Дочь сирены (книга первая)

Я сидела, ошеломленная свалившимися на меня открытиями. Значит, родители, возможно, живы, всегда думала, что они давно умерли и поэтому меня воспитывает бабушка. Значит, есть надежда их найти. Сердце сжалось: мамочка, моя мамочка жива, тепло и любовь накрыли меня, я найду свою маму, обязательно найду, решила я.

— бабуль, но я-то никого не очаровываю, я не красавица и, значит, могу жить спокойно? И петь? Может, мне только чуть-чуть досталось от маминого дара? И я смогу стать певицей? — мне было очень грустно и от этой истории, и от того, что моя мечта петь теперь может не осуществиться.

— лучше не надейся на это, ты ещё не расцвела, сирены живут долго и взрослеют позже, так что ещё немного — и ты станешь такой, как твоя мама. Ты уже сейчас хороша, думаешь, просто так я прячу твою внешность? Твои волосы выглядят русыми, и тусклые они благодаря отвару каруса, и твои кудри всегда стянуты в тугой пучок, а одежда, ты ходишь в балахонах, в которых не видно твоей фигурки, а кожа!

— ну, это я догадалась: серая пудра! — засмеялась я. — а я-то думала, что это модно и убеждала подружку что в высшем обществе только так и делают.

— тебе придется скрывать свою внешность и говорить, как можно меньше.

— бабуль, я не хочу прожить, прячась всю жизнь, я хочу петь и быть счастливой. Разве это так много? Все хотят этого, а я никогда не смогу?

— голубка моя, я тоже очень хочу, чтобы ты была счастлива, ты — это всё, что у меня есть. Я думала, что когда ты станешь постарше, мы отправимся искать твоих родителей, я хотела объехать все побережья, что нам доступны. Наверное, они как-то устроились, мой сын умный и предприимчивый человек, наверняка они не бедствуют и помогут своему ребенку. У тебя медальон твоей мамы, никогда с ним не расставайся, по нему они узнают тебя, да и, кроме того, он зачарован.

Я обняла свою любимую бабулю, скорее бы нам поехать, сердце радовалось — родители и приключения, да об этом я и не мечтала! Я уже собиралась спать, как в дверь со всей силы застучали, сердце в пятки ушло, бабушка вбежала в мою комнатку, и зашептала: — беги через заднюю дверь и прячься, наверное, лучше в лесу, в городе тебя найдут.

Я выскочила из дома и рванула к лесу, хорошо, что я такая серая: и платье и волосы, всё неприметно. Я слышала голоса, спорил кто-то, кто-то кричал, а я бежала. В лесу тихо и не очень темно, всё же мы на севере живем и ночи летом светлые. Я старалась двигаться бесшумно. Значит, это солдаты, больше-то некому, и что им от меня — серой мышки, надо? Ну пела, так у них в больших городах, и не такие певицы есть, вот что прицепились! Нужно ночь переждать, а утром они уедут, и мы с бабулей можем отправляться искать нашу семью. Села я под дубом, в шаль закуталась и зубами застучала: хоть и лето, но совсем не жарко. Проснулась я от пения птиц, сквозь нежную зелень падали солнечные лучи, в них плавали золотые пылинки. Как хорошо... но кушать хочется! Но на всякий случай я ещё тут побуду, мало ли, может, солдаты ещё не ушли? Лучше переждать. Потихоньку стала двигаться в сторону дома, напевая, и по дороге собирая цветы. Я была счастлива, всё закончилось хорошо, а впереди ждут приключения. Эх... знала бы я тогда — какие. Не торопясь я подошла к дому и, открыв дверь, закричала:

— бабуль, я дома, — и направилась в свою комнату, распахнула дверь, а там... на моей кровати лежал тот самый молодой нахал, я выронила цветы и шарахнулась назад.

Красавчик хмуро посмотрел на меня: — незачем так орать, — сказал он.

Да я пока и не начала, подумала я. И тут меня кто-то обнял за талию, тут уж я взвизгнула и подлетела вверх.

— а ты уверен, что она певица, а не балерина — вон как прыгает! — спросил кто-то за моей спиной.

