Конкуренция

Тем временем мне становилось все хуже — вторая часть рассказа Фыра про обычаи вортанов произвела на меня сильнейшее впечатление. Под конец я даже схватилась за сердце — теперь я убедилась, что моей интуиции можно доверять. Недаром мне сразу не понравилась та шильда! Мы с Фыром шли на верную смерть! Даже если мой дорогой друг убьет то чудище, которое терроризирует Аринаро, против нас ополчится целая гильдия, притом не каких-нибудь ткачей-булочников, а специально обученных убийц! Уверения Фыра, что они не будут нас преследовать, меня ничуть не успокоили. Мне было все равно, как меня прирежут — случайно "по-тихому" или каким-либо другим образом.

-Фыр! — голосом, больше напоминающим скрип несмазанной тележной оси, произнесла я. — Давай не пойдем в этот город! Нет, мы обойдем его как можно осторожнее и отправимся куда-нибудь еще. Лучше я сплету пару сотен корзин, — тут я с воодушевлением снова вцепилась в его рукав. — Я забыла тебе сказать — еще я умею принимать роды! Мы найдем какую-нибудь бабу на сносях — не может быть, чтобы здесь в округе не было ни одной брюхатой бабы! — и заработаем. Пусть меньше, чем за уничтожение какой-нибудь жрухи, но гильдия повивальных бабок еще не была уличена в убийствах конкурентов...

Мой друг слушал меня с весьма снисходительным видом, хотя, с другой стороны, кто мог поручиться, что он в это время не вспоминал свое отрочество или младенчество?.. Затем он покровительственно похлопал меня по плечу, привычно отцепил мои закоченевшие пальцы от своего рукава и промолвил:

-Ну-ну, только без истерии... Ты преувеличиваешь грозящую нам опасность. Да, и еще, пока я не забыл! Надень свою шапку! Кто ж доверит такую работу бродяге, который тягает за собой девицу в штанах?!! Меня вообще могут арестовать еще при въезде в город за похищение. В Лианне довольно строгие законы...

Я остановилась на месте, как вкопанная, поняв, что моя речь тронула разве что кобылу, которая глубоко вздохнула, едва я умолкла и попыталась повернуть назад. Фыр же абсолютно невозмутимо продолжал свое шествие к городским воротам, волоча мудрое животное за собой.

-О-о-о-о-у-у-у! — взвыла я, подняв глаза к суровым небесам. В ответ на мой вопль души оттуда посыпалась новая порция ледяной крупы.

Мнение высших сил мне стало вполне понятно.

В Аринаро нас пропустили почти без препирательств. Никто не признал во мне девицу. Как и обычно, нас с Фыром посчитали братьями, что начинало меня тревожить. Мне очень не хотелось верить в то, что в моем лице есть что-то общее с этой небритой, носатой харей.

Как только стражники поняли, что тот скойц, который они вытребовали у нас, был единственным, то тут же потеряли к нам всякий интерес. Мы вошли в городок, оказавшийся довольно приятным местом, и остановились на первом же перекрестке.

-Что дальше? — спросила я. — Мы пойдем к местному бургомистру? Или здесь нет бургомистра?

Фыр посмотрел на меня взглядом, который обычно припасают любящие матери для слишком надоедливых чад, и сказал:

-Ты к нам несправедлива. В смысле — льстишь. Нас не пустят даже на порог, причем не только дома бургомистра, а любого другого приличного обиталища.

В том, что он говорил, безусловно была своя сермяжная правда и я не стала спорить.

-...Сначала мы должны разведать обстановку, для этого необходимо найти какое-нибудь злачное место. Таверну попаршивее или какое-нибудь еще питейное заведение. Там узнаем, что же заставило местных жителей призвать вортана, а уж после того будем строить планы.

-Ага, — согласилась я.

...Таверна, чей уровень паршивости удовлетворил запросы Фыра, мы нашли почти сразу. Называлась она "Повелитель чаш" и по всей видимости вечерами манила к себе местных повелителей всяческих емкостей — от кружки до ведра. Окна ее были укреплены досками, набитыми вкривь и вкось, ворота двора поддерживались за счет благоприятного направления ветра, а у коновязи стояло два мула и осел самого несчастного вида.

