Аве, фемина!

— Повешусь! — пообещал Игорь. — У вас под окном. — Он встал и, подойдя к окну, ткнул пальцем в старый тополь за стеклом. — Вот на этой ветке. Вас совесть замучает...

— О совести вспомнил! — возмутилась главврач. — А сам? Кто обещал работать до окончания контракта?

— Такой шанс бывает раз в жизни, — умоляющим тоном сказал Игорь.

— Куда? — вздохнула главврач.

— Турция, — признался Игорь и соврал: — Туристов лечить. Проживание и питание за их счет, плюс хорошая зарплата. Поезд в Москву завтра. Галина Степановна, умоляю! Вы ведь дружили с тетей!

— Негодяй! — сказала главврач. — Нашел, когда вспомнить! Ладно! Пиши заявление! — Она бросила на стол лист бумаги. — Прямо сейчас! Не то передумаю!

Игорь не заставил себя упрашивать. Спустя минуту, главврач, пробежав заявление глазами, кивнула и поставила резолюцию.

— Я вам из Турции дубленку привезу! — пообещал Игорь. — Самую красивую. В первый же отпуск. Лично выберу!

— Иди уже! — вздохнула главврач. — Дубленщик...

"Какие туристы? — спохватилась она, когда подчиненный ушел. — Сезон кончился! Врет! И в кого он такой?"

Ответ на этот вопрос Галина Степановна знала и поэтому вздохнула.

Игорь Овсянников, кандидат в гастарбайтеры

— Едва не опоздал! — заметила Ольга, встретив меня на перроне.

— Ты б еще за час предупредила! — огрызнулся я, от злости переходя на "ты".

Меня и вправду распирало. Полдня я стоял на ушах. Моя трудовая книжка иностранному работодателю ни на что не упала, но ее следовало забрать и оставить на хранение. Квартиру передать надежному человеку. Одноклассник Пашка, измученный жизнью на совместных метрах с тещей, за право жить по-человечески клятвенно пообещал платить коммуналку аккуратно. Труднее пришлось с расчетом. В бухгалтерии, прознав, зачем увольняется молодой врач, морщили носы, заявляя о невозможности начислить и выплатить остаток зарплаты так быстро. Я ловил на себе завистливые взгляды теток. Деньги требовались позарез: в кошельке у меня ветер свистел. В сердцах я пообещал бухгалтершам, что моя зарплата повиснет в поликлинике на вечном депоненте, из года в год проверяющие будут вписывать это в акты, из-за чего бухгалтеров будут иметь часто и в извращенной форме. Угроза подействовала — деньги выдали. Довольный, я вышел из кассы в коридор и нос к носу столкнулся с Ксенечкой. Похоже, она специально караулила. Ничего удивительного: в райцентре все друг друга знают, новости разносятся мгновенно. Кто-то не поленился позвонить.

— Уезжаешь? — спросила Ксенечка и закусила губку.

— Ага! — не стал я запираться.

— А я?

— Остаешься.

— С тобой нельзя?

— Принимают только одиноких мужчин.

— Вызовешь меня, как устроишься?

— Зачем?

— Скотина! — вспыхнула Ксенечка.

— Конечно! — согласился я. — Еще какая! Это ведь я бросил тебя и ушел к кошельку на ножках.

— А что мне оставалось? Жить на твою нищенскую зарплату? Теперь я могла бы вернуться, — многозначительно пообещала она.

"Помечтай!" — подумал я и обогнул препятствие.

— Подумаешь, принц! — закричали мне вслед. — Другого найду! Лучшего!

"Флаг тебе в руки!" — мысленно пожелал я. Меня трясло. Ладно, ушла — дело житейское. Не я первый, кого невеста бросает из-за денег, и не последний, как думаю. Но зачем изображать из себя оскорбленную невинность? Задирать нос, думая, что стоит только пожелать, как бывший возлюбленный забудет обиду и станет носить на руках? Пусть тебя твой боров носит! Я хоть и бедный, но бывшим в употреблении брезгую...

