Кислота сознания

Трюк с монетой и правда впечатлял. Как он это сделал? Определил на глаз, что монетка несбалансирована? Каким-то образом подменил ее? Да мало ли фокусов существует в арсенале иллюзионистов и трюкачей... Не столь важно, как именно он ее дурачит — вопрос в другом: зачем? Моника знала, что некоторые люди любят посещать психотерапевтов просто ради развлечения — им нравится привлекать к себе исключительное внимание человека, обязанного выслушивать любой их бред, и они банально не заинтересованы в лечении. Однако, было непохоже, что этот тип из их числа.

Она кинула монету на стол. Разумеется, решкой вверх. На мгновение, женщине показалось, что фигура, выгравированная на монете, смеется над ней.

Доктор Сондгард снисходительно улыбнулась:

— Ладно, Дэмиен. Допустим, что ты можешь влиять на то, какой стороной упадет подброшенная монета. Но согласись, это далеко от того, что ты мне только что описывал. Какая же это сверх-сила? Неужели ты не можешь сделать что-нибудь повнушительнее?

— Могу, — ответил он, — Но не хочу. Я это и пытаюсь донести. Использовать силу слишком легко. Соблазн огромен. Ну да, конечно, один небольшой опыт. Одно маленькое воздействие. Сделай свою жизнь чуточку полегче. Плесни немножко кислоты на свою совесть. — он помотал головой.

"О боже," — подумала Моника, — "Все еще хуже, чем я думала."

— Хорошо, Дэмиен. Я помогу. Мы с тобой сделаем это вместе. Пока что, тебе мало что удалось доказать. Все, что я видела — это фокус с монеткой. Такие фокусы и на карнавалах показывают. Тебе придется поработать получше, чтобы убедить меня.

Дэмиен словно уменьшился в размерах, испуганно сжавшись на кушетке.

— Пожалуйста, не заставляйте меня, — умоляюще произнес он.

— Я должна, Дэмиен, — решительно надавила Моника, — Тебе придется показать мне свою силу, или признать, что ее не существует.

Это было жестоко, но необходимо. Впереди замаячила перспектива прорыва уже на первом сеансе. Доктор мысленно приготовилась к неизбежному коллапсу своего пациента, когда его "сила" не сработает. Главное, помочь ему пережить эти мгновения, и тогда можно будет браться за истоки его проблем.

— Пожалуйста, — повторил он, — Я не хочу этого делать!

— Покажи мне, Дэмиен, — повелительно скомандовала она.

Что-то в ее тоне прозвучало для Дэмиена как вызов. Он взглянул ей в лицо, о чем-то мучительно размышляя.

— Погода... скажите... какая сегодня погода?

— Дэмиен, ты пытаешься уйти от вопроса. Я не хочу говорить о...

— Какая сегодня погода?!! — вскрикнул он с внезапно проснувшейся яростью.

Моника встревоженно посмотрела на него, подумав о кнопке вызова охраны под столом. Никогда не знаешь, чего от пациента можно ожидать.

— Сегодня весь день дождь, ты сам прекрасно знаешь...

— Подойдите к окну. Взгляните, — его голос снова был спокойным, почти безмятежным.

Моника поднялась на ноги, ощутив приятное скольжение шелковой миниюбки о свои бедра. Она не спеша подошла к окну у дальней стены кабинета. Сквозь плотные шторы доносился стук дождя по стеклу.

Она распахнула занавески. В глаза ей ударил ослепительный свет яркого солнечного дня. Одно пушистое белое облачко медленно плыло по безупречно-голубому небу. В изумлении она перевела взгляд вниз, на городскую улицу. Тротуар был абсолютно сухим. Ни одной лужи. У дома напротив грузный мужчина лениво поливал из шланга декоративные кусты в клумбе.

Моника испуганно уронила край шторы. Она так быстро шарахнулась назад, что едва не упала на своих высоких каблуках. Обернувшись к двери, она поискала взглядом свой плащ и зонтик, оставленные при входе. Зонтика не было. Как, впрочем, и стойки для него. На вешалке не висело ничего, кроме маленькой красной шляпки, идеально сочетавшейся по цвету со всем ее легкомысленным нарядом.