-Отлично! Действуем по плану, то есть — я говорю, ты — молчишь, — Фыр с самым решительным видом привязал нашу кобылу рядом с ослом (осел сразу же стал выглядеть куда упитаннее и здоровей), и двинулся к дверям "Повелителя чаш". Я надвинула на глаза свою шапку, и поторопилась за ним.

...В таверне было пусто. Только парочка испитых мужиков цедила пиво в углу, да дрыхла у окна служанка.

-Эй, хозяин! — заорал Фыр во всю глотку.

-Иду, иду! — послышалось откуда-то из глубин кухни, часть которой виднелась в дверном проеме. Запах, который волнами наплывал оттуда, поселял сомнения в моей душе: а так ли уж я голодна?.. С другой стороны, здесь было куда теплее, чем на улице, поэтому я отсоветовала себе дышать носом и смирилась.

Хозяин словно джинн из бутылки возник пред нами, демонстрируя свои порядком прореженные зубы. За те пару мгновений, пока он изучал наш внешний вид, его улыбка стала куда менее широкой, а выражение лица с "Чего изволите?" изменилось до "Че надо?"

Фыра однако это не смутило. Откуда-то из неизведанных глубин кармана он извлек монету, достоинством в пять скойцев, и с непередаваемым шиком швырнул на стойку, так что создалось впечатление, будто это были, по меньшей мере, четверть кроны.

-Две кружки пива и чего-нибудь поесть! — тоном наследного принца распорядился он.

Но хозяина тоже смутить было непросто.

-На вышеозначенную сумму я могу предложить вам к пиву разве что солонку. И то — неполную, — саркастично ответил он. — Если Ваша светлость добавит еще целых два скойца, то я лично принесу вам пару ломтей хлеба, что, несомненно, украсит вашу трапезу.

-Ладно, ограничимся одной кружкой пива, — Фыр сдался, поняв, что хозяин накопил бездну опыта в общении с неплатежеспособными клиентами. — Что в таком случае вы сможете нам предложить?

Хозяин задумался, шевеля усами, затем обвел глазами стену, на которой висели запыленные связки чеснока и укропа, в которых давно уже поселилась колония пауков, но, так и не решившись пожертвовать одной из них, изрек:

-Квашеная капуста. Одна порция.

-Сойдет, — смиренно промолвил Фыр.

Мы уселись за стол, находящийся ближе всего к стойке, и принялись ждать.

-А я думала, что тот скойц, который ты отдал стражникам, был последним... — задумчиво пробормотала я.

-Для них — да, — хмыкнул Фыр и веско прибавил. — Запомни: где бы с нас не потребовали денег, тот единственный скойц, что я отдам, всегда будет последним.

Тут около нашего стола материализовался хозяин. Под носом у Фыра с грохотом приземлилась кружка, а у меня — тарелка. Я потянула носом и робко предложила:

-Фыр, давай меняться...

-Что за глупости! — испугался Фыр. По-видимому, он уже успел оценить мощнейший запах, источаемый жалкой горкой серо-желтой капусты. — Капуста очень полезна. Она очищает организм. А пиво — ужасно вредное, поверь мне. Я его столько выпил за свою жизнь, что говорю со знанием дела. Такая гадость... — и он с блаженным выражением лица припал к кружке.

-Я не желаю очищать свой организм! — отчаянно сопротивлялась я. — Нам завтра в путь, а здесь даже кустов нет вдоль дороги — одно поле! В таких условиях очищать организм весьма неприятно, а точнее говоря — аморально. Я не буду это есть!

-Какого лешего я тогда выложил за нее такие деньги?!! — взвопил Фыр и грохнул наполовину опустевшей кружкой об стол. — Что теперь — выбрасывать? Ешь! — и он ткнул тарелку мне под нос.

Я аккуратно взяла тарелку в руки, задерживая дыхание. Фыр свирепо глядел на меня, забыв даже о своем пиве. Тут в голову мне пришла спасительная мысль, которую я озвучила уже, поднимаясь с лавки.

