| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Это — штуковина «попроще»: она не исполняет желания — а доставляет головную боль и геморрой!
После литья, в процессе остывания чугун даёт усадку: его «скручивает» и «ломает», в нём возникает скрытые напряжения… Я столкнулся с подобной проблемой во время литья остова-каркаса для трактора «Мужик» и, если бы не помощь одного старого хроноаборигенна — хрен бы с ней справился и по сей день.
Со станками, особенно высокоточными — всё ещё сложнее: всё вышеперечисленное — отрицательно влияет на их работу и на качество изготавливаемых на них деталях.
Хороший металлург, знающий как отлить большую тонкую станину — был на вес золота, даже до эпохи диалектического материализма. В отсутствии же на заводе такого специалиста — приходилось чугунную отливку перед обработкой закапывать в землю или топить в водоёме на срок от полутора — до добрых полтора десятка лет (а то и двадцати пяти!), чтоб в результате процесса ускоренного старения — произошёл естественный отпуск металла, исчезали внутренние напряжения в отливке и так далее…
Услышав про стоимость, я слегка «ухи поел». Услышав про сроки: не менее трёх лет при отсутствии гарантии на заявленный класс точности станков — «поел ухи» уже конкретно. Но зато вспомнил про недавний опыт «Особого проектно-техническое бюро № 007» (ОПТБ-007) по изготовлению взамен разбитой, станины доставшегося на холяву уникальнейшего американского строгально— долбежно-протяжного станка из…
…Литого железобетона!
Это, даже после удачного единичного эксперимента звучало бы люто-бредово, если бы я не знал, что в более позднем СССР — с такими «инновациями» наэкспериментировались вдоволь, изготавливая из железобетона не только станины для металлорежущих станков — но и, станины механических и гидравлических прессов, силовые рамы и клети прокатных станов, силовые цилиндры гидравлических прессов, плунжеры, маховые колеса механических прессов и прочие детали промышленного оборудования… Кроме этого — из железобетона отливались дорожные катки, рамы экскаваторов, противовесы, крестовины гидрогенераторов, подмоторные плиты, матрицы, различные элементы технологической оснастки и тому подобное…
Даже корпуса судов!
При этом, в каждом ряде случаев замена чугуна и стали железобетонными элементами — значительно упрощает изготовление, сокращает сроки и с любой из сторон — является полностью экономически целесообразным. Самое же главное, достоинство: отсутствуют все вышеописанные заморочки — присущие литью из чугуна.
* * *
Всё это вихрем пронеслось в моей голове и, более ничуть не сомневаясь в правильности выбранного пути, я твёрдо отчеканил:
— Станины станков изготавливать не надо, товарищи туляки. С вас лишь, их — как можно более точные чертежи и после изготовления — бригада наладчиков для установки направляющих «обвесов».
Как туляки, так и присутствующие на переговорах специалисты из «ОПТБ-007», меня переспросили и не раз — не веря своим ушам:
— Вы уверены?
И всякий раз я безапелляционно подтверждал:
— Как в окончательной победе мирового коммунистического движения!
Возможно, скажи я как-то иначе — меня бы отправили на «Каначикову дачу» любить мозги уже пребывающим на ней Наполеонам да Бонапартам, а так побоялись связываться с правящей идеологией.
После ожесточённого бодалова, был подписан взаимно приемлющий договор — по которому тулякам был уплачен небольшой авансец от «Красного рассвета» и, обе договаривающиеся стороны разбежались в разные стороны и с разными целями. Заводские инженеры — проектировать заказанный комплекс металлорежущих станков, представители «Красной взаимопомощи» (в то времени — кредитно-финансовый отдел промышленно-торгового кооператива «Красный рассвет») — искать деньги.
Я же продолжил злостно маньячить: а что если из железобетона забацать не просто железобетонные станины отдельных станков — а весь завод цельным монолитом?
ЗАВОД-МОНОЛИТ!!!
Его жесткость, как единой монолитной конструкции — залог высокой точности изготовляемых деталей.
И я принялся проектировать монолитный «завод мини-заводов»: железобетонные станины станков которого будут изготавливаться-отливаться на открытом воздухе — одновременно с элементами самих цехов.
Проектировал, разумеется с помощью «роялистых» программ автоматизированного проектирования и черчения, учитывая всё — ВСЕ(!!!) без исключения факторы, повышающие эффективность производства и производительность труда…
* * *
С деньгами же на строительство сего плода моего извращённого воображения, вообще интересно получилось, про что не грех рассказать.
Собственных свободных средств промышленно-торгового кооператива «Красный рассвет», плюс небольшого кредита государственного «Сберегательного банка» — хватило лишь на аванс, за счёт которого на «Тульском оружейном заводе» началось проектирование нужного мне оборудования. Затем, начался процесс «доения» заказчика, хорошо знакомый мне по моей прежней жизни.
