| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Полет на "Валькирии" стал финальным аккордом затянувшейся драмы. Что, Роджерс не мог спастись? Мог. Шанс имелся, невзирая на то, что штурвал приходилось держать руками, так как имевшийся автопилот упорно разворачивал самолет на цели, как только Стив отпускал рукояти.
Ему уже было все равно: вернись он, и его ждала смерть в лабораториях, слишком уж хотели поставить производство суперсолдат на поток. Самоубийство же обеспечивало статус героя и смерть на своих условиях, главным из которых было то, что его труп не достанется вивисекторам от науки. Развивающаяся от воздействия сыворотки, нейролингвистического программирования и ещё непонятно чего шизофрения такой путь решения проблемы только одобряла: в последнее время Стив все чаще ловил себя на том, что превращается в плакатного героя пропаганды, мыслящего лозунгами и прочей хренью.
Поэтому, когда самолет проломил лед и понесся прямой наводкой на дно, он только с облегчением закрыл глаза и полной грудью вдохнул ледяную соленую воду.
Гарри ошарашенно молчал, переваривая свалившиеся на него откровения, не очень-то понимая, что происходит и нахрена ему это все надо. Он находился в ступоре, вялый и заторможенный, способный лишь изумляться, и то не слишком бурно.
А затем кожу закололо, потеплело, и Гарри осознал, что все произошедшее не было сном или галлюцинацией умирающего мозга. Нет, это чертова реальность, и он почему-то жив. Вокруг ходят, бубнят... Очень настойчиво бубнят, некоторые фразы произносились веско, с определенной интонацией и нажимом, и Гарри, тут же вспомнивший доброго дедушку Дамблдора и почему-то базу в Лихае, привычно закрыл сознание барьером. Спасибо, не надо. Гарри дико не любил, когда ему срали в голову ради высшего блага, потребовались десятки лет, чтобы нивелировать ущерб, нанесенный Дамблдором, Волдемортом и Снейпом, пусть земля ему будет гвоздями, сволочи немытой.
В конце концов Гарри обучился окклюменции, пусть и использовал дисциплину для очистки содержимого черепной коробки. Мастером он не стал, не с его анамнезом, но ему хватало, чтобы навести порядок. Кто ж знал, что эти знания ему опять вот так резко понадобятся?
Постепенно стало ясно, какого хрена происходит: оказывается, Кэпа вырубили из вечной мерзлоты и теперь нежно возвращают к жизни, попутно форматируя ему мозги. Поначалу Гарри даже посмеялся над своими рефлексами, это ж не ему промывают извилины до скрипа, но потом он сделал вдох, заработали легкие, очищенные от попавшей в них жидкости, стало теплее, в руки воткнулись иглы, по венам потек жар, согревающий организм... Гарри вновь завис, даже не в силах выдать истерику.
Это его откачивают. Это он — Стивен Грант Роджерс, человек и символ.
Опять.
Если б он был на лет тридцать моложе, то, возможно, и поистерил бы. Но к моменту ухода из жизни Гарри повидал такое, что не влезало ни в какие рамки, превратился в законченного циника и реалиста и отмахиваться от фактов, какими бы бредовыми они ни казались, не собирался. Он не знал, куда делся оригинальный Стив, когда и куда исчез, если вообще исчез, каким образом он, Гарри, попал в его тело и как теперь разбираться со всей этой ситуацией.
Впрочем, суетиться Гарри не собирался. Зачем? Строить планы без понимания происходящего бессмысленно. Это годы назад он мчался непонятно куда по первому чиху, сейчас Гарри не сделает ни одного лишнего движения. Он просто запер мозги на замок и внимательно слушал и запоминал. Люди вокруг голос не понижали, языки на привязи не держали... Почерпнуть удалось многое.
Гарри лежал, оттаивал и мысленно потешался. Как выяснилось, откопали не только Кэпа, но и инструкцию по его применению. И пока он тут валялся, спецы проговаривали вбитые когда-то в сознание Роджерса ключи, заранее формируя его мировоззрение. А попутно готовили декорации: судя по обмолвкам, должен будет разыграться целый спектакль. Нахрена? А ради пафоса, другого объяснения грядущего идиотизма у Гарри не было, так что он с нетерпением ждал, когда тело дойдет до кондиции, чтобы как следует поржать над непонятно каким полужопием думающими придурками, обломав им всю малину.
Наконец этот знаменательный момент настал. Гарри разлепил глаза, проморгался, сел, скользнув взглядом по собственной груди, рукам и прочему, что попалось на глаза. Что сказать... Он сам себе завидовал!
