Елизавета. Охота на ведьм (часть 3)

— Ты уже не девочка, годы идут, а твоя личная жизнь до сих пор не устроена.

— И с чего ты решил ею заняться? — я понемногу начинала закипать, но все еще держала себя в руках.

— А почему нет? Клан Макмилланов, один из старейших и уважаемых кланов белых тигров в Европе, их наследник сейчас в поиске спутницы жизни. Мы с отцом Коннора старые приятели. Я видел, как рос этот мальчишка, и я знаю, каким он стал. Лучшего мужа для тебя я не мог бы и пожелать, — дед сощурился и пригубил напиток.

— С чего ты решил, что мне это будет интересно, и я соглашусь на твое предложение? — удивилась я.

— Во-первых, я все еще считаю тебя разумной барышней, не заставляй меня думать, по-другому, — он на минуту замолчал, подбирая аргументы, а потом продолжил. — Во-вторых, если бы у тебя были бы к кому-то сильные чувства, то ты бы давно пришла с этим ко мне и была бы уже благополучно замужем. Из этого я сделал вывод, что ничего серьезного у тебя ни с кем нет, так почему бы и не попробовать? Я не заставляю тебя за него выходить замуж, я дал только предварительное согласие на ваше обручение. Я же не зверь. Решать тебе. Просто присмотрись к парню, он может оказаться именно тем, кого ты так долго искала.

— Дааа? — вот не верила я в его заботу обо мне, что-то тут не чисто, темнит старый интриган. — И это все? Мы ничего не должны этому клану? У нас на сто процентов благополучное положение и не назревает никакого конфликта, где без Макмилланов мы не выстоим?

По мере того как я говорила, лицо деда становилось все жестче, а в глазах появился металл.

— Ты права, без подводных камней не обошлось, — дед поджал губы. — У меня перед его отцом долг жизни и когда ко мне обратился Шерман Макмиллан с предложением о браке, я не смог отказать. Единственное, что я смог сделать, это то, что решение будешь принимать ты сама, после того как не менее месяца проведешь в обществе его сына. Молчи, дай договорить, жить вы будете здесь, под моим присмотром, если на то будет ваша воля, переселитесь в одну из городских квартир клана.

— То есть, ты когда-то ему задолжал, а отдуваться буду я? — взревела я, вскакивая из кресла, и заметалась по комнате. — У тебя совесть есть? Что я тебе плохого сделала? В конце концов, сейчас не средневековье, чтобы вот так решать вопросы брака!

— Не средневековье, — согласился он со мной. Дед был на удивление спокоен, видимо долго готовился к этому разговору. — Только ты забываешь об одном, мы не люди и для нас продолжение рода и наличие определенных способностей у потомков на первом месте.

— А как же тогда Руслан? Прасковья не оборотень, и проявится ли зверь в малышах, неизвестно, — я пыталась найти аргументы, которые могли бы перетянуть чашу весов в мою сторону.

— Ты на Руслана не равняйся, Прасковья его судьба и я уверен, что малыши унаследовали все способности от обоих родителей, — отмахнулся дед.

— Тогда проведи и со мной ритуал поиска, что тебе стоит? — я умоляюще на него посмотрела, но, кажется, он давно все решил.

— Нет смысла, я тебе уже нашел нормального жениха. Макмилланы нам нужны, как воздух. В магсовете происходит, что-то странное. Стихийники активизировались, стягивая в столицу резервы, особенно активны ветряные и огненные, как бы ни быть очередной заварушке. Может, конечно, ноги растут из истории двухлетней давности с похищением Прасковьи. Не знаю, но пытаюсь сейчас это выяснить. Мы должны быть готовы к любому развитию событий. А Макмилланы — это сильные маги, это уникальные амулеты, это боевики, которых нам может элементарно не хватить в возможной войне, куда оборотни будут втянуты обязательно.

— То есть ты меня продал за амулеты и боевиков? — прошептала я.

