Синеглазка

Проснулся... Ладонь погладила по щеке. Нежная, румянец розовый, сонный... Глаза открылись, но еще не видят. Действие "лекарства" в полной силе. Синие глаза. Красиво невероятно.

Пальцы потянулись к тумбочке и взяли крем. Капелька на подушечку, чтобы провести по щекам, по подбородку, коснуться лба и нежными движениями втереть в кожу... Глаза пытаются увидеть, но есть пока лишь тактильные ощущения.

Мужчина склонился близко, чуть дотронулся губами до губ.

— С пробуждением, Лотос.

Что-то касалось его, ароматными, чуть влажными прикосновениями... непонятно... ничего непонятно... но, кажется, кто-то рядом... но кто??? Новая попытка открыть глаза и вдруг... легкое ощущение на губах и шепот... Лотос? Почему лотос? Что это значит?

— Ммм... меня зовут Тим... Тимоти Вилнер... — голос хриплый, взгляд никак не сфокусировать, — Пить... дайте мне пить, пожалуйста.

— Конечно, Лотос. Теперь тебя так будут звать. Запомни, — шаги удалились и вернулись. — Сладковато-кислая настойка была полна витаминов. Господин сделать ее десять минут назад, чтобы привести в порядок свою куклу. Ох, много понадобится сил. И внимания... Уделить внимание волосам, коже... Косметолог обязателен... Это для начала... Массажист... И врач... Пусть осмотрит.

— Хочешь есть?

Мир, наконец, перестал бешено вращаться. Тим моргнул, человек рядом был смутно знаком, но больше мозг ничего не выдавал. Жидкость освежила, немножко привела в чувство, но все равно еще подташнивало. На вопрос о еде юноша покачал головой и тут же поморщился, она была какая-то невероятно тяжелая. "Конечно, Лотос. Теперь тебя так будут звать." — что за бред? Смахивает на какой-то дешевый боевик про супер-агентов... там тоже кто-то проснулся после аварии, а у него новая жизнь, новое имя, новое лицо. Последняя мысль, заставила поднять руку, чтобы пощупать лицо... вернее попытаться... конечности почему-то не слушались.

— Что со мной?! — встревоженно спросил Тим, синие глаза испуганно расширились.

— Ты в безопасности, — успокоить, погладить мальчика. — Теперь тебе ничего не грозит, мой Лотос, — чуть отогнуть одеяло и провести по синяку на груди. Какая нежная кожа. Прозрачная, как вода. — Ты теперь будешь со мной всегда... — мужчина рассматривал изумленные, пытавшиеся сфокусироваться глаза, открыл стоявшую на тумбочке аптечку, достал мазь от ударов, чтобы обработать. Затем отыскал капли. — Глаза будет жечь. — предупредил мягко. — Потерпи.

— Кто Вы? Почему Вы меня так называете? Меня Тим зовут... Что со мной случилось? Я двигаться не могу... — голос дрогнул, больше всего пугала слабость во всем теле и невозможность даже сесть самостоятельно.

Мужчина обращался с ним, как врач... почти... Ну, по крайней мере также бесцеремонно, словно имел право вот так смотреть на незнакомого человека, беспомощно лежавшего перед ним обнаженным. И он его лечил, все время мазал, поил, капал какими-то лекарствами... но почему он тогда без халата? И эта постель... слишком широкая и мягкая для больничной койки. И говорит он странные вещи. Какое-то странное утешение для больного — "будешь со мной всегда". От жгучих капель Тим зажмурился и зашипел, сквозь ресницы просочились слезы.

— Пожалуйста, скажите мне, что происходит? Что это за место?

— Не надо беспокоиться, милый, все хорошо. Сейчас станет легче. У тебя явно простуда. Ты так долго ходил практически босиком. И это в такой дождь. — господин закрыл юношу с одной стороны и откинул одеяло с другой. Пятки имели удручающий вид. Натоптыши, мозоли. Совершенно не умеет подбирать обувь. Ничего, завтра утром приведут в порядок. — А место — это теперь твой дом, твоя оранжерея, Лотос. И ты принадлежишь мне. Ты мой теперь. И я буду тебя любить.