К себе домой я завалился за час до отправления маршрутки, злой и взмыленный. Вещи в сумку бросал, почти не глядя. Хорошо, Ольга посоветовала не проявлять фанатизма: на месте выдадут необходимое. Кроме зубной щетки с пастой, электробритвы и смены белья я прихватил только одну ценную вещь — ноутбук, приобретенный путем жесткой экономии. Ноутбук был хорошим и новым. Я не без основания полагал, что работодатель в Турции подобного девайса стюарду не выделит. На жестком диске компьютера, помимо любимых фильмов и книг, хранились семейные фотографии — единственное, что осталось в память о тетке. И вот, после всех этих плясок со сборами, Ольга еще попрекает...

— Дай я тебе неделю, ты бы передумал! — усмехнулась она. — А так — здесь.

— Где остальные? — спросил я, успокаиваясь.

— Вон! — указала Ольга на фигуры в отдалении.

— Всего трое? — изумился я.

— Этих едва наскребла! — вздохнула она. — Измельчал мужик в России. Вот! — Ольга протянула конверт. — Это ваши билеты и паспорта. Твой, надеюсь, при тебе, билет я по ксерокопии брала. Это вам на дорогу! — За конвертом последовал тяжелый пакет с ручками. — Присмотри за ними! Совсем дети: двое даже в армии не служили. Потом поговорим! Устроюсь в купе, позвоню!

Она повернулась и пошла к вагону. Раздумывать было некогда: по громкоговорителю объявляли об отправлении поезда. Я подбежал к спутникам, и мы помчались по перрону. Вскочить в вагон успели в последний момент.

— Давайте знакомиться! — предложил я, когда компания завались в купе. — Меня зовут Игорь.

— Я — Леша! — выпалил худощавый, белобрысый паренек и покраснел.

— Степан! — поспешил второй, очень похожий на первого, только чернявый.

— Мы братья! — пояснил Леша. — Двойняшки. Нам недавно восемнадцать исполнилось.

"Мда!" — подумал я.

Третий из компании, широкоплечий и кряжистый парень, солидно протянул мне ладонь.

— Олег!

— Служил? — спросил я, пожимая могучую длань.

— В десанте! — подтвердил Олег. — Младший сержант.

— Значит так, мужики! — сказал я. — Делим места. Молодым — верхние полки, дедам — нижние. Правильно?

Олег одобрительно кивнул.

— Размещайтесь! — предложил я. — Я пока гляну, что нам в дорогу собрали.

Бросив под полку сумку, я раскрыл пакет и стал выгружать на стол содержимое. Очень скоро по сторонам нарисовались спутники, а я все выкладывал и выкладывал. Нарезанная ломтиками ветчина и колбаса разных сортов в вакуумной упаковке, красная рыба, сыр, какие-то салатики в баночках, хлеб, соус... В завершение на столике, заваленным едой, появились минералка и плоская бутылка со светло-коричневой жидкостью.

— Не фига себе! — прокомментировал Олег. — А это что? — Он взял бутылку.

— Виски! — заметил я. Небрежный тон дался мне с трудом.

— Никогда не пробовал! — сказал Олег. — Такого! — добавил он торопливо.

Я тоже не пробовал, но сообщать об этом не стал. Лешу со Степаном и спрашивать было нечего: глаза у обоих были по блюдцу.

— Садитесь ужинать! — предложил я.

В пакете нашлись одноразовые стаканы, скоро компания, опрокинув по рюмке, оживленно работала челюстями. Я жевал нехотя — от переживаний пропал аппетит, зато остальные буквально сметали закуску. Особенно налегали братья. Они забрасывали рыбу с ветчиной в рот и глотали, едва прожевав.

— В детдоме так не кормили! — смутился Степан, заметив мой взгляд.

— Сироты? — спросил я.

— Ага! — подтвердил Леша. — Нас у мамки по суду забрали. Пила много. Мы ее потом больше не видели. Писали, но она не отвечала. Квартиру нашу другим отдали, мы в общаге жили.

— И я в общаге! — прогудел Олег. — Как бабка померла. Дом тетка забрала, меня выгнала. Сказала, что еще неизвестно, от кого меня мамка родила — не похож на ее брата. А вступиться некому: мамка-то померла.

"Так! — подумалось мне. — Интересный расклад!"

— Ешьте! — сказал, придвигая спутникам закуску.

В этот момент зазвонил сотовый.

— Заходи! — сказала Ольга.

