Бойся своих желаний

Ладно — это лирика. Что же все-таки будет с моим телом?. Скорее всего, похоронят как Джейн Доу. А может, отправят в анатомичку. Может проверят меня... господи, уже не меня, по базам: сидела — не сидела, привлекалась или нет. И ничего не обнаружат. Может, тело полежит месяц в холодильнике — вдруг объявится кто-то из родственников. Только объявляться некому. Родителей я не так давно схоронила. Ни братьев, ни сестер, только бывший муж, а с ним мы встречаемся, время от времени. Можем не общаться месяцами, а можем созваниваться и пересекаться каждый день. Все зависит от его или моей загруженности. И если у Никиты сейчас в самом разгаре какое-нибудь зубодробительное дело, обо мне он не вспомнит еще очень долго. Хотя, может это и к лучшему, будет время для адаптации.

Дни потянулись за днями, выздоравливала я тяжело. Множественные ушибы, гематомы, растяжения, уж им-то откуда взяться? Правда ничего не поломано и то хорошо. На все вопросы о себе я либо отмалчивалась, либо говорила, что не помню, и от меня отстали. В больнице меня продержали не так уж и долго, выписав уже через две недели, и вручив справку с наказом тут же посетить врача по месту жительства. Знать бы, где еще это место жительства.

Настораживал один вопрос — почему Полина умерла? На теле особенных повреждений нет, врачи, правда, говорили, что какое-то время она, я, черт, запуталась совсем, это тело было в коме. Что ее вызвало? Почему Полина так легко сдалась, умерев и освободив место мне? Почему? Непонятно. Неужели не хотела жить? Не для чего было? Не зачем было бороться? Или были какие-то проблемы, о которых я не имею представления? Я воспользовалась случаем и еще в больнице уговорила врача провести все мыслимые и немыслимые анализы. Благо сумочка Полины была рядом, а там были деньги, достаточно приличная сумма. Расставаться с ними не хотелось, но что поделать. Будет намного хуже, если в один далеко не прекрасный момент на меня свалится неведомая хворь и мой второй шанс полетит к чертям. Я предпочитаю все знать заранее, чтобы быть готовым к любым неожиданностям.

Деньги ушли практически все. Врач суетился возле меня, демонстрируя подобострастие к юной клиентке. Анализы были сделаны быстро, ничего не обнаружено. Я была здорова, конечно, последствия аварии просматривались в непрекращающихся мигренях, но и все. Ничего не понимаю. Ладно, будем разбираться.

Я оделась, забрала выписку и вышла из больницы. Слабость еще давала о себе знать, поэтому шла я на высоченных шпильках несколько неуверенно. Остановилась возле выхода из больницы и задумалась, куда же теперь? Варианта было два: либо к себе, либо по тому адресу, который был указан в паспорте. Мой дом был ближе, да и чувствовать я себя там буду спокойнее, поэтому ноги сами собой понесли меня в сторону метро. Идти пришлось долго. Вариант доехать на маршрутке даже не рассматривался. Еще не скоро я смогу перебороть внутренний страх.

Весна постепенно вступала в свои права, радуя окружающих яркой зеленью газонов, чуть распустившихся листьев и намеком на цветение садов. Погода была отличная, солнышко пригревало вовсю. Короткая юбка, раздражающая меня до того момента, как я не вышла на улицу, теперь казалась более чем уместной. Я расстегнула легкую, облегающую куртку и растерянно поймала на себе восторженный взгляд проходящего мимо паренька. Это мне что ли? Я солнечно улыбнулась в ответ и только выпрямила спинку, изобразив походку от бедра. Как же я соскучилась по таким взглядам! Как мне этого не хватало!

Подъезд меня встретил пустотой и открытой дверью, которая вроде как должна запираться на кодовый замок. Ни консьержки, ни соседей. Ключ был на месте в маленьком тайничке под дверным косяком. Я открыла двери и ввалилась в свою квартиру, встретившую меня тишиной и затхлостью. Запах из открытого холодильника сбивал с ног, я перед уходом две недели назад, не придумала ничего лучшего, чем достать кусок мяса из морозилки и переложить его в обычное отделение. Хорошо, что хоть червяки не завелись. Брр. Остальные продукты, соседствующие с ним тоже провонялись. Понятно, это все в мусор, придется идти в магазин.

