| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
После чего маршал замолчал, смотря на верховного главнокомандующего, который стоял перед окном и всматривался вдаль. И промолчав несколько минут, Сталин затянулся и коротко бросил, не поворачиваясь:
— Клим, кто?
— К сожалению, Коба, мы все, в том числе и я. Не воспрепятствовав под ковёрным играм интриганов в партии. Но и ты, Коба, тоже, когда внезапно, возможно и благодаря помощи других, внезапно вышел из игры, не оставив после себя команду и того, кто мог бы продолжить твоё дело.
— Хочешь, Клим, сказать меня убьют? Кто? — Сталин, резко повернувшись, буквально впился глазами в Ворошилова. Но тот, выдерживая его взгляд, и так же смотря прямо в глаза, в глаза, произнёс:
— Хрущёв, Коба. Хрущёв. Он интригами пролезет в твоё ближайшее окружение. А потом, почти сутки, простоит над тобой, ещё живым, но беспомощным. И вызовет врача, когда будет поздно. И тот только констатирует твою смерть. В будущем это будет считаться преступным не оказанием помощи, и будет приравниваться к убийству. Но у нас, до марта пятьдесят третьего года, точно время есть. Я предлагаю на эту тему поговорить позднее. Сейчас надо бы решить более насущные проблемы.
Сталин хмыкнул, приподнял бровь, и произнёс, сначала помянув Хрущёва, а потом уточнив:
— Ну, Никитка... А как же Власик?
— А Николая Сидоровича, по надуманному предлогу, перед этим арестуют. Поводом станет наличие, у него дома, большого количества кино и фотоаппаратуры. Хотя он и будет говорить, что 'не будет меня, не будет и Сталина'. И как только его от тебя уберут, убрав непосредственно с твоей охраны, а потом и арестовав, с подачи Берии, то сделают тебя, Коба, совершенно беззащитным.
Сталин покачал головой, и, пройдя к своему столу, сел на свой стул, за этим столом. После чего проговорил:
— Ладно, Клим, ещё переговорим, на эту тему. И надо будет такую статью, о преступном неоказании помощи, внести в Уголовный Кодекс. А сейчас, ты, с чем, прибыл?
— Коба, сейчас я предлагаю, пока есть время решить, что нам делать. И не только с Японией. Начну с того, что мы разгромим их войска[11] за две недели. После чего тут же станем врагами коллективного Запада.
— Интересный термин, — снова хмыкнул Сталин и, указав чубуком трубки, в сторону Ворошилова, добавил, — И идеологически правильный. Надо будет ввести. Но продолжай, Клим.
— Вот я и говорю, Коба, что как только Япония будет разгромлена, то мы тут же станем врагами этого Запада, — продолжил Ворошилов, — И я предлагаю дать им реализовать свои планы на войну. Пусть повоюют, а мы потянем время, со Вторым фронтом. Как они тянули. С сорок второго, по сорок четвёртый тянули. Вот и мы время потянем, пока это не станет выгодно нам. Плюс в следующем году намечается засуха. А это, как ты, Коба, понимаешь, голод.
— Точно будет засуха, — тут же живо спросил Сталин, на что Ворошилов, кивнув, ответил:
— Точно будет, Коба, точнее не бывает. И как только мы разгромим Японию, то программа ленд-лиза будет свёрнута. А в следующем году она нам, ой, как понадобиться.
Сталин в ответ кивнул, соглашаясь с данным тезисом, а потом произнёс, и в его голосе послышалась заинтересованность:
— И что это за планы, Клим?
