— Хвост химеры! То есть ты притащил в дом какую-то дрянь, причем краденую, и даже не потрудился выяснить, насколько она опасна?! — пораженно перебил его Гримуарус.

Веспасиан смущенно развел руками.

— Извини, об этом аспекте ситуации я как-то не подумал. Но, с другой стороны, Мириам с ним полночи, можно сказать, провела в обнимку и, невзирая на это немаловажное обстоятельство, выглядела просто замечательно.

— Она всегда выглядит замечательно, — возразил Гримуарус. — Потому что сначала думает, а только потом делает... Думает, например, о том, что многие артефакты черных ореад проявляют свою гибельную сущность именно при свете дня...

Веспасиан озадаченно почесал подбородок.

— Ты уверен насчет ореадских артефактов?

— Абсолютно. Меньше надо было спать на лекциях Лоранны.

— Кто бы произносил подобные речи?! — возмутился Веспасиан. — Уж никак не тот, кто сам вечно дрых на ее лекциях, а однажды, помнится мне, даже захрапел!

— И, тем не менее, — наставительно поднял палец Гримуарус. — Я помню все, что она говорила о потенциально опасных артефактах.

— Мораль, — философски гукнул филин. — Нечего спать на лекциях, если сквозь сон лектора не слышишь.

Веспасиан рассмеялся, Гримуарус криво усмехнулся и возникшее было напряжение рассеялось без следа.

— Эх, ладно, — махнул рукой алхимик. — Что сделано, то сделано. Видно, карма у нас такая.

Он выудил из рукава своей серой мантии пузырек с пенящейся сиреневой жидкостью, внимательно сверился с этикеткой и залпом проглотил настойку. Поморщился и громко щелкнул пальцами. С верхней полки к нему в руки прыгнул объемный том в черном кожаном переплете. На обложке зелеными светящимися буквами было написано: "Краткая энциклопедия волшебных хрустальных шаров". Гримуарус проглядел содержание, еще раз посмотрел на артефакт, снова тяжело вздохнул и сказал:

— Вряд ли нам повезет с первого раза, но, полагаю, разумнее будет начать с раздела "Шары древние, уникальные".

— Целиком и полностью с тобой согласен, — ответил Веспасиан. — Полагаю, даже эльфы с их беззаботностью не стали бы держать в сокровищнице лорда Альта что попало.

Филин удивленно гукнул.

— Так вот кого обчистила Мириам? Сильна девочка.

— А расплачиваться за ее подвиги придется нам, — мрачно добавил Гримуарус.

Он пролистал несколько страниц, постоянно поглядывая на артефакт и сравнивая его с изображениями в книге.

— Ну вот, похоже. Посмотри, Веспасиан, там, на подставке, должны быть высечены четыре руны.

Веспасиан склонился над артефактом. Так и есть, в небольшом углублении у самого основания едва заметно мерцали синим цветом четыре загадочных символа.

— Да, есть. Как раз четыре руны в ряд с синей магической подсветкой. Я таких никогда раньше не видел, но, судя по начертанию, это знаки какого-то оракула.

— Да, тут так и написано. Шар волшебный, демонстрационный, с дистанционным предсказанием событий, — сообщил Гримуарус. — Интересно, это как?.. Питание от силовых линий... С самонастройкой... Потребляемая магомощность всего два маэна в час, можно сказать, работает даром. Во как! Создание артефакта приписывается самому Датомирусу Чернокнижнику.

— Как, впрочем, все древние артефакты, происхождение которых не установлено, — ехидно прогукал филин. — И это притом, что никто так и не смог доказать существование самого Датомируса.

— А как же артефакты, которые он собственноручно создал? — изумился Веспасиан. — Разве они не доказывают своим существованием существование своего творца?!

Филин громко заухал, что заменяло ему смех.

— Увы, Веспасиан, — сказал алхимик. — Они не доказывают ничего. Кроме того, пожалуй, что будь Датомирус реальным человеком, он бы занимался производством артефактов одну тысячу восемьсот сорок два года. Насколько мне известно, столько не живут даже титаны.