Следующей проблемой, с которой я столкнулась, было то, что идти то мне не в чем. Все вещи в квартире были размеров этак на десять больше, обувь тоже великовата. Так что впереди меня ждал грандиозный шопинг. Я проглотила таблетку обезболивающего, вынула из заначки деньги (банки я с начала кризиса уважать перестала), и, обув ненавистные шпильки, собралась по магазинам.

Ну что сказать, это было великолепно! Не смотря на все еще одолевавшую меня слабость, оторвалась я на славу. Наконец я смогла позволить себе вещи, на которые давно заглядывалась, но из-за возраста и положения стеснялась даже примерить. Узенькие юбочки, рваные джинсы-скини, аляповатые маечки, меховые жилетки. Как-то совсем не планировала тратить столько денег. Белье... Тут я застряла часа на два, примеряя и выбирая соблазнительные комплекты. Обувной... Ой, что там было! Я выстроила перед собой целую радугу из туфелек и сапожек разного стиля. Не смогла выбрать и скупила все. Покупки в руки не помещались. Но я справилась, дотащила всю эту красотень до дому.

— А вы к кому? — встрепенулась бдительная Марья Ивановна, наша консьержка. Вот чтоб ты раньше-то так бдела, когда у соседа сперли ночью несколько велосипедов. Спала, небось, карга старая.

— В сто тринадцатую, я там теперь живу, мне Полина Николаевна квартиру сдала, — пропыхтела я, втаскивая пакеты.

— А она мне ничего не говорила! — консьержка перекрыла мне вход необъятной грудью.

— А она должна была? — я подняла ухоженную бровку и с сомнением на нее посмотрела.

— Должна! — уперла руки в боки эта мадам.

— С какой это стати? — изумилась я и отзеркалила ее позу. Если я сейчас дам слабину, то путь в квартиру мне будет заказан.

— А с такой, шо шляються тут усякие, а потом хозяйское добро пропадаить! — попробовала она состроить из себя грозного цербера.

— Марья Ивановна, — вкрадчиво начала я, — Вы бы лучше в дом гопников не пускали, а не мешали честным жильцам попасть в законно снятую жилплощадь.

Видимо намек на недавнюю кражу, да еще и то, что я назвала ее по имени отчеству, возымело действие, и вредная старушка от меня отстала. Правда, мне в след все еще неслось "ходють тут усякие свиристелки, а потом меня же и обвиняють, ежели шо сопруть", но это было так, для проформы. Старушке важно было сохранить лицо. Да ради бога! Главное, чтобы она ко мне больше не цеплялась, а то предстоит еще поход в супермаркет, а силы и так на исходе.

Я ввалилась в квартиру, побросала обновки в комнате и пошла на второй заход. Есть хотелось немилосердно. Можно было перебиться заказной пиццей. Но вспомнив, до каких габаритов, она меня довела, я решила все-таки пересилить лень и сходить в магазин. Благо он был за углом. Этот забег много времени не занял, я покидала в тележку самое необходимое и помчалась к кассам. Необходимого набралось несколько огромных пакетов, под которыми меня согнуло как тростинку. Странно, раньше такие ноши у меня особых проблем не вызывали. Или Полинино тельце к такому не привыкло?

— Позвольте вам помочь? — раздался за спиной вполне приятный мужской голос.

— Спасибо, — я, не привыкшая к такому, только растерянно обернулась и уставилась в глаза своему добровольному помощнику. Честно говоря, я была уверена, что такие мужики давно вымерли как вид. Я не о внешности, а о желании помочь. Вот вам часто встречались "индивидуи", которые завидев вас, кидались вам на помощь? Что не было такого? Мне таких за всю мою жизнь попалось только несколько и то, только когда я была девчонкой. Как только я перешла определенную возрастную черту, меня с моими немыслимыми торбами перестали замечать.

