Сфера. Метелица. То, чего не было.

Косс

-Иными словами, ваши претензии к автору сценария можно сформировать из...

Грей, отхлебывая из бутылки

-Я бы сформировал их из свинца. Обычно помогает.

Лета

-Не боитесь, что после таких слов вашу роль урежут до минимума в следующих частях?

Грей

-Чего я боюсь, а что я люблю, тоже никто уже не узнает. А все почему? Правильно, потому что меня УЖЕ урезали. Впрочем, есть надежда на отдельную...

Косс

-Отдельную историю пока написали лишь Кирику. И она весьма дорого ему обошлась, хочу заметить.

Грей

-Подумаешь, пожертвовал руку, чтобы про него сделали отдельную вещь. Я тоже могу что-нибудь пожертвовать.

Лета

-Например?

Грей

-Свою совесть. Вроде еще теплая.

Косс

-Боюсь, освободившись, она тут же отправится в полицию. Рассказывать о многократных изнасилованиях, которым подвергалась с вашей стороны уже...

Грей

-Тебе пальцев не хватит сосчитать. Ладно, все, идите вон. Я буду и дальше созерцать этот хаос и познавать сущность бытия с помощью этих нехитрых приспособлений.

Косс

-Если случайно достигните Истока, не забудьте написать, как у вас получилось. Среди наших зрителей есть маги и их очень волнует...

Грей, лениво

-Пшли уже.

Лета

-И верно, что-то мы задержались! Так, кто у нас там на очереди?

Атласские сказки

В некотором царстве, в некотором государстве жили да были три семьи магические, одна одной дурнее, и хотели они до Истока дойти, с диванов не вставая. Собрали они Грааль себе, чего только не впихнули туда с дурна ума, и ну вокруг него прыгать. Раз попрыгали — а ничего, два — чуть друг дружку не положили, три — поселилось в Граале зло вселенское. Чуть тронешь тот Грааль — брызжет кофе горячим да проклятым, да все им давятся. Закручинились три семьи, да задумались. И кликнули на разборки Магоубийцу лютого, мрачного да угловатого. И призвал тот себе хероик спирита на диво тугодумного, про две лишь тактики слыхавшего — "порубить мечом" да "мечом порубить". Шарахнул тот хероик спирит по Граалю экскалибой, а тот лишь чуть треснул, да город кофеем залил, половину спалив, а жена того Магоубийцы, дева красноглазая, тоже подавилась, да и лопнула. Воротился Магоубийца невесел, ниже плеч буйну голову повесил, ничего-то у него не вышло. Подобрал паренька юродивого на руинах, да и ушел куда глаза глядят.

Задумались вновь три семьи, да скинулись у кого что осталось, да наняли Слепого Змея, вечно под дурманом каким пребывавшего. Никого тот призывать не стал, а пошел к Граалю так, да желание тому загадал. Смотрят три семьи — а зло-то завопило матом благим, то желанье услыхав, молвило — "Да ты же упоротый!", да и сгинуло, руки на себя наложив от ужаса. И стоит Грааль чистый да пригожий. Возвращается Слепой Змей, а его да и спрашивают:

-Что ж ты загадал такое?

Покашлял Слепой Змей для приличия, да и ответил слово в слово:

