| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Тот обидчиво поджав губы:
— Уверен, что до этого не дойдёт.
— Откуда взялась такая уверенность, скажите на милость?
Рисунок 105. Прежде чем в 1929 году появился знаменитый «Vickers Mk. E» (Виккер-шеститонны), фирмой «Carden-Loyd» была создана его предтеча — этот лёгкий артиллерийский тягач, оснащённый двигателем «Armstrong-Siddeley». Он вполне может послужить платформой для создания самых разных типов боевых бронированных машин.
— Объявлен конкурс, задания на проектирование танков розданы Ижорскому заводу в Колпино (тот, что под Ленинградом), Харьковскому паровозостроительному заводу (ХПЗ) — где выпускаются артиллерийские тягачи «Интернационал» (Бурлак 4ВД), Акционерному обществу «Россредмаш»…
Не веря своим ушам, воскликнул:
— Это где Председателем совета директоров Дыренков?
Встревоженный моей реакцией, Тухачевский заметно напрягся:
— Да, это он. А, что?
«Вот сволочь! Ну, держись теперь покрепче за яйца, Николай Иванович!».
Сделав пару глубоких вдохов-выдохов:
— Да так, ничего… Продолжайте.
Воровато оглянувшись по сторонам, как будто нас кто-то мог подслушать, Тухачевский:
— Но все эти задания не имеют никакого значения.
Чуть не подпрыгнув от удивления:
— Вот, как?! А это ещё почему?
Он максимально приблизился к моему уху — мне показалось откусить хочет и, вполголоса:
— Потому, что победитель конкурса был известен заранее. Это — британская фирма «Carden-Loyd», у которой уже имеется почти готовая база для лёгкого типа танков.
Меня аж в жар кинуло:
«Опять — двадцать пять! То бишь — «Т-26»…».
Блин, этот танк — какое-то проклятие для советских танковых войск, по ходу. Или детская болезнь — которой обязательно надо переболеть.
Однако, появились вопросы:
— А зачем такие сложности, Михаил Николаевич? Если победитель заранее известен?
Тот, разведя руками:
— А это Вы, уважаемый Фёдор Фёдорович, в Совнархозе спросите! А ещё лучше — у Наркома иностранных дел товарища Майского, через которого ведутся переговоры с британцами…
«Видать, осуществляется какой-то международный договорнячок…».
— …Но с виду всё будет выглядеть прилично: танки успевшие к сроку — пройдут все положенные испытания на полигоне, которые выявят победителя. Насколько мне известно, наиболее успешно дела идут у Дыренкова в «Россредмаше».
— Ага, вот оно как…
Посидели, поговорили об некоторых других темах и, наконец демонстративно глянув на часы, я приготовился попрощаться:
— И напоследок ещё вопрос: как известно первый советский танк был изготовлен в Сормово, что под Нижним Новгородом… Почему этому предприятию, имеющему какой-никакой — но опыт, не дано было задание на проектирование танка? И главное: почему такая секретность, раз конкурс на танки — международный? От кого такая секретность, если не секрет, конечно?
Вообще-то, меня в данный момент интересовало несколько другое: почему я (не профессор Преображенский, а именно — я), всё узнаю последним?
Тухачевский, вновь обеспокоено посмотрев по сторонам, делая большие глаза, вполголоса спросил:
— А Вы знаете, профессор — кто такой некто «Свешников»?
Несколько хрипловато, стараясь с юморком:
— Как профессор, я просто обязан знать всё и обо всех на свете. Если Вы про Серафима Фёдоровича Свешникова — Технического руководителя «Особого проектно-технического бюро № 007» (ОПТБ-007), то я про него премного наслышан — хотя и не имею честь знать лично.
— Этот Свешников кроме всего прочего, обладает огромным влиянием — не только в Нижегородском крае, но и в Москве. Но самое главное: он известен как ярый танконенавистник.
Постаравшись делать глаза — как можно более квадратными, восклицаю:
— Да, Вы что?
— Именно так, Фёдор Фёдорович: танконенавистник. На пришедших к нему изобретателей с проектами танков, он спускает собак.
«Подлая ложь! Собака всего одна и, она (вернее «он», ибо самец) никогда не бывает привязана — чтоб её можно было спускать!».
Отрицающе верчу «бестолковкой», аж пенсне слетели и чуть борода не отклеилась:
— Да, не может такого быть! Ведь вроде — культурный человек из вполне себе приличной семьи… Досель лишь самое хорошее про него слышал.
— И тем не менее, это так. Вот поэтому заводу в Сормово и не было дано задание на проектирование танка. Вот поэтому было сделано всё, чтоб Свешников узнал об этом конкурсе — как можно позже и не смог вставлять палки в колёса.
Ну, что можно сказать по этому поводу?
«Змея свернулась кольцом и укусила себя за хвост!».
Поднимаюсь с кресла, и:
— Ну, что ж… Всё что ни делается — делается к лучшему. Так, я возьму на ознакомление ваши проектики, Михаил Николаевич?