— Это 'Даунфол' против 'Кецу-Го', Коба. Первый американский по вторжению в Японию. Второй японский, по его отражению. По своему плану американцы планируют два десанта. Первый, в четырнадцать дивизий, в первом броске, в октябре этого года, по окончанию сезона тайфунов, и по окончанию выжигания японских городов, на самый юг Японских островов. У американцев это называется план 'Олимпик'. И в случае его успеха, захвата части Кюсю, в марте следующего года, до начала сезона тайфунов, будет высадка в районе Токио. Или план 'Коронет'. Там должно будет быть задействовано двадцать пять американских и от трёх до пяти британских дивизий в первой волне, и три американских дивизий в резерве. Плюс от британцев потребуют задействовать флот и авиацию. После чего планируется наступление высаженных войск на встречу друг другу. По американским планам война продлиться до сорок седьмого года. И их потери составят порядка миллиона солдат. Дополнительно планируется провести наступательные операции в Бирме и Малайзии. С возвращением контроля над Сингапуром. При этом планируется применение тех ядерных бомб и непосредственно по войскам Японии. Так как численность японских войск, и число боевых самолётов, в метрополии Японии, превосходит силы союзников в два раза. Нам в этом плане отводиться вспомогательная роль. Что мы будем сковывать японские войска в Маньчжоу-Го. Не позволяя им перебрасывать войска, оттуда, на Японские войска. Ну и выведя из игры, против американцев, японские заводы по производству химического оружия.
— Тут всё понятно, Клим, а что планируют японцы?
— Тут всё сложнее, Коба, — вздохнув, произнёс Ворошилов, — Японцы, осознавая, что имея, в метрополии, войск и самолётов, раза в два больше, чем смогут высадить союзники, и так же осознавая, что эффективность их войск гораздо ниже, чем у союзников, так же собираются применять оружие массового поражения. Как химическое, так и бактериологическое. И это помимо применения смертников. Они собираются использовать в их атаках до пяти тысяч самолётов и две с половиной тысячи подводных лодок и катеров. Плюс миллионы смертников из солдат, включая и своё ополчение. Куда собираются включить порядка тридцати миллионов, двадцать пять миллионов так точно, подростков, женщин, стариков, вооружённых бамбуковыми копьями. И которые намеренны, бросать в атаки на американцев. Из расчёта, что патроны у американцев закончатся раньше, чем закончатся атакующие. Которые, всё-таки, доберутся до американцев, сойдясь с ними в штыковом бою. И сейчас японцы собираются в основном атаковать своими смертниками не боевые корабли, а транспортные. Осознавая, что это и легче, и то, что выход из строя половины транспортных кораблей приведёт к срыву вторжения. При этом японцы, исходя из того, что мы не вступим в войну, собираются оборонять Японию, опираясь на Маньчжурию. Эвакуировав туда императора. И используя имеющийся там промышленный район, недоступный для американской авиации. Нанеся, при этом, союзникам непереносимый ими урон вынудить тех пойти на переговоры. Дабы сохранить под контролем Японии как можно больше территории. Использовав, как посредников, нас. Предложив нам юг Сахалина и Курилы. По планам Японии наше участие, в боевых действиях, не считается вероятным. Точнее, наше вступление в войну японцы осознают, как катастрофу. Но, напомню, у японцев, огромные проблемы с топливом. Которые мы можем помочь им решить с помощью добычи нефти в северной части Сахалина. Ну, или контрабандой через наших людей в Синьцзяне[12]. В том числе и поставив японцам немецкие заводы, по производству синтетического бензина, из угля.
Сталин, всё время, пока Ворошилов произносил эту свою речь, молчал, и только хмурился. И когда Ворошилов закончил говорить, напомнил:
— Клим, мы обещали, что начнём войну с Японией в течение четверти года, после окончания войны в Европе. А так помогать врагу...
— Коба, мы кому обещали? Рузвельту и Черчиллю? А сейчас будем иметь дело с Трумэном и Эттли. Им мы ничего не обещали. Сейчас же они бояться нашего усиления. И выступят против единой Германии, предлагая её поделить. Не дадут разобраться с Турцией, укрепиться в Иране. Попытаются выдавить нас из Восточной Европы. Коба, пока мы не разгромим Японию, а разгромим мы её за две недели, из американцев и британцев можно будет вить верёвки. Позже они ополчаться против нас. А пока можно будет, под программы помощи, с них многое что взять. И более полноценно использовать то, что уже получили. Занявшись восстановлением в стране, пока союзники повоюют. И есть нюанс, по окончании боевых действий в Европе. Можно сделать вид, что у нас продолжаются партизанские боевые действия.
