Отражение

Я прошла по дорожке к отелю и поставила чемодан на движущуюся полосу, где сверху его принял швейцар и растянул губы в приветливой улыбке.

— Мисс Рейтерн, добро пожаловать!

— Снова,— ухмыльнулась я. Последняя конференция в этом отеле была около полугода назад, и едва ли швейцар действительно меня запомнил. Но ему в ухо был вставлен микроскопический наушник, который передавал ему сигнал от считывающего устройства. Это устройство воспринимало номер моей ID-карты с расстояния в десять метров (по сути, к моменту, когда я подходила к отелю, швейцар уже знал мое имя). Мужчина сделал шаг назад, и двери за его спиной разъехались, пропуская нас внутрь.

"One Hill" — безусловно, роскошный отель. Но не самый роскошный в городе и не самый роскошный из тех, где я бывала. Вполне соответствовал деловой обстановке: высокие белые потолки, просторный холл со стойкой регистрации и расположенными перпендикулярно темно-серыми кожаными диванами для гостей. Все до неприличия милы. Мне тут же предложили присесть и спросили, как насчет чая или кофе, пока за мной будут регистрировать комнату. Я заметила, что приехала слишком рано, потому что в холле, обычно забитом смокингами и вечерними платьями, сейчас расхаживала только одна дородная дама в домашнем малиновом кимоно. Я попросила чай и присела на ближайший диван, тут же достав ультрабук и принявшись подправлять презентацию.

В любую свободную минуту я либо работала, либо шла к месту, где смогу работать. С компьютером на коленях ко мне приходила уверенность в собственных силах, и я чувствовала большой прилив энергии. В такие моменты даже самая нудная задача решалась в два счета. Если же, как бывает у нас девочек, в некоторые дни я проникалась апатией и готова была бросить всё и уехать домой, на помощь приходил Рэй, и после небольшой релакс-терапии я снова могла работать. Так жили мы все, кто временно или постоянно работал в Сингапуре. И мне это нравилось. Нравилось выступать на публике, дискутировать и слушать других людей. Нравилось, как включается мозг, анализируя, переваривая, запоминая и создавая информацию. Нравилось, как расписана по минутам моя жизнь, и я не могу дать себе ни секунды на самобичевание. Успешные люди никогда не сомневаются в том, что делают, а наличие свободного времени — готовая почва для посева сомнений.

— Ваш номер — 67, это семнадцатый этаж. Ваши вещи уже ждут в номере.

— Спасибо,— я взяла ключ и, убрав компьютер в сумочку, поднялась по лестнице к лифтам. До конференции оставалось еще пять часов, и эти часы я собиралась потратить наиболее продуктивно: выспаться и принять душ.

* * *

-... Подводя итог, я хотела бы обобщить всё, о чем говорила в своем выступлении,— я щелкнула кнопкой, зажатой в руке, и рядом со мной появилась проекция Рэя, обнаженного по пояс, которая вертелась, как манекен на заведенной подставке, вокруг своей оси.— На данный момент модель R02-A является продуктом премиум-класса, и ее выпуск ограничен. Насколько мне известно, сейчас в доступности осталось только три модели, и следующая усовершенствованная партия ожидается в декабре этого года. Роботы фирмы Rise высокотехнологичны, оснащены новейшими рецепторами информации, позволяющими обновлять программное обеспечение дистанционно в любой точке доступа сетей ЦУП. Процессоры этой модели позволяют роботам перерабатывать сигналы за миллисекунды, быстрее, чем человек, принимающий самостоятельные решения. Это полноценный работник, сожитель и собеседник, который подстраивается под ваш стиль жизни, характер и образ мысли. Возможно, это лучшее изобретение, позволяющее сократить издержки производства в тысячи раз. Возможно, это лучшее ваше приобретение, которое никогда не позволит вам чувствовать себя одиноким. Я готова ответить на ваши вопросы, и спасибо за внимание.

