|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 10.
Когда шатер за новым учеником закрылся, участники совещания вновь собрались внутри. Выглядели они обескураженными и потрясенными, и удивляться тут было нечему. То, что они услышали и увидели, поистине оказалось достойным увековеченья в балладах.
— Я чего угодно ожидал, когда пришло письмо от барона Урсуса, — высказал общее мнение Изегрим, — но чтобы такого... Корв, ты серьезно планируешь взять этого рысенка под крыло?
— Да, господин, — взвился Паллидий, — неужели вы хотите сделать его своим учеником?
— Если нет, — подала голос герцогиня Аккэлия, — то отдай его мне!
Корвус обвел собравшихся долгим тяжёлым взглядом, заставив их умолкнуть. Люди очень часто реагировали подобным образом, и с этим великий чародей ничего поделать не мог. Он знал, как действует на окружающих, а потому старался лишний раз не напоминать о том, кто, а точнее — что он такое. Но иногда это умение приходилось ко двору. Например, сейчас, когда следовало немного успокоиться и подумать.
"Проклятье. Мальчишка, действительно, умеет преподносить сюрпризы. Когда я увидел его впервые, подумал, что он — новое оружие Дилириса, во второй раз — что ему можно рассказать пару вещей о Грани. В третий я так был очарован его тягой к знанию, что начал воспитывать, будто собственного ученика... А теперь — он официально стал им. Жизнь — странная штука, не перестаю удивляться ее превратностям"...
— Я ничего не планирую. Он уже мой ученик, слуга и Щит, и я поклялся передать юному Лариэсу все свои знания. Возражения?
Их не последовало, однако во взгляде Паллидия Корвус различил плохо скрываемую обиду.
"Ох уже этот мальчишка, ревнует меня к каждому способному неинициированному, будто бы от наличия новых учеником моя любовь к старым уменьшится" ...
Но Паллидия было не переделать, таким уж он вырос — этот несчастный ребенок, лишенный родительского тепла, и постаравшийся восполнить его нехватку за счет наставника.
— Понимаю, — проворчал бледный юноша, — я, когда увидел его в Финибусе, едва дара речи не лишился. Такой самородок, а эта дура Мислия даже не подумала огранить его.
— И мы с тобой прекрасно понимаем, почему.
— Еще бы, — фыркнул молодой чародей. — У парня такие проблемы с головой, что хочется сразу стать его на излечение в дом для умалишенных. Вентисы славно постарались, растя цепного пса, без обид, ваша светлость.
Устин неопределенно пожал плечами.
— Мне сложно сказать что-нибудь в защиту сестры, ведь ты совершенно прав, юный Паллидий. Но я не совсем понимаю суть вашего разговора. Молодой Лариэс — не только великолепный мечник и опытный командир, верно? Он еще и маг предметов?
— Да, — отозвалась его жена, почесывая подбородок, — и знаешь, теперь некоторые моменты становятся более ясными. Я-то все гадала отчего мы не встречались со Щитом ни во время посещений столицы, ни когда Таривас наведывался в Риштат, погостить у нас. Сомнений нет — это все первая Тень. Она каждый раз находила способ отослать его подальше, осознавая, что я не стану молчать.
Устин выразительно изогнул бровь, давая жене понять, что можно бы перейти к делу.
— Парень — прирожденный сковывающий. Его дар столь силен, что это видно невооруженным взглядом! Два-три года под правильным руководством, и он начнет творить! Десяток лет — и заткнет за пояс меня с Паллидием. Полвека, и Лариэс ступит на Путь Вечности!
— Правильным руководством? — переспросил Устин, заметно удивленный столь категоричным мнением жены.
— Да, наставник такого дарования должен быть, по крайней мере, не сильно слабее его самого. В принципе, ваша супруга или Паллидий справились бы, но я сделаю это лучше, — пояснил Корвус.
