать же тоже нечем!

Оторвала от нижней рубашки полоску ткани, аккуратно собрала края раны, и туго перемотала руку лоскутом, стараясь, как можно меньше тревожить запястье. Странно, но рука меня не сильно-то беспокоила. Серьезных повреждений больше вроде бы не было, и не став заострять внимание на побоях, лечится же все равно не чем, обвела взглядом клетушку, в которой мне предстоит квартировать какое-то время.

'Эх, тяжковато будет здесь выжить!' — пришла к неутешительному заключению, после созерцания покрывшихся плесенью стен, и голому, грязному полу. А по сравнению с моей фешенебельной квартирой — это просто ужас.

Каменный мешок размером, примерно, четыре на два, а на полу даже соломки не кинули.

— Надо же..., — от любопытства даже привстала, за зарешеченной стеной был широкий коридор и такая же камера как у меня, только жалко — пустая.