Книга 3. Своя гавань

А здесь... Получается, права Воробушек: в политике не бывает ничего святого...

Этьен мысленно ругнулся: кой чёрт принёс его в такую рань? Ведь знал же Галкин распорядок дня. Встаёт ни свет ни заря — так ведь ещё солнце не взошло. Припёрся... Сиди теперь и жди, пока важный, словно лорд, дворецкий-англичанин пошлёт кого-нибудь из прислуги разбудить госпожу. Визит главы контрразведки — как раз тот случай: когда бы ни пришёл, всё хорошо, лишь бы не было слишком поздно. И всё-таки Этьен мысленно выругал себя. Неужто не мог подождать ещё часок? Голландец-то всё равно под замком, что с ним станется? А его дружков с берега, пусть и не всех, но отследили. Тоже никуда за этот час бы не делись...

Невозмутимый Джордж явился минут через пять, и объявил, что господа готовы принять гостя. Провожаемый холодным взглядом англичанина, Этьен проследовал в гостиную. Джеймс и Галка, даже при их военно-морской привычке быстро одеваться, успели лишь накинуть халаты.

— Извини, что встречаем в таком виде, — Галка жестом пригласила гостя присесть. — Рассказывай.

— Сегодня вечером наши отловили одного голландца, — Этьен сразу перешёл к делу. — С виду как будто обычная контрабанда — его на берегу ждали. С товаром. Но был среди этих, кто на берегу ждал, и один тип без товара. Только запахло палёным, он первым и смылся. Задержать не удалось. Зато парни сумели проследить, куда он вошёл, когда удостоверился, что мы как будто не висим у него на хвосте. А вошёл он в контору англичанина Уилкинсона, поставщика скобяных товаров. Того самого, что поставляет гвозди для верфи.

— Интересно, — новость для Галки была, мягко говоря, неприятная: верфь и корабли были её "пунктиком". Не говоря уже о том, что верфей, способных капитально отремонтировать линкор, здесь было всего три — в Сен-Доменге, в Порт-Ройяле и в Фор-де-Франсе. — Охрану верфи усилили?

— Это первое, что я сделал.

— Надеюсь, ты сделал это так, чтобы кое-кого не спугнуть?

— Обижаете, капитан, — Этьен по привычке называл Галку "капитаном" — привилегия старого друга. — Послал туда ещё десять человек — под видом новых работников. Не беспокойтесь, все они корабельные плотники, прокола не должно быть. За англичанином и его людьми прицепили "хвост", теперь каждый его чих будет нам известен. Мастера на верфи давно под наблюдением. Хрен кто подойдёт к ним и их чертежам ближе, чем на пушечный выстрел. А входящих на верфь и выходящих оттуда и так обыскивали. Ночью же караулы будут удвоены — это на тот случай, если вдруг кому-нибудь захочется поиграть с огнём.

— Всё верно, Этьен, — Галка всегда с уважением относилась к профессионалам, на каком бы поприще человек ни отметился. — Тут, как говорят у меня на родине, комар носа не подточит. А за англичанами пусть следят в десять глаз. В прошлый раз они как будто начинали возню вокруг арсенала. Насколько я знаю, мы ещё не в курсе, кто крышует их сеть в городе?

— Подозреваем секретаря посольства, но подозрения ещё не уверенность.

— Хорошо, работай на этом направлении. А что союзники?

— Там пока тихо. Испанцы же не шевелятся — ещё с весны, когда мы их сеть разом прикрыли. Но, сдаётся мне, они получают сведения от голландцев — через тех же контрабандистов. Если я как следует допрошу этого ван Веерта...

— Допроси. Только фарш из него не делай — он нам ещё целым и невредимым понадобится.

— Он вроде парень умный, можно уговорить. Или подкупить. Какой голландец не поведётся на деньги?

— Да, но он будет вынужден подписать агентурное обязательство, и стоить нам это будет немало, — усмехнулся Джеймс.

— Джек, если мы прохлопаем диверсию в городе, это обойдётся куда дороже, — возразила жёнушка, в очередной раз демонстрируя свой "ангельский" характер. — У нас флагман и один из линкоров на ремонте. Ещё шесть судов заложено, строят с нуля. Если всё это сгорит к чёртовой матери, нас сомнут за два-три месяца. У нас ко всему компоту уже дефицит снарядов. Помнишь, как братва в Сантьяго решётки и ворота снимала? Сколько трофейных бронзовых и чугунных пушек на корабли погрузили? Всё это переплавили, но сколько снарядов получилось, а сколько нам нужно?.. Если завтра у нас на горизонте нарисуется испанская эскадра, мы их встретим как положено. Костей не соберут. А если сразу за испанской придёт эскадра голландская, я уже не знаю, чем их встречать. Тут уже мы сами костей не соберём, и это не преувеличение. Пока держимся за счёт большой дружбы с Францией и отличной разведки. Но если мы не замиримся хотя бы с голландцами, нам очень скоро не поможет и это.

— Помнится, ты была очень недовольна сепаратным миром Англии и Голландии, дорогая, — заметил Джеймс. — Чем мы в данном случае будем лучше Англии?

— Тем, что продолжение войны с Голландией для Англии было не смертельно. Могли бы и повоевать, хотя бы для приличия, — невесело усмехнулась Галка. — А у нас ситуация именно такова: либо мир с Голландией, либо смерть. Во-первых, войну на два фронта мы в одиночку не вытянем. Французы-то не спешат слать подмогу. Как Кубу брать — так без нас никак. А как подкинуть пару линкоров в помощь — обойдётесь, самим нужны. Во-вторых, голландцы — это...