«ТОЗ» — предприятие государственное, мало того — социалистическое и вдобавок — относящееся к оборонному комплексу страны. Поэтому законными способами бороться с ним — практически бесполезно, а незаконными — смертельно опасно. Пользуясь этим, руководство его всё больше и больше наглело, требуя повышения оплаты.
Каждый раз посещая завод, я смотрел на дымовую трубу и мне казалось, что это не дым — а вылетающие из неё мои кровные денюжки…
Правда, надо отдать должное: туляки-заводчане совесть всё же имели и, работы по изготовлению нужного мне оборудования велись и причём с достаточно хорошим темпом и с приемлемым качеством… Ибо в ответку, я приказал своим переговорщикам докапываться до каждой гайки.
Короче, с финансированием была просто беда, а ведь «Завод мини-заводов» — не единственный мой проект, который требовал усиленных денежных вливаний!
Ну, что делать?
Надо крутиться — режим общий!
Как уже известно, к делу был подключён «общак» деловых, которые в свою очередь помогли мне организовать «новых советских» — нэпманов и, на Первом всесоюзном съезде региональных «Обществ Взаимного Кредита» (ОВК) — который состоялся в августе 1926-го года в Нижнем Новгороде:
Был принят и утверждён «Кодекс чести советского предпринимателя» и «Правила корпоративной этики».
Образован частный благотворительный фонд для борьбы с детской беспризорностью «Опека» и фонд поддержки Красной Армии «Защита».
И самое главное — был создан «Центральный Банк Взаимного Кредита», призванный кредитовать строительство частных и кооперативных предприятий — в свою очередь, признанных за пять лет ликвидировать острый дефицит строительных материалов и товаров широкого потребления.
За вкусной наживкой таился острый крючок: чтоб «завтра» получить в собственность мини-завод — надо уже сегодня внести средства на строительство «Завода мини-заводов», по принципу: чем крупнее вносимая сумма — тем ближе к финишу очерёдность.
Первым в списке был разумеется я, представившийся на Съезде — как американский предприниматель Билл Гейтс, владелец фирмы «Майнкрафт». После зажигательной речи на языке, который при достаточно развитом воображении можно принять за ломанный английский, я внёс сто тысяч в биткойнах, которые скажу по большому секрету — сам печатал, как ФРС печатает «зелённые фантики» — доллары. Затем, подставные лица организовали задуманный мной небольшой ажиотажчик — на тему «кто больше?» с реальным рукоприкладством и, заангажированный нэпман выстроился в очередь у кассы.
Вот так вот: добровольно и с песТней — мой важнейший и даже основополагающий принцип!
Насколько мне известно, первым в истории такую аферу проделал…
…Извините: проделает(!) в тридцатых годах Гитлер — когда на собранные по принципу «утром — деньги, вечером — стулья» народные средства построил завод «Фольксваген».
В текущей же «альтернативке», Адольфу придётся грызть собственные локти и исходить слюной от зависти — осознавая, что он всего лишь жалкий подражатель.
* * *
Однако всё равно, млять, мало!
Изрядно подгадила продолжающаяся Советско-маньчжурская необъявленная война на Дальнем Востоке, из-за которой московские правители наконец-то обратили внимание на военпром и завалили досель лежащий на боку «Тульский оружейный завод» рублями и заказами.
Пришлось переплачивать, чтоб перебить казённый рубль собственным биткойном, отчего на Нижегородчине разразился острый финансовый кризис и моя «резервная» валюта — рухнула, как нью-йоркские башни-близнецы после теракта 11 сентября.
Срок подошёл, навесные части оборудования были уже готово, а ставшее как девочка капризной руководство завода — упёрлось и, ссылаясь на «непредвиденные расходы» — настаивало на дополнительной оплате, отказываясь его выдавать.
Попытка надавить используя имеющимися «властными рычагами» не удалась, ибо в связи с моим прошлогодним вмешательством в естественный ход событий — отсутствовала чёткая вертикаль власти. Как уже говорил: всё держалось на договорняке — а для него нужно иметь то, чем «подмазать».
А с этим как на грех, как раз имелись вполне определённые проблемы!
Кроме того, требовались внушительные средства для изготовления или приобретения оборудования и материалов уже для самого строительства «Завода мини-заводов»: бетономешалки, дробилки для щебня и шаровые мельницы для размола кварцевого песка… Арматура и домкраты для её натяжения… Опалубка и метизы для её крепления… И много ещё чего, чьё перечисление заняло бы слишком много времени.
Благо цемент свой, песок и вода из реки с прикольным названием Тёща, практически на халяву!