— насчёт балерины сказать ничего не могу — не видел. Но проверить можно, — засмеялся этот наглец.

Я покраснела: мало того, что нахал сзади прижимался, так они ещё и смеются на до мной! Так возмутительно со мной еще никто не обращался!

— где моя бабушка! — грозно рявкнула я, надо же, оказывается, я так умею. Ну что они, в сущности, могут мне сделать, я же ни в чём не виновата? И мы в городе, тут люди кругом. Не могут же королевские солдаты напасть на мирную жительницу без всякой причины? Так наивно думала я.

— что ж, поговорим в присутствии вашей бабушки, — заявил тот, что стоял сзади, обхватил меня за талию, приподнял и вынес из комнаты.

Да что же это такое, как он смеет так себя вести? Хватает меня в моём же доме, ну, сейчас бабуля ему выдаст! Бабуля не выдала, она сидела в комнате на нашем стареньком диванчике, лицо осунулось, она выглядела на десять лет старше. На лице подавленность и безнадежность, она сломлена, моя сильная и властная бабушка сломлена! Как, как они смогли?!

— бабуленька, что случилось? — я вырвалась, подбежала к ней, упав на колени, обняла ее. — милая, что они тебе сделали? Почему ты такая? — прижимаясь к ней, я заглядывала в её глаза.

— тебе придется поехать с ними, и я не могу этому воспрепятствовать, — тихо сказала бабушка.

— вы дадите мне поговорить с внучкой, прежде чем заберёте её? Мы не попытаемся как-то нарушить ваши планы, но мне хотелось бы попрощаться без свидетелей, да и собрать ее нужно в дорогу, — обратилась она к военным.

Мужчины переглянулись: — учитывая, что на этот раз сбежать не удастся — за домом наблюдают — вам час на сборы, — они вышли на улицу.

— бабушка, что происходит, как ты могла согласиться? И почему тогда ты не едешь со мной, я боюсь одна! — запричитала я.

— молчи и слушай. Не знаю, увидимся ли мы с тобой ещё. Если меня узнают, то могут понять, кто ты, а это опасно. Именно поэтому я не могу поехать с тобой, да, впрочем, меня и не возьмут, я могу помешать их планам, — тяжко вздохнула она. — то, что твой отец граф мэйрис, скрывай, и никогда не заикайся, что он твой родственник. Твоя легенда: отец — неудачливый купец, погиб с твоей мамой при нападении разбойников, поэтому мы с тобой переехала сюда — тут жизнь дешевле. И ты ничего о родителях не знаешь, так как бабушке больно об этом говорить.

— бабуль, а зачем меня берут с собой? Что они хотят? — ну глупо как-то ожидать от вояк, что они берут меня, что бы я их в дороге песенками развлекала?

— тебя берут в столицу, в театр, рассчитывая, что ты превзойдешь ту, что там царит сейчас. И не просто петь, они надеются, что внимание принца переключится на тебя. Как только ты запоёшь, так и произойдет, это неизбежно, риск в том, что они опознают в тебе сирену, в том, что прима конечно, не захочет уступить тебе свое место, и её методы будут опасными для тебя. Ну и в том, что от тебя потеряет голову не только принц, а в борьбе за твою симпатию первой пострадаешь ты.

У меня коленки и руки затряслись: это из нашей крохотной лужицы я попаду в океан, причем в шторм! Даже в страшном сне не могла представить, что с такой скромной мышкой как я такое может происходить.

— возьмешь с собой запас сбора для волос и средство для лица, ты знаешь ингредиенты и потом сможешь делать сама. Главное волосы, они сразу выдадут тебя, обязательно ополаскивай их этим настоем. Разговаривай как можно меньше, и в полный голос не пой, старайся как-то сдерживать свое притяжение, я не совсем понимаю, что это такое и как это действует, но хотя бы попытайся. И самое главное: старайся не смотреть на людей, и в первую очередь, в глаза. И, самое главное: старайся не смотреть людям в глаза!