"Подумать только", — промелькнуло в мыслях Древнего, — "столько талантов за такой короткий срок. Сперва Паллидий, потом эта девочка, гордо именующая себя герцогиней, а теперь — беспризорный пес. А тут еще и ученицы Орелии и Ридгара... Видимо, действительно настает время перемен. Новое поколение идет на смену нам, старикам, застрявшим в прошлом".
— Полагаю, что на этом собрание можно заканчивать, — подвел итог великий чародей. — Проверьте все, что мы обсудили ранее и идите отдыхать. Очень скоро силы нам понадобятся.
* * *
Лариэс — приятно снова было стать собой — с помощью Клариссы кое-как добрался до шатра, пошатываясь зашел внутрь... и остолбенел, а затем — едва не зарыдал. Здесь он увидел до боли знакомые лица. Товарищей по оружию, которые, сгрудившись вокруг Индржиха, слушали марравца, что-то увлеченно им втолковывающего.
Первым обернулся Эрик.
Волк выглядел куда лучше, нежели во время расставания, да и неудивительно — тогда он потерял руку и едва избежал смерти.
— Дружище! — закричал воин, вскакивая и бросаясь к Лариэсу.
Кларисса отпрянула в сторону, и товарищ заключил своего капитана в крепкие — насколько позволяла культя — объятья.
Вслед за ним подтянулись и остальные. Но, великий Боже, как же мало их осталось!
Прекрасная Кларисса, балагур Эрик, флегматичный любитель философских рассуждений Джорн, прижимистый счетовод Авелий, Цилла, раненный в голову во время штурма замка, а также чудом спасшийся Индржих — вот и все, кто пережил путешествие на восток.
— Рад, что с вами все хорошо, — улыбнулся Лариэс, с трудом удерживая слезы, готовые политься из глаз.
События последних недель дорого дались бывшему Щиту принца, и нервы его, натянутые, точно корабельные канаты, этой ночью, наконец-то, порвались, обнажая ранимую душу.
— Я так... рад, — прошептал он, и упал на колени, не в силах больше сдерживаться. — Простите меня за все.
— Нет, — процедил Эрик, с силой сжимая плечо Лариэса. — Не смей винить себя в случившемся! У всего, что произошло, есть только один ответственный, и ты его знаешь!
Виконт поднял глаза на подчиненных... на друзей. Взгляд каждого выражал лишь одно: уверенность в правоте лейтенанта. Ни капли осуждения или обиды. Лишь радость за друга.
Лариэсу помогли подняться, усадили и подали кубок с вином, а затем начались расспросы, разговоры, рассуждения. Они болтали о прошлом, думали про настоящее, строили планы на будущее.
И холодная хватка смерти, ледяной рукой сжимавшая сердце Лариэса, наконец-то начала слабеть. Все случившееся: и несоизмеримая доброта его величества, и вера друзей, и фантастическая возможность учиться магии...
Все это больше походило на безумный сон, вот только Лариэсу никак не удавалось пробудиться. Да и не хотелось, если честно.
— Индрж кратко обрисовал нам то, что случилось на горе, — проговорил Эрик. — Что будем делать теперь?
— Я — служить новому господину и учиться магии, — пожал плечами Лариэс.
Волк нервно усмехнулся.
— Магии... подумать только, мой капитан — сковывающий и личный страж владыки сильнейшей страны мира. Я всегда догадывался, что ты далеко пойдешь, Лар, но, чтобы настолько... Теперь осталось только понять, как поступать нам.
— Можете присоединиться ко мне, — не задумываясь, ответил Лариэс. — Или пойти на службу к его величеству Устину. Я правильно понимаю, что вы еще не приносили ему клятвы?
— Нас решили подержать тут, пока ситуация немного не прояснится, — за всех ответила Кларисса. — Очень повезло, что к моменту нашего прибытия сюда, гнев Вороньего Короля утих, потому как иначе, боюсь, мы бы сейчас не разговаривали. А так, к нам отнеслись в соотвествии со статусом. Ну а теперь, когда ситуация изменилась, лично я рассчитываю получить обратно оружие. Завтра же подниму этот вопрос.
— Тогда решать вам, никого неволить не стану, — произнес Лариэс. — Но учтите, если пойдете под руку нового владыки, в Дилирисе вас могут назвать предателями.
