К счастью, Скатах призвала свое копье чуть раньше — и потому спустя мгновение та отреагировала со всей своей скоростью, направив смертоносное оружие сразу же в сердце своего нового призывателя.

Мгновение спустя, впрочем, когда копье уже должно было ударить в сердце противника — другое копье — огромная золотая пика если быть точнее — встало на ее пути, заблокировав ее удар.

-Это первый раз, — глядя на подобную картину Аинз только перевел взгляд с копья Скатах на нее саму,— Когда Слуга попытался убить меня сразу же после своего призыва...

-Карна, — Скатах обратилась к Слуге, что заблокировал ее удар, глядя в безэмоциональные глаза того,— Отойди в сторону. Ты не знаешь, кого ты защищаешь...

-Я защищаю своего Мастера, — Карна ответил на слова Скатах достаточно просто, и, скорее всего, планировал продолжать свой ответ, но был прерван Аинзом,— Прошу прощения, но я надеюсь, что вы не будете сражаться в данный момент. Если вы решитесь сойтись в дуэли — я также попрошу вас воздержаться, поскольку тренировочные залы Халдеи просто не выдержат всей вашей силы...

Взгляд Скатах мгновенно перенесся на Аинза — хотя и Карну та не выпустила из своего поля зрения — прежде чем ее лицо скривилось.

Кого конкретно говоривший пытался обмануть вежливыми фразами?!

-Отродье Балора... — Скатах, впрочем, изменила свою формулировку через секунду,— Нет, аватара Балора — ты призвал меня чтобы попытаться убить меня еще раз?

Скатах скривила кривую ухмылку,— В этом случае у меня для тебя плохие новости...

Скатах просто не могла умереть. Проведя тысячелетия в сражении и пропитавшись силой Земли Теней и кровью сотен убитых богов Скатах просто лишилась возможности умереть — ее тело могло быть уничтожено и ее голова могла быть отсечена, ее сердце могло быть вырвано и самая ужасающая магия могла быть применена — но то, что стало бы смертью для всех остальных лишь дало бы Скатах краткую передышку, пока ее тело не было бы восстановлено вновь, не давая той даже возможности насладиться посмертием.

-Кхм, — Аинз, однако, на эти слова только вздохнул,— Прошу прощения, но в Сингулярности мы были противниками — коими мы больше не являемся, так что я предпочле бы, чтобы мы поладили как Босс и... То есть, как Мастер и Слуга.

-Были, хах? — Скатах, однако, не заметила небольшой речевой заминки Аинза,— Мы всегда будем врагами с тобой, Балор...

-Кхм, — Аинз, однако, после сказанного, лишь немного вздохнул,— Мне печально это слышать, но я все же надеюсь, что нам удастся поладить.

-Не думаю, — Скатах ответила быстро и резко,— Мы враги, Балор.

Наконец-то слова Скатах вызвали у Аинза какую-то реакцию, заставив того чуть нахмурить брови, прежде чем начать говорить, подчеркнуто медленно,— Я еще раз попрошу по крайней мере не разбрасываться такими словами, я бы просто хотел поладить со всеми своими Слугами...

Скатах, однако, демонстрируя упорство, достойное свое ученика — и заодно показывая, у кого именно тот мог научиться подобному — лишь отнесла чуть копье от пики Карны, что продолжил молчаливо наблюдать за разговором между двумя не сдвигаясь со своего места,— Я не твой союзник и не твоя Слуга, Балор. Ты не бессмертен и не неуязвим и потому однажды я...

Договорить Скатах не успела — мгновение спустя магия врезалась в ее тело, мгновенно сковывая ее тело — после чего следующая, еще одна и еще одна, прежде чем последняя магия неожиданно отобрала голос у Скатах, лишив ее возможности говорить.

-Я хотел поладить, но, судя по всему, разбираться с этой проблемой мне придется в будущем... Хорошо, что по крайней мере с тобой не возникло таких проблем, — Скатах ощутила, как ее тело поднял на руки Карна, прежде чем отнести в сторону словно мешок картошки,— Спасибо, Карна.