— ты станешь настоящей сиреной, если попадешь в морскую воду, да и вообще — вода проявит твои отличия от обычных людей, но только в морской воде тебя увидеть не должны, ты же не хочешь, чтобы у тебя при всех хвост появился! Как вариант, можно попытаться сбежать в море, но я не знаю, сможешь ли ты свободно находиться под водой, и пока не проверишь, не рискуй. Медальон должен нагреваться при приближении к кому-то из ваших — морских, так ты сможешь опознать их. И никому не доверяй, помощи, кроме как от меня и твоего учителя, тебе ждать не от кого, поэтому скрывай всё, не знаешь, на чем оступиться можешь. Я останусь тут, постараюсь связаться с тобой. Если смогу, то приеду и помогу тебе, а если ты сбежишь, то поезжай по старой королевской дороге, тогда не разминемся. Беги при первой же возможности, — бабушка собирала мои вещи, их немного, и они очень скромные, приговаривая: — ах, не сберегла свою девочку, и далось ей это пение, да, видно, от судьбы не уйдешь.

Гэрадо

Дааа... когда мы тут остановились, не предполагал, что наткнемся на такое чудо. Вэрман про всё на свете забудет, как только услышит эту крошку, а, главное, забудет свою приму. Хватит уже с этой хищницы: и титул, и состояние вытянула из принца и, похоже, нацелилась на корону, а такую королеву иметь я лично не согласен, оставит она от королевства рожки да ножки. Конечно, аннита неотразима, но эту девочку одеть — и тоже ничего будет. А уж голос, я такой и не встречал. А главное — селянка, и за гроши с рук есть будет, и в ножки кланяться за то, что из этой дыры вытащим. Да и благодарна мне по гроб жизни будет, а это очень неплохо. Очень своевременная находка.

Не ожидал такой прыти от этой соплюхи, обставила нас, как детей, а казалось, такая простушка, а сбежала уже два раза. Нужно было сразу ей о перспективах рассказать, тогда бы сама за нами бегала, чтобы вдруг не забыли. Странная реакция у её родственницы. Когда я объявил, что она станет певицей в театре, она испугалась, я её утешил, сказал, что хорошо заплатят и будущее обеспечат. На что старушка ехидно заявила: — угу, это естественно, королевских ублюдков обычно обеспечивают, не так ли? Возможно, и титул пожалуют.

— вот вредная бабка, а что она хотела-то?? Не в жёны же эту мышку принцу сватать, хотя, может, на неё кто-то и польстится, я только за, если девочка послушной будет и выполнит то, зачем её везём. Да и вообще, быть любовницей принца — об этом такая только мечтать можно, радовалась бы, что хоть небольшой шанс появился. Странные они какие-то, на провинциалок не похожи, только вот чем — не пойму.

Старушка вышла, за ней внучка, подавлены обе, но держатся, не плачут, и то хорошо. Просто замечательно, задержались на несколько часов, зато с каким трофеем, я уже предвкушал вид принца, когда он её услышит. Но крошке я отплачу, ей тут театр на блюдечке, а она ещё нос воротит, вот по дороге рассчитаюсь, а под конец заставлю лучшим другом считать, так она доверять начнет и послушной станет. Да уж, и лошади у неё нет, и ездит она плохо, так что путешествие началось с того, что пришлось ей лошаденку покупать. Интересно, это чудовище тоже старалось двигаться со скоростью улитки, может это особенность данного городка?