— И что? — пожала плечами Кларисса. — Вот погоди, я еще встречусь с отцом, расскажу ему о том, что натворил принц, посмотрим, что скажет аристократия западных земель!
Лариэс чуть заметно улыбнулся.
— Боюсь, что ничего нового. Нравится кому-то или нет, но ее величество — законная правительница, а значит, вне зависимости от того, кто и что скажет, большая часть дворянства останется с ней.
— До первого поражения, — заметил Цилла.
И с этим утверждением нельзя было не согласиться. Да, его величество не просто так заманивал Розу Юга на Мариевы поля. Вороний Король провоцировал свою коронованную оппонентку на генеральное сражение, проиграв которое та моментально теряла как минимум половину страны — Устин Вентис был крайне популярен на востоке Дилириса. Помимо этого, поражение заставит многих графов и даже герцогов сомневаться — а стоит ли держать клятвы той, кто слаба на поле боя? Добавив к этому правильные слухи, можно добиться многого, но, как ни крути, основой должна стать победа на поле боя.
Неожиданно виконт заметил двух особ, которым, по идее, нечего было тут делать. Одну из них — ангельски красивую чернокожую девушку — он узнал сразу же. Не было такого жителя Сентия, кто не слыхал об Алиссии — ученице Орелии Целительницы. Зато вторую — миловидную блондинку в мужской одежде и с изящным легким клинком на поясе полукровка видел впервые.
— У нас гости? — уточнил он, с трудом поднимаясь для поклона. — Прошу простить мою неучтивость.
— Все в порядке, господин, — дружелюбно улыбнулась Алиссия. — Думаю, нам не нужно представляться друг-другу.
— Нет, госпожа моя, — покачал головой виконт. — Я запомнил вас еще тогда, когда приходил к Древней лечить шрам.
Полукровка повернулся ко второй девушке, которая уже поднялась и шагнула вперед, протягивая ему руку. Нетипичное поведение для дамы, но сам виконт никогда не имел ничего против воительниц, особенно, если те действительно умели постоять за себя, что случалось нечасто.
Он ответил на рукопожатие, которое оказалось по-настоящему крепким, почти мужским.
— Баронесса Лира Сиринская к вашим услугам, виконт, — поздоровалась она.
— Стало быть, вы уже знаете обо мне?
— Кларисса рассказывала, — кивнула баронесса. — Она же говорила, что вы много общались с наставником.
— Хм? — нахмурился Лариэс, не понимая, о ком идет речь.
— С Ридгаром Кающимся, — пояснила девушка.
И тут все сразу встало на свои места, стало понятно, для чего ученицы Древних пришли в столь поздний час в их палатку.
— Вы хотите, чтобы я рассказал о времени, проведенном подле Ступивших на Путь Вечности? — на всякий случай уточнил он и девушки дружно кивнули.
— Хорошо, но учтите, разговор будет долгим и неприятным.
И вот, второй раз за сутки и не пойми какой за последние недели, Лариэс пересказывал свою историю очередной группе людей, слушавших его с жадным и напряженным вниманием. Да, Индржих сумел кратко донести до присутствующих историю предательства, но вот всего остального боец не знал.
А потому Лариэс погрузился во вновь обретенные воспоминания и плыл по их волнам на челне памяти, оказавшимся таким ненадежным.
В очередной раз он переживал и радостные и грустные события недавнего прошлого.
Его спрашивали, прерывали яростными возгласами, смеялись и плакали, а Лариэс продолжал изливать душу. Закончил он далеко за полночь, и усталые слушатели разбрелись по своим постелям. Женщины ушли в отдельный шатер, мужчины же улеглись тут, предварительно выделив неприхотливому Лариэсу угол.
Несмотря на чудовищную усталость, спал Лариэс недолго — и часа не прошло, как он поднялся, пробужденный неясной силой, бросил короткий взгляд на похрапывающий товарищей и вышел на улицу. За последние дни произошло слишком много событий, главным из которых, конечно же, являлся второй шанс, подаренный легендарным сковывающим. Пережитое просто не давали закрыть глаза.