— Не за что, — парень легко, даже как-то играючи подхватил мои баулы и вынес их на улицу. — Командуйте, куда нести.

— Да вот за углом, новый дом, мне туда, — промямлила я, все еще не отойдя от культурного шока.

Парень был хорош. Высок, плечист и мускулист. Косая сажень в плечах, хотела сказать и в талии, но нет, талия там присутствовала. Бедра были узкими, ноги длинными, улыбка светлой и искренней. Лицо еще не потеряло легкую детскую пухлость, что придавало парню определенный шарм. А вот глаза были холодными и цепкими. Это отрезвляло и наводило на определенные мысли. Парнишка был явно не так прост, как хотел казаться. Годков ему было около двадцати пяти.

— Отлично, я там тоже живу, — и бодро зашагал к дому.

— А я вас раньше не видела, — сказала я, семеня ему вслед.

— Да я недавно переехал, меня, кстати, Михаилом зовут, а вас как? — он стремительно зашел в подъезд. Встрепенувшаяся было Марья Ивановна, увидев нас, опять плюхнулась на пятую точку и приняла независимый вид. Бдит старушка!

— Полина, — я зашла с ним в лифт.

— Красивое имя, а какой этаж?

— Третий, — я нажала на кнопку, и лифт мягко поехал вверх.

— В гости пригласишь? — Михаил сгрузил мои торбочки возле дверей.

— Миш, не сегодня, — я вяло улыбнулась, а у самой сердце зашлось. И вот куда я его приглашу? В квартиру, полную моих старых вещей, как что-то объяснять буду? А то, что вопросы последуют, это к бабке не ходи. — У меня, мягко говоря, не прибрано, так что давай в другой раз.

— Мы на ты? Замечательно, — расплылся он в обворожительной улыбке, а я мысленно отвесила себе подзатыльник за такой промах. Преподавательская привычка к ребятам его возраста обращаться на 'ты'. Нужно будет следить за собой. Хотя, вышло можно сказать убедительно, что-то я сильно сомневаюсь, что двадцатилетние долго продолжают выкать друг другу.

— Ты же не против? — еще раз уточнила я, изобразив на лице смущение, которого, в общем-то, не чувствовала.

— Да я только за! Ладно, я пошел. Если что, я в сто двадцатой живу, обращайся, если еще раз решишь скупить половину магазина, — он двинулся в сторону лифтов. — Да, кстати, а номером телефона не поделишься?

И вот что ему сказать, что номер знаю только старый? Телефон сгинул во время аварии, а номера мобильного, который лежал в сумочке я не знала. Он был выключен, а включать его я пока справедливо опасалась.

— Извини, пока без мобильного, — соврала я. — Как только разживусь, скажу.

— Ладно, бывай, — было видно, что он мне не поверил. Умный мальчик. И то, что не поверил, и то, что промолчал.

Я втянула сумки в квартиру и поволокла их на кухню. Сил что-то готовить уже не было. Поэтому я быстро соорудила несколько бутербродов, начистила свежей, кхм, относительно свежей парниковой зелени и устроила праздник живота. После этого меня с непреодолимой силой потянуло в сон. Слишком уж день был суматошный. Я еле заставила себя ополоснуться и с блаженством растянулась в кровати, не забыв поставить будильник на шесть утра. Завтра я собиралась посетить Альма-матер.

Пробуждение было удивительно легким. Я быстро вскочила с кровати и ринулась в душ. Энергия из меня била ключом. Неужели Полинка была жаворонком? И тело, помня старые привычки, выдает с утра такой заряд бодрости. Или это просто возраст сказывается? Я быстро облачилась во вчерашние обновки, чуть подкрасила лицо и слегка перекусив, побежала на пары. Дорога проблем не вызывала, почти. В маршрутку сесть я так и не смогла, пришлось топать до корпуса на своих двоих.

— Назарова, а ты сегодня изображаешь барышню-крестьянку? — услышала я за спиной ехидное. — Ты и джинсы с балетками — нереально! И где тебя носило две недели?