— Да что ты заладила: продал-продал? Если бы я тебя продал, ты была бы уже в самолете, и упакованная как новогодний подарок летела к будущему мужу. Я тебе даю шанс решить все самостоятельно. Только помни, что от твоего решения зависит не одна жизнь!

Вот старый интриган! У меня не было слов, это же нужно повернуть ситуацию так, что я могу сделать только один единственно правильный выбор, такой как ему нужно. И обставил-то все как, не подкопаешься. Оставил право выбора, а самого выбора-то и не оставил! Молодец-мужик! Уважаю! Снимаю шляпу в немом восхищении! Таких высот в искусстве интриги мне не достичь и за век постоянной практики. Да и не нужно мне это.

Я продолжала мерить шагами комнату и размышлять. Дед в это время благоразумно молчал, давая мне время подумать, над возникшей ситуацией и прийти к какому-то решению. Лучше было бы подумать в одиночестве, но что-то мне подсказывало, что он пока не дожмет ситуацию в свою сторону, меня отсюда не выпустит. Так, ладно, что я теряю? Свободу? А она у меня есть? Есть, правда призрачная, я как член правящего клана обязана сделать все для того, чтобы оборотни и люди, которые меня вырастили, остались живы и здоровы. Это я впитала с молоком матери, так меня воспитали родители, а когда их не стало, дед и Руслан. Со свободой понятно, что еще — любовь? Сплошное разочарование, не верю я, что все будет хорошо, и со мной произойдет что-то наподобие 'жили они долго и счастливо и умерли в один день'. Матвей? А есть ли тут что терять? Я для него никто, то есть не так, всего лишь друг. Так за что я цепляюсь? Свобода условна, любви нет, есть обязательства. Выбор очевиден. Может этот Коннор будет и не так уж плох. Посмотрим. Нужно потянуть время и подумать, вдруг есть решение, которого я сейчас не вижу.

— Я согласна, — я замерла напротив деда.

— Я рад, — улыбнулся он облегченно. — Я надеялся, что ты примешь правильное решение.

— Я решение еще не приняла, я согласна на него посмотреть, если я пойму, что не смогу быть с ним рядом, ты меня не заставишь выйти за него замуж. Обещай, что какое бы я не приняла решение — ты его поддержишь.

— Хорошо, — дед ощутимо скрипнул зубами.

— Тогда я иду отдыхать, дорога, знаешь ли, была длинной.

Под дверями меня ждал обеспокоенный Матвей.

— Ну как там все прошло? — спросил он тихонько.

— Как? — я ухмыльнулась. — Возможно, скоро я буду замужней дамой.

— Не понял? — удивился он и повернулся за мной, как подсолнух за солнцем.

— Что непонятного? Через неделю сюда приезжает мой жених, Коннор Макмиллан, — я начала подниматься по лестнице на второй этаж.

— Какой жених? — все еще не мог прийти в чувство оборотень.

— Шотландский!

Глава 2.

Я не могла уснуть, дурные думы покоя не давали. Проворочавшись до трех ночи, была вынуждена встать, спуститься в кухню и нагреть себе молока с медом, только после угомонилась. Слава богу, хоть ничего такого не снилось, и я смогла продрыхнуть по десяти утра, пока в мою комнату не вломился маленький ураганчик по имени Прасковья. Она растормошила меня, уселась на кровать и приступила к допросу с пристрастием.

— Ну-с, мадемуазель, и таки шо вы к ним приперлись? Я тебя конечно ужасно рада видеть, но тебя из хатки Ганны в последний год было ничем не выманить, а тут ты вдруг появилась. Колись, родная, шо произошло? — и она с таким любопытством на меня уставилась, что я поняла — не отвертеться. Пришлось рассказывать. Она охала, ахала, грозилась маленьким кулачком, обещала устроить небольшой Армагеддон в маленьком таком клане. Под конец я даже испугалась за деда. Прасковья, человечек добрый и отзывчивый, но если задеть тех, кто ей дорог, ух что будет!

— И что ты решила? — она выжидательно на меня уставилась.