Аудитория захлопала с энтузиазмом, присущим зрителям после театрального представления, немного преувеличенным и наигранным, но я не спешила выключать проектор. С высоты чуть приподнятой в актовом зале сцены я смотрела на разодетых в пух и прах гостей. Для них не было ничего необычного в том, чтобы одеться по последнему писку моды. Их кошельки позволяли высмаркиваться в купюры, когда не хватало носового платка.

— Возможно ли применение робота в легкой промышленности? Например, в пищевой?— донесся голос из зала. Молодая женщина низкого роста выглядывала из-за широкой спины мужчины, скорее всего робота, посланного на конференцию вместо своего владельца. Он дал ей пройти вперед, и я смогла разглядеть ее ситцевое платье.

— Вы имеете в виду на конвейере? Или расфасовке? В любом случае, эта модель может делать все, что связано с физическим трудом, доступное человеку. Вы нанимаете его, как нового работника, даете поручения, проводите небольшой ознакомительный тренинг, и дальше он делает свою работу и принимает без промедлений любые корректировки. Преимущество перед живым работником очевидно: роботы никогда не устают, у них всегда повышенная работоспособность. Замена деталей происходит ежегодно при полной диагностике в ЦУП, и любые нововведения программистов сразу же отправляются в "голову" вашим новым служащим, что позволяет им, а заодно и вам, идти в ногу со временем.

Я подняла голову, обозначая, что ответила на вопрос.

— А каков этот ваш железный человек в постели?— послышался насмешливый голос из глубины зала. Аудитория притихла, с любопытством поглядывая то на меня, то на человека, осмелившегося в нашем интеллигентном обществе поднять горячую тему. Мне не в первый раз задавали этот вопрос, чтобы я смутилась, покраснела и убежала со сцены. Я продолжала стоять прямо, держа плечи разведенными и гордо подняв голову. Не лучший вопрос, разумеется, но бывали и хуже. Правда обычно его задавали разведенные дамы за пятьдесят, которым не хватало, так скажем, мужского тепла, зато хватало смелости спросить то, что было на умах у восьмидесяти процентов присутствующих. Но никак не самоуверенные, бестактные и к тому же ехидные парни лет двадцати пяти, молодые ученые или аспиранты, обычно мотавшие на ус разговоры более опытных и уважаемых людей.

— Он совершенен во всем, что доступно в физиологическом плане человеку,— повторила я со снобистским выражением лица. Аудитория ждала продолжения, но я молчала, считая вопрос исчерпывающим. Мужчины, вечно их интересовала интимная сторона жизни.

— Я готов поспорить с вами на что угодно, что вы ошибаетесь.

Ну и нахал! Я сжала кулаки, отчего проектор погас.

— Простите, я не считаю ваш вопрос темой своего доклада, поэтому попрошу оставить его для обсуждений после конференции. С удовольствием отвечу на другие ваши вопросы в личном порядке.

Я намеренно отвела взгляд от проницательных карих глаз и почти сразу потеряла его из виду.

После него я ответила еще на парочку нейтральных вопросов, поблагодарила всех за интерес к теме и спустилась в зал, отцепив микрофон от бретельки платья. Пока следующие сорок минут ученый из Кембриджа описывал новую систему внедрения стрессоблокирующих чипов под кожный покров, я накидывалась шампанским, делая вид, что не засыпаю под монотонное бормотание, а медленно вникаю в каждое слово. Когда пару раз я все же покачнулась на каблуках и еле успевала ухватиться за барную стойку, тянувшуюся по периметру зала, решила присесть на крайнее сидение и постараться незаметно прикрыть глаза. Но стоило мне подобрать подол платья под стул, как дядечка-англичанин раскланялся и, отказавшись от вопросов, покинул сцену.

"Может, следующий герой будет хоть капельку веселее,"— я уже начала жалеть, что начала развлекать себя сама еще до банкета, потому что разум помутнел, и я не могла сосредоточиться на лекциях. Мало того, мне даже не с кем было разделить печаль по этому поводу, и я достала карту телефона, чтобы позвонить Рэю.