Тим замолчал, нервно сглотнув. То, что говорил мужчина, в голове не укладывалось. Это звучало, как бред сумасшедшего... и тут он вспомнил, где его видел. Тот самый мерзкий тип, который мучил его в супермаркете, унижая и оскорбляя ни за что, ни про что. А потом, тем же вечером, черная машина, его ударили и вкололи какую-то дрянь... а это значит...

"О, Господи", — тихо выдохнули враз пересохшие губы. Сердце затрепыхалось в груди от нарастающей паники.

— Послушайте, ну что я Вам такого сделал?! Простите, если что-то не так... Зачем Вы... Зачем? — он осекся, даже не в силах сформулировать вопрос, в голове метались лихорадочные мысли, внутри все похолодело от зарождающихся всяких ужасных подозрений.

— Ты неправильные вопросы задаешь, милый, — мужчина поднялся, закрыл аптечку и убрал в ящик. — Дело не в том, что ты сделал. А в том, вновь ладонь прошлась по нежной щеке, — а в том, как ты сделан. А ты идеален. Ты бесподобен. Ты вызываешь во мне вдохновение. К тому же, у тебя нет ни малейшего выбора в твоей судьбе. У тебя нет ни друзей, ни родственников. Ты полностью принадлежал своему маленькому и давно прогнившему мирку. А теперь ты мой. И мне есть, что тебе дать. Ты только привыкнешь, и сразу, поверь, сразу поймешь, как это хорошо — быть моим Лотосом. А не Тимом, которого все шпыняют.

Тим слушал, и его начинала бить дрожь. Этот человек — псих, и он сделал с ним что-то страшное, превратил в овощ... кажется, так это называется — юноша в медицине не разбирался... вот почему он его называет цветком... потому что Тим теперь растение, не способное двигаться.

— Чч... — он всхлипнул, пытаясь справится с захлестывающей паникой, — Ч-что... — глоток с невероятным усилием, — Вы сааа... со мной сделали???

— Ничего, успокойся... Или мне придется тебе дать волшебную таблетку. Чтобы ты проспал до утра. — мужчина погладил свою куклу по голове. — Конечно, я так и сделаю сейчас. Потому что утром у тебя не будет времени на беседы. Ты будешь очень сильно занят, потому запомни. Мне ни к чему, чтобы ты тут устраивал истерики. Я хочу послушания. И еще, чтобы ты вел себя паинькой. Привыкай.

— Н-не... — он вдохнул — выдохнул, пытаясь сдержать истеричные всхлипы. — Не надо таблетки. Пожалуйста. Я буду молчать, если хотите.

Наркотики — это пугало больше всего. Он его лишил подвижности, а теперь еще и мозгов лишит. Ужас, просто невероятный. Ничего-ничего, он что-нибудь придумает... главное оставаться в сознании и не провоцировать этого психа... теперь Тим уже нисколько не сомневался, что это не какая-то ошибка или злая шутка. Этот человек псих, маньяк... Юноша закусил зубами дрожащие губы... сильно, так что останутся красные следы на коже.

Господин сразу заметил этот жест.

— Не кусай губы. Если не хочешь таблеток, то веди себя хорошо. — он приподнял юношу и уложил выше на подушки, — онемение пройдет скоро. Ты сможешь двигаться... в меру моего желания, конечно... Ну, ползать уж точно. А пока поговорим о том, что я хочу... Лотос! — акцент вновь был сделан на имени. — Я хочу, чтобы ты меня радовал. В жизни так мало красоты. А ты — ее воплощение. И я сделаю все, чтобы каждое мгновение ты приносил мне лишь приятные эмоции. Если ты будешь себя плохо вести, будешь меня огорчать, то тебя ждет наказание. Но нет... не бойся... я буду наказывать очень нежно...

Тим немедленно перестал терзать свою уже чуть припухшую губу, мелко закивал, соглашаясь со всем. Главное сейчас не раздражать его... успокоиться и подумать... Значит, двигаться он сможет... хорошо... это лекарства, значит, а не физическое увечье. Значит, нужно вести себя тихо, усыпить бдительность. Главное, чтобы снова не напичкал лекарствами. А когда сможет двигаться... тогда будет больше возможностей. Главное до этих возможностей дожить. Юноша тяжело дышал, рискуя заработать гипервентиляцию — но другого способа не впасть в истерику он просто не мог придумать.