-Не за что, Маст... Аинз, — Карна ответил спустя мгновение, чуть осекшись на середине слова, вспомнив о том, что Мастер попросил обращаться к нему по имени.

Спустя еще пару секунд тело Скатах оказалось свалено в сторону, однако даже лишившись возможности двигаться и говорить Скатах не планировала долго отлеживаться в стороне — ее собственная магия и способности начали работать, медленно разрушая наложенные на нее заклятия.

К сожалению, лежа головой к стене Скатах не могла увидеть ничего, и потому появление третьей Слуги и даже четвертой Слуги та пропустила мимо себя, прежде чем выпутаться из магии Аинза, развернувшись в сторону...

Для того, чтобы врезаться взглядом в девушку практически идеальных форм и идеальной красоты, что, сидя в стороне, продолжала что-то записывать в большой блокнот...

Не опознать Да Винчи, одного из самых могущественных Кастеров Трона Героев, было сложно, но сама Да Винчи даже не удостоила Скатах лишним взглядом, продолжив наблюдать за поведением Аинза и его общением с прибывшими Слугами...

Скатах же в свою очередь лишь бросила взгляд на других Слуг, окружающих Аинза — помимо Карны к тому прибавилась...

Сита — Скатах могла только усмехнуться тому, что искавшая спасения от проклятия жена могла попасть в лапы к самому темному богу — и... Нерона.

Насчет Нероны и как она прямо сейчас оценивала свое состояние Скатах предпочла не думать.

Словно бы затаившийся хищник Скатах ощутила, как медленно растягиваются секунды — сейчас, пока Аинз и Карна были отвлечены, у Скатах был наилучший шанс на то, чтобы атаковать еще раз и...

И за мгновение до того, как сжатая в пружину Скатах бросилась бы вперед — резкий удар света заставил ту остановиться.

Лишь спустя мгновение понимание пришло к Скатах, что это была не магия Аинза, разгадавшего ее план — а свет от сработавшего ритуала призыва Слуги.

И, сместив взгляд, Скатах пожелала увидеть того Слугу, что смог вызвать подобную вспышку света — как минимум для переоценки изменившихся условий перед атакой на Аинза — прежде чем замереть.

Когда сияние света перестало резать глаза возникшая из света фигура возвышалась над всеми иными Слугами на несколько метров, почти достигая высокого потолка комнаты — однако призванный Слуга не был так высок, даже наоборот.

Первое, что привлекало внимание был огромный золотой трон, украшенный металлами всех цветов радуги и искусной резьбой, перетекающей друг в друга с такой переливной красотой, что казалась кощунственной сама мысль о том, чтобы глядеть на подобное произведение искусства, словно бы взгляд наблюдателя мог сам по себе запятнать идеальную красоту шедевра.

Однако этот трон на самом деле оканчивался четырьмя крупными ручками, превращающими этот трон в паланкин — и каждая из этих четырех ручек держалась в руках огромного воина, полностью заключенного с ног и джо головы в единый цельный доспех словно бы вырезанный из тысяч самоцветных камней, каждый подобранный столь идеально, что казалось, что они все переходят друг в друга — а может быть этот доспех и был вырезаны из единого невероятного самоцвета, переливающегося всеми цветами.

Но главным украшением была, безусловно, девушка, что сидела наверху этого трона.

Казалось, что она вобрала в себя все черты женской красоты, что только можно было представить себе — она была одновременно грозной и суровой валькирией, и милым ребенком, и роковой обольстительницей и распутной куртизанкой — на острых, словно бы выточенных из мрамора белых скулах ниспадающие локоны ее длинных волос, переливающихся медью и солнечным сиянием единовременно, казались пылающим огнем, разжигающим страсть в сердце любого наблюдающего за ней.