— Восхитительно! — вскричал Веспасиан, в волнении всплеснув руками и смахнув на пол десяток книжек. — Какая точность!

Упавшие на пол книжки недовольно отряхнулись и, одна за другой, попрыгали обратно.

— Воистину исполнена глубокого мистицизма та минута, когда на Гримуаруса Пыльного снизошло озарение и открылись ему даты жизни самого Датомируса Чернокнижника, — с сарказмом прогукал филин.

— Во-первых, — спокойно возразил Гримуарус. — Озарения — это не по моей части. Я имею дело только с проверенными фактами и мистическими доказательствами. Во-вторых, я говорил не о датах жизни Датомируса, а о датах его активной жизнедеятельности в период производства артефактов. А это, понятно, не одно и то же. Что же касается вышеупомянутых дат, то современная магия обладает достаточно сильными заклинаниями, позволяющими установить время создания магического артефакта с точностью до двух месяцев. Так что я просто взял граничные даты создания артефактов, приписываемых Датомирусу. Вот так вот.

— Восхитительно! — повторил Веспасиан.

Он собрался повторить это еще раз, но тут раздался тихий мелодичный перезвон серебряных колокольчиков и волшебный шар озарился изнутри ярким голубоватым светом. Гримуарус поспешно отодвинулся. Над шаром беззвучно сверкнула оранжево-красная молния, оставив после себя маленькую, с ладонь Веспасиана высотой, обнаженную девушку. Из пышной гривы огненно-рыжих волос любопытно высовывались длинные остроконечные ушки, а за спиной девушки едва заметно трепетали полупрозрачные крылышки — прямо как у бабочки, только узоры на них явно были не природного происхождения. По крайней мере, Веспасиан еще не встречал бабочек, у которых крылышки были бы разрисованы смеющимися единорожками. Девушка с интересом оглядела библиотеку и вопросительно взглянула на остолбеневшего волшебника.

— Э-э, привет вам, прекрасная незнакомка! — не сразу нашелся Веспасиан.

Незнакомка едва заметно кивнула в ответ, замерла в воздухе в позе оперной певицы и вдруг взвизгнула так громко и пронзительно, что у присутствующих заложило уши.

— Не понял, — удивленно уставившись на миниатюрную скандалистку, пробормотал Веспасиан.

Маленькая незнакомка невозмутимо кивнула, поправила прядь волос, упавшую на глаза, и издала еще один оглушительный визжащий вопль. Если он и отличался от первого, то не сильно. Филин прочистил ухо когтем и озадаченно гукнул.

— Э... что...? — недоуменно спросил Гримуарус.

— Все, — ответила незнакомка и исчезла в огненной вспышке.

Гримуарус озадаченно посмотрел на Веспасиана, тот — на Гримуаруса. Над шаром сверкнула новая молния, на этот раз — разветвленная и разноцветная. Из левой ветви, ослепительно белой, явилась улыбающаяся блондинка. Из средней, огненно-алой, — давешняя незнакомка с пышной огненно-рыжей гривой. Из правой, зелено-золотой, — сосредоточенная нахмурившаяся брюнетка. Если не считать цвета волос, две новые девушки были полной копией первой. Зависнув в воздухе рядком над шаром, девушки огляделись. У Гримуаруса от изумления отвалилась челюсть, а удивленный Веспасиан, взмахнув ладонью перед лицом, тихонько произнес заклинание истинного зрения, чтобы убедиться, что ему это не привиделось.

Увидев, какое впечатление произвело их появление, девушки просияли, и дружно поклонились.

— Лилиан, — представилась блондинка.

— Лилиан, — представилась рыжеволосая.

— Лилиан, — представилась брюнетка.

— Я... э-э... — не сразу нашелся Веспасиан, — Позвольте представиться, — и с легким поклоном произнес. — Имя мое — Веспасиан Чудный, а это — мой друг и коллега Гримуарус Пыльный.

Филин тихонько гукнул.

— А вон там, на камине, филин, — поспешил добавить Веспасиан.

