| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Рисунок 76. Триод Флеминга положивший начало веку электроники.
Изобретение «снял с полки» научный консультант британской компании «Marconi» Джон Флеминг, первым предложивший в 1904 году использовать несколько усовершенствованную «лампу Эдисона» в качестве детектора для приема радиоволн. Но руководство компании не увидело перспективы его «колебательного вентиля» и настоятельно порекомендовало своему научному консультанту перестать заниматься ерундой.
Но прогресс не остановить!
Упавшее знамя поднял выпускник Йельского университета Ли де Форест, который прочитав в журнале «Труды Королевского общества» статью Джона Флеминга, взялся за решительный апгрейд его «колебательного вентиля».
Потерпев целый ряд весьма сокрушительных фиаско, абсолютно не понимая самого принципа работы изобретаемого им прибора, методом «научного тыка», он всё же добился успеха — как для себя лично, так и для всего человечества. Вставить между нитью накаливания и пластиной так называему «сетку» — никелевую зигзагообразную нить, он смог не только детектировать — но и усиливать сигнал.
Так был изобретен «триод», таким образом стартовала новая отрасль техники — электроника.
Однако, как и всё «первое» — электронный прибор Флеминга был примитивен, как каменный топор австралопитека и практически же сразу за его усовершенствование взялись по всему миру.
В начале двадцатого века, законодательницей моды в радиоэлектронике была вовсе не Япония, не Родина радио — Великобритания (по западной версии) и, даже не Соединённые Штаты…
А Франция!
Так же как и в авто— и авиастроение, впрочем.
История знаменитого «триода ТМ» началась в 1911-ом году, по инициативе начальника французской дальней военной связи (Télégrafie Militaire) Густава Ферри. В этом же году, работавшим под него началом группе инженеров во главе с Анри Абрахамом, удалось методом проб и ошибок разработать сравнительно простую и недорогую конструкцию.
Но, как и водится: первый блин — комом!
Этот триод, известный как «Трубка Аврахама», не прошел полевые испытания — так как многие образцы были повреждены во время транспортировки, что скорее проблема технологическая — чем принципиальный недостаток.
Но пришлось ждать ещё три года и начала Великой войны, чтоб французское правительство выделило средства на продолжение работ над совершенствование радиолампы. Когда же подключили смежников с уже отработанными в массовом производстве технологиями, дело тут же пошло на лад
Рисунок 77. Два триода «Type R» в приемнике компании British Aircraft «Tuner Receiver Mk. III», 1917 год.
Ознакомившись предварительно с лучшими зарубежными достижениями, в частности с американскими исследованиями в области вакуумных технологий и британскими радиолампами Раунда и Мьюра, Густав Ферри в октябре 1914-го года направил группу Анри Аврахама на завод ламп накаливания в Лионе, где в 1915-ом году и произошёл технологический прорыв…
Триод ТМ!
Эта первая в мире серийная радиолампа (только в годы ПМВ их было выпущено свыше миллиона штук!) представляла собой трехрежимную вакуумную трубку для амплификации и демодуляции радиосигналов и, выпускалась во Франции и за её пределами — приблизительно по 1935 год.
По тем временам, это было настоящее чудо прогресса в области радиотехники.
Внутри шарообразного стеклянного корпуса находилась электронная сборка практически идеальной формы, диаметром десять и длиной пятнадцать миллиметров. Анодные сетки, которые в зависимости от завода-изготовителя могли быть из никеля или молибдена — были диаметром четыре-четыре с половиной миллиметра, нагревающаяся катодная нить — шесть сотых миллиметров, что было буквально на грани тогдашних технологий. Последняя, давала такое яркое свечение радиолампы, что довольно часто случаи их нецелевого использования — вместо обыкновенных электролампочек для освещения. Поэтому позже в «Триодах ТМ», обычное прозрачное стекло — было заменено на кобальтовое, тёмно-синее.
Ещё во время ПМВ, Франция щедро банковала лицензиями и клоны этого прибора производились в Британии фирмой «Mullard» где они в известны как «Тип R», в Нидерландах фирмой «Philips» — «Тип E», в Штатах…
* * *
В Советской России, как известно, «Триоды ТМ» без всякой лицензии коопирайтились Бонч-Бруевичем в уже хорошо нам знакомой «Нижегородской радиолаборатории» (НРЛ).
Однако, всё это была детская игра в песочнице!
Оправившейся после двух войн подряд стране, радиолампы требовались уже тысячами. Если на 1923 года Управление связи РККА потребило тысячу штук, то на следующий год было заказано уже шесть тысяч триодов. Ни «НРЛ», ни ленинградские предприятия «слабого тока», такого количества дать не могли.
Что делать?
