За кончиком хвоста

Лишь когда тарелка моя опустела, а еда приятной тяжестью осела в желудке, залитая немного странным, но довольно вкусным напитком, черт все же соизволил подать голос:

— Думаю мне стоит тебе все объяснить, пока действие трав не прошло?

— Каких трав? — разглядывая пустое дно пузатой глиняной чашки я мечтала лишь о мягкой постельке и к серьезным разговорам была не готова.

— Когда это случится, — мой вопрос вновь проигнорировали, а я поняла, что нужно было вчера все же дочитать контракт до конца. Потому что такого отношения мое и без того хрупкое самолюбие не выдержит, — ты можешь повести себя странно, возможно несколько нервно и мне бы хотелось объяснить тебе ситуацию до того как ты...

— До того как я что?

Черт замялся и решил не развивать тему, приступив к делам насущным:

— Не знаю почему ты так не хотела подписывать контракт. Он весьма щедрый.

Хотелось бы мне знать в каком месте он там щедрый. Видимо я до него дочитать вчера не успела. Но вслух ничего не сказала, внимательно слушая своего работодателя и дожидаясь, когда наступит это интригующее мгновение, и неведомая трава меня уже отпустит.

— Читающих у нас прискорбно мало, а вытянутые из других миров слабы и зачастую не проживают и года. Не все, разумеется, — поспешно заверил черт, заметив мой ошалевший взгляд. Что удивило меня больше не знаю. Скорее всего возможная и очень быстрая смерть, причем далеко не от старости. Потому что смириться с путешествием в другой мир было значительно проще. Книги читать я люблю, а там и не такое бывает. Видимо, моя любовь к чтению меня и сгубила. А вообще, странно у них тут логика работает, вместо того чтобы нести знания в массы, они тащат людей из других миров в надежде, что вот этот конкретный индивид не склеит ласты раньше срока.

— Потому месяц ты поживешь здесь, обвыкнешься, смиришься, успокоишься. А потом мы вернемся в город и ты приступишь к своим обязанностям.

Ага, то есть, читать буду. Вот только он забыл одну деталь — мне бы еще выжить. Интересно, а как они здесь обычно умирают. От болезни? Или несчастные случаи преследуют их до последнего? А может, кончают жизнь самоубийством?

— Я, как призвавший, в свою очередь, разумеется, буду за тобой присматривать. Так что, все будет хорошо.

— Хорошо не будет, — мрачно заверила я, — а вам бы вместо того, чтобы людей воровать из других миров, своих грамоте обучить.

— Причем тут это? Читать и писать у нас умеет почти все. Даже большинство бедняков.

— Тогда зачем вам нужны "читающие"? — кажется, непонимание у нас взаимное.

Черт только хмыкнул:

— Очень интересно. То есть дар есть, а знаний нет? — вопрос был непонятным. Особых талантов у меня никогда не было. Рисовала я плохо, пела никак, да и танцевать не умела. Хотя, в последнем утешает то, что не пробовала. А значит, есть шанс, что все не так уж и плохо. Так что уж дара у меня точно никакого не было. И это вселяло надежду. Сейчас мы разберемся во всем, черт поймет, что ошибся, расторгнет контракт и вернет меня домой.

Реальность спустила меня с небес на землю быстро и больно. Следовало бы помнить, что желания мои и раньше не особо спешили исполняться, чтобы делать это теперь. На мои радостные заверения в его ошибке, хвостатый лишь отмахнулся, заявив, что это невозможно и он никогда не ошибается. А потом, когда я ехидно намекнула, что из всякого правила бывают исключения, он недобро прищурился, стянул какой-то странный медальон с шеи и меня накрыло.

Кажется я забыла как дышать. Чужие эмоции нахлынули неожиданно и резко. Я терялась в чужой усталости, раздражении, которое медленно перетекало в злость. Эмоции я чувствовала, буквально ощущала всей кожей. Для меня они имели свой цвет и даже запах. Усталость была сероватой с коричневыми потеками, через которые прорывались красноватые всполохи раздражения, быстро наливавшиеся багрянцем злости. И пахло почему-то паленой шерстью. Виски сдавила боль, перед глазами поплыло, на лбу выступила холодная испарина и я, наверное, отключилась бы, не прекратись все это. Черт вернул медальон на место, а я смогла дышать.