— Всем привет.

Я моментально подняла голову на знакомый голос. Тот самый излишне любопытный и совершенно бестактный господин. Он смотрел в упор на меня и улыбался. Кажется, от этого прямого и настойчивого взгляда я даже протрезвела, не в силах перестать на него таращиться. Он был неуместным среди этих вылизанных снобом. В синем пиджаке поверх белой рубашки и в черных джинсах. Небритый, будто после ночной вылазки, насмешливо глядящий на толпу внизу, которую не считал себе ровней. Ему даже не нужно было представлять их всех голыми, чтобы побороть страх публичных выступлений. Он пришел показать себя, но с тем учетом, что его абсолютно не интересовало их мнение. А вот конкретно мое — кто знает. Он мне подмигнул и нашел зрительный ориентир где-то позади зала.

— Меня зовут Аарон Джей,— он продолжил, откашлявшись. Без презентаций, проекций и музыки.— В 2026-м году я пережил автокатастрофу. Я хотел умереть, но Судьба оказалась той еще злодейкой и посчитала, что за все грехи, которые я успел натворить за свою короткую жизнь, я вполне достоин ада при жизни, и заточила меня в парализованное тело. Через два года я решился на эвтаназию. Можно сказать, что я умер и родился заново, как эксперимент, проведенный доктором Келлером без моего ведома, в маленьком швейцарском городке подальше от любопытных глаз. То, что вы видите сейчас, — мое новое тело. Мне пересадили сердце и мозг в тело парня, который разбился на мотоцикле незадолго до моей операции. Его тело удалось собрать по кусочкам, а мое старое было пригодно разве что интернам для опытов. И вот я здесь, готовый доказать вам, что все эти дурацкие "достижения", вроде идеального любовника для старых дев или антидепрессанта для истеричек, ничто по сравнению с тем, что сделал для науки никому неизвестный человек. Человек, который поспорил со смертью и выиграл.

* * *

— Итак, Лесс, я поймал тебя на слове.

— Мисс Рейтерн,— поправила я.— Мы, кажется, не переходили на "ты".

Арон Джей стоял спиной к окну, через которое я наблюдала за огнями ночного Сингапура. Видела я, правда, мало. Вид загораживали небоскребы, но и это зрелище было сейчас приятнее, чем общество незнакомых людей. Я не была настроена поддерживать светские беседы, говорить о погоде, импрессионизме и ценах на нефть. Но работа обязывала меня находиться в холле до конца мероприятия, чтобы заинтересованные лица всегда могли подойти ко мне с вопросом о продукте. Ну, или с любым другим вопросом.

У него были темно-каштановые волосы, чуть отросшие по бокам и прикрывавшие уши. Если поворошить их рукой, можно даже устроить гнездо. Глаза цвета лесного ореха, почти карие, но чуть теплее по оттенку. С лица не сходила кривоватая улыбка. Поначалу я думала, будто он насмехается надо всеми, но скорее всего в его новом теле просто заклинило нерв. Такое случается после операций, что невозможно отследить системную работу всех связей в организме: одна да обязательно разорвется. Я не знала, что ему сказать. Стоило ли в таких случаях поздравлять с чудесным возрождением? Или сочувствовать трагедии? Теряясь в сомнениях, я потихоньку попивала шампанское. Благо — до номера недалеко.

На мне было алое, как огненная вспышка, шелковое платье, струящееся по телу до колен. Я видела, как Арон пару раз прошелся взглядом по моей фигуре. Это было приятно, но я достаточно холодно относилась к таким неозвученным комплиментам: во-первых, я частенько бывала на конференциях, и во-вторых, я считала себя занятой девушкой, верной своему делу. Никаких отношений, никаких чувств. Заработать и уехать.

— Приятно познакомиться, мисс Лесс Рейтерн,— он протянул мне руку, которую я пожала.— Тогда и вы зовите меня, ну, скажем, по второму имени.

— Это имя того парня?— догадалась я. Он кивнул. Арон Джей. Забавно.