"Я стал не нужен принцу, не сумел защитить Игнис, так хотя бы послужу Вороньему Королю", — подумал юноша. — "Быть может, мои знания и умения окажутся полезны".
Прохладный ночной ветерок теребил волосы и Лариэс, прищурившись, изучал огромный лагерь, раскинувшийся на несколько миль. Несмотря на поздний час, на удивление много бивачных костров разгоняли ночной мрак и возле них пели, разговаривали, играли и веселились воины.
"Как это знакомо... напряженные часы затишья перед бурей", — подумал Лариэс. — "А ведь шторм разразится со дня на день. Причем — настоящий, спущенный с цепи ее величеством"...
Понимать, что маги воздуха из союзников превратились во врагов, было непривычно и Лариэс поежился.
— Не спится? — раздался позади надтреснутый голос.
Юноша резко — насколько позволяла изувеченная нога — обернулся, едва не охнув от острой боли в груди, а его изломанные пальцы попытались обхватить рукоять несуществующего более меча. Корвус стоял позади, и было не совсем понятно, как это он умудрился подобраться так тихо к воину, в чьих жилах текла кровь не только людей, но и лунксов.
Словно угадав эти его мысли, Вороний Король проговорил:
— Твой народ слишком сильно полагается на свои обостренные чувства, забывая, например, что обувь можно зачаровать на бесшумность. Ну, или одеть мягкие тапочки.
Взгляд Лариэса устремился вниз, и только после этого он понял, что Корвус шутил.
Сухой неприятный смех вырвался из-под маски, и Древний встал рядом с юношей, устремив взор на юг.
— Не спится? — повторил он свой вопрос.
— Нет, ваше величество.
— Мне тоже, — вздохнул чародей. — Мы стоим на перепутье, и, боюсь, куда бы не пошли, закончим бойней.
Лариэс не прерывал. Во-первых, это было просто невежливо, во-вторых — не по статусу, ну и в-третьих, изречения людей вроде Вороньего Короля надлежало слушать прилежно, затаив дыхание, стараясь извлечь крупицы мудрости, которые столь незаурядные личности щедро разбрасывают вокруг себя.
Хранить молчание было непросто — Лариэса буквально распирало от любопытства, он пытался понять, что же именно сподвигло короля бродить в ночи меж палаток и костров, точно неприкаянного духа. Определенно, этот вопрос отразился на его лице, но Корвус, казалось бы, не замечал любопытства своего неожиданного ученика.
— Совсем скоро они придут, и мы станем убивать, — задумчиво проговорил Древний. — Падут многие, и это будет только начало. Ты ведь понимаешь, Лариэс?
— Да, ваше величество, — полукровка замялся и покосился на сковывающего, — скажите...
— М-м-м?
— Этого не избежать?
Умом юноша понимал, что вариантов почти нет, но надежда, как известно, умирает последней.
Корвус умолк и, сосредоточенно глядя в одну точку, коснулся пустого рукава, затем поник.
— Я... я постараюсь сделать все возможное, чтобы конфликт между Волукримом и Дилирисом так и остался неприятным эпизодом в истории наших государств. Я отправил Лорию подробный отчет, и надеюсь, что благоразумие возьмет верх. Но... Понимаешь, Лариэс, — повернулся он вдруг к своему новоприобретенному виконту, — равновесие держалось уже слишком долго. И мы стоим на пороге...
— Новой войны Гнева? — предположил юноша.
— Новой Последней Войны, — горько ответил Древний. — Каждый надеялся, что удастся этого избежать, что выйдет либо проскочить, либо победить оппонента, не погружая континент в ад. И потому мы копили силы, борясь за влияние. Именно поэтому Лорий в свое время пытался захватить Дилирис, а я поддержал Виннифис и беру под контроль восточные графства. Мы не хотим крови, мы жаждем сохранять равновесие, но...
— Оно стало слишком шатким.
