С волком жить - ястребом летать

Молчали. Долго. Кажется, целую вечность. Ястреб не выдержал первым.

— Ты — сама смерть. Ненавижу тебя, — прошипел он, но, как не странно, ненависти в его словах Арир не услышал. Была усталость, какая-то трогательная детская обида и прорывающееся в клекоте отчаяние.

— Я всего лишь проводник воли богов.

— Так, значит, там, в храме, ты приходил за мной?

— Да.

— Но я не почувствовал твоей тени.

— А я не понял, что ты одарен. И что с того?

— Но ты ангел смерти, ты... вы от тени своей неотделимы и... — ястреб запнулся. — Постой, а как ты вообще...

— Подпал под проклятие? — Арир позволил себе кривую усмешку, — Сам не знаю.

— А ведунья она... ты почему о ней сразу не сказал?

— Потому что людям о ней знать вроде как не положено.

— То есть, как только проклятье спадет, ты меня...

— Нет. Не думаю.

— С чего это вдруг?

— Просто так.

— А воля богов?

— Только их воля, — как-то неопределенно откликнулся Арир и шагнул в воду. — Если не хочешь подмочить перышки, лучше посиди на берегу.

— Я уже вымыл нас, — возмутился ястреб, не до конца осознавший, в какой на самом деле переплет угодил.

— А потом сам же и запачкал, — фыркнул на это Арир и с какой-то непонятной мстительностью уточнил, — Кровью. Так что слезай...

Ястреб вспорхнул и приземлился на берег. Смывший с плеча кровь, которая остановилась подозрительно быстро, Арир выбрался из воды и застал Калила нахохлившимся, как индюшка, у которой утащили индюшонка. И меньше всего мальчишка-вор, пребывающий в птичьем теле, мог ожидать, что он запрокинет голову и громко, раскатисто рассмеется. Стало совсем обидно, он резко взмахнул крыльями и взмыл в небо. Видеть этого гада было тошно. И как он мог быть таким слепым? Как?! Ведь татуировку во всю спину не так-то просто не заметить. А он не замечал. Сколько бы они не останавливались на постоялых дворах и в трактирах, сколько бы он не принимал ванну, сколько бы не щеголял с голым торсом перед веселыми селянками, прибегавшими скрасить ночь симпатичного чужака. Так, стоп, а они-то почему её не замечали? Или замечали, но не говорили об этом? Хотя, Калил примерил к себе, и пришел к выводу, что даже если бы смысл замысловатых узоров был ему неизвестен, он бы непременно задал вопрос или хоть что-нибудь сказал. Чтобы это значило?

Конечно, проще всего было бы спуститься вниз и конкретно расспросить Арира, хотя Калил и сомневался, что тот ответит. Так, стоп. А сам-то он своим знанием мог выдать свое истинное происхождение? Да, нет. Мало ли откуда он мог узнать об ангелах смерти и их татуировках, в которых они прятали свою тень. То, почему сейчас она выглядела обычной, человеческой объяснялось легко. Тело у них было одно на двоих и, судя по тому, как был ограничен дар самого Калила, способности ангела тоже, скорей всего, проявлялись весьма странно.

Кто такие ангелы смерти? Древняя раса воинов, которым, по легендам и слухам, давалось в руки оружие, выкованное самими богами, и которые приходили за душами тех, кого боги решили призвать в свои чертоги. То есть избранных, которыми становились либо преступники, либо, наоборот, праведники. Первых, земля устала носить, а боги терпеть, последних и там, в божественных чертогах, не хватало. Каких только небылиц о них не рассказывали! Достаточно лишь упомянуть, что ангелы смерти были непременным атрибутом любой мало-мальски известной легенды, а уж сколько раз они упоминались в детских сказках, передающихся из уст в уста, и не счесть. Очень не многие могли похвастаться тем, что знали о них что-то по-настоящему ценное, правду, пусть и не всю. Калил был одним из таких людей. То рассказывать Ариру каким образом обычный на вид мальчишка-вор вошел в круг избранных и посвященных, он не желал категорически. Поэтому спустился с небес лишь тогда, когда увидел, на горизонте скалы и чутким слухом сокола услышал, как за ними, еще далеко, но уже громко, колышется и шумит вечно холодное море.