И слова мужчины на утешение никак не годились. Радовать? Наказывать? Нежно? О господи, что он с ним собрался делать? Да еще и почти обездвиженным?! Сможет только ползать?! Только ползать?! О господи! За что, боже, за что?!

— Все же придется дать успокоительное, — покачал головой мужчина и отправился за стаканом воды, который налил из хрустального графина. — Ты мне не нужен бледным и нервным. Выпей, выпей, — маленькая таблетка насильно оказалась во рту. Приподняв голову, господин влил в юношу воду. — глотай.

— Не надо, пожалуйста, я успокоюсь, честно, — залепетал вслед Тим, — Мне просто нужно привыкнуть... пожалуйста...

Мужчина не слушал, сжал пальцами подбородок, заставляя выпить лекарство. Тим умоляюще уставился на него, но попытался покорно сглотнуть, и тут же поперхнулся, закашлялся, судорожно всхлипывая, пытаясь втянуть в себя воздух.

— Я бы на твоем месте все же успокоился. И отдохнул, чтобы готовиться к новому дню... Тише-тише, сейчас мы будем спать, если тебе, конечно, хочется.... Пока полежи с открытыми глазами... — господин отправился к повороту в небольшой коридор, ведущий из комнаты, и погасил верхний свет, остался лишь приглушенный нижний, исходящий от ночника. Сам он залез на кровать с другой стороны и теперь любовался на куклу, подперев лицо рукой.

Мы?! Мы будем спать? До последнего мгновения, Тим надеялся, что мужчина просто так выражается, но когда тот прилег на кровать, до юноши дошло, зачем она такая широкая... и вообще многие слова начали обретать новый смысл. Тим отогнал от себя пугающие мысли. Пока же ничего страшного не происходило... Ну мало ли... сумасшедший эстет... Кажется, таблетка начала действовать, раз он мог так спокойно об этом думать. Глаза начали слипаться... Тим моргнул... но он еще недостаточно успокоился, чтобы уснуть в присутствии этого человека... Тем более еще и лежащего с ним практически в одной постели... и продолжал настороженно на него смотреть... На дне синих глаз плескалось что-то похожее на выражение обиженного ребенка, которого несправедливо наказали, и он даже не понимает за что.

3

Когда господин проснулся, его мальчик еще спал, свернувшись калачиком и закопавшись в подушках. Ну, теперь дозы будут не столь большими, чтобы он мог все-таки немного двигаться. Мужчина отправился в ванную, умылся, мысленно улыбаясь тому, что сегодня будет целый день проводить со своей игрушкой. Дела пока отложены, ими займутся помощники, а вот Лотос требует внимания.

Мужчина вернулся к кровати, раскопал тонкое тело из вороха одеял и подушек, потянул на руки сонного котенка, что даже в столь позднее утро еще не выспался. Под его глазами до сих пор лежали тени усталости, но это пройдет. Надо совершить все утренние моционы, а затем... Ну, будет чем заняться. Синие глаза сонно приоткрылись... Такой беззащитный.

— Проснулся? — Господин нес своего мальчика в огромную ванную.

Из сна выныривать не хотелось... было так мягко... и так сладко спать... а в сознании почему-то прочно засело, что там — в реальности, что-то страшное, и не хотелось туда возвращаться. Но потом пришло ощущение чужих рук... и что его куда-то несут... тревога усилилась, синие глаза распахнулись, сердце немедленно подскочило и рванулось со своих красных ниточек.

— Ой! Куда вы меня... ? — Тим сонно забарахтался на руках мужчины. Конечности все еще плохо слушались, но инстинкты все равно заставляли пытаться.

— Тише, не дергайся, — сильные руки прижали куколку к себе. — Сейчас мы будем купаться, сходим в туалет, а потом будем завтракать... — мужчина опустил юношу в ванную, наполненную теплой водой, с маслом и пеной, пахнущей клубникой. Присел рядом, наблюдая за тем, как его Лотос оглядывается.