— Эттли точно будет премьер-министром Великобритании? — тут же уточнил, кивнувший при последних словах маршала, Сталин.
— Да, чуть больше чем через неделю Черчилля сменит Эттли, и на конференции тоже, — подтвердил Ворошилов, и Сталин снова удовлетворённо кивнув, произнёс:
— Это хорошо. И мы это учтём. Но, Клим, не находишь, — Сталин внимательно посмотрел на Ворошилова, — что это не хорошо, помогать врагу. Он же потом всё это против нас использует.
Но маршал, продолжая прямо и неуклонно, смотреть в глаза Сталину, не отводя взгляда, произнёс:
— А вот тут, Коба, нам бы сейчас определиться, кто для нас больший враг. Пиндосы или японцы...
— Пиндосы? Это что за словечко такое, Клим? — переспросил Сталин.
— Это пингвины, с сербского языка. Так, в будущем, у нас, американцев называть будут, — ответил Ворошилов, и, заметив, что Сталин кивнул, восприняв новое для него слово, продолжил, — Они торговали в открытую с Гитлером до декабря сорок первого, когда немцы под Москвой стояли. Да и потом через нейтралов торговали. Уже воюя с Гитлером сами. При этом мы пока с японцами не воюем. И почему бы американцам так прямо не сказать, бизнес есть бизнес, ничего личного. Так как, есть такая поговорка, долг платежом красен. Было время у пиндосов разбрасывать камни. Пришло время им их собрать. Ну а по поводу того, что используют против нас, то свои поставки, через тот же Синьцзян, сможем сократить до минимума, за полгода до удара. Нам же надо, чтобы американцы, при своих 'Олимпиках' и 'Коронетах' кровью умылись. Всё одно мы от них благодарности не дождёмся. А вот 'охоту на ведьм', на наших сторонников в США, сразу после победы над Японией получим. Причём желательно так, чтобы они, эти планы, 'Олимпик' и 'Коронет', у них там, не смотря на применение ядерного оружия, сорвались. Да и заводы, с запасами топлива, в Маньчжурии, можем уничтожить в первые дни нашего наступления.
— И много, Клим, у них этих бомб? Ядерных, — покачав головой, уточнил верховный главнокомандующий.
— Сейчас две, Коба, но они их в начале августа используют, — ответил Ворошилов, — К концу следующего года сделают ещё менее десятка. К середине сорок седьмого года смогут сделать десятка полтора. Всего, с учётом и тех, что в следующем году сделают. И чем больше их на Японию упадёт, тем дольше они будут делать те, что уже для нас рассчитаны будут. У нас будет больше времени свою сделать и испытать. Если у нас такая бомба будет, то пиндосы войну начать не рискнут.
— Хорошо, Клим, — кивнул Сталин, — Сделаем так. Останешься тут, на конференции. Ты у нас, кажется, трофеями заведуешь?
И дождавшись кивка Ворошилова, в знак его согласия, продолжил:
— Вот и тут будешь, от нашего правительства, курировать, на конференции, вопрос трофеев. А наше представительство в Дебрецене пусть возглавит Пушкин[13]. Ну а мы сейчас закончим. Продолжим если, Черчилля сменит Эттли. Благо время, чтобы, если что, перенести операцию, против Японии, у нас будет.
4
И оставшиеся, до двадцать шестого июля, дни, когда были объявлены окончательные результаты выборов в Великобритании, на которых победили лейбористы, Ворошилов занимался тем, что договаривался с союзниками насчёт трофеев. Которые можно было взять с Германии. И тут он сразу поставил вопрос о том, что та часть оборудования, что было заказано СССР в Германии, но не полученное, до двадцать второго июня сорок первого года, это имущество СССР. И оно, в случае его обнаружения на территории занятой союзниками, должно быть передано СССР. Ворошилов отлично помнил, что СССР заказывало в Германии оборудование, которое по своим характеристикам, особенно точности изготовления, позволяло воспроизводить оборудование. В тоже время, поставленные, в десятки раз большем количестве станки, из США, позволяли, обрабатывать метал только для производства различных предметов, но не позволяли на них воспроизводить те же станки.