Купе ее оказалось двухместным. Причем, как понял я, попутчиков Ольге не намечалось. Одна из полок была сплошь завалена сумками и одеждой.

— Садись! — пригласила Ольга.

Она переоделась в халат, только не белый, а цветной. Тот, однако, обтягивал ее тело не менее привлекательно. Столик был сервирован к ужину. Среди тарелок с закуской с аккуратно разложенной закуской, возвышалась бутылка вина.

— Открой! — Ольга протянула штопор.

Я послушно вытащил пробку, мимоходом заметив, что вино французское и, наверное, дорогое. Вино разлил по бокалам. Именно бокалам, а не пластиковым стаканчикам, как в их купе. Где Ольга раздобыла посуду, оставалось только догадываться.

— За удачную командировку! — сказала Ольга, чокаясь.

Она осушила бокал до дна. Я свое вино лишь пригубил.

— Ты чего? — удивилась Ольга.

— Не пью! — пожал я плечами.

— Не надо! — погрозила она пальцем. — Отбор закончен, таиться нечего. Знаю я, как вы не пьете! — Она хмыкнула.

— С ребятами посидели! — поспешил я. — Больше не хочется.

— Зря! — покачала она головой. — Я же сказала, что приглашу. Значит, будешь смотреть, как я ем. Вот!

Она хихикнула и набросилась на еду. Я заметил, что закуска на тарелках была подороже, чем для нас: лосось, палтус и ломтики темно-коричневой бастурмы.

— Не стесняйся! — пригласила Ольга.

Я пожевал из вежливости пряный, твердый ломтик вяленого мяса, бросил в рот сочащий жиром кусочек палтуса и запил это глотком вина. Оно оказалось терпким, но приятным. А вот Ольга ела жадно, постоянно прихлебывая из бокала: едва успевал его наполнять. Она допила все, сдвинула тарелки к окну и достала из сумочки сигареты.

— Ты чего? — изумился я.

— Ерунда! — махнула она рукой. — За все заплачено. Вентиляция вытянет.

Ольга оказалась права. Заглянувшая вскоре проводница, сделала вид, что не чувствует запах дыма. Она прибрала со стола пустые тарелки и принесла кофе. В чашках!

— Почему все отобранные сироты? — спросил я, когда Ольга осушила свою.

— Заподозрил, значит? — хмыкнула та. — Не зря в Цюрихе про образование предупреждали. Везут вас, бедненьких, на органы разбирать!

Она захохотала. Я нахмурился.

— Не бойся! — сказала она, отсмеявшись. — Пальцем не тронут. Пылинки с вас будут сдувать. Такая работа для мужика — счастье! Мечта. А что до сирот, так все просто. Я отобрала девять человек. Пятерых родственники не отпустили.

— Почему?

— Контракт на пять лет. Без отпусков и длительных выходных.

— Правда?

— Ты же не читал! — всплеснула она руками. — Совсем забыла!

Ольга полезла в сумочку и выложила на столик листки в прозрачном файле. Я извлек их и углубился в чтение.

Контракт был коротким — всего на двух страничках. Каждый пункт на русском языке был продублирован по-английски. Работник обязывался исполнять порученные ему обязанности — аккуратно и добросовестно, работодатель гарантировал выплату зарплату и надлежащее содержание. За рабочим днем следовал день отдыха, а вот отпусков и в самом деле не предусматривалось. Я внимательно перечитал английский текст — тот полностью соответствовал русскому.

— Ну что? — спросила Ольга. — Устраивает?

Я взял предложенную ручку и подписал оба экземпляра. Пять лет без отпуска — это, конечно, стремно, но на месте будет видно. Главное, освоиться, оглядеться, обзавестись деньгами. А там... Диплом и сертификат врача у нас в сумке, а уволиться за границей проще простого. Собрался и ушел.

— То-то! — сказала Ольга, пряча контракт. — Хотела спросить: ты и вправду мастер спорта?

— Ага! — подтвердил я. — По гимнастике.

— Так-то гляжу: маленький...

Я не люблю, когда мне говорят о росте. Не такой я и маленький: 167 сантиметров! Даже с половиной...

— Покажись! — попросила Ольга. — Разденься!