Ее одежда — платье, покрытое сталью наподобие доспеха, было выполнено словно бы из самого струящегося золота, из-за чего казалось, что металл свободно колыхался подобно тонкому шелку на ее фигуре, а на каждой из ее рук было по одному кольцу — за исключением левого безымянного пальца...

Даже Скатах, что не испытывала подобных чувств по отношению к своему полу, ощутила, как ее сердце начинает биться чаще и сильнее при наблюдении за Слугой...

-Рабы, солдаты и враги — у меня нет более никого, — голос говорившей был подобен переливающемуся ручейку ледяной воды, журчащему ранней весной вместе с первым восходом весеннего Солнца, и вместе с тем нес в себе сталь настоящей королевы нет, богини,— Мое имя — Медб. Так скажи мне, кем же окажешься по итогу ты, о глупый мой Мастер?

После этого взгляд Медб, осматривающей свое окружение с высоты, наткнулся на Аинза и в воздухе неожиданно установилось молчание.

-Ох, Медб, — голос Аинза едва донесся до Скатах, поглощенной созерцанием самого чуда природы, появившегося перед ней,— Не могла бы ты пожалуйста отключить свое пассивное очарование?

-А? — услышав голос Аинза Медб на секунду остановилась, прежде чем кивнуть,— Ах да, конечно!

Спустя еще мгновение Скатах вдруг поняла, что ее взгляд словно бы оторвался от говорившей и сияние ее паланкина и ее собственной красоты померкло.

Нет, безусловно, это все еще было произведением искусства — все, от трона и солдат до голоса и вида девушки было невероятным — но вместе с тем уже не столь невероятным, как секунду назад. Казалось бы, что сверхъестественное принуждение Скатах смотреть на говорившую исчезло...

"Погодите, Медб?!" — Скатах напряглась — "В последний раз, как я ее видела — Медб была совершенно иной!"

-П-приятно увидеться с тобой вновь, Аинз! — однако спустя мгновение голос, казавшийся до того столь регальным, вдруг словно бы запнулся сам о себя, превратившись в сбивчивый,— Х-хорошая погода, ага?

-Хм? — Аинз же перевел взгляд на Медб вновь,— Но ты же не видела погоду снаружи?

-Я о п-погоде в здании! — Медб произнесла вновь практически дерганно,— То есть... Ты знаешь, кондиционеры часто не работают и я, кхм, я очень рада, что здесь это не так!

Удивительно неловкая пауза повисла в воздухе, прежде чем Аинз медленно произнес,— Ага... Хорошо, что это не так...

После этого, выждав еще одну удивительно неловкую паузу Аинз, которому для взгляда на Медб приходилось задирать голову, медленно кивнул,— Я думаю... Мне надо идти...

-Д-да, конечно,— Медб на это только кивнула несколько раз очень резко, словно бы старалась оторвать голову от своей шеи,— То есть, конечно же да, тебе надо идти... То есть, я не знаю, надо ли тебе идти, но если ты сказал, то тебе наверное надо идти, потому, что ты вряд ли будешь мне врать... То есть, конечно же, если ты солгал то в этом нет ничего плохого, я уверена, что это было необходимо, просто ты явно не тот человек, что стал бы мне врать — хотя конечно же, в этом нет ничего плохого и я не стала бы думать о тебе хуже, если бы ты неожиданно солгал мне, то есть я...

Скатах ощущала, как полученное в первое мгновение знакомства с Медб невероятное восхищение и уважение перед девушкой исчезало мгновение за мгновением, прежде чем полностью испариться в момент, когда та начала путаться в собственных словах.

И без характеристик Слуги Скатах могла заметить, как слово за словом Медб выглядела все более и более паникующей, отчаянно ищущей возможность сменить тему разговора — но не имущей возможности успокоить саму себя, от того сбиваясь и нервничая все больше, что затягивало ее в петлю все более и более неловких фраз...

-Да, хорошо, — Аинз кивнул еще раз,— Мне нужно идти...

После чего, спустя мгновение, Аинз исчез, оставив Слуг наедине.