-А давай, я отдам это нашей лошади?

И я быстро поскакала к дверям, держа тарелку как можно дальше от себя, пока Фыр не успел возразить.

...Кобыла уныло смахнула капусту с тарелки, не проявляя никакой радости. Впрочем значительного сопротивления она тоже не оказала, если не считать попытки встать на дыбы, когда я пихнула ей в морду столь ароматное угощение.

-Вот и умница, — сказала я, чувствуя некоторые угрызения совести. Лошади и так приходилось тяжело.

Вернувшись в таверну, я увидела, что Фыр, которого я оставила в полном одиночестве, уже оживленно беседует с теми двумя мужиками, которые пили пиво, когда мы вошли.

-Сожрала? — поинтересовался он у меня, когда я подошла к столику.

-Ну да, — подтвердила я.

-Видал? — обратился он к одному из своих новых знакомых. — Ты проспорил! Гони сюда пять скойцев!

-Да она у вас наверно и опилки с навозной жижей ест! — обиженно забурчал тот, но отсчитал пять потертых скойцев. — Той капустой трупоедов можно травить...

Я уселась с краю стола, наблюдая, как три монеты самым чудесным образом исчезли в кармане Фыра. После сегодняшних событий я решила более внимательно следить за нашим состоянием финансов. Теория Фыра насчет "последнего скойца" меня встревожила и заставила задуматься, не применит ли ее Фыр когда-нибудь ко мне?..

-Хозяин, еще пива! — заорал Фыр, швыряя оставшиеся два скойца на стойку. — Так что у вас за зверюга тут завелась? — обратился он к мужикам.

Те просветлели лицами, словно их попросили поведать о достопримечательностях родного города.

-Да такое чудище, что страшно и нос высунуть ночью на улицу! — начал тот, что проспорил. — Такого ужаса и мой папаша не припомнит, а он в этих краях с Десятой Войны! Хитрая бестия! А уж здоровущая и ненасытная — просто страх... Бывает, что за месяц пяти коров не досчитывались...

-Это когда она коров жрала! — перебил его второй. — А сейчас харчит за месяц по пять человек! И ничего поделать нельзя. Правда, не перебирает — и бродяг жрет, и купцов, и жрецами даже не брезгует... Вот городской совет и забил тревогу, мол, пора вортана звать.

Тут вернулся хозяин и с презрительным видом поставил кружку на стол, расплескав ее содержимое по всему столу. Его старания пропали даром — на него никто, кроме меня, не обратил внимания, однако пиво Фыр тут же притянул к себе, продолжая расспрашивать аринарцев.

-А когда это началось?

-Да почитай, с полгода назад... — сказал второй. — Тогда буря была, ее из лесу и пригнало что-то... Вот она и обосновалась в Аринаро — благо место для нее нашлось подходящее...

-Погодите, — Фыр даже отставил пиво. — Так вы хотите сказать, что знаете, где эта тварь обитает?

Мужики переглянулись и хором хмыкнули.

-Известно где, — сказал второй. — В развалинах старого храма, на окраине.

-У нас здесь лет сто назад орден Горса обосновался, — пояснил первый. — Построили себе храм огромадный, да только вскорости их предали анафеме, как известно, да и разогнали, а храм без присмотра обветшал, развалился... Люди туда опасались заходить — говорят, орден шибко кровожадный был, да и черной магией баловались эти жрецы отвратные. Наковыряешь себе камней на строительство, а потом от духов всяких зловредных век не избавишься... Экзорциста потом оплачивать надобно, один ущерб. Так он и стоял, пустой, пока та тварюга там не обосновалась. Теперь и подавно туда не зайдешь.

На лицо Фыра снизошло выражение полного удовлетворения жизнью, лишь малую толику которого можно было списать на выпитое пиво.

-Нда-а-а... — протянул он глубокомысленно. — Однако, беда у вас... И впрямь вортана надо звать, если никто другой не справится. А сколько ваш городской совет постановил выплатить за голову чудища?