— Ничего. В первый раз всем тяжело. Со временем привыкнешь и научишься это контролировать.

— Что "это"? — в горле стоял ком, мешающий говорить. Схватив полупустой кувшин я с удовольствием влила в себя почти все содержимое. Стало немного легче.

— Твой дар. Ты умеешь читать не книги. Людей.

И почему я совсем не рада?

— И зачем тебе нужна читающая? — теперь хоть понятно, почему я так не хотела подписывать этот треклятый договор.

Проклятье. Зачем я вообще из дома вышла. Лучше бы сидела в четырех стенах и носу на улицу не показывала.

— Я состою советником при Императоре и читающий значительно облегчит мне жизнь.

— И как же ты раньше-то в одиночку справлялся? — злости на него не хватает. Это получается он моей жизнью тут рискует, чтобы свою облегчить. Скотина!

— А я и не справлялся. — честный и совершенно равнодушный ответ. И мне сделалось нехорошо.

— То есть читающий у тебя был? — и дождавшись кивка, я задала вопрос, на который совсем не хотела знать ответа, — и где он сейчас?

— Он...ммм, больше не может выполнять свои обязанности. Дар со смертью теряется и даже если бы я смог найти талантливого некроманта, это ничего бы не дало.

И вот что-то мне подсказывает, что умер он далеко не своей смертью. Уронив голову на руки я почти физически почувствовала как чудо-трава меня отпустила. Захотелось выть, бить посуду и свернуть шею одной конкретной сволочи. Желание было сильнее меня и пустая тарелка полетела в черта, следом чашка. Цели не достигли не та, ни другая. Подлый хвостатый тип увернулся. В дело пошли столовые приборы. Кувшин с остатками странного напитка. Я даже стул собиралась пустить в ход. Но черт уворачиваясь от снарядов, отступал к двери и когда я взялась за предмет мебели, позорно сбежал, на прощание хлопнув дверью.

— Вернется — убью, — пообещала стулу и разревелась.

Ревела долго, прочувствованно, расположившись в одной из спален, той, что больше. Укутавшись в плед, свернулась на жесткой кровати и щедро поливала ее слезами. Там и уснула. Уже сквозь сон услышала как тихо скрипнула дверь, по полу, хрустя пострадавшей посудой прошелся мой хвостатый работодатель, позвал негромко, что удивительно, по имени и, не дождавшись ответа, отправился на поиски. Искать, почему-то начал с маленькой спальни, а когда обнаружил меня совсем не в ней, то возмущенно фыркнул, но будить не стал, даже не подошел. Потоптался в дверях, повздыхал и вышел. Дальше я уже ничего не слышала. Вырубилась окончательно.

А проснулась все под тем же взглядом пугающих глаз. Мелор, удобно устроившись в кресле, что так удачно располагалось у окна, с большой книгой на коленях с интересом меня рассматривал. Заметив, что я проснулась, поделился своим удивительным наблюдением:

— Знаешь, а ты разговариваешь во сне.

— И что же интересного я тебе успела рассказать? — с пробуждением ко мне вернулась и простуда, лишь ухудшившая мое настроение. Переживать стресс и мириться со своей незавидной участью было бы куда как легче, будь я здоровой. Насморк и больное горло, лишь усугубляли положение.

— Не знаю. Что-то неразборчивое, — побарабанив пальцами по твердой, на вид кожаной, обложке книги, спросил, — Как ты себя чувствуешь? В состоянии выслушать меня спокойно?

Ответом ему была тишина. Говорить не хотелось, а кивнуть не было сил, потому я просто очень выразительно моргнула. Черт удивленно приподнял брови, но понял меня правильно.