Что за чертовщина? На какой-то момент, Моника просто замерла на месте, как громом пораженная. Только что шел ливень. Она отчетливо это помнила. И как мог исчезнуть зонт вместе со стойкой?

— Что... Как... ? — все, что она смогла выдавить из себя.

Дэмиен сидел, низко наклонившись вперед, глядя в пол и обхватив руками колени.

— Я же просил не вынуждать меня. О боже, это ведь так просто!

Моника попыталась собраться с мыслями. Что бы ни происходило, перед ней все еще был пациент, нуждающийся в помощи. Она села перед ним на корточки.

— Дэмиен, послушай, — осторожно начала она, мягко приподнимая голову мужчины одной рукой.

Дэмиен взглянул на нее сверху-вниз без всякого выражения. Монике подумалось, что с такого ракурса ему открывается беспрепятственный вид под ее юбку, вплоть до подвязок чулок, а может и до ее кружевных трусиков, но решила не менять позы. Может быть, немного поддразнить его либидо будет даже полезно — поможет вывести его из ступора. Она сделала глубокий вдох, ощущая, как ее внушительная грудь трется о шелковую ткань тонкой блузки.

— Послушай меня. Я точно так же ничего не понимаю, как и ты. Но мы справимся с этим вместе. Слышишь? Неважно, реальна твоя сила, или нет. Она вполне реальна для тебя — и это главное.

Когда Дэмиен поднял наконец взгляд, Моника поняла, что он действительно смотрел ей под юбку все это время. Теперь внимание пациента переключилось на вырез ее декольте. Она ощутила знакомую дрожь, пробежавшую по всему телу.

— Ох, а я ведь даже не заметил, что вы такая красивая женщина, — безразлично произнес он обреченным голосом, — Мне не стоило вообще к вам приходить.

— Но раз уж ты пришел, позволь мне тебе помочь, — улыбнулась она, задерживаясь в неудобной позе несколько дольше, чем требовалось. Ее забавляло, как этот тип беспомощно глазел на ее сиськи.

Через пару секунд, доктор поднялась на ноги и вернулась в свое кресло. Садясь, она автоматически закинула ногу на ногу, позволяя своей провокационной юбке задраться еще немного выше. Одна красная босоножка повисла, покачиваясь, на пальцах ее ступни. Женщина знала, сколь привлекательно выглядит.

— Предположим, чисто гипотетически, что у тебя действительно есть паранормальная сила. Почему ты так уверен, что она опасна для тебя? Разве ты не можешь научиться ее контролировать? Постепенно тренироваться, переходить от малого к большому, укротить этого внутреннего зверя, пока он тебя не сожрал?

— Это как? — в его голосе прорезался интерес.

— Допустим, ты установишь для себя правила. Дай себе зарок ,что не будешь использовать свою силу иначе как во благо. Заложи несколько базовых правил поведения. А потом потихоньку начинай им следовать. Начни с малого. Ну... Сходи в больницу и помоги больному пойти на поправку. Старушку через улицу переведи, я не знаю...

— Да, но искушение... искушение всегда будет.

— Искушение поступить плохо всегда есть для каждого из нас. Помни, Дэмиен — твои моральные установки были заложены гораздо раньше, чем ты получил свой дар, или как его назвать. И они гораздо сильнее. Этот маяк всегда будет направлять тебя. Сам факт, что ты так боишься совершить зло, но не совершил до сих пор, доказывает, что ты — человек с сильным моральным стержнем. С его помощью ты сможешь контролировать свою силу.

— Вы... вы правда считаете, что это поможет? — впервые за весь разговор на его лице появилось выражение надежды и робкая улыбка.

— По правде говоря, не знаю. Я же понятия не имею, с чем мы столкнулись. Но я уверена, что не будет никакого толка, ни в твоей жизни, ни в нашем с тобой общении, если ты будешь продолжать винить себя во всех грехах человечества.

— Слушайте, доктор, а я ведь никогда об этом не думал в таком смысле. То есть, мы же все — обычные люди, с недостатками и слабостями, и делаем лишь то, что можем. Так?