— Да, — кивнул чародей, — как деревянный игрушечный домик, из основания которого убрали почти все кубики. Легкий толчок, дуновение ветерка... — он сделал неопределенный жест рукой, — и вот вся конструкция осыпается. Так и здесь. Моя слепая ярость, боюсь, стала той искрой, что воспламенит пороховую бочку. И все же...
Древний вздохнул и покачал головой.
— Все же я надеюсь на то, что нам всем повезет. Скажи, — обратился он, вдруг, к юноше, — какими были последние слова моей дочери?
— "Идем", — без раздумий отчеканил Лариэс, помнивший тот разговор возле входа в пещеру наизусть. — Она произнесла эти слова за миг до того, как вошла в пещеру. И была очень рада.
— Глупая девочка, — прошептал величайший маг континента.
— Повелитель, скажите, неужели вы не чувствовали опасности?
— Конечно же я понимал, что от затеи принца воняет, как из выгребной ямы, но Орелия с Ридгаром, как мне казалось, могли защитить Игнис от любой беды, к тому же я отправил гарпий следить за вами и дал приказ Паллидию оказать всю возможную помощь. К тому же, — тут чародей на миг остановился, точно решая, достоин ли Лариэс правды, или нет, — была еще одна серьезная причина. Письмо от одной нашей общей знакомой.
Виконт лишь непонимающе моргнул.
— Незрячей, — пояснил Древний.
— А-а-а, — протянул Лариэс.
"Если сюда вмешался рок, то, конечно, все куда серьезнее, чем я себе представлял", — подумал он.
Будешь предателем, не предавая, будешь проклинаем, но не проклят. Твой полет прервет ветер, и ты падешь на камни...Пройти по ним босыми ногами иль нет — решать тебе...
Привычно прозвучали в голове слова существа, глядящего на мир через невидящие очи. Лариэс дернулся и проговорил:
— Господин, оракул пророчествовала мне.
— Я знаю, — Корвус покосился на собеседника, явно не понимая, почему тот так резко сменил тему разговора.
— Каждое слово, каждый звук, отпечатались в самом сердце, — продолжил Лариэс, волнуясь от того, что говорит о столь интимных вещах. — Но пока мы ехали на восток, я не вспоминал об услышанном ни разу. Зато после падения, не могу выбить речи Видящей из головы, они буквально не дают мне покоя, не отпуская ни на миг. Как такое возможно? Почему?
Корвус извлек из кармана небольшой, сложенный вчетверо, листок бумаги, повертел его в руках, после чего — передал Лариэсу.
Тот принял его, развернул и прочел два слова: "Разреши ей", филигранным почерком выведенные на листе.
— Что это?
— То самое послание. Смысл его я понял лишь тогда, когда дочка попросила отпустить ее с вами... А бывало, что предсказание становилось ясным лишь после того, как все закончилось. Случалось также, что человек, поняв все неправильно, запускал цепь действий, ведущих именно к тому будущему, о котором рассказывал оракул. Происходило и так, что жертва, напротив, слишком хорошо понимала сказанное и из кожи вон лезла, лишь бы предотвратить неизбежное. А иногда одаренный знанием просто пытался игнорировать предсказание, думая отсидеться под одеялом, точно маленький ребенок.
Чародей невесело усмехнулся.
— Да, все это было, — протянул он. — Но иногда происходило иное. Когда послание получал человек, способный влиять на саму ткань мироздания, оно блокировало ему часть памяти, не позволяя вспомнить о себе, потому что предсказанное сбывается всегда. Изменить то, что через оракула поведали обитатели иных планов бытия невозможно. Но сильный маг может попытаться хотя бы чуть-чуть скорректировать результат, что недопустимо.
— Но я же не маг...
— Ты — не обучен, однако отсутствие опыта ничуть не меняет природу. Сковывающий — это всегда владыка истинных имен, а потому, магия, заложенная в предсказании, сочла, что тебе не следует пытаться изменить то, чему должно было свершиться.
— А потом, когда все кончилось, я вспомнил?