— Начну, пожалуй, сначала. Наш мир погибал. Ресурсы истощили себя, магические потоки стали нестабильны. Даже природа отвернулась от нас, — говорил черт негромко, ровно, задумчиво глядя сквозь меня, — нам пришлось бежать. Найти подходящий мир было довольно сложно, но мы справились. Первое время все шло хорошо. Нам позволили остаться, дали возможность развиваться и жить.

Мелор затих, словно забыв обо мне и полностью погрузившись в воспоминания. Я терпеливо ждала, но все же не вытерпев кашлянула, напоминая о своем присутствии:

— А что было дальше?

— А дальше...— неприятно усмехнувшись, ушастый зло выплюнул, — дальше нам стали завидовать. Раньше бесплодная земля в наших руках возродилась, урожаи с каждым годом становились все больше. Многим людям это не нравится.

— Подумаешь. Вам-то какая разница?

— Это может стать проблемой. Серьезной, — Мелор был напряжен как струна. Казалось, только тронь и он зазвенит, — мы не понимаем людей, не видим смысла в их обычаях. Не доверяем им. И это взаимно.

— А я-то тут при чем?

— Ты человек, — сказано это было просто, как констатация факта, но мне почему-то стало обидно, — ты мыслишь так же как они, но ты чужая в этом мире, как и мы, а значит и нас ты тоже можешь понять.

— Это все очень хорошо, — перебила я недослушав, — но ты так и не объяснил, зачем тебе нужна читающая?

— Не мне, всему моему народу.

Класс. Вот только этого мне, конечно, и не хватало. Будем спасать целую расу. Блеск. Просто бесподобно. Хотя, как-то мелковато. Кому-то весь мир спасать нужно, а мне всего лишь популяцию хвостатых.

— Хорошо, — соглашаться с ним оказалось очень просто, — предположим так оно и есть. Но зачем вам нужна читающая?

— Мы не понимаем людей...

— Да-да, ты уже говорил. — нетерпеливо просипела я.

— И не доверяем им, — полностью проигнорировав мой выпад, продолжал черт, — но нам приходится вести с ними дела.

— И?

— И ты поможешь нам понять, стоит ли доверять представителям твоего вида, — раздраженно закончил Мелор.

— А кто сказал, что я стану вам помогать?

— Ты связана контрактом, — самодовольно напомнил этот бюрократ, — и не сможешь солгать мне.

— Да ну?

— Хочешь проверить? — хищная улыбка мне не понравилась.

— Как-нибудь потом, — сглотнув вязкую слюну я все же спросила, — а предыдущий читающий, как он умер?

— Зачем ты хочешь это знать? — черт напрягся и сразу стало ясно, что смерть читающего была далеко не естественной. Оставалось надеяться, что хотя бы быстрой.

— Должна же я знать, что ждет меня в будущем.

— Об этом не стоит беспокоиться...

— Это моя жизнь, позволь мне самой решать стоит о ней беспокоиться или нет, — Мелор прищурился, подобравшись в кресле, а я в который раз пожалела, что не дочитала договор. Вдруг мне нельзя повышать голос на свое начальство. Попросить ознакомиться с ним еще раз, что ли?

— Был отравлен.

Погруженная в свои мысли, я не сразу сообразила, что это и был ответ на мой вопрос.

— Отравлен, — как в каком-нибудь не очень глубокомысленном историческом романе. Если кого-то нужно убить, то легче всего его отравить. Или заколоть. Но отравить лучше. — Моя жизнь еще никогда не была такой увлекательной.

Заметив язвительную усмешку на смуглой физиономии, я зло закончила:

— И лучше бы никогда не становилась.

На что Мелор лишь развел руками. А за окном, словно в насмешку, вновь начался дождь. Ленивый и серый.

Глава третья. Принцип возведения стен, или Ломать не строить

— Сконцентрируйся, представь стену и несколько секунд просто удерживай ее, — порядком охрипший голос доносился будто издалека. Голова моя пульсировала болью, отчего стена представлялась серой и шершавой, но в непонятных, красноватых разводах. И что именно было тому виной — нарастающая мигрень или алый закат на горизонте — я не знала. Возможно, и то и другое.