Рисунок 78. "Радиолина" — первый массовый отечественный радиоприёмник на лампах французской разработки.
Словами Виссарионовича: «Нет такой крепости, которую не взяли бы большевики»!
Особенно, если словами одного сына турецкоподанного:
— Заграница нам поможет!
Наконец, очередь брать лицензию у французов дошла и до Страны Советов.
Средств по-видимому не жалели, поэтому презираемые нами капиталисты — долго не кочевряжились и, после непродолжительных переговоров 31 июля 1923 года был заключен договор о технической помощи между «ЭТЗСТ» (Электротехнический трест заводов слабого тока) и французской фирмой «Compagnie generale de L’Electricite».
По соглашению сроком на пять лет, предусматривалось использование в СССР патентов компании, технической и технологической документации, а также командировка во Францию специалистов треста для полного ознакомления с радиопроизводством на заводах, радиостанциях и в лабораториях.
В частности, предусматривалось и организация производства «Триодов ТМ» на «Ленинградском Электровакуумном заводе», где командированный из Франции инженер А. Куртуа занимался установкой специальных машин и оборудования. В свою очередь, технический директор этого предприятия Ф. И. Ступак — стажировался в течении целого года на французских заводах, занимавшихся производством электроламп и прочих радиокомпонентов.
В результате такого сотрудничества, уже в конце того же — 1923-го года, в СССР был освоен выпуск радиоламп «П-5» и «Микро», долгое время являвшихся основными в советской радиопромышленности.
Худо-бедно, но процесс пошёл и наша «Одна шестая часть суши» хотя бы приблизилась к топу индустриально развитых стран.
В 1924 году советской радиопромышленностью было выпущено в продажу пять тысяч экземпляров детекторных и около 600 ламповых радиоприёмников «Радиолина», оснащённых триодами французского образца. Таким образом, к концу года в стране насчитывалось порядка двадцати тысяч радиоприёмников, половина из которых была в Москве. Ламповыми были всего пять процентов из них…
Ну дык — лиха беда начало!
* * *
«Триод ТМ» и его клоны представляли собой радиолампы общего назначения. То есть в дополнение к первоначальной функции радиоприема, они были успешно использованы в радиопередатчиках. Например, уже упомянутая радиолампа «П-5» советского производства, используемая в качестве генератора радиочастот, выдерживала напряжение до 800 Вольт и могла подавать в антенну радиосигнал мощностью до 1 Вт.
Но был и тревожный звоночек!
В первой половине двадцатого века, техника развивалась стремительно, поэтому «Триод ТМ» недолго оставался «восьмым чудом света». Тем более, что недостатков у него всё же больше, чем достоинств. Он имел нестабильные характеристики, был неэкономичен, непрочен, слишком шумен и недолговечен. И кроме того, срок службы этого прибора времён Великой войны, не превышал ста часов.
Поэтому, хотя во время и после Первой мировой войны, выпуск «триодов ТМ» нарастал и продолжился аж до 1935 года — век радиоламп общего назначения однозначно подходил к концу. Они заменялись специализированными приемными и передающими приборами. В развитых странах Запада этот процесс был завершён в основном к концу 1920-х годов, хотя их выпуск остался в менее развитых странах — таких как Советский Союз и…
Почивающая на лаврах прекрасная Франция!
Надо отдать должное: советское руководство — хотя и поздно, но всё же спохватилось и обратило свой ястребиный взор за океан. Начало процессу «американизации» советской радиопромышленности было положено в конце 1935-го года, когда был подписан договор о технической помощи с фирмой из САСШ «RCA» (Radio Corporation of America).
Как и в более раннем случае с французами, договор с заключенный на срок до конца 1940 года, включал в себя техническую и технологическую помощь в налаживании производства на ленинградском заводе «Светлана» и в подмосковном Фрязино радиоламп в металлических и стеклянных баллонах с октальным цоколем, слюдяных конденсаторов «КСО», композитных резисторов «ТО» и прочего… На воронежском заводе «Электросигнал» началось массовое производство бытовых супергетеродинов «6Н-1» и «9Н-4».
Но имелись в договоре и другие направления сотрудничества.
Например, совместное конструирование бытовых вещательных радиоприемников и налаживание их конвейерной сборки на советских радиозаводах. И даже развертывание в СССР первых телевизионных передающих центров. К 1938 году, в Ленинграде и на Шуховской башне в Москве были запущены американские телепередатчики, положив таким образом начало отечественному телевещанию.
Но самым важным, конечно же, была военная составляющая советско-американского сотрудничества в сфере радиопромышленности.
На основе американских электронных приборах и на американском же оборудовании, уже нашими специалистами были разработаны и запущенны в производство малогабаритные радиолампы с батарейным питанием, известных как «малгабы». На основе их в СССР производилась вся радиоаппаратура, с которой Красная Армия встретила войну и провоевала до самого её победного завершения.
