| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Оно стало слишком шатким.
— Да, — кивнул чародей, — как деревянный игрушечный домик, из основания которого убрали почти все кубики. Легкий толчок, дуновение ветерка... — он сделал неопределенный жест рукой, — и вот вся конструкция осыпается. Так и здесь. Моя слепая ярость, боюсь, стала той искрой, что воспламенит пороховую бочку. И все же...
Древний вздохнул и покачал головой.
— Все же я надеюсь на то, что нам всем повезет. Скажи, — обратился он, вдруг, к юноше, — какими были последние слова моей дочери?
— "Идем", — без раздумий отчеканил Лариэс, помнивший тот разговор возле входа в пещеру наизусть. — Она произнесла эти слова за миг до того, как вошла в пещеру. И была очень рада.
— Глупая девочка, — прошептал величайший маг континента.
— Повелитель, скажите, неужели вы не чувствовали опасности?
— Конечно же я понимал, что от затеи принца воняет, как из выгребной ямы, но Орелия с Ридгаром, как мне казалось, могли защитить Игнис от любой беды, к тому же я отправил гарпий следить за вами и дал приказ Паллидию оказать всю возможную помощь. К тому же, — тут чародей на миг остановился, точно решая, достоин ли Лариэс правды, или нет, — была еще одна серьезная причина. Письмо от одной нашей общей знакомой.
Виконт лишь непонимающе моргнул.
— Незрячей, — пояснил Древний.
— А-а-а, — протянул Лариэс.
"Если сюда вмешался рок, то, конечно, все куда серьезнее, чем я себе представлял", — подумал он.
Будешь предателем, не предавая, будешь проклинаем, но не проклят. Твой полет прервет ветер, и ты падешь на камни...Пройти по ним босыми ногами иль нет — решать тебе...
Привычно прозвучали в голове слова существа, глядящего на мир через невидящие очи. Лариэс дернулся и проговорил:
— Господин, оракул пророчествовала мне.
— Я знаю, — Корвус покосился на собеседника, явно не понимая, почему тот так резко сменил тему разговора.
— Каждое слово, каждый звук, отпечатались в самом сердце, — продолжил Лариэс, волнуясь от того, что говорит о столь интимных вещах. — Но пока мы ехали на восток, я не вспоминал об услышанном ни разу. Зато после падения, не могу выбить речи Видящей из головы, они буквально не дают мне покоя, не отпуская ни на миг. Как такое возможно? Почему?
Корвус извлек из кармана небольшой, сложенный вчетверо, листок бумаги, повертел его в руках, после чего — передал Лариэсу.
Тот принял его, развернул и прочел два слова: "Разреши ей", филигранным почерком выведенные на листе.
— Что это?
— То самое послание. Смысл его я понял лишь тогда, когда дочка попросила отпустить ее с вами... А бывало, что предсказание становилось ясным лишь после того, как все закончилось. Случалось также, что человек, поняв все неправильно, запускал цепь действий, ведущих именно к тому будущему, о котором рассказывал оракул. Происходило и так, что жертва, напротив, слишком хорошо понимала сказанное и из кожи вон лезла, лишь бы предотвратить неизбежное. А иногда одаренный знанием просто пытался игнорировать предсказание, думая отсидеться под одеялом, точно маленький ребенок.
Чародей невесело усмехнулся.
— Да, все это было, — протянул он. — Но иногда происходило иное. Когда послание получал человек, способный влиять на саму ткань мироздания, оно блокировало ему часть памяти, не позволяя вспомнить о себе, потому что предсказанное сбывается всегда. Изменить то, что через оракула поведали обитатели иных планов бытия невозможно. Но сильный маг может попытаться хотя бы чуть-чуть скорректировать результат, что недопустимо.
— Но я же не маг...
— Ты — не обучен, однако отсутствие опыта ничуть не меняет природу. Сковывающий — это всегда владыка истинных имен, а потому, магия, заложенная в предсказании, сочла, что тебе не следует пытаться изменить то, чему должно было свершиться.
— А потом, когда все кончилось, я вспомнил?