— ...торговля, — Джеймс понял Галкин намёк ещё до того, как он прозвучал. — А торговля, помноженная на наши пушки и корабли — это большая прибыль. От такого предложения голландцы не откажутся. Но Франция... Боюсь, король не расценит этот шаг как дружественный. А шантаж вовсе выведет его из себя.

— Если грубо работать — да. Но мы уж как-нибудь вывернемся, — подмигнула ему Галка. — Придётся повертеться, если жить хотим.

— Я подброшу сведения голландскому резиденту, — Этьен, как кадровый разведчик, умел одной фразой подвести итог любой беседы. — Есть у меня надёжный канал. Если клюнет — я немедленно сообщу. Могу даже устроить встречу.

— Нет, с этим пока не стоит торопиться, — мадам генерал покачала головой. — Уровень главы резидентуры — максимум глава контрразведки. То есть, ты, Этьен. Ты и без нас теперь знаешь, что и как ему говорить. А если на встречу начнёт набиваться очень большая шишка — это я о себе так скромно, ага? — голландцы вообразят, будто могут из нас верёвки вить. Если мы хотим получить мир, не стоит скупиться. Но и выцарапывать его любой ценой тоже не стоит. Мы независимое государство, или где? — добавила она с непередаваемой иронией.

— К тому же, государство, не потерпевшее пока ни одного поражения в этой войне, — добавил Эшби.

— Не сглазить бы, — помялся Этьен. — Всяко ведь бывает.

— Верно. Но всё-таки голландцы, в отличие от французов, ещё помнят, кто отколотил Рюйтера у Мартиники. На этом стоит сделать акцент, когда ты выйдешь на голландского резидента.

— Будьте покойны, месье, поговорю с ним как надо, — сказал Этьен. — Я могу идти? Дел ещё...

— Может, позавтракаешь с нами? — Галка наконец вспомнила, что она вроде как хозяйка в доме. — Нет, Этьен, не отказывайся. Вижу ведь, что всю ночь кофием накачивался, а промытый желудок — плохой советчик в делах.

Джеймс взял со столика маленький колокольчик и легонько тряхнул его. Комната наполнилась мягким серебряным звоном. Дверь приоткрылась, и пожаловал Джордж — по-прежнему невозмутимый, как истинный англичанин. Но не этой эпохи, а викторианской.

— Джордж, распорядитесь через четверть часа подать завтрак на три персоны, — распорядился Джеймс.

— Слушаюсь, сэр, — чинно ответствовал дворецкий и, сохраняя достоинство старшего слуги при знатном семействе, не спеша покинул гостиную.

Ох, Господи, если бы я знала, во что лезу... Не понимаю тех руководителей, которые, имея власть, целыми днями валандаются по охотам и балам, скинув все дела на министров. Я тоже не всё в одни руки загребла: помощники есть, и толковые. Но, как в той песне поётся — покой нам только снится... С другой стороны, если я не буду заниматься политикой, она займётся мной. Вплотную.

Верфь. Корабли. Это сейчас главное. Пока есть время, нужно сделаться если не сильнее всех, то хотя бы самыми сильными в этом конкретном уголке земного шара. А некоторые члены торгового совета изволили недавно выразить недовольство по поводу "чрезмерно милитарного бюджета". Мол, могли бы денежки эти пустить на торговлю... Наполеон был прав. Страна, не желающая кормить свою армию, будет в итоге кормить чужую. Не имея возможности сослаться на Бонапарта, выдала эту сентенцию под соусом: "У меня на родине говорят..." Но, кажется, убедило это не всех скептиков. Для некоторых из них что мы, что французы, что англичане с испанцами — всё едино, лишь бы им оставили налоговые льготы да гарантировали безопасность перевозок. Вот на этом и пришлось их поддеть. Заявила, что вряд ли представители властей какой-либо ещё державы готовы предоставить господам негоциантам льготы, подобные действующим в Сен-Доменге. А обеспечиваются эти льготы как раз тем самым "милитарным бюджетом". Ибо не будь у нас флота, которого реально боятся все окружающие, здесь и по сей день рулил бы какой-нибудь дон Педро.

Итак — флот.

На завтра намечен спуск на воду отремонтированных "Гардарики" и "Сварога". Это был не просто капремонт с полной заменой обшивки. Модернизация вооружения заставила радикально изменить внутреннюю конструкцию судна. Мидель-деки попросту перестали существовать. Зачем кораблю шестьдесят орудий, если ту же плотность огня можно выдать вдвое меньшим количеством пушек? А если учесть, что каждая снятая со "Сварога" пушечка весит примерно по три тонны, то можно прикинуть, насколько толще и прочнее можно сделать обшивку, больше взять на борт припасов, товара или людей. Но если на "Свароге" только заменили обшивку и перепланировали "внутренности", то от старой "Гардарики" остались разве что мачты. Прежний корпус был полностью разобран и пошёл на текущий ремонт мелких судов. А новый уже ничем не напоминает "пузатый" галеон. Скорее, помесь военного галеона (толстая обшивка, высокие ют и бак), фрегата (узкий корпус) и клипера (острый форштевень). Что поделаешь, у корабельных мастеров оказалась богатая фантазия. Теперь "Гардарика" должна глубже сидеть в воде. Но отсутствие нижней батарейной палубы с орудийными портами сводит негативные последствия этого обстоятельства почти на нет. Ну, не во всякую захолустную гавань теперь войдёшь, придётся на внешнем рейде становиться. Так ведь у французских и английских линкоров осадка ещё глубже, и никто от этого в истерику не впадает. Ну, балласта в трюме чуть больше. Зато мачты малость нарастили, да реи чуток удлинили. За счёт чего парусность увеличилась примерно процентов на двадцать... Одним словом, жду — не дождусь завтрашнего дня, когда можно будет провести ходовые испытания. Наши сторожевики на основе бригов, уже прозванные "барракудами", показали себя отлично. Но