— Совершенно верно.

— Значит, пока я стремлюсь сделать правильный выбор, пока я руководствуюсь благими намерениями — мне не стоит бояться, что я поддамся искушению или совершу ошибку-другую.

— Ты верно мыслишь, — похвалила его Моника, — Теперь понимаешь? Тебе нет нужды нести вес всего мира на плечах, каким бы необычным ни было твое положение.

Ее сочные алые губы изогнулись в улыбке. Доктор была довольна, что наконец смогла хоть как-то помочь этому человеку. Конечно, во многом еще предстояло разобраться, и понять, что же это за "сила", и чем она является в действительности (гипноз? хитроумное самовнушение?), но этот вопрос мог подождать до следующего сеанса. Дэмиен явно был на пути к выздоровлению.

Моника ощутила один из тех редких моментов удовлетворения, приходящего после применения своих навыков для помощи другому человеку. Приятное чувство. Почти сравнимое с тем теплым умиротворением, которое она испытывала, сделав кому-нибудь качественный минет.

Она снова перехватила взгляд пациента на своем впечатляющем бюсте. Ей всегда нравилось, как мужики пялились на ее сиськи. Именно поэтому она всегда носила...

Стоп-стоп-стоп. Что-то тут было неуловимо не так. Дэмиен все еще улыбался ей, но теперь в его взгляде появился какой-то новый оттенок. Что-то, что ей совсем не нравилось. Она безмолвно поднялась на ноги и проследовала к большому зеркалу у стены. Она иногда использовала его, предлагая пациентам "взглянуть на себя". Сейчас Моника сама смотрела на себя. То, что она видела, повергало ее в шок.

Женщина в зеркале — это была она, и в то же время не она. Это была словно эротическая карикатура на нее, картинка нарисованная похотливым подростком с богатым воображением. Ее волосы были длинными и вьющимися, губы — пухлыми и ярко-красными. Большие карие глаза незнакомки томно смотрели на Монику из-под длинных ресниц.

То, что было строгим бежевым костюмом, превратилось в бесстыдно-короткую и узкую миниюбку, полупрозрачную белую камисоль и расстегнутый алый жакет болеро, сверкающий золотыми пуговицами и шитьем. И весь этот наряд облегал фигуру, которая была чьей угодно, но не ее собственной — с этими бесконечными ногами, с этой узкой талией и крепкой попкой, с этими невероятными грудями, которые смотрелись бы глупо, если б не были столь высокими и упругими... Нет, это была не она!

Крутанувшись на месте, Моника оказалась лицом к лицу с Дэмиеном. Ее новая грудь и высокие каблуки вновь едва не привели к падению.

— Что... что ты сделал?! — почти закричала она.

— Я хочу отблагодарить вас, доктор, — ответил пациент, — Вы столько для меня сделали, всего за один сеанс. Вы — чертовски-хороший мозгоправ, должен сказать! Я чувствую себя абсолютно свободным от всей этой вины, что на мне висела!

Моника с трудом подавила поднимавшуюся волну паники.

— Прекрати! Останови... это! Верни мне... меня! — потребовала она. Ее голос был глубоким, эротичным и мягким, словно бархат.

— Да ладно вам, док! Вы чего? Вы же были такой унылой мымрой. А теперь? Да у меня стояк только от взгляда на вас.

Неожиданно, мысль об эрекции Дэмиена вызвала в ней волнительную дрожь. Она сжала зубы и решительно вознамерилась не поддаваться. Прошествовав к своему столу, утопая десятисантиметровыми каблуками в пышном ковре, она надавила наманикюренным пальчиком кнопку интеркома.

После длительной паузы, задыхающийся женский голос ответил:

— Ох.. охрана...

— Это доктор Сос... Тьфу, доктор Сондгард, из 319-ого. Мне нужна помощь, срочно! — черт возьми, даже ее голос теперь был до дрожи сексуальным.