Медб же, оставшись на своем месте, наконец то смогла медленно втянуть в себя воздух...

Прежде чем поднять обе руки и закрыть себе лицо в среднем жесте между молитвой к небесам покарать ее за все, что только-что произошло и попыткой прикрыть свое лицо от стыда.

Скатах, глядя на это, не могла не даровать говорившей по крайней мере кроху еще оставшегося в ней сочувствия.

Мгновение спустя до Скатах вдруг дошло понимание, что Медб...

Ну, во первых она была очень низкорослой. Она подходила как нельзя лучше к слову "миниатюрная" — возможно даже, что ей было бы сложно подобрать себе одежду во взрослом магазине одежды — если только в отделе для подростков.

Во вторых она смотрелась... Практически комично, сидя на огромном троне, рассчитанном на кого-то габаритов по крайней мере Геракла.

И в третьих... Она была почти плоской в области груди — и, Скатах подозревала, несколько ниже и с другой стороны тоже — в лучшем случае Скатах могла счесть Медб... Подростком.

Безусловно, ее тело было полностью пропорционально, что отличало ее от подростка, но судя по ее размеру оного ей вряд ли набралось бы даже шестнадцать лет...

-Это... Просто... Катастрофа... — и глядя на то, с какой печалью и стыдом в голосе та произнесла эти слова Скатах могла только совершить самое невероятное деяние, что только можно было в данных условиях. Скатах могла искренне посочувствовать.

* * *

Что было лучше для Аинза?

С одной стороны была Медб — та самая Медб из Иггдрасиля. Девушка, ненавидимая практически всеми игроками Иггдрасиля — человеческих рас, получеловеческих, гетероморфных, с отрицательной, положительной и даже нейтральной кармой. Та самая Медб, что создавала во времена расцвета Иггдрасиля по три или пять новых тредов на форму ежедневно, все как один с формулировкой "Я знаю, что Медб нельзя доверять, но награда была столь велика..."...

Та самая Медб, из-за которой Аинз потерял три полных комплекта своих зачарованных вещей, как минимум три десятка уровней, и как минимум два раза закрыл себе доступ к другим квестам и выгодных продавцам...

К этой Медб Аинз предпочел бы не приближаться на дистанцию... Ну, планеты наверное.

Альтернативой общению с Медб было общение с озлобленной до нечеловеческого состояния безумной девушкой, желающей насадить его на копье — сразу же после знакомства — и почему-то считающей его Балором...

Хотя Аинз видел Балора — его квестовая линейка противостояния с Ангрбодой стала причиной появления у него двух из текущих колец — и абсолютно точно мог сказать, что он даже не был похож на того! Какая именно часть внешности Аинза выглядела похожей на одноглазого гиганта?!

Или, Аинз успокоился спустя мгновение, он мог отправиться к Да Винчи — если его не порежут на маленькие кусочки он бы столкнулся с десятком тысяч вопросов относительно его текущего состояния, его действий — возможно того, что он знал о Медб...

И хорошо, если только Медб — по крайней мере Аинз мог примерно вспомнить ее лор, связанные с ней квесты и один или два забавных факта, связанных с той — но что насчет раскрытия тайн работы Иггдрасиля — тайн, что он сам просто не знал?

"Хах, забавно, как быстро меняются приоритеты..." — Аинз только выдохнул, осознав, что, казалось бы, столь смущающее его еще пару десятков минут назад событие — превращение Машу из умирающей в бессмертную — неожиданно стало для Аинза одним из наименее значимых событий.

Не сказать при этом, впрочем, что Аинз знал, что ему следовало ответить Машу на пару десятков вопросов, что он мог придумать сам.

"Аинз, почему ты сделал меня бессмертной?!" — Аинз живо представил себе голос Машу, после чего не менее живо представил себе свой ответ — "Понимаешь, просто превращение человека в бессмертную сущность для меня столь легко и незначительно, что я решил смилостивиться над тобой и даровать тебе вечную жизнь..."