Для него детство не в самых лучших условиях, а потом постоянные травмоопасные испытания не прошли даром. Может, еще и наследственность взбрыкнула. Вырос мелким, тощим и тонкокостным. Одна радость, что хоть хороший обмен веществ не давал превратиться в пончик. Его пять футов и четыре дюйма смотрелись откровенно жалко по сравнению с Роновыми шестью футами, Сириусовыми шестью футами и двумя дюймами... Да и вообще подавляющее большинство мужчин поглядывали на него сверху вниз. То, что сейчас созерцали его глаза, превосходило самые сладкие мечты. Увы, оторваться от рассмотрения этих богатств пришлось почти сразу. А дальше начался цирк.
Гарри смотрел на лепечущую что-то там — он не вслушивался — агентессу и недоумевал. То ли инструкцию и материалы по эксперименту не читали, то ли читали, но сильно по диагонали, не вникая в смысл. Что непонятного в приставке "супер"? Он слышал хрипы и шипение записи матча, топанье и скрип обуви людей за фальшивыми стенами, рев клаксона и шум крупного города, видел, как течет капля пота по виску наштукатуренной гримом женщины, в ухе которой торчал проводок наушника, видел, как ей непривычно и неудобно в этой пахнущей чем-то странным форме, и буквально обонял запах ее страха.
Женщина боялась, словно в клетке с голодным тигром.
Продолжать и потакать этому фарсу Гарри не собирался. Он окинул застывшую агентессу, которой орали по наушнику инструкции, холодным взглядом, полюбовался на свои босые ступни и молча поднял ботинки, стоящие возле жалобно скрипящей под его весом койки.
— Мисс. Пригласите свое начальство. И идите.
Пафосно влетевший в помещение родственник Шеклбота упорно сползающее вниз настроение не исправил. От одного воспоминания о том, сколько крови из него попил Шеклбот сам, а потом и со своей многочисленной родней, Гарри до сих пор скрипел зубами. Поэтому агитационную приветственную речь просто пропустил между ушей, шнуруя ботинки плоховато слушающимися пальцами. Чувствовал он себя странно, как в костюме не по размеру. Хотя... Почему — как?
Тем временем одноглазый, видя, что зря распинается, пошел на второй заход. В речи замелькали хорошо знакомые Гарри лозунги и слова: те самые, что бубнили в ухо, пока он оттаивал. Пришлось укреплять ментальные щиты, а то что-то вдруг нехорошее заворочалось в подсознании. Клятвенно пообещав самому себе, что разберется с этой проблемой немедленно, Гарри выпрямился, с удовольствием отмечая, что он выше даже немаленького хитрожопого одноглазого козла, пытающегося накинуть на него невидимый поводок, сложил руки на груди, мысленно пуская слюни от восторга, и скептически поднял бровь.
— Извините, я прослушал. А теперь кратко и по существу: зачем вы меня откопали, и что я с этого буду иметь?
Собеседника едва удар не хватил, судя по выпученности единственного глаза. Он глубоко вздохнул, но прежде, чем он разразился явно обличающей речью, Гарри ласково улыбнулся, глядя, как на выкопавшегося в девятый раз из могилы Альбуса.
— И без пропаганды. На дух не перевариваю. Впадаю в буйство.
Мужчина — как выяснилось, директор подозрительной богадельни под претенциозным названием "ЩИТ", — явственно скрипнул зубами, собираясь с мыслями. Гарри смотрел на него почти с умилением: ах-ах, какое крушение планов! Притворяться неизвестно кем он не собирался. Соответствовать заготовленным шаблонам — тем более. Как и плясать под чужую дудку. Поэтому никаких иллюзий, что на него действуют настороженные когда-то на Роджерса ловушки и капканы. А если попробуют... В груди тихо тлело прекрасно знакомое ощущение.
Магия.
Единственное, что было действительно его в той тяжелой и жестокой жизни, верное, не дающее осечек. Единственное, что осталось с ним, кроме воспоминаний. Почему? Он не знал точно, но помнил ровный голубой свет, в сиянии которого купался Роджерс, несясь к своей гибели. Явно артефакт. И, судя по всему, его присутствие не прошло для Роджерса даром. Но с этим Гарри разберется.
А пока что предстоит первый, но не последний бой за свою свободу и независимость. Гарри не собирался поступать на службу: как ни хорохорься, а у тебя всегда найдется начальство. А там пикнуть не успеешь, как рутина засосет похуже топкой трясины, опутает Смертельными Силками долга, и вот, от тебя остаётся одна оболочка, напичканная приказами и распоряжениями.
Ну его к Мордреду.
Видимо, приняв решение, Фьюри пафосно взмахнул полой кожаного плаща — Гарри аж любопытно стало, ему эта кожаная одежда ничего не натирает? — и направился к выходу из фальшивой комнаты. Стоящие возле двери бугаи в черном проводили последовавшего за ним Гарри озадаченными взглядами, особенно более мелкий по сравнению со шкафоподобными коллегами желтоглазый брюнет. Этот вообще явно переживал слом парадигмы.