Арир остановился на привал, поймал кролика, освежевал и сейчас активно зажаривал над костром, насадив выпотрошенную тушку на небольшую палочку.

— Зачем тебе еда? — спросил Калил, приземлившись на землю рядом с ним.

— Не мне. Тебе. — С какой-то настораживающей мягкостью поправил ангел смерти, — Моему телу она действительно не нужна, но это тело не мое. Оно наше общее.

— И все равно не понимаю, как ты попал под это проклятье, — пробормотал Калил, делая вид, что чистит перышки. На самом деле он отчаянно пытался придумать, как теперь ему себя с ним вести. Пока не придумывалось.

— Зачем гадать? — легкомысленно обронил Арир, вгрызаясь в обжигающе горячее мясо.

— А мне?! — прозвучало возмущенно и так привычно, что ангел смерти улыбнулся жирными губами и протянул ястребу половину тушки, разорвав её руками.

Птица довольно заворковала и принялась с энтузиазмом клевать предложенное угощение. Было вкусно. Вкуснее, чем мыши, это точно.

— Я добавил травки, — словно прочитав его мысли, обронил Арир, почти прикончивший свою порцию.

— Угу...мф! — невнятно отозвался Калил, то и дело косясь в его сторону.

Арир вытер руки о траву, потом полил водой из фляги, прыснул немного себе на ладонь и, сложив её ковшиком, протянул птице. Калил отвернулся. Хотя раньше, не редко пил у него с рук. В глазах Арира появился какой-то ехидный блеск. А потом прозвучал вызов.

— Не хочешь так, ладно, — словно между прочим, обронил ангел смерти, вылил воду на землю. — А так, не сдрейфишь? — Сделал из фляги большой глоток и демонстративно запрокинул голову, приоткрывая рот и удерживая в нем воду.

Калил моргнул. Он ведь шутит? Но в скошенных на него глазах этого обаятельного монстра искрилась насмешка и теплился вывоз. Ястреб, если бы мог, насупился, как воробей под дождем. Но это было выше его достоинства. Он решился. Играть, так по крупному, погибать, так с музыкой.

Осторожно цепляясь птичьими, когтистыми лапами за его одежду, он подобрался к предложенной емкости для питья. Еще раз глянул в насмешливые глаза, наклонил клюв и принялся пить прямо у него изо рта. Ангел улыбался одними глазами. Напившись, ястреб так же осторожно попытался слезть на землю, но его обхватили обоими руками и не пустили. Подняли на уровень лица.

— Ты смелый и дерзкий, это подкупает.

— А ты гад, — припечатал вор, поджимая птичьи лапы, — Но обаятельный, этого не отнять. — С неохотой признал он.

— И что это значит?

И тогда Калил ответил честно.

— Что, как только проклятие спадет, я попытаюсь убить тебя.

С лица Арира слетела вся легкомысленность. Ангел нахмурился.

— Думаешь, тебе удастся?

— Вряд ли, — припечатал ястреб, — Но я все равно попытаюсь.

— Почему?

— Ты — ангел смерти.

— Только поэтому?

— Да.

— А то, что это я?

— Не имеет значение, — отрезал Калил и его поставили на землю.

Вор отвернулся. Уверенности в собственных словах у него не было никакой. Но поступить иначе он не мог. Даже не представлял, что выберет другой путь. Ангелы смерти подлежали скорейшему уничтожению, по крайней мере попытке уничтожить. Они были отвратительны, они убивали, не внимая мольбам, убивали ссылаясь на волю богов, без объяснения причин, потому что были марионетками, потому что никогда не имели собственной воли, убивали ради тех, о ком, зачастую, люди уже и не помнили, кому уже и не поклонялись. Ради тех, кому на смену давно уже пришли другие, менее кровавые боги, больше не требующие человеческих жертв, но бессмертные, карающие ангелы, продолжали убивать. И это было отвратительно. Просто мерзко — лить жертвенную кровь на давно уже покрывшиеся пылью алтари. Их боялись и ненавидели. Ими в сказках пугали детей. И опасались поминать в слух в местах, где раньше высились древние храмы. Боялись, накликать беду. А еще, все по тем же сказкам, легендам, не подтвержденным слухам, на территории всех королевств сразу действовал древний тайный орден Охотников на Смерть, и только тем, кто прошел посвящение в охотники и был награжден отличительным знаком — трехконечной звездой, было под силу убить кого-нибудь из созданий тьмы, что наводили ужас на обывателей.