И вообще Ворошилов стал настаивать на том, что немецкий промышленный потенциал использовался союзниками для производства необходимых им изделий. Продолжая выпускать продукцию. В первую очередь гражданского назначения. Но и доделать имеющий высокую степень готовности военную продукцию. А также осуществить ремонт имевшихся у союзников трофеев. Ну, кому, как не Ворошилову было знать о тех двух тысячах, только имевшихся в частях, на линии соприкосновения с союзниками, трофейных танков, самоходных установок, бронеавтомобилей и бронетранспортёров. Которые Ворошилов был намерен отремонтировать. И полноценно использовать. Да и вообще получить их больше. Отлично осознавая, что РККА испытывает большую нехватку как самоходных, мелкокалиберных зенитных средств, так и крупнокалиберных зениток, способных бороться с тяжёлыми, четырёхмоторными бомбардировщиками. Причём на большой высоте. Ещё чем очень интересовался Ворошилов, были немецкие бронетранспортёры. На дележе которых, и продолжении их выпуска, для нужд союзников, советский маршал так же настаивал особо. Мотивируя всё это необходимостью предстоящей борьбы с Японией.
Вот он и развёл бурную деятельность, что, исходя из того, что трофеи, захваченные каждой из сторон, до подписания предварительной капитуляции Германии, это трофеи тех, кто их захватил. А вот захваченное после этого момента должно делиться на три относительно равные части. Тайно, исходя из мысли, что СССР пригодятся все новейшие разработки Германии. Ну и намереваясь получить более богатые трофеи с Германии и Италии. Хотя с последней можно было рассчитывать только на корабли её флота. Но и получить больше кораблей с Германии Ворошилов тоже рассчитывал. В том числе и рассчитывая оставить за СССР захваченные в ходе ведения боевых действий корабли. А их было не мало. В том числе были и авианосец 'Граф Цеппелин' и тяжёлые крейсера 'Лютцов' и 'Зейдлиц', правда последний немцы уже сначала начали переоборудовать в авианосец, а потом и разбирать на металлолом, несколько десятков подводных лодок. Как захваченных на Балтике и Чёрном море, так и взятых в недостроенном виде на стапелях в Данциге, и в Эльбинге. Плюс, в СССР, находился купленный перед войной крейсер 'Таллин'. И теперь Ворошилов настаивал на его достройке в СССР за счёт Германии. К сожалению, остов линкора, а скорее линейного крейсера 'Гнейзенау', был не пригоден для восстановления. У этого корабля была полностью демонтированная носовая часть. И Ворошилов даже не заикался о том, чтобы считать его трофеем, а не уничтоженным кораблём и восстанавливать. Но вот 'Графа Цеппелина', 'Лютцова' и 'Зейдлица' и 'Таллина' Ворошилов хотел восстановить и ввести в строй. Причём силами промышленности Германии, пусть и за счёт средств СССР. Как и по подобной схеме ввести в строй тридцать четыре подводных лодок типа XXI, захваченных на стапелях в Данциге. В том числе четырнадцать ещё в виде комплектов секций. Из которых их должны были собрать. Четыре десятка, захваченных в Эльбинге, подводных лодок типа 'Зеехунд', или тип XXVII[14], как и захваченная на Балтике средняя 'U-250', вместе с малыми черноморскими 'U-9', 'U-18' и 'U-24', и с четырьмя сверхмалыми бывшими итальянскими лодками, за ценные трофеи, у Ворошилова, не шли. Впрочем, как и учебный корабль, бывший броненосец 'Шлезвиг-Гольштейн'. Но союзники выступали не то что против подобного, а даже против любого усиления советского флота.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