Я пожал плечами и стащил джемпер, следом — рубашку.

— Ух, ты!

Ольга встала и тронула ладонью грудную мышцу. Я усмехнулся и согнул в локтях руки, демонстрируя бицепсы. Она их немедленно ощупала. После чего ткнула пальцем в рельефные мышцы живота.

— Уважаю таких мужиков! — сказала, почему-то тяжело дыша. — Не пьет, не курит, спортом занимается. Не то, что нынешние. Я за собой тоже смотрю. Гляди!

Она распахнула халат. Под ним ничего не оказалось, даже трусиков. Две груди, тяжелые, но не отвислые, колыхнулись, задорно уставившись на меня розовыми сосками. Он невольно сглотнул.

— Потрогай! — шепнула Ольга. — Это настоящее! Никакого силикона!

Я, уже понимая, что дальше произойдет, положил ладони ей на груди. Бережно стал их ласкать. Она закрыла глаза и задышала — часто и порывисто. Затем вдруг резко отбросила мои руки и впилась мне в губы. Ее язык скользнул мне в рот и заелозил там, скользя вдоль десен. Поцелуй вышел долгим. Наконец Ольга простонала и отстранилась.

— Давай! — велела лихорадочно. — Быстрее!..

— Ты молодец! — сказала она, когда мы угомонились. — В постели о женщине думаешь. И вообще... Встретить такого в каком-то Задрищенске! Красавец, умница, да еще порядочный...

— С чего ты взяла? — удивился я.

— Навела справки. Влезла на твою страничку в социальных сетях, — Она хихикнула. — Прямо удивительно! Ни флирта, ни ругани, ни скабрезных шуточек. Не мужчина, а мечта! Как тебя до сих пор не подцепили?

— Не подцепился, — буркнул я.

— Ты не прост, — согласилась Ольга. — Я заметила. Может тебя не отдавать? Оставить себе?

— А контракт?

— Порвать и выбросить! — хмыкнула Ольга. — Везла четверых, один передумал дорогой. Всего-то делов! А?

Я не ответил.

— Не оставлю! — решила Ольга. — Сбежишь! Зачем мне колобок? От других ушел и от меня укатишься. Ладно, устала. День был тяжелый. Давай еще разок и будем спать...

Когда я вернулся в купе к ребятам, братья-двойняшки посапывали на верхних полках. Только Олег сидел на расстеленной постели. Голова его качалась в такт движениям вагона.

— Что так долго? — спросил, увидев меня. Язык у бывшего десантника ворочался тяжело. — Не дождались! — Он указал на пустую бутылку. — Самогон, конечно, но вкусный.

— Не важно! — махнул я рукой и стал застилать постель.

— Я вот думаю, — продолжил Олег. — Какую машину сначала купить? Подержанную, или подсобрать денег — и новую?

— Подержанную! — посоветовал я. — Чтоб не жалко разбить. Ты, наверное, водить не умеешь?

— Я?! — обиделся Олег. — Да я в армии рулил всем, что движется!.. Два года по контракту! Потом надоело. Платят копейки, а имеют во все дырки.

— Это точно! — согласился я, вытягиваясь на полке.

— Значит, новую?

— Ага! — сказал я, зевая.

— "Биммер" или "мерседес"? Как думаешь?

"Один хрен!" — хотел сказать я, но не успел. Уснул.

2.

Вопли гонца умолкли к закату. Тарготао жевала конину, отбитую под седлом на спине лошади, когда крики, перемежаемые стонами, вдруг резко оборвались.

"Ага! — поняла Тарготао. — Рябая Шпако все же добилась ответа".

В подтверждение ее мысли явилась Шпако, потная и усталая. Ее испещренное рытвинами лицо сияло. Склонившись перед предводительницей, Шпако замерла, ожидая приглашения сесть. Тарготао помедлила. Видеть могучую сарму, униженно ожидающую ее повеления, было приятно.

— Садись! — смилостивилась, наконец, Тарготао.

Палач села и поджала ноги. Взгляд ее выражал преданность.

— Заговорила? — спросила Тарготао.

— Да, великая! — поспешила Шпако. — Рассказала все, — она ухмыльнулась.

— Все ли?

— Можешь верить мне, великая! — насупилась палач.