Наконец Фьюри довел их всех до кабинета, указал Гарри на кресло и с явной тоской бросил мимолетный взгляд на картину, висевшую на стене. Ясно. Нервишки требуют лечения?
Гарри позволил себе самодовольно хмыкнуть. Мысленно. То ли еще будет. Сел поудобнее и приготовился к торгу. А в том, что он будет, Гарри не сомневался.
Предчувствия его не обманули.
* * *
Рамлоу озадаченно думал.
Размороженный Капитан Америка оказался тем еще Кэпом Не Очевидностью. Ушлый, зубастый, себе на уме. Попытки Фьюри запрячь героя и понукать оказались провальными. Так же как и попытки скрыть от общественности размороженного героя, представив его нужным людям и общественности в правильном для целей Фьюри ключе.
Суперсолдат оказался суперсволочью и суперговнюком. Ездить на себе не дал, стремительно собирал информацию, никто и не понял как, а он уже жал руку президенту, скалясь во все тридцать два. Помощь Родине? Только на его условиях. Пропаганда? Нет, не слышал. Знакомства и влияние? Уже есть.
Даже Пирс, та ещё акула, и тот одобрительно щурился, упоминая в разговоре Капитана, совершенно не соответствующего расписанному в книгах образу. Настолько не соответствующего, что престарелую Картер, прячущуюся в доме престарелых, изображая слабоумную старушку, едва удар не хватил после плотного общения с бывшим подопечным. Броку повезло достать копию записи разговора. Послушать оказалось полезно и познавательно. Кэп, мило улыбаясь и ведя светскую беседу, словно чертов аристократ, — откуда у бруклинской шпаны манеры потомственного лорда? — наприпоминал постаревшей якобы любви много чего интересного. Роджерс не стеснялся, в голос вспоминая все прелести общения с бывшим куратором. И Ревущих вскользь вспомнил, и даже погибшего друга упомянул, и операцию в Аззано. Боевая старушка чуть не скопытилась после сеанса живительных воспоминаний.
А сам Брок получил повод для размышлений. Он работал с Активом уже два года. И, естественно, попытался разузнать, кто это такой. Толком ничего не нарыл, но вот то, что это ровесник Кэпа, удалось понять. Вот только, в отличие от Капитана, Актив не бодр, не весел и не свободен.
Как и сам Брок.
Может, когда-то некие лозунги и находили неявный отклик в его сердце, но эти времена давно прошли. И вспоминаются с сожалением. Рискнуть? Сделать попытку исправить ошибку молодости, когда он купился на красивые слова, не задумываясь, что за ними стоит?
* * *
Гарри хватило минуты изучения фотографии, чтобы понять, кого он видит. Что сказать, Баки Барнс сильно изменился за те годы, что он и Роджерс считались мертвыми.
Причина такого долголетия ясна: опыты в Аззано не прошли для Барнса даром. Да и потом над ним хорошенько поэкспериментировали. Для того, кто видел Барнса на хронике и фотках, сходство тяжело увидеть, а вот цепкая память Роджерса тут же отмечала только ему знакомые мелочи: родинки, крохотный шрамик, характерный разрез глаз... Он положил телефон на стол экраном вниз, подозвал официантку и сделал заказ. Кофе, сэндвичи, пирог, лимонад.
Рамлоу кусок в горло с трудом лез — перенервничал, бедолага. Сам Гарри отсутствием аппетита не страдал: тушу, в которую его так неожиданно переселили, требовалось хорошо, вкусно и много кормить. Да и сам он ел с удовольствием: никакого испорченного желудка, никакого отшибания аппетита от стресса.
— Рассказывайте, майор.
Читать мораль решившему исправить жизненные ошибки члену запрещенной организации Гарри не собирался. У него самого рыло в таком пушку, что ничем не сбреешь и не выведешь. Одни подвиги во имя Света чего стоят, про противостояние с Альбусом лучше вообще не вспоминать: и Гриндевальд, и Риддл, если б знали, аплодировали бы стоя.
Теперь следовало обдумать, как все сделать красиво: Барнса он вытащит, это не обсуждается. Рамлоу фонтанировал подробностями, Гарри думал. Магия билась вторым сердцем в груди.
То, что он здесь и сейчас, — не просто совпадение, он и раньше это знал, а теперь получил подтверждение. Ведь если звезды зажигают, значит, это кому-то нужно. Что ж... Он готов.
И если на пути спасения единственного друга бывшего хозяина этого тела он зажжет пару сверхновых, чтобы осветить дорогу... Так тому и быть.
И палочка для "Люмос Максимус Солярис" ему не понадобится.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