К весне 1927-го года положение сложилось аховое: по «Трёхлетнему плану развития Нижегородского края» — уже одобренному московской «Семибоярщиной», рядом с Ульяновском должны строить «Социалистический город» (в котором должны были жить рабочие и специалисты завода мини-заводов), строительство которого повисло в воздухе из-за того, что моя «Подпольная промышленная империя» была в предбанкротном состоянии.
Надо напомнить, что проект «Соцгород» курировал сам Николай Милютин — Нарком финансов РСФСР, друг Алексея Рыкова — номинального главы Советского правительства.
Николай Александрович был активнейшим членом моего «Кремлёвского лобби» и держал я его «на крючке» именно этим проектом, который в «реальной истории» — был его собственным. Если он «сорвётся», по небезызвестному «принципу домино» — за ним могут посыпаться и другие.
Это в свою очередь — нанесёт серьёзнейший удар по Нижегородской партийной мафии в ВКП(б) и, на моём прогрессорстве в целом — можно будет смело ставить большую, жирную точку.
Это возможно — всё фигня, но я же брал деньги у деловых!
И сам же надоумил Упыря про «колумбийский галстук» для «особо отличившихся» косячников и сам же ему острый испанский ножик — наваху, из Парижа привёз. Остаётся только надеяться, что по старой дружбе он меня не больно зарежет — глазом не успею моргнуть…
Да и перед нэпманами как-то неудобно, у которых я тоже в долгу — как в шелку, не говоря уже про Тухачевского — которого я лишил самого дорогого, наобещав с три короба насчёт его военной карьеры. Ведь лишись я «прикрытия», вполне возможно — найдёт и, в свою очередь — приобщит к «трансгендерам», чего хотелось бы меньше всего.
Короче, с какой стороны не посмотри — крах всех моих задумок приближался стремительным домкратом!
Это был решающий год не только для меня: или моя страна сделает необратимый рывок в светлое социалистическое будущее, или так или иначе — не через год так через пять или десять, вернётся назад в тёмное прошлое государственного капитализма — с его административно-командной системой.
И признаюсь честно, как на духу: наступил момент — когда я сдался, когда впал в самый тяжкий грех — отчаяние…
— Или мы до весны найдём дополнительный источник финансирования, — обрисовав складывающуюся ситуацию, объявил я на совете управляющих «Красного рассвета», — или с прилётом с Юга первых грачей — разлетаемся в разные стороны с печальным курлыканьем.
* * *
С похоронным настроением приехав домой, я махнул на всё рукой, плюнул в ту же сторону и как ни странно — тут же успокоившись, лёг спать. И впервые за много лет, продрых без просыпу чуть ли не сутки.
Не успев я продрав глаза «сходить по делам», умыться и одевшись через секретаря-референта заказать завтрак в кабинет, как ко мне посетитель «по очень важному делу».
— Кто такой?
— Представился как «Дед Мартимьян».
На сердце радостно ёкнуло:
«Неужели нашёл что?».
— Ну тогда завтрак на двоих и самовар.
После неспешной трапезы, во время такого же чаепития, Дед Мартимьян — прежде финансовый директор «Красной взаимопомощи», а ныне моими трудами — Председатель Совета управляющих Нижегородского «Общества взаимного кредита» (ОВК)), спросил пытливо прощупывая меня своими глазками из под сросшихся по-старчески лохматых бровей:
— Серафим! Что ты знаешь о древнеправославной вере…?
Про «древнеправославие» или чаще — «староверие», «старообрядничество» — я знаю достаточно много… По крайне мере — больше моего среднестатистического современника, впадающего в ступор от таких имён как Никон, Аввакум и, в лучшем случае — путающего боярыню Морозову с Салтычихой, не к ночи будет помянута последняя.
Но всё же недостаточно много по сравнению с хроноаборигеннами, многие из которых — как сам Дед Мартимьян или мой партнёр по полукриминальным делам Ксавер, были выходцами из этого религиозного течения. Вообще, Нижегородчина — один из центров древнеправославия. Как сетовал мой приёмный отец — Царство ему небесное в Райских кущах: в Ульяновске едва ли не треть всех верующих — явные раскольники, а ещё треть — скрытые.
А ведь это — очень важная тема, до тщательного изучения которой — у меня всё никак не доходят руки!
И ведь допрыгаюсь-дождусь, ибо именно староверы-миллионеры типа Саввы Морозова — спонсировали радикально настроенные революционные партии лево-социалистического типа, какой являлись большевики.
Именно выходец из московской старообрядческой купеческой семьи — Алексей Гучков, а так же генералы Алексеев и Рузский — возглавили заговор в результате которого был низвергнут император Николая I и уничтожена трёхсотлетняя Российская Империя.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