-Я хочу, чтобы церковники оцепили Лондон и начали всячески гнобить магов и не давать им кучковаться. И чтобы маги разозлились как следует. И чтобы приехала Бартомелой на золотом трёхэтажном лимузине и сказала церковникам "Пошли вон". И чтобы церковники пошли вон...и чтобы множество экзекуторов стало собираться около Британского музея, по дороге избивая всех подряд. И чтобы Кайнет кинул в них бутылки со средством для костров. И чтоб экзекуторы впали в ярость и кинулись терзать подъехавших боевиков Ассоциации и ее наемников, переворачивая и поджигая их автобусы и насилуя энфорсеров и их фамильяров в глазницы. И чтобы разгневанные новостями маги собрались на другом конце Лондонского моста и повесили несколько церковников на поручнях моста. И чтобы церковники увидели это и кинулись к ним. И чтобы они начали биться за мост, падая с него окровавленными комьями. И чтобы лёд провалился от веса трупов. И чтобы вконец обезумевшие ещё летом от жары и дыма планарии стали выпрыгивать из воды и хавать трупы. И чтобы они забили своими разжиревшими телами Темзу. И чтобы начался потоп. И чтобы ополоумевшие студенты Башни стали выскакивать из заливаемых подвалов со своими чемоданами, граммофонами и горящими креслами и начали поджигать прохожих и голубей. И чтобы горящие голуби занесли огонь в Часовую Башню. И чтобы из заточения вырвался Газами и вместе с Зелретчем и Бартомелой он залез бы на Часовую Башню и стал кидать в творящийся внизу хаос тысячи сшитых им рукавиц. И чтобы маги все дрались и дрались бы с церковниками, а церковники дрались между собой, и всех их избивали бы энфорсеры, а энфорсеров бы избивали подтянувшиеся силы Прародителей, которыми все равно, кого бить, потому что они загипнотизированы пожарами, порхающими рукавицами и горящими голубями. И чтобы Роа посреди улицы громко играл на пианино, а Зепия стоял рядом, делал фотки и выкладывал в Интернет. И все это показывали по всем каналам. И чтобы все это длилось и длилось, а Роа все играл и играл...эй, вы что? Ну вот, и эти дуба дали.

Тут и сказочке конец, а кто слушал — утратил бдительность и не заметил, как к нему подкрадываются с удавкой.

Причина всего

-К делу, — мрачно произнес Леопольд. — Господа и дамы, мы собрались здесь потому, что на горизонте появилась новая опасность. Опасность, которая угрожает не только Церкви, не только Ассоциации...я думаю, можно смело сказать, что возникшая проблема, если пустить ее на самотек, вскоре коснется решительно всех. Всего мира. И этого прикосновения последний, боюсь, может не пережить. Обозначу сию проблему предельно коротко и ясно — русская магическая организация, известная как Ленинградский Клуб, получила контроль над одним из планетарных терминалов.

-Вы отдаете себе отчет в том, что только сказали? — вспыхнул Верт, заталкивая все под покров напускного гнева. — Какие у вас доказательства?

Леопольд молча поднялся со своего места, заставив кота соскочить на пол. Шумно дыша сквозь ингалятор, он доковылял до нервно ерзающего на своем месте Герхарда и одним резким движением столкнул старого палача на пол. Глаза Юлиана расширились до размера крупных монет, но Асколь, как оказалось, только начал. В полумраке зала сверкнул вылетевший из своих ножен меч Леопольда — не прошло и минуты, как он уже держал в высоко поднятой руке отсеченный протез Хельденклингена, из которого на столешницу лавиной сыпался белый порошок.

-Еще вопросы будут? — выразительно спросил Леопольд.

Как был спасен Ленинградский Клуб

Ее ручонка еле двигается. Он не торопится, он выжидает. Она должна все сделать сама.

-Я давно искал кого-то вроде тебя. Того, кто был бы достоин. Кто смог бы...увидеть. Кто смог бы...понять. Кто выдержал бы, увидев то, что вижу лишь я один. Кто смог бы справиться с истиной. Кто тоже видел белое безмолвие. Кто тоже остался один в целом мире и кто отважился бы заглянуть за его изнанку. Того, кто несет в себе магию — то, чего мне так не хватает.

Почти...почти...она уже почти дотянулась...как же предательски дрожат ее пальцы.

-Сделай свой выбор. Оставайся девочкой со спичками до самого холодного конца...или будь моей Гердой и складывай из осколков свою вечность.

-Иди к черту со своими ролевыми играми!

Утреннюю тишину разорвал очередной выстрел — она все-таки дотянулась до кобуры, что свисала с ближайшего к ней трупа. Надо было отдать должное этому ненормальному в штопаном пальто — если бы его бессмысленная речь не растянулась на добрые десять минут, у нее вряд ли бы что-то получилось...