Лэнси

мы выехали, мне даже лошадь купили, ха — я забавлялась про себя над тем, что они приобрели, до тех пор, пока не пришлось сесть на этот лошадиный остов. Я держусь в седле, но мне редко приходилось это делать, так что перспективы ехать весь день меня пугали. Действительность оказалась ещё хуже: через час заболела спина и то, что пониже, тоже. Мало этого, этот гэрадо доставал своими расспросами и рассказами, и его друг не отставал. Рассказывали в общем-то интересно, о себе, столице, королевской семье и приближенных, и о театре, знаменитом на весь мир, там всегда выступали лучшие, так как королевская семья очень любила оперу, ну и от танцевальных постановок не отказывалось. Я старалась отвечать по минимуму, и разговор не поддерживала, но мужчин это не останавливало абсолютно. По прошествии трёх часов я уже перестала их слышать, голоса служили аккомпанементом к боли, которая страшно меня замучила: болела спина, ноги, шея. Я, стиснув зубы, терпела и думала, что когда-нибудь это кончится, и я свалюсь с этого пыточного устройства под названием лошадь. За что мне это, ненавижу этих мужланов! А раньше мне нравились военные, такая форма красивая, аксельбанты золотые, знала бы я... какие это гады. Дальше было только хуже, сознание мутилось, солнце припекало, и моя шляпка с небольшими полями от солнца совершенно не спасала. В конечном итоге, в глазах потемнело, и я стала падать куда-то в серые облака... очнулась я вечером, на травке, мужчины шумели, разбивая лагерь на поляне, а в лицо мне брызгали водичкой.

Вот спасибо-то, лучше бы попить дали.

— что же вы нежная-то такая, несколько часов в седле — и свалились, не представляю, как вас довезти до столицы.

— а вы меня отпустите, и я сама домой дойду? Лошадь пусть у вас останется — всё равно мы с ней характерами не сошлись? — может, если ныть, надоем и отпустят?

— ну нет, лэнси, уж как-нибудь я вас до столицы довезу, да и что вам делать в вашей дыре, с вашим талантом, а в столице вы сможете блистать.

— а вы не забыли спросить у меня, хочу ли я блистать в вашей столице? Я, может, всю жизнь мечтала провести со своей бабушкой в нашем домике? — возмутилась я

гэрадо с ужасом и сомнением на меня посмотрел, и выдал: — нормальные девушки были бы счастливы от открывшихся перспектив.

Знал бы он, насколько я отличаюсь от нормальных девушек... вот бы удивился, или убил бы? Как-то не могла я привыкнуть к мысли, что меня кто-то может пожелать убить, ну вот не верила — и всё! Не о том я думаю, нужно бежать, пока мы далеко не отъехали, деньги у меня есть, правда, немного и, в случае чего, могу нанять кого-то чтоб домой отвезли, если далеко отъедем. Но лучше бы скорей вернуться, чтобы бабуля не волновалась. Я с трудом поднялась. Интересно, как я убегать собираюсь, с такими-то ощущениями!

— мне бы умыться? — и в кустики бы неплохо наведаться, этого я вслух не сказала. Вежливый гэрадо тут же предложил проводить и покараулить. Ага, за кустиками понаблюдать? Не готова я к подобным сольным выступлениям.

Умыться... вот я глупая, я же всю свою маскировку уничтожу! Не знаю точно, что там такого увидеть можно, но не напрасно же бабушка требовала натирать меня все открытые места этой пудрой? Я себя без пудры-то и не видела никогда, только умоюсь — и сразу пудру наношу, уже так привыкла, что и не замечаю.

— мои вещи, они где? — я постаралась быть милой.

Гэрадо на мгновение застыл: — вот, пожалуйста, — и заулыбался. Так, нужно быть внимательной, быть милой и любезной мне противопоказано. Он подхватил меня под локоток, повел к ручью. Я слышала воду, её журчание, и только от одного этого звука стала счастливой...

— можно мне остаться одной, чтобы привести себя в порядок?

— конечно, только недолго, скоро ужин, а, может, я вас рядом подожду, просто отвернусь? — продолжал улыбаться мужчина. Неужели так голос действует? Он что, теперь все время зубы демонстрировать будет? Как-то пугает.

— нет, спасибо, полянка близко, сама спокойно доберусь, — да, как-то это не радует, это же только рычать надо, чтобы не действовало, или не поможет? Умылась, и снова всё, что могла — лицо, руки, шею — запудрила.

Пожевала ужасную кашу, которую они сварили, а когда сказала, что не голодна и есть не стала, они как-то обрадовано поинтересовались: если мне не нравится, может, я буду готовить на всю эту компанию сама? Огорчила — заявила, что не умею, конечно, бабушка учила всему, что может в жизни пригодится, но этих кормить ни за что не буду!