— Конечно, конечно! Всё, как обычно, Фёдор Фёдорович…
Итак, подытожим…
Произошёл один из сбоев, случающихся всё чаще и чаще. Я не в состоянии контролировать всё и вся, а хроноаборигенны — даже такие кастрированные особи как Тухачевский, это вовсе не безропотно-послушные боты из компьютерной стратегии.
Это — личности!
А стало быть пресловутый «человеческий фактор» — никуда не делся и, он ещё не раз и не два — поставит меня в удобное для него положение.
Однако, что мне делать с танками?
В принципе то, танк «Т-26» неплохой. Но ему подгадил двигатель — имеющий предельную для веса мощность и моторный отсек не позволяющий установить более мощный, без увеличения заброневого объёма. В этом случае возрастает масса — требующая ещё более мощного двигателя, а следовательно — ещё большего увеличения массы брони.
Короче, получается какой-то заколдованный круг.
Так что ж делать, то?
* * *
Прошёл почти что год.
Ранее летнее утро 1928-го года, едва на Востоке рассветом забрезжило… Деревянный и довольно ушатанный временем, но тем не менее — имеющий важное «стратегическое» значение мост через неширокую, но с топкими берегами речушку… Которую местные пейзане, ещё хрен знат сколько веков назад, окрестили «Вонючкой»…
К стоящему у полосатой будки зевающему стрелку ОВО НКПС CCCР, вихляющей походной подошёл невесть откуда взявшийся — хотя и довольно великовозрастный, но патологически жалко выглядевший беспризорник:
— Дяденька, угости сироту папироской!
Тот, сперва опешив, затем раздражённо:
— Шёл бы ты отсюда, малец — скоро здесь военные учения начнутся.
Оборванец, сделав ещё шаг навстречу:
— Так начнутся или уже начались? Ты бы на часы посмотрел, дядя!
Стрелок «ОВО», уже почти неделю как — видевший одни и те же рожи в караулке, с одной стороны и рад был пообщаться со свежим лицом:
— «Часы»? Да, откеля им взяться при наших то окладах? Может ты подаришь, «племяш»?
Беспризорник достав невесть откуда довольно роскошно выглядевший «Breguet» в позолоченном корпусе на такой же цепочке и, приблизившись почти вплотную — протягивает руку с ним под самый нос:
— ДАРЮ!!!
Стрелок не успев удивиться, не то — чтобы обрадоваться, как «малец» на него стремительно кинулся — целя головой в живот… Машинально отпрянув назад, тот споткнулся об что-то мягкое лежащее позади и грянул спиной оземь — только видавший виды «винтарь» загремел гранённым штыком по булыжнику. Ещё пара секунд и, большие
пальцы его рук оказываются профессионально связанными за спиной, а рот умело заткнут кляпом.
Рисунок 106. Самолёт-разведчик «Ju-21» — выпускающийся в 20-е годы по лицензии на московском авиазаводе в Филях.
А к караулке, где дрыхли его товарищи уже неслись со всех ног другие оборванцы. Обычная пеньковая верёвка, ведущая из окопа рядом с ней и изображающая из себя электрический провод от «взрывной машинки» — была тут же перерезана. В открытое по причине летней духоты окно была брошена пара червивых яблок и, звонко крикнуто вдогонку к ним:
— Внимание: ИДУТ УЧЕНИЯ!!! Караульное помещение забросано гранатами, вы — уничтожены, товарищи.
Оттуда послышалось было:
— Я счас штаны надену, выйду и такие тебе «учения» устрою, сопляк!
Следом — выражения с упоминанием конкретной «матери», самок домашних животных, разнообразных детородных органов всевозможных размеров и всего прочего нецензурного.
Вполне простительно для так бесцеремонно разбуженных на рассвете мужчин.
Но через пару минут вышедший в одном исподнем заспанный посредник, почёсываясь, изучив предъявленные документы, должен был признать:
— Мост захвачен «красными». А вам, товарищи — надо меньше лаяться, а бдительнее службу нести!
Затем, уважительно обращаясь к старшему над «беспризорниками» — оказавшимся командиром роты специального назначения Особой дивизии Михаилом Гешефтманом:
— Вы откуда здесь взялись, ребята?
— Считайте, что по воздуху прилетели.
И он был в коей мере прав.
Пока из-под пролётов моста доставали пустые ящики — имитирующие взрывчатку, как в небе зажужжало.
Подняв голову, посмотрев недоверчиво-озадаченно на уже знакомые часы, старший оборванец пробормотал:
— Ну, надо же… Вовремя! Хоть часы по ним сверяй.
Затем, закричал:
— Выкладываем «фигуру», живо!
Его подчинённые тут же скинули свои лохмотья цвета «под окружающую среду» и оказавшись в одном белом белье, уложились посреди моста косым георгиевским крестом.
Снизившись двухместный разведчик «Ju 21» качнул крыльями пролетая над ними и, сделав изящный вираж — направился в обратную сторону.
Тем временем освобождённый от уз и кляпа стрелок — с которого всё началось, подошёл к «племяшу» и злобно прошипел аспидом:
— Если бы это были не учения, а война — я бы тебя пристрелил, щенок!