Комната 101

По коридорам Живодерни разносились крики, с которыми не могла справиться никакая звукоизоляция. Бывалые палачи, запытавшие в этих стенах не один десяток врагов Церкви, нервно оглядывались по сторонам, стараясь двигаться вдоль стен — их трясло, как маленьких детей при одной только мысли о том, чтобы обернуться и взглянуть на ту дверь.

Дверь, за которой сейчас творилось нечто ужасное — такое ужасное, что это нельзя было представить в самом страшном кошмаре. Все они слышали крики. Все они видели тех, кто выходил оттуда, тех несчастных грешников, что предстали пред этим — тех, чья судьба была в миллионы раз хуже самой лютой смерти...

Сидевший за деревянным столом Юлиан Верт удовлетворенно поставил еще одну галочку в длинном списке, после чего взглянул на очередного приговоренного — к дверям уже успели подвезти железный стол с прикованным к нему экзекутором.

-Ну что, Кат, допрыгался? — ядовито улыбнулся кардинал.

-Думаешь, сможешь меня удивить? — мрачно произнес палач. — Что там такое, чего я еще не видел?

-О, там нечто воистину дьявольское, — Юлиан с наслаждением прислушался к крикам из-за железной двери. — По правде говоря, я думаю, никто, кроме дьявола и не мог сотворить ту штуку. Пока что никто не выдержал больше одной серии этого, Кат. Большинство ломалось уже к десятой минуте. Если позволишь... — кардинал поднял со стола отпечатанный на дорогой бумаге список. — Шепот и Слепой Змей, да будет тебе известно, пожелали исцелиться от всех зависимостей — кажется, первая даже решила стать обычной монахиней, как и моя Лета. Твой друг Ренье вспомнил все, что с ним было во время той операции — его перчатка, к слову, сама отделилась от тела и даже хотела уползти. Тщетно. Полковник Щепкин, к его чести, продержался почти целую серию — кажется, сейчас он уже отдает приказы о переоборудовании его "Атропы" в центр помощи беспризорным полукровкам. Его дочь Ольга отбросила коляску и пошла, пытаясь убежать. Та буйная невидимка поклялась выйти за своего лейтенантика, если мы выключим это, а ее дружок...как его там, Юрий, кажется? О, к шестой минуте он забыл все зазубренные в детстве уставы — думаю, сейчас он и автомат-то не той стороной в руки возьмет.

-Господи... — выдохнул Асколь. — Что там за...что ты нашел?

-О, это еще не все, Кат, — ухмыльнулся Верт. — Знаешь, где сейчас Кай?

-Я уже не уверен...

-Ему хватило двенадцати минут. Он пообещал потратить все свои средства на благотворительность — вместе со своей Гердой и твоим коллегой Эриком они займутся голодающими детьми Вьетнама. Неудачник...не знаю, что с этим парнем не так, но ему понравилось. Понравилось, Кат! — Верта передернуло, словно на него село какое-то мерзкое насекомое. — Морольф...кажется, он все еще там. Пытается прокопать туннель до ада. Хочет рассказать родственникам, что такое настоящая боль. Тот карлик, Гергбу...он уже помирился с Ассоциацией. А леди Бартомелой — жаль, но она не вытянула даже полсерии — уже договорилась о предоставлении ему должности декана в...

-Что там, Верт? ЧТО? Что ты там показываешь?

Дикий, исполненный агонии вой из-за дверей заглушил даже крик палача.

-Сейчас мы демонстрируем это терминалу, Кат. Ты мне, наверное, не поверишь, но к седьмой минуте он уже начал говорить, — Верт задумчиво почесал подбородок. — Преимущественно матом...

Дверь с грохотом отворилась и до ушей Асколя теперь в полной мере долетела гневная тирада Принца Вьюги. Корчась на железном, со скрипучими колесиками, столе, синеглазый мальчишка орал, брызжа моментально замерзающей на лету слюной и бешено дергая руками в отчаянных попытках если не освободиться, то хотя бы дотянуться до крохотных распорок в глазах, мешавших ему зажмуриться.