Последний вопрос был поставлен деланно небрежным тоном.

Мужики снова переглянулись.

-Десять крон, — снова ответил второй. — Вортаны дешевле не берут...

Теперь Фыр стал похож на хитрого кота, подбирающегося к сметане.

-Да, дороговато... — рассеяно произнес он. — Обнаглели вортаны...

-И не говорите, господин! — поддержал его первый мужик. — Мне эти десять крон и за год не заработать, а тут мечом махнул — и все! И ничего не сделаешь — и так уж цену сбивали до последнего, а то этот мерзавец вообще сказал, что дешевле двенадцати и думать нечего...

На лицо Фыра словно туча нашла.

-Какой "этот мерзавец"? — звенящим голосом осведомился он.

Но мужики не заметили никакой перемены в его тоне.

-Да вортан, что вчера приехал! — первый мужик сплюнул. — Мол, я, знаменитый Ромейд, за десять крон и с ночного горшка не встану... Но, видать, и у него бывают тяжелые времена — поерепенился чуток, да и согласился. Только условие поставил, что пока полнолуние не пройдет, биться с чудовищем он не будет. Сказал, что при полной луне у тварюги этой силы в три раза больше. Вот завтра, как сменится луна, он и пойдет в храм на бой. А покудова остановился в "Ферраганто", лучшей гостиннице, жрет от пуза и спит. Все за счет города, конечно. Нет управы на этих вортанов... Еще и бабы к ним липнут, как мухи на мед, мягко говоря. Но такая их дурная бабья натура, ничего не попишешь... Только прошел слушок, что в городе вортан, как у "Ферраганто" стадами бродят, в окна заглядывают. Дуры...

Думаю, что подобное выражение глубокой обиды на жизнь, отражавшееся сейчас на лице моего друга, можно было увидеть лишь у фальшивомонетчика, которому после суда объявили, что его приговор был изменен, а затем пояснили, что теперь его ждет не колесование, а кипящее масло. Разочарование Фыра было столь очевидно, что даже его недалекие собеседники переполошились.

-Неужто таракан в пиве попался? — участливо охнул первый мужик, а второй прибавил:

-Говорил же я хозяину — если уж не моешь кружки, так хоть вытряхивай их перед тем, как подавать...

Фыр скривился, не сдержавшись, однако смог взять себя в руки и с деланной небрежностью пояснил:

-Не в то горло пошло.

-И то ладно... — успокоились мужики.

В "Повелителе чаш" после того мы пробыли недолго. В свете открывшихся нам обстоятельств выигранные три скойца у Фыра можно было вырвать разве что клещами, поэтому хозяин, обладавший тончайшей интуицией, даже и не пытался нас задержать, после того, как вторая кружка пива была допита. Фыр уныло расспросил мужиков про местонахождение храма, выслушал еще пару страшных баек на довесок и попрощался.

Наши случайные знакомые остались дальше хлебать отвратительное пойло, а мы с Фыром уселись на бревне у коновязи, совершенно одинаково вытянув ноги. Фыр задумчиво глядел в серое низкое небо и хмурился, напряженно что-то обдумывая.

Я боялась попасть под горячую руку, поэтому тоже молчала и переводила взгляд со своих сапог на Фыровы, пытаясь найти как можно больше различий. Ясное дело, у него нога была куда больше, а щегольские сапоги куда лучше моих — меньше пяти крон он за них не отдал, показушник несчастный... Зато у меня подметки держались крепко, а вот Фыр был близок к тому, чтобы продолжать путешествие босым, подобно великим пилигримам. Грязью наша обувь была заляпана совершенно одинаково: вот тебе и рыжая глина тракта, и черная грязь с мостовой, и солома налипла, и...

-Ладно, — вдруг произнес Фыр, прервав цепочку моих умозаключений. — Отдохнули и будет. Пошли!

Я торопливо поднялась, не желая навлечь на себя его гнев — а в том, что жестоко разочарованный Фыр будет злобен словно василиск, сомневаться не приходилось. При этом в животе у меня отчетливо заурчало — абсолютная пустота в желудке давала о себе знать.