Оскалившись «улыбкой» молодого — но уже видавшего виды волка, тот вполне дружелюбно ответил:
— «Если бы это были не учения, а война…»? Да я бы тебя зарезал, дядя, а не ломал бы эту комедию с папироской и часами.
И молниеносно выхватив откуда-то нож, метнув его — всадил почти по самую рукоятку в деревянную дверь, над самой головой побелевшего мраморной могильной плитой собеседника.
Пока беспризорники оказавшиеся спецназовцами, осваивали найденный в караулке станковый пулемёт системы «Кольт», над лесом — через который с Запада шла просёлочная дорога к мосту, показался дымок. Ещё через полчаса на его опушке показались первые отчаянно дымящие газогенераторами мототелеги «УАЗ-404В» с сидящими в них красноармейцами…
Ещё пятнадцать минут и первые из них пересекли мост, остановились, а выпрыгнувшие из них вооружённые автоматами Фёдорова бойцы взяли его под охрану.
Один из них, держась за поясницу:
— Уффф… Укачало на этой «костотряске», хоть блюй!
Другой ему в ответ:
— Так шёл бы пешком.
— Нет, уж! Лучше плохо ехать, чем хорошо идти.
Некоторое время с любопытством понаблюдав, как всё прибывает и прибывает на плацдарме войск, как под ругань младших командиров устанавливаются проволочные заграждения, роются окопы и расставляются в них пулемёты, противотанковые и полковые орудия…
Мишка сказал своим:
— Молодцы, нечего сказать!
Затем прищурившись глянув на небо и обнаружив в лучах восходящего Солнца еле-еле заметную точку:
— Но мне почему-то кажется, что у них вскоре будут большие проблемы.
* * *
Как уже стало понятно надеюсь, в августе 1928-го года — почти ровно через год после того Совещания в Кремле, проводились первые масштабные полевые учения «Корпуса быстрого развёртывания» — не так давно созданного по инициативе Михаила Тухачевского.
К тому времени высшее руководство РККА (не без моей помощи, разумеется) хорошо поняло по крайней мере две вещи:
Первое: «6,5 миллиметровый автомат Фёдорова образца 1927 года» — должен быть у каждого бойца стрелкового отделения, не занятого обслуживанием коллективного оружия… А не являться неким «эрзацем» ручного пулемёта.
Второе: мототелега «УАЗ-404-А1-МПВ» (первой модернизации, из пластифицированной древесины, военного образца) производства «Ульяновского автомобильного завода» — страшно полезная в военном хозяйстве вещь!
Со временем, стоимость её упала до стоимости лишь в пару раз выше стоимости двуконной подводы с парой хороших лошадей, при более дешёвой — как бы не на порядок, эксплуатации. Ведь, те жрут овёс и сено всегда — каждый календарный день, а эта потребляет горючее — только когда работает. А учения, когда обозы выкатываются из парков в полном составе и во всей их красе — не каждый день случаются и даже не всякий месяц в году.
А когда удалось перевести «Мотыгу» на генераторный газ…
Интенданты стали просто кипятком писцаться!
Сперва таким макаром начали переоснащаться обозы кадровых стрелковых и кавалерийских дивизий, а затем…
Первая Московская пролетарская дивизия с самого начала своего формирования была не только элитной, не только парадной — но и в некотором роде опытно-экспериментальной.
Во-первых, на ней была обкатана трёх— полковая структура, минуя доселе бывшую бригадную — делавшую управление соединением слишком громоздким.
Во-вторых, в штат каждого полка была введена своя противотанковая (шесть 47-мм пушек «Зверобой-1К») и полковая артиллерия (четыре 82-мм орудия «Гвоздика К-2»).
В-третьих, каждый боец первой линии бы перевооружён на «6,5 миллиметровый автомат Фёдорова».
Это, не считая всякой мелочи — вроде ижевских пистолетов, траншейных ножей, блиндажных примусов, плоских котелков с щепотницами, формы одежды и, так далее…
В-четвёртых, попав в состав «Корпуса быстрого развёртывания» Михаила Тухачевского, Первая Московская пролетарская дивизия начала в опытном порядке оснащаться мототелегами — не только для обоза, но и для перевозки личного состава — став таким образом полностью «моторизованной». Ибо и её артиллерийские тяжёлые орудия гаубичного артполка буксировались полноприводными тягачами «Бурлак 4ВД» с двухцилиндровым калолизаторным 44-ёх сильным двигателем — выпускающимися в Харькове. А трёхдюймовки пушечного артполка — перевозились вместе с боекомплектом в кузовах пятитонных грузовиков «Мак-Бульдог», или их ремейков отечественного «запила» под брендом «Унитрас».
По временному штату дивизии, на каждое стрелковое отделение полагалось по два «УАЗ-404-А1-МПВ» (по пять бойцов в полной выкладке, на каждую) с прицепами под шанцевый инструмент, канистры с питьевой водой, недельный сухой паёк и три боекомплекта на бойца — если предполагался длительный марш. Кроме того, ещё две «мотыгы» на взвод полагалась под ГСМ и запчасти и, в качестве резервных.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