-Пустите! Пустите меня, больные ублюдки! Обезьяны поехавшие, зачем я только вас во время Ледникового пощадил? Пустите-е-е-е-е!

Захлебываясь похожей на снег пеной, планетарный терминал конвульсивно дернулся еще раз и затих, свесив голову набок.

-Следующий, — с видимым наслаждением протянул Верт, наблюдая за тем, как орущего едва ли не пуще Вьюги Ката завозят в комнату. — Этому — весь сезон...

Кардинал прислушался. Помимо воплей Ката из комнаты доносилось кое-что еще — Верта перекосило от ужаса, когда он понял, что слышит отголоски этого:

-Я Калейдо-Синька! Моя бутыль такая зеленая, потому что...

-Я сожру твои мозги, глупая маленькая Аскорь-тян!

-Но я их уже пропила! Возьмешь девичьей честью?

-ЗАКРЫТЬ! — взвыл до смерти перепуганный кардинал, зажимая уши. — Моральная угроза!

Дверь вновь захлопнулась. Кардинал, обливаясь потом, рухнул обратно на стул.

Не сдавайся. Не сдавайся, ты выдержишь. Ты выдержишь, а он — нет. После этого он будет учить детишек в приходской школе. И курить бросит...

Кардинала трясло, словно в тяжелой лихорадке. Натянув защитные перчатки, он осторожно, двумя пальцами, вытянул из ящика плоскую коробочку, и, скривившись от омерзения, уронил на колени.

На коробочке цветастым шрифтом было выписано — "Девочка-волшебница Асколь".

Объект номер девять

Члены Директората начали чувствовать неладное еще с момента возвращения Двадцать Второго и его группы со "Снежной слепоты". В принципе, не было ничего удивительного в том, что Прародитель, спавший несколько столетий, просыпаться тоже будет не сразу — но всему же есть предел, в конце-то концов...

Никто не знал, куда именно отправилась группа старого сонного кровососа, но две вещи удалось более-менее четко установить после: больше половины ее было потеряно именно там, и это точно было что угодно, но ни разу не Крайний Север. Путаный, сбивчивый отчет Прародителя был засекречен и ознакомились с ним считанные единицы — но даже лучшие умы Директората не смогли разобраться, про какого такого "генсека" постоянно упоминал Порфирий, на каком таком "огороде" его умудрились так хорошо отделать, что даже обращение времени оказалось малоэффективно, чьи элементы нижнего белья и часы с цепочкой оказались у него в левом кармане, кому удалось споить его до настолько скотского состояния, что он позабыл напрочь большую часть из того, чему его успели научить после пробуждения, и, наконец, самое важное — что же он притащил в водруженном на плечо холодильнике.

Это, к сожалению, было лишь начало.

-Что у нас в сухом остатке, Константин? — Стальная ведьма нервно курила в окно, не оборачиваясь в комнату.

-Ну...он, наконец, проспался. Для начала, — мрачно ответил полковник.

-Что сказал?

-Мелкий? Мелкий. Морозит? Морозит, — передразнил Щепкин. — Не мальчик? Я знаете, не проверял — ноги бы унести...

-А он...

-А потом он рекомендует нам подготовить пару ракет — как проспится совсем, даст координаты. Говорит, что это срочно.

-Ладно, дьявол с этим старым пнем. Что Снеговой?

-Ну, завтра его уже переводят в общую палату. Сосульку уже вытащили...

Графиню передернуло.

-Пробои-то у вас все локализованы?

-Частично, — вздохнул глава "Атропы". — Эта...эта штука умудрилась за час пребывания в штабе привести всю документацию в совершенно негодное состояние, да еще и переломала всю систему управления Клетью. Боюсь, пока что мы не сможем ее полноценно сдерживать...

-Кай говорил, что справится.

-Будем надеяться, — полковник взглянул на часы. — Кстати говоря, он сейчас должен подойти...