— Да. Повторю: любое четко сформулированное утверждение, прозвучавшее в предсказании, всегда исполнится. Бежать от него, мешать или пытаться каким-то образом изменить бесполезно. Однако следует понимать, что будущее все же не предопределено. Скорее, мы можем говорить о вероятностях наступления того или иного события. И опытный, по-настоящему одаренный чародей, может попытаться эти самые вероятности скорректровать, добавив себе пару процентов. Что, как я уже говорил, абсолютно неприемлимо для высших сущностей.
— Я не совсем понимаю, ваше величество.
— Неважно, — резко сменил тему Древний. — Так вот, когда тебя подхватил поток Рока, ты оказался бессильным листиком, которому только и оставалось, что послушно кружиться на волнах. Но как только эти самые волны выбросили тебя на камни, судьба разжала свою мертвую хватку, предоставляя возможность... Право выбора.
"Выбросили на камни... Твой полет прервет ветер, и ты падешь на камни" ...
— Пройти по ним босыми ногами иль нет — решать тебе, — прошептал Лариэс.
— Что? — прищурился Вороний Король.
Юноша тряхнул головой.
— Я сделал этот выбор, — произнес он. — Сегодня.
— Вот только как бы тебе не разочароваться в нем, — невесело усмехнулся Корвус. — Несмотря ни на что, в глазах многих ты станешь предателем.
— Я готов к этому, — храбро ответил виконт. — Не привык пасовать перед трудностями.
— Похвальное умение, — весело произнес Древний, после чего взглянул на полоску света на горизонте — ночь заканчивалась, порождая в сполохах кроваво-красного пламени новый день.
— Господин мой, можно ли спросить вас об одной вещи? — проговорил Лариэс, вспоминая вдруг давно интересовавший его вопрос.
— Только об одной? — Корвус выразительно изогнул бровь и в глазах его промелькнула искорка смеха.
— Очень непонятный, — поправился Лариэс.
— Удиви меня.
— Как ее величество и его высочество смогли раздобыть яйцо изначальных, и контролировать королеву, вылупившуюся оттуда?
Этот вопрос заставил Корвуса сделать несколько шагов вперед, и Лариэс последовал за своим господином, держась чуть позади. Древний остановился возле тлеющего костра, присел и голой рукой вытащил рассыпающий малиновые искры уголь. Он сжал его в пальцах, дробя в мелкое крошево, затем, не поднимаясь на ноги, взглянул на Лариэса и от взгляда этого юноше стало не по себе.
Этот вопрос явно пробудил едва-едва уснувшую ярость в сердце древнего чародея.
— Есть у меня одно предположение, но оно тебе, боюсь, не понравится, — хмуро ответил Вороний Король. — Впрочем, не верю, что такой умный молодой человек и сам не способен выдвинуть гипотезу-другую. Дерзай.
— Ривеланд, — осторожно предположил полукровка.
Корвус поднялся и пристально заглянул в глаза виконта.
— И я того же мнения.
— Но почему тогда... — начал Лариэс и сам закончил, — нужны доказательства, вы и так уже наломали дров, приказав атаковать Сентий.
Корвус кивнул.
— Именно так. Я могу сколько угодно подозревать Кайсу, но без улик это все не имеет значения. К тому же, магия северянки... Как бы объяснить тебе...
— Блаклинт, — начал Лариэс и сразу же поправился, — принцесса Блаклинт говорила, что ее мать не способна воздействовать на разум.
— Именно, грани дара Кайсы достаточно специфичны. Она безумно талантлива и просто безумна, но все-таки не способа ломать сознания, как Неназываемый, и значит, не может взять под контроль столь могучую тварь, как королева изначальных.
— Но как же тогда она действовала?
— На этот вопрос, увы, ответа у меня нет. Быть может, Кэлиста или Таривас смогут пролить свет на эту тайну, но то будет уже потом, а сйчас нам всем следует еще немного отдохнуть. Иди спать и учти, это — приказ.
— Слушаюсь, повелитель, — ответ пришел раньше, чем Лариэс успел осознать его.
155
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