— Да. Повторю: любое четко сформулированное утверждение, прозвучавшее в предсказании, всегда исполнится. Бежать от него, мешать или пытаться каким-то образом изменить бесполезно. Однако следует понимать, что будущее все же не предопределено. Скорее, мы можем говорить о вероятностях наступления того или иного события. И опытный, по-настоящему одаренный чародей, может попытаться эти самые вероятности скорректровать, добавив себе пару процентов. Что, как я уже говорил, абсолютно неприемлимо для высших сущностей.
— Я не совсем понимаю, ваше величество.
— Неважно, — резко сменил тему Древний. — Так вот, когда тебя подхватил поток Рока, ты оказался бессильным листиком, которому только и оставалось, что послушно кружиться на волнах. Но как только эти самые волны выбросили тебя на камни, судьба разжала свою мертвую хватку, предоставляя возможность... Право выбора.
"Выбросили на камни... Твой полет прервет ветер, и ты падешь на камни" ...
— Пройти по ним босыми ногами иль нет — решать тебе, — прошептал Лариэс.
— Что? — прищурился Вороний Король.
Юноша тряхнул головой.
— Я сделал этот выбор, — произнес он. — Сегодня.
— Вот только как бы тебе не разочароваться в нем, — невесело усмехнулся Корвус. — Несмотря ни на что, в глазах многих ты станешь предателем.
— Я готов к этому, — храбро ответил виконт. — Не привык пасовать перед трудностями.
— Похвальное умение, — весело произнес Древний, после чего взглянул на полоску света на горизонте — ночь заканчивалась, порождая в сполохах кроваво-красного пламени новый день.
— Господин мой, можно ли спросить вас об одной вещи? — проговорил Лариэс, вспоминая вдруг давно интересовавший его вопрос.
— Только об одной? — Корвус выразительно изогнул бровь и в глазах его промелькнула искорка смеха.
— Очень непонятный, — поправился Лариэс.
— Удиви меня.
— Как ее величество и его высочество смогли раздобыть яйцо изначальных, и контролировать королеву, вылупившуюся оттуда?
Этот вопрос заставил Корвуса сделать несколько шагов вперед, и Лариэс последовал за своим господином, держась чуть позади. Древний остановился возле тлеющего костра, присел и голой рукой вытащил рассыпающий малиновые искры уголь. Он сжал его в пальцах, дробя в мелкое крошево, затем, не поднимаясь на ноги, взглянул на Лариэса и от взгляда этого юноше стало не по себе.
Этот вопрос явно пробудил едва-едва уснувшую ярость в сердце древнего чародея.
— Есть у меня одно предположение, но оно тебе, боюсь, не понравится, — хмуро ответил Вороний Король. — Впрочем, не верю, что такой умный молодой человек и сам не способен выдвинуть гипотезу-другую. Дерзай.
— Ривеланд, — осторожно предположил полукровка.
Корвус поднялся и пристально заглянул в глаза виконта.
— И я того же мнения.
— Но почему тогда... — начал Лариэс и сам закончил, — нужны доказательства, вы и так уже наломали дров, приказав атаковать Сентий.
Корвус кивнул.
— Именно так. Я могу сколько угодно подозревать Кайсу, но без улик это все не имеет значения. К тому же, магия северянки... Как бы объяснить тебе...
— Блаклинт, — начал Лариэс и сразу же поправился, — принцесса Блаклинт говорила, что ее мать не способна воздействовать на разум.
— Именно, грани дара Кайсы достаточно специфичны. Она безумно талантлива и просто безумна, но все-таки не способа ломать сознания, как Неназываемый, и значит, не может взять под контроль столь могучую тварь, как королева изначальных.
— Но как же тогда она действовала?
— На этот вопрос, увы, ответа у меня нет. Быть может, Кэлиста или Таривас смогут пролить свет на эту тайну, но то будет уже потом, а сйчас нам всем следует еще немного отдохнуть. Иди спать и учти, это — приказ.
— Слушаюсь, повелитель, — ответ пришел раньше, чем Лариэс успел осознать его.
155
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