Это пехотные радиостанции «РБ» (3-Р) и «12-РП», танковые «9-Р» и «10-Р», авиационные «РСИ-4» и «РСИ-6».
Сами же радиолампы типа «RCA», производились совершенствуясь — аж до начала 80-х годов 20-го века.
Конечно, после договора с «RCA» наша радиопромышленность поднялась на следующую, более высокую технологическую ступеньку. Другое дело, что в полной мере освоить эту технологию, из-за всяких разных — уважительных и, не очень причин — до войны не смогли…
Что имело самые фатальные последствия после 22 июня 1941 года.
Что привело к послевоенному хроническому отставанию СССР в области электроники.
* * *
Однако, давайте вернёмся в середину 20-х годов!
Из вышеприведённого, вполне объяснимо молчание отечественных мэтров в области радиотехники, сгэпавшихся в ленинградской «Центральной радиолаборатории» (ЦРЛ) при «Государственном электротехническом тресте заводов слабого тока» (ГЭТЗСТ) — объединившим практически все заводы советской радиопромышленности.
Кто как, а я их очень хорошо понимаю!
Буквально вчера они провели долгие и тяжёлые переговоры с французской фирмой «Compagnie generale de L’Electricite», заключили договор сроком на пять лет… Уговорили Советское правительство, то выделило дефицитную валюту на закупку оборудования, технологий и найм иностранных специалистов…
И вот когда на Ленинградском «Электровакуумном заводе» (будущим «Светлана»), был уже освоен выпуск радиоламп по французским образцам — заявляется какой-то Вася и заявляет, что это всё было зря.
Встаньте на их место и проанализируйте свои чувства!
И ещё раз напомню для тех, кто с первого раза на носу зарубку не сделал: так называемый «мастистый» советский учёный — это вам не школьный «ботаник»-зубрила…
Это — боец!
И боец прежде всего не за истину — а за место под Солнцем.
И если «истина» совпадает с возможностью отстоять это самое «место» — он за неё бьётся-борется, аки лев за гарем из львиц.
Ежели нет — топчет её ногами, як чёрный эфиопский носорог.
Я то, в принципе особо не суетился на этот счёт.
Напротив: через «Бухгалтерию 1С» на своём компе подчитывал доход от продажи радиоприёмников с логотипом «Red wave» и, чуть ли не мурлыкая Чеширским котом на Масленицу, поговаривал Васе:
— Не парься, ВВП! Делай, что должно и пусть будет, что будет. А слава тебя найдёт и, благодарные потомки обязательно оценят твой вклад в мировую науку, установив бюст на малой Родине.
Но ему, Энгельс бы его побрал, хотелось — если не всемирного, так хотя бы общесоюзного признания. И причём не в отдалённо будущем, а немедленно. Он втихаря от меня принялся писать во все инстанции, в том числе — в так называемые «компетентные органы» и, что называется — дописался-доигрался… Нет, его не арестовали, не посадили и, даже не положили в одну палату с двумя Александрами — Македонским и Невским — завернув в одежду с очень длинными рукавами.
Его попросту «закрыли»!
В смысле, Советское правительство в полном соответствии с «Приложением № 1», «Положения ЦИК СССР от 12 сентября 1924 года, «О патентах на изобретения»» — «прихватизировало» нашу с Васей стержневую лампу — как «изобретения военно-секретного характера», представляющее важный государственный интерес.
Саму тему тут же засекретили — «закрыли», запретив любые публикации о стержневых лампах. Акционерное общество «Нижегородская радиолаборатория» (АО «НРЛ») ликвидировали, добровольно-принудительно переведя технический персонал куда-то в Ленинград, а само здание передали «Научно-техническому отделу» в составе «Народного комиссариата почты и телеграфа» (НКПиТ).
Всё, приплыли!
Сам же Вася оказался в Москве, в какой-то сверхсекретной «шарашке» — откуда еле-еле под «подпиской» свалил, ибо не поладил с начальством. Мало того, разрушенной оказалась и его личная жизнь, ибо его Аннушка — не захотела расставаться с затянувшей её столичной жизнью, со всеми её соблазнами.
* * *
Опять же: в принципе я на этот счёт особенно не напрягался-печалился. Так или иначе, не мытьём так катанием — но эту «заклёпку» я предкам всё же впарил-всучил, что в конце концов от меня и требовалось. Со стержневыми радиолампами, наши рации-радиостанции станут если не лучше — то по крайней мере не хуже немецких… Следовательно, мою миссию как попаданца прогрессорского типа — можно считать выполненной по части радиоэлектроники. А там предки нехай сами двигаются — чай не маленькие уже.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