— Коленька, — обернулась я к говорившему, — душа моя, Митрофанов. Благодетель, отец родной, с чего это ты обратил на меня свой царственный взор?

В моем голосе было столько ехидства, что бедолага с непривычки опешил.

— Эй, Полька, ты чего? — растерялся он. Черт, опять прокол. По всей видимости, Полинка была тихоней или молчуньей, а про меня этого сказать было никак нельзя. Иногда ехидные реплики вылетали раньше, чем я успевала включить мозги.

— Да ничего, — пожала я плечами, не извиняться же, еще непонятно как бы она себя повела.

— Так, где ты была? — не унимался Митрофанов.

— В больнице, — я спокойно продвигалась через толпу студентов ко входу в корпус.

— У гениколога? — заржал этот идиот, да тут же заткнулся от моей хлесткой пощечины.

— Я в аварию попала, — тихо сказала я и, отвернувшись от него, пошла к доске с расписанием.

— Извини, — Колька нагнал меня и развернул к себе лицом. — Поль, я, правда, дурак. Ничего серьезного, надеюсь?

— Как видишь, нет, — развела я руками. И с чего я раньше думала, что он умничка? Просто потому, что он на парах выдавал хорошие результаты?

— Ну, и ладно. Ну, и хорошо. А ты новость слышала? Зверюга пропала, ее уже две недели нет, пары по гражданскому теперь Арсений Петрович читает, — зашептал он, вытаращив глаза от грандиозности новости. — Думали, что она заболела, но телефон не отвечает, ее бывший муж не знает где она. А в квартире тишина! Представляешь?

Колька рассказывал что-то еще, а я оглушенная новостью уже его не слушала. Я попала. Нет, не так, ПОПАЛА. Они сообщили о моем исчезновении Никите, а это значит, что на уши будут поставлены все, от ментов до врачей. Меня уже ищут, а значит, из квартиры придется убираться в самое ближайшее время. Остаться не получится. Как я объясню ему свое присутствие? Он не Марьванна, с ним отмазка про сдачу квартиры не прокатит. Слишком он хорошо знает мое трепетное к ней отношение. Я всегда жила по принципу мой дом — моя крепость, а врагов в крепость не пускают. Гости у меня были редки, иногда приезжали родители, когда были живы. Заходил Никита, но крайне редко. И все.

— Неужели Зверюга загуляла? — донеслось до меня.

— Почему Зверюга? — спросила я рассеянно.

— Эй, ты чего? — изумился он. — Кто с нас так еще три шкуры драл как она?

— Тебе ли жаловаться? — я горько усмехнулась, это же нужно, как приласкали стервецы. — У тебя же всегда были только пятерки.

— Ну да, она меня любит, за ум, красоту и отличную память, — расплылся он в улыбке.

— Балабол, — я натянула ему на нос бейсболку и пошла дальше.

Занятия прошли странно. Ребята на меня косились, кто-то пытался издеваться над моим новым имиджем. Видимо балетки и джинсы у Полины были не в чести. Весть о моей болезни стараниями Кольки быстро облетела одногруппников, и от меня отстали.

Слушать лекции в исполнении коллег было весело. Арсений Петрович оказался редкостным занудой, начитывая материал со своих конспектов и не отвечая на вопросы студентов. Аудитория быстро заскучала, уткнувшись в тетрадки. Кто-то записывал, кто-то слушал музыку, кто-то играл в морской бой. М-да, я себе такого не позволяла. А ведь на открытых парах коллега до подобного не опускался. Гражданский процесс прошел веселее, его читала старая профессор Оноприенко, но все равно было не то. Чувствовалось, что в суде она была последний раз при царе Горохе. Если и остальные пары будут такими же, то на стационаре мне делать нечего. Переведусь на заочный. И если позволит декан, сдам большую часть предметов экстерном. Очень уж не хочется терять время и деньги, не получая ничего взамен. А еще нужно начинать искать работу. Можно попробовать помощником адвоката или мелким клерком в какой-нибудь юридической конторе с именем, чтобы дальше было легче двигаться по карьерной лестнице.