Поэтому у Калила с ангелами смерти были свои счеты, и он собирался их свести, пусть и в образе ангела предстанет Арир, который ему еще вчера уже начал нравится, пусть даже это безрассудство, пусть даже верная смерть.

Ведунья человеком не рождалась, но и нелюдем не была. Как? Легко. Ведуньей Арир назвал дерево, древнее, как сам мир. По крайней мере таковым оно показалось Калилу. Он опустился на одну из узловатых ветвей и принялся с любопытством первооткрывателя изучать снаружи обычные, зеленые, а с изнаночной стороны — серебряные листья. Арир улыбался ему снизу. Они вышли из леса неожиданно и оказались на высоком скалистом берегу. Если бы Калил не летел по воздуху ястребом, не сразу бы заметил, что поросший густой, шелковистой травой луг обрывается прямо в бездну, из которой бьет по ушам гул моря, стонущего у каменных, отвесных скал. Дерево-ведунья росло одиноко, отдельно от леса, из которого они вышли, обособленно и как-то странно, ветвями в одну, закатную сторону, словно тянулось за ускользающим из мира солнцем. На одной из этих веток и расположился сложивший крылья Калил.

— И что это за ведунья такая? — раздался сверху ястребиный голосок.

— Просто ведунья. Хранительница знаний мира.

— То есть нормально, что о дереве в женском роде? — полюбопытствовал Калил и в ту же минуту чуть не сорвался с облюбованной ветки, но в последний момент успел повиснуть на руках. — Эй! — возмущенно завопил он, ветка была высока, внизу ухмылялся от уха до уха совсем незнакомый парень с серебряными, но не седыми волосами, и красными глазами. Кажется, Арир в первоначальном своем виде был альбиносом. И куда, спрашивается, девалась вся волчья рыжесть?

— А ты не обижал бы ведунью, тогда и не пришлось бы висеть вот так, — насмешливо объявил ангел смерти, и Калилу только и оставалось, что скрипнуть зубами, особенно, когда тот предложил. — Прыгай, я поймаю, — и демонстративно подставил руки.

Но мальчишка-вор не спешил воспользоваться дельным предложением. Все так же хватался за ветку, перехватывался, потому что руки уже начали уставать, а зацепиться за что-либо еще и ногами совершенно не получалось. Можно было, конечно, повиснуть вверх тормашками, но чтобы это дало?

— Калил кончай дурить, — голос Арира прозвучал требовательно и строго. — Ты же не собираешься прямо там свить себе гнездо?

— Отчего это не собираюсь? Очень даже... — запальчиво начал мальчишка, и чуть не сорвался, когда прямо из ствола вылезла девушка с зелеными волосами и в одеждах, которых, считай, что не было. Полупрозрачная сорочка-платьишко не в счет.

— Не стоит, — с милой улыбкой обронила она и по одному, все так же сладенько улыбаясь и сверкая фиалковыми глазами, разжала пальцы вора, которыми он хватался за ветку. Мальчишка сорвался и, скорей всего, мог довольно сильно пострадать, если бы его не вынули из воздуха сильные руки ангела смерти.

— Это все ты! — зашипел вор, соскакивая на землю. — Ты все подстроил!

— И в мыслях не было, — обронил Арир и посмотрел куда-то ему за спину.

Калил вздохнул, пообещав себе, что с этим гадом он еще разберется, и обернулся. Все та же девушка стояла, держась рукой за ствол дерева, и улыбалась им обоим почти ласково.