Ванная была огромной, с зеркальным потолком, встроенными лампами, которые могли менять цвет, обложенная эксклюзивной плиткой, на которой разворачивалась целая серия картин с греческими пейзажами. Господин достал шампунь, бальзам, включил душ и под протестующие мяуканья намылил мальчику голову. Потом долго массировал, втирая бальзам. Он уже вызвал специалистов, которые займутся деталями, конечно, под присмотром хозяина. Мытье заняло около получаса, сложнее было заставить Тима открыть рот и почистить зубы. К этому времени юноша уже пытался шевелиться, начал дергаться и сопротивляться. Но мужчина сжал пальцами подбородок и сделал своей куколке предупреждающее замечание о наказании. И тот открыл рот. Зубки у него были небольшие, белые и вполне здоровые. Хотя господин все же решил не рисковать и пригласить в ближайшие дни и стоматолога.

Он завернул добычу в огромное полотенце с ног до головы и отнес обратно в кровать. Тим дрожал — он смотрел такими испуганными глазами. И тогда, когда его кормили с ложки кашей с фруктами, и тогда, когда поили горячим какао. А потом мужчина опять достал шприц. Наверное, это было последней попыткой к бегству. Тим задергался. Попытался ползти прочь по кровати, но господин навалился на него сверху и сделал укол в предплечье.

Следующие несколько часов выглядели как какой-то кошмар. Юношу нарядили в длинный халат и вынесли в гостиную, куда приходили совершенно посторонние люди и делали с ним что-то странное. Сначала ему подстригли волосы, вернее выровняли и придали форму, затем явился массажист, добавивший слабости — он мял тело на высоком столе, не обращая внимания на наготу и неподвижность своего клиента, натирал маслами, отдельно занимался пятками. Затем явился косметолог, колдовавший что-то с лицом и, наконец, не было никаких сомнений, в комнату вошел врач. Этот осматривал юношу тщательно, взял кровь из пальца и вены и обещал сумасшедшему похитителю завтра провести все исследования. На что господин только кивал и улыбался.

А потом они вновь остались одни.

Столько роскоши Тим никогда в своей жизни не видел. И если бы не обстоятельство, что его притащили сюда насильно и пичкали наркотиками, он, наверное, мог бы даже удовольствие от этого всего получить. Но пока вместо удовольствия был страх, и этот странный тип, который обращался с ним, как с куклой. Тим не выдержал, попытался хоть чуточку протестовать, но это конечно было бессмысленной затеей, к тому же он еще и укол снова заработал. Мерзкий, парализующий, а потом какие-то люди... боже, ну неужели они не видят, что все это ненормально?! Что он здесь не по доброй воле... но лекарство так дурманило, что все было словно во сне и также, как в кошмарном сне, невозможно было ни двинуться, ни даже помощи попросить. А потом они снова остались наедине с этим типом, и стало еще страшнее, а Тим мог только смотреть на него убитым, истощенным непрекращающимся ужасом и дурным предчувствием взглядом, и ждать, что еще придумает для него этот безумец.

— Ты, наверное, устал, — после очередного кормления, юноша опять лежал в кровати голый, а господин его разглядывал и не закрывал одеялом. Он пробегал с волнительным восторгом по тонким линиям плеч, по рукам, по тонкой талии. — Хочешь гулять? — спросил нежно. — У меня очень красивый сад. Ты там будешь так красиво смотреться. Только тебя надо одеть. Какие тебе нравятся цвета? Мне думается, тебе подойдет сегодня золотой. И красный. — мужчина встал и отправился к шкафу. Когда он открыл его, то там оказалась практически целая комната, наполненная нарядами.

Лежать голым под пристальным взглядом сверкающих маниакальным блеском глаз было унизительно, страшно... нет, просто жутко. Словно кошмарный сон, только вот никак не проснуться. Живая кукла, обездвиженная лекарствами... ужас-то какой! Его словно убили заживо... жизни его уже лишили, но он все видит и чувствует. Гулять? Если бы только он перестал пичкать его наркотиками... может, появился бы шанс... сбежать или хоть знак подать кому-нибудь постороннему... Мужчина что-то спрашивал, потом сам себе же за него и отвечал. Создавалось полное впечатление игры в куклу. Тим молчал, следил за ним только глазами, внутри все стягивалось в тугой, холодный комок. Ну а вот и последний штрих для игры в куклы... сейчас его будут наряжать...