После еще одной длинной паузы из динамиков раздалось:

— Ээ, (уфф!), ну да, конечно... ммм, о боже детка, вот так... да, конечно, ммм, док, но ммм, мы с Эйприл и уммм, как тебя зовут, милая? с Ммммаргарет, мы тут немного заняты сейчас, и... ох блять, как хорошо!... Можно мы (Ах! аххх!), придем через примерно... (охххх!) двадцать... минут. Нет, не останавливайся, пожалуйста продолжай... нет, скорее через, ах, полчаса... ой, девочки, я сейчас взорвусь, аааахх!...

На той стороне бросили трубку.

Моника медленно выпрямилась. Бриллиантовые браслеты сверкали на ее запястьях. Она обернулась к Дэмиену, который все еще улыбался. На сей раз это была откровенно злая, насмешливая улыбка.

— Что ты с ними сделал? — прошептала она.

— Ничего страшного, — беззаботно ответил он, — Я смотрю, у вас в охране одни женщины? Ну что ж, сейчас они узнают друг друга немного поближе. Я думаю, какое-то время они будут сильно заняты.

Моника чувствовала, как земля уходит у нее из под ног. Вся эта ситуация была слишком нереальной, слишком сюрреалистической, чтобы принять ее. Она не могла прогнать из головы навязчивых мыслей о сексе.

— Послушай, Дэмиен, — попыталась она взять ситуацию под контроль, — Ты можешь бороться с этим. Ты не должен поддаваться искушению. Это... то, что ты со мной сделал — это просто глупое хулиганство и не делает тебе чести. Ты занимаешься эгоистичным ублажением своих прихотей — это как мастурбация. Я делаю то же самое, когда в полу-пустом вагоне электрички тайком засовываю пару пальцев в свою щёлочку, и довожу себя до оргазма, пока никто не видит... Блин, нет!... я не это хотела... Я хочу сказать, что если ты ошибся один раз, поддался соблазну, не значит, что все потеряно. Ты можешь признать ошибку, исправить ее и жить дальше. Так все мы делаем. Помнишь, мы с тобой только что говорили, что мы все — простые люди, и делаем лишь то, что можем? Ты не должен забывать этого, ни на минуту!

— А, но док, позвольте, — он по-прежнему довольно ухмылялся, — Я же — не простой человек, правда? Я — нечто большее. И потом, мне уже поздно исправляться. Теперь вы видите, я же говорил вам, что искушение будет слишком сильно. Моя дипломная руководительница тоже любопытствовала. Хотела увидеть, как работает моя сила. И она увидела. Она выпустила эту кислоту наружу. Как только я начал использовать эту силу, как только осознал насколько это охренительные ощущения — я просто не мог остановиться.

Монику прошиб холодный пот.

— Что... что ты с ней сделал? — дрожащим голосом спросила она.

— Ах, да не волнуйтесь вы так, доктор. Она жива-здорова. На самом деле, она здесь, рядом — я ее привел с собой, — он лениво махнул рукой, и дверь кабинета как по волшебству распахнулась, — Эй, сладенькая! Давай-ка, виляй сюда! — беспечно крикнул он.

Моника со своего места могла выглянуть в приемную. Керри — там же Керри! Она может привести помощь!

— Керри! — закричала она, так громко, как только могла.

— Она занята, док, — ответил Дэмиен.

У дальней стены приемной стоял большой мягкий диван, которого Моника никогда раньше не видела. Однако, она почему-то "знала", что этот предмет мебели всегда был там. Секретарша сама решила установить низкий диван прямо перед прозрачным стеклянным столом, за которым она сидела — чтобы всем посетителям, ожидающим приема, волей-неволей приходилось смотреть ей под юбку. Это объясняло, почему столь многие пациенты-мужчины заходили в кабинет, неловко прикрывая оттопыренные брюки. Моника потрясла головой. Да откуда эта дичь в голову лезет? Ничего такого же не было никогда!

Но в данный момент диван был занят. На нем лежала Керри, или вернее — слегка похожая на Керри грудастая плейбоевская модель, на которой из одежды были лишь сетчатые чулки и ее фирменные босоножки из черной кожи с гигантскими каблуками. Ее ноги были задраны высоко в воздух. Она громко стонала, пока ее яростно трахал какой-то мускулистый качок, которого Моника тоже смутно припоминала.