Небольшая уютная поляна перед домиком уже не казалась такой прекрасной, как всего неделю назад. Быть может оттого, что каждый день с утра и до поздней ночи, вот уже седьмые сутки подряд, именно на этой поляне, мой излишне строгий учитель, который с предметом тренировок был знаком исключительно в теории, мучил меня, не давая спуску.

— Представила, — стена в сознании подрагивала, то и дело растворяясь, но все так же упрямо возвращалась на место.

— Хорошо. Приготовься, — момент, когда Мелор снимал амулет, я чувствовала уже исключительно интуитивно. Просто внутренности скручивались, в ожидании новой порции неприятных ощущений, которые не заставили себя ждать и на этот раз. Перед глазами полыхнуло бледно-красным и сначала я решила, что это просто закат, но потом пришел запах. Резкий, чуть кисловатый, неприятный. Так пахли усталость и злость. За прошедшие дни я очень хорошо научилась их различать. Меня передернуло.

— Надень обратно!

— Ну сколько можно! — на последок вспыхнуло ярким багрянцем гнева и все исчезло. Мелор надел амулет и я открыла глаза, — неделя! Мы уже неделю пытаемся поставить тебе блок! Как можно быть настолько бездарной?!

Сидя на траве передо мной, он чуть отклонился назад, щуря свои устрашающие глаза. Легкий ветерок ерошил выбившиеся из косы пряди, которые лезли в лицо, заставляя Мелора морщиться и фыркать, что сводило на нет всю его внушительность.

— Я бы попросила...

— Попроси у создателя мозгов!

— Мелор!

— Варя!

— Я же не виновата, что не получается!

— Если бы ты лучше соображала...

— Если бы ты лучше объяснял! — злое, раскрасневшееся лицо моего персонального мучителя исчезло, голова взорвалась острой болью, в нос ударил тухлый запах незнакомого, но пугающего чувства, перед глазами поплыл сероватый цвет усталости, грязно-зеленый — голода и буро-желтый, с вкраплениями черного, того самого непонятного чувства. Отвратительного, пускай еще и не опознанного.

— Смотрите-ка, я тут отродье с девкой нашел, — на нашу уютную поляну вывалились трое потрепанных мужичков самого что ни на есть бандитского вида. Тухлый запах только усилился, а я уже не была уверена, пахнут ли так их эмоции или же они сами.

— Варя, иди-ка ты в дом, — напряженный Мелор, одним плавным движением, которому мне не научиться и за всю жизнь, поднялся с травы, повернувшись лицом к незнакомцам.

Пошатываясь, я повторила маневр хвостатого, не так изящно, в процессе чуть не свалившись обратно, и медленно, поплелась в сторону дома. Чужие эмоции накатывали изматывающими волнами, сжимая внутренности и лишая сил. От душившей меня вони темнело перед глазами.

Укрывшись за прочной дверью, медленно осела на пол, привалившись спиной к теплому дереву. Устойчивая преграда, способная остановить неприятеля, была не в силах укрыть меня от чужих эмоций. В ушах появился неприятный звон. Все тело мелко подрагивало. Никогда раньше я не чувствовала никого так долго. Недовольство, раздражение, злость переходящая в отчетливое и даже какое-то приятное для незнакомца, желание убить. Короткая вспышка удивления, боль, острый страх и темнота. И все эти эмоции были щедро приправлены чем-то темным, нездоровым, грязным. Болезненный и испуганный крик оказался для меня облегчением. Он принес с собой покой.

Когда Мелор открыл дверь, я так и вывалилась ему под ноги, блаженно щурясь. В себя приходила довольно долго и даже знать не хотела, чем же все это время занимался мой босс. Да, босс. Буду его теперь так звать. Кровавые разводы на некогда белой рубашке задушили последние признаки любопытства. Я всегда придерживалась правила: меньше знаешь, дольше проживешь. В этом конкретном случае, это правило вполне можно было понимать буквально.