Филин расправил крылья и учтиво поклонился. Веспасиан удивленно приподнял бровь. Филин только ехидно гукнул в ответ. Ну, не объяснять же им, что столичная жизнь (и не только этого королевства!) с ее блеском и этикетом — не в новинку для мудрой птицы. Мерлинус Великолепный, в бытность свою еще совсем молодым магом, состоял на дипломатической службе Его Величества, и повидали они вдвоем такого, что нынешней молодежи и в страшном сне не приснится. А уж в легендарной стране фэйри, о существовании которой до сих пор спорят маги всего мира, Мерлинус со своим филином бывали чуть ли не каждое лето. Но это уже государственная тайна...

Девушки снова дружно поклонились, и повторная вспышка разветвленной молнии поглотила их, оставив в воздухе слабых запах озона. Веспасиан с Гримуарусом озадаченно переглянулись, а потом снова уставились на шар, но больше ничего не произошло. Сияние померкло, колокольчики смолкли, и только руны на подставке светились ровным синим цветом.

— Любопытно, — после некоторой паузы произнес Гримуарус. — И что это было, Веспасиан?

— Это же фэйри! — радостно воскликнул Веспасиан. — Я только сейчас сообразил. Точно, фэйри. Я о них еще в университете слышал, они именно такие...

— Я тоже слышал о фэйри, — прервал его Гримуарус. — Это, знаешь ли, весьма распространенная сказка. Я говорил о конкретно этой троице, которая, как я понимаю, досталась нам в наборе с этим шаром.

— Эти, наверное, сестры-близняшки, и каждую, как ты слышал, зовут Лилиан.

— Здорово, — буркнул Гримуарус. — И как же нам их различать?

Веспасиан озадаченно почесал затылок и пожал плечами.

— Наверное, по цвету волос.

Гримуарус только фыркнул и снова погрузился в изучение книги о волшебных шарах.

— Ага, вот про них, — сообщил он, перевернув страницу. — Слушайте. Блондинка это Лилиан Светлая. Она закатывает истерику, когда в домене владельца шара случается темное событие. Брюнетка, соответственно, Лилиан Темная, и она устраивает истерику в случае светлого события. Рыженькую зовут Лилиан Огненная. Эта закатывает истерику без всякого повода, зато громче всех остальных.

— Я в экстазе, — мрачно гукнул филин.

— Я тоже, — сказал Гримуарус, и хмуро посмотрел на Веспасиана. — Полагаю, твое новое приобретение не улучшит наше и без того неудачное существование.

— Как ты не понимаешь?! — воскликнул Веспасиан. — Это же чрезвычайно ценная вещь. Крик этих восхитительных девушек предупредит нас обо всех значимых для нас событиях!

— Что-то я не припомню, чтобы в последнее время происходило хоть что-то значительное. И не думаю, что ситуация изменится к лучшему в обозримом будущем. Тем более, для нас. Хотя у девочек может быть своя оценка значительности событий... Меня беспокоит другое. Как я уже зачитывал вам обоим, эти красотки склонны чересчур бурно реагировать на те события, которые они считают значительными. Мне бы не хотелось так думать, но я всерьез опасаюсь, что эти значимые и псевдозначимые события вполне могут происходить в самое неподходящее время. Например, когда я работаю, или когда мы спим... Ладно, пока нас не посадили за скупку краденого, я хочу попробовать сварить вот это зелье — очень интересный состав.

Он рассовал свои блокноты по карманам — каждый блокнот в отдельный карман — и поднялся.

— Если не произойдет что-нибудь ужасное, а это, скорее всего, произойдет, увидимся за обедом.

Гримуарус громко щелкнул пальцами, и книги послушно попрыгали на свои места в шкафах. Алхимик вздохнул и направился к выходу. В дверях он задержался.

— Да, и еще не следует забывать про тех двух господ, что висят у нас под балконом и непременно услышат их вопли, — добавил алхимик. — Артефакт-то краденный.