— Сначала посмотрю шо за жоних, потом выводы буду делать, — я подтянулась на кровати, подложив подушку под спину.

— Хм, разумно. А Мотя? — в ее глазах застыло сочувствие.

— А что Мотя? Его поезд давно ушел, — пожала я плечами.

— Ты уверена?

— Угу, — я на некоторое время замолчала, а потом продолжила, — уверена.

— Хорошо, — кажется, она мне не поверила.

— Ты мне лучше расскажи про малявок, как они? Я их уже давно не видела, — я перевела тему на предмет, о котором Прасковья могла говорить часами.

Маленькие Ратмир и Устинья были замечательными детьми, вобравшими лучшее от обоих родителей. Они были такими разными и в тоже время удивительно похожими. Ратмир рос беспокойным и улыбчивым малышом, исследующим все вокруг себя с любопытством истинного ученого-практика, обожающего все испытать на себе. Началось все с погрызенных и поломанных погремушек, дальше, когда он смог ползать, добрался до ножек стула и тоже попробовал их на зуб (они как раз начали резаться). Еле успели оттащить. Потом племяннику взбрело в голову потренироваться в прицельном метании манной каши, причем не абы в кого, а в Ваську. Кот не выдержал и сбежал, не показываясь в тот день никому, пока не залечил свои боевые раны, слизав остатки каши с шерстки, и пока не восстановил остатки гордости. Раська сходила с ума от активности сына, пока тетя Зина не взяла часть удара на себя, занимая мелкого безобразника различными играми и развивающими конструкторами для самых маленьких. Малыш так увлекся, что на некоторое время в доме установилась вожделенная тишина, впрочем, ненадолго.

Устинья была потише, все-таки девочка. Она обожала мягкие игрушки и могла сама играться в манеже довольно долго, не отвлекая юную мамочку от зубрежки конспектов. Во время роста зубов она немного покапризничала, устроив несколько незабываемых ночей, как Прасковье так и Руслану, но в целом вела себя примерно в отличие от братца. Кстати, малыши между собой не устраивали потасовок за понравившуюся обоим игрушку. Ратмир всегда уступал, правда смотрел на Устинью таким обиженным взглядом, что та с улыбкой делилась. Отдать полностью то, что понравилось, было выше душевных сил маленькой Усти. Вот так они и росли, окруженные лаской и заботой родителей, деда и всех оборотней. Еще бы — наследники. А ведь были еще и родители Прасковьи, Настасья и малыш Кирилл, который раздувался от гордости, что он теперь дядя.

— Вот так и живем, — закончила она свой рассказ.

— Весело тут у Вас, — улыбнулась я.

— Слушай, а чего ты еще в постели? Давай, вставай, там тетя Зина с Танюшей такие оладьи напекли! Пальчики оближешь! Выковыривайся, умывайся и завтракать, а то знаю я тебя, не напомню — не поешь! Давай, я тебя в столовой подожду, — и она, подорвавшись, ускакала вниз.

Пришлось вставать, умываться и идти кушать. Оладьи и, правда, были выше всяких похвал. Высокие, пышные, политые сметаной, они так и таяли во рту. Я, тщательно пережевывая каждый кусочек, с любопытством рассматривала нового члена нашей семьи. Татьяна суетилась, подавая на стол то одно блюдо, то другое, наливая из кофейника кофе и убирая грязную посуду.

Первое впечатление было хорошим. Внешностью она походила на былинных русских красавиц, это тех которые в сарафанах и с толстой косой до полу. Личико у нее было чуть кругловатым, носик вздернутым, пухленькие губы были чуть тронуты мягкой улыбкой, а очи опущены долу. Этакая милая скромность. Но, как известно, в тихом омуте водятся не только черти, так что поглядим, что будет дальше.

Когда с завтраком было покончено, мы перебрались в беседку, которая уже не один год стояла в саду. Солнышко светило вовсю, пели птички, откуда-то доносился заливистый лай доберманов и гневный мяв Василия. Звуки были настолько умиротворяющими и родными, что я расслабилась и отпустила тревоги, одолевавшие меня который день. Напротив меня в плетенном кресле устроилась Прасковья и с таким же блаженным выражение лица взирала на окружающую благодать.