— Как так вышло, что мы снова стали сами собой? Это все ты, да? — вопросил вор требовательно и раздраженно.

— Какой не почтительный у тебя мальчик, Арирси К'Аминер.

— Он не мой, Серебряная.

— Да? Жаль-жаль, проклятье-то вам интересное попалось. Давно я таких не встречала.

— Что значит интересное? — Калил снова попытался встрять в разговор старших, в том, что и ангел, и уж тем более ведунья, много старше его, сомневаться не приходилось.

— Всего лишь то, что, в вашем случае, снять его можно только сумев договориться между собой полюбовно.

— Полюбовно — это как? — в душе вора поселилось смятение, уж больно лукавым сделался взгляд фиалковых глаз. Он глянул на Арира, что все еще стоял чуть позади него, и в душу закрались еще большие подозрения, уж больно серьезно и сосредоточенно смотрел на ведунью ангел смерти.

— А это, как сами придумаете, — промурлыкала ведунья, — Могу лишь сказать, что моя магия сможет блокировать ваше проклятье лишь до рассвета, с первыми лучами солнца сила моя уменьшится и вы снова разделите одно тело на двоих, если, конечно, не сумеете к тому времени избавиться от проклятия. — Она перевела взгляд на Арира и заблаговременно предупредила, — Нет, повторно оградить вас от него я не смогу. Так что, у вас только эта ночь.

— Как конкретно звучит этот способ снятия проклятья? — уточнил Арир, и ведунья рассмеялась, как девчонка.

— Ну, надо же, не думала, что ты когда-нибудь стребуешь с меня классическую формулировку. Ты же не любишь непонятки и лишнюю воду в древних пророчествах и предсказаниях, темный князь.

— Твоя формулировка была не намного конкретнее, — обронил тот, проигнорировав косой взгляд Калила, который, похоже, и про то, кто такие темные князья тоже знал. Хотя откуда, Арир и предполагать не решался, проще было потом прижать к стенке этого негодника и вытрясти всю правду, но уже без свидетелей.

— Думаешь? — насмешливо уточнила ведунья.

— Уверен.

— Зря. Я сказала вполне конкретно, — Бросила ведунья, запрокинула голову к небу, окрашенному в закатные цвета, и прогремела на всю поляну страшным, замогильным голосом, совершенно не вяжущимся с образом хрупкой девушки. — Только любовь и смирение с чувствами и чаяниями друг друга приведет к спасению. Только воссоединение двух сущностей разделенного, но не делимого, на алтаре любви развеет чары, позволит стать снова разным то, что было единым. — И исчезла, по всей видимости, снова вернувшись в дерево.

Арир долго хмурился, не сразу заметив, что Калил начал раздеваться. Сначала стянул мягкие полусапожки, снял с запястий несколько браслетов, у каждого из которых был свой секрет, потом скинул на землю куртку, оставшись в одной кремовой рубашке с искусной вышивкой на вороте и тонким плетением шнуровки у горла. Теперь, как понял Арир, очнувшийся от раздумий как раз в тот момент, когда вор взялся расстегивать широкий, расшитый бисером пояс, на котором крепился кошель и несколько кожаных мешочках пока неясного назначения, на нем остались только штаны.

— Что ты делаешь?

— Ты не понял? — окрысился тот и вскинул на ангела взгляд, полный ненависти, — Нам только и нужно "воссоединиться на алтаре любви", — процитировал он ведунью и отшвырнул пояс в сторону остальных своих вещей.

— И чтобы это по-твоему значило? — Арир вопросительно выгнул тонкую, белую бровь.

Карир вздохнул, ненависть исчезла из его взгляда, который как-то внезапно потух, став пустым и безликим. Голос мальчишки прозвучал тихо и устало.

— Нам просто нужно переспать, — а дальше он вверг темного князя в легкий ступор, когда попросил, пожалуй, впервые за все их путешествие, — Пожалуйста, давай закончим с этим побыстрей. Я не желаю больше становиться птицей.