— Ладно, Джей, так что ты хотел?

Я повернулась к нему лицом, отставив в сторону напиток. Он опирался одной рукой о стену, другой подцепил край кармана джинсов.

— Неужели тебя так замучили вопросами?— он улыбнулся чуть шире, не показывая при этом зубов.

— Слушай, Арон, скажу честно, я не люблю излишне самоуверенных типов. Если ты думаешь, что можешь прийти сюда, вне зависимости от того, что с тобой произошло, опустить кого-нибудь в грязь лицом, унизить и потом с невинным видом подкатить, то со мной этот номер не пройдет. Я привыкла к таким, как ты. И твой вопрос, как бы ты ни старался, не задел ни единой струнки моей души хотя бы потому, что он не нов. Но я из принципа не хочу продолжать с тобой общение и портить себе вечер.

Казалось, я смогла его удивить. Арон неловко переменил позу, встав прямо на ноги. Я ожидала, что он скажет что-нибудь в свое оправдание, но он лишь кивнул и отошел в сторону, затерявшись в кругу престарелых ученых, обсуждающих цитологию.

Спустя пару минут я поймала себя на мысли, что ищу его в толпе. Я прошлась вдоль окон до сцены, затем вернулась на прежнее место. Обошла полукругом бурные обсуждения, нигде не находя непослушных темных волос.

— Лесс?

Я вздрогнула, обернувшись. На лице дрогнула улыбка, но я постаралась тут же от нее избавиться, чтобы он не догадался, что я его искала, потеряла и теперь была рада возвращению. Он держал в руках коробку конфет, которые официанты выкладывали на подносы по одной штучке и носили между гостями.

— Стащил из бара. Ну как стащил — поспорил с барменом, что смогу поймать "жар-птицу", но у нас разные представления о невозможном. Мир?

Он протянул мне коробку, и я взяла одну штучку. Шоколадные с ликером, мило.

— Допустим,— я дожевала конфету, ощущая на языке послевкусие.— только знаешь, тебе надо пройти отбор.

— Серьезно?— он усмехнулся и не оборачиваясь вернул коробку на поднос.— По IQ или среднему баллу в дипломе?

— Нет, пригласи меня танцевать.

— А, ну это можно,— он протянул руку и чуть наклонился в поклоне,— прошу.

Его не смущало, что в зале не было музыки. Меня впрочем это тоже не смущало.

— И что мы танцуем?— спросила я, когда он закрутил меня одной рукой, затем притянул к себе и снова отстранился.

— Это шаманский танец примирения. Называется "Я не буду больше задавать дурацких вопросов из зала, если их можно,— он понизил голос,— спросить в приватной обстановке". Всё, как ты и сказала.

— Да, мне нравится такой танец.

Мы дошли до барной стойки, и бармен подмигнул Арону, отметив, что тот все-таки выиграл спор. Арон одарил его улыбкой победителя и жестом позволил мне сделать заказ. Я взяла виски с колой, нестареющий коктейль со студенческой скамьи. Арон заказал чистый виски. Мы выпили за успешную конференцию, за инновационные проекты. За здоровье доктора Келлера. Расстояние между нами сокращалось, и мы, сравнивая наши университеты (оказалось, что Арон учился в Стэнфорде на юридическом), наконец, выпили за успехи в бою.

— Почему ты до сих пор одна?— спросил он наконец.

От неожиданности я даже опустила стакан на стойку и посмотрела на своего нового знакомого. Кажется, мы еще недостаточно много выпили для таких откровенных разговоров. Кажется, мы еще недостаточно долго знакомы, чтобы он задавал такие вопросы. Но меня поразило другое: я слишком отвыкла от спонтанных, не запрограммированных машиной мыслей, от того, что мой собеседник может быть живым человеком. И этому живому человеку может быть интересна чужая жизнь, он любопытен и вездесущ, а также по-человечески, по-мужски самоуверен. Мой ручной робот никогда бы не стал вторгаться в мое личное пространство своими провокационными вопросами.