* * *

Вопреки мрачным прогнозам Гримуаруса, до обеда ничего страшного не произошло. Веспасиан зачаровал артефакт под фикус в кадке и тот, как и положено нормальному фикусу, молча стоял где поставили. Теперь можно было снова открыть окна, что волшебник и сделал. После чего вышел на балкон, призвал дюжину сильфов и погрузился в составление схемы воздушных течений вокруг башни. Когда ветер стараниями сильфов усилился, посильную помощь в исследование внесли висящие под балконом агенты, чьи колебания фиксировать было куда легче, чем парящих в воздушных потоках прозрачных сильфов.

Закончив работу и подшив схему в альбом, Веспасиан заглянул на кухню и крикнул мурлонам, чтобы подавали на стол, а сам отправился предупредить Гримуаруса. Алхимик нередко увлекался опытами и забывал о времени.

Вот и сейчас, сварив что-то мерзко-зеленое и гнусно-вонючее, он пытался накормить полученным составом отчаянно визжащего и вырывающегося мурлона. Веспасиан слегка нахмурился. Вообще-то, эти маленькие, не крупнее кошки, пушистые человечки, создавались волшебниками в качестве помощников, а не подопытных кроликов. Последнее, конечно, не возбранялось, но и не приветствовалось. Особенно начинающими волшебниками. На создание полноценного мурлона у мага уровня Веспасиана могли уйти месяцы упорного труда.

— Это очень полезная и вкусная микстура, — уверял Гримуарус, размахивая ложкой. — От нее ты сразу станешь сильный и здоровый.

Мурлон почему-то ему не верил. То ли потому, что и так был сильный и здоровый, и не видел смысла рисковать понапрасну, то ли потому, что не далее, как вчера, он лично отскребал от стен лаборатории жалкие ошметки своего предшественника, который поддался-таки на уговоры алхимика.

— Эй, Гримуарус, — весело окликнул Веспасиан. — Ты сотворил новое средство по изведению мурлонов?

— Нет, — буркнул алхимик. — Это средство от тараканов, но таракана под рукой нет.

Мурлон, догадавшись, что сейчас его превратят в таракана, а потом накормят средством для уничтожения оных, перешел на октаву выше, отчего его и без того огромные глаза дико вытаращились, а брови вообще сошлись на затылке.

— Сдается мне, зелье от тараканов не обязательно подействует на мурлона, и наоборот. Кстати, у нас их не так много осталось.

Мурлон мгновенно смолк, и усиленно закивал головой в знак своего полного согласия.

— Вот бы и занялся их производством. Вместо того, чтобы таскать в дом сомнительные артефакты.

— Всенепременно займусь, — пообещал Веспасиан. — Но задача эта не столь тривиальна, как ты представляешь. Поэтому не мог бы ты временно ограничить свою активность в рамках зельеварения?

— Между прочим, мое зелье — наш единственный стабильный источник дохода... Ладно, — махнул рукой Гримуарус, и отпустил мурлона. — Проверю на крестьянах.

Крестьянам Гримуарус продавал настои от крыс и насекомых, а крестьянкам — приворотные и отворотные зелья. Надо отметить, что готовить любовные зелья алхимик считал ниже своего достоинства, а потому нередко сбагривал доверчивым селянкам результаты своих последних неудачных опытов. Как следствие, приворотные зелья от Гримуаруса особой популярностью не пользовались, а вот отворотные действовали безотказно. Дважды никого этой дрянью потчевать не приходилось.

Помыв руки, друзья проследовали в библиотеку. Разумеется, в башне имелась и своя столовая, но Гримуарус давно устроил там алхимическую лабораторию, потому что в алхимической лаборатории не хватало места для специального оборудования, так как все свободное пространство в ней занимали волшебные травы, которые не могли быть размещены на складе для волшебных трав, в связи с тем, что проживающие там мурлоны не переносили их запаха, а перебраться со склада в комнатку для мурлонов под самой крышей последние не могли, ибо в комнатке для мурлонов Веспасиан устроил обсерваторию для наблюдения за звездами. Что творилось в обсерватории, не знали даже мурлоны.