— А где племянники? — удивилась я.

— Спят, слава богу, — улыбнулась она.

— А Руслан?

— Умотал куда-то с самого утра вместе с Матвеем и дедом.

— Жаль, я хотела его повидать, — расстроилась я.

— Так они через полчаса вернутся. Подожди, ты, куда это собралась? — удивилась она.

— К Ганне в лес. До приезда жениха у меня еще целая неделя. Как-то не очень хочется все это время находиться тут, рядом с дедом. Итак, потом целый месяц буду изображать из себя примерную внучку и сестру, дабы не уронить честь клана.

— Ну, хоть сегодняшний день ты с нами проведешь? — спросила она с надеждой.

— Угу, куда я денусь.

Через минуту у Раськи заиграл мобильный, звонила тетя Зина, малыши проснулись и подруга убежала в дом воевать с близнецами. А мне захотелось посидеть в беседке еще немного, уж больно тут хорошо. Шелест листьев и игра света настраивала на созерцательный и умиротворяющий лад. Под спиной в плетеном диванчике была подушка, которую я подтянула повыше, устраиваясь поудобнее, и не заметила, как уснула. Из сна меня вывели крадущиеся шаги. Кто-то присел напротив, какое-то время меня разглядывая, а потом защекотал травинкой мой нос. Это я уже стерпеть не могла, отловив наглую руку с зеленым раздражителем.

— Мотя! Какого? — рявкнула я на бесстыжего, улыбающегося оборотня.

— Будю, — он и не подумал отнять конечность.

— Правильно звучит 'Бужу', — поправила я его.

— Какая разница? — удивился он. — Главное результат.

— Ну, ты и наглый тип! — восхитилась я.

— Ага, а ты чего тут? Да еще и спишь?

— Хорошо мне тут, вот и уснула, — в тон ему ответила я.

— Ааа, — многозначительно потянул он. — Лизка, а о чем это ты вчера вечером говорила? Что за жених?

— Моть, а тебе-то что? — вот нужно было ему вспоминать, я же почти успокоилась.

— Да так, — он замялся, — любопытно.

— Вот когда причина будет более веской, чем простое любопытство — приходи, поговорим, — я встала и пошла в дом.

— А все-таки? — он догнал меня и пристроился рядом.

— Все вопросы к деду, — отбрила я его и быстрее зашагала в дом.

Догонять он меня не стал. Возле дома свернув в сторону гаражей, Матвей пошел проверять что-то в своей машине. Я же вошла в холл и натолкнулась на всю нашу семью в полном составе. Дед сидел в кресле и пил сок, Руслан возился на ковре с малышами, Прасковья с умилением смотрела на бардак, который эта троица устроила из игрушек и кубиков конструктора. Я не стала дожидаться приглашения и присоединилась к веселью на ковре. Следующий час мы провели крайне содержательно, устроив настоящее сражение возле двух построенных нами из конструктора крепостей. Мы с Русланом разыграли настоящий спектакль для малышей с конными скачками от одной крепости к другой, коняшками были мы. Ратмир забрался отцу на спину и пришпоривал его со всей силы, изображая рыцаря. Устинья сидела у меня на спине, громко повизгивая и счастливо смеясь. Крепости брались с переменным успехом, но это по большому счету никого не волновало. Под конец мы малышей укатали так, что они уснули прямо у нас на спинах, чем привели в замешательство мамочку и тетю Зину. Оба спящих бандита были оттранспортированы в кроватки, и наступила блаженная тишина.

— Лиз, — все еще взъерошенный Рус сел в кресло напротив.

— Ммм? — после активного забега на четвереньках говорить не хотелось.

— Дед тебе вчера все рассказал? — он посмотрел на меня с тревогой.

— Угу.

— Как ты относишься к этому предложению?

— Пока никак, — ответила я тихо, постепенно опять начиная злится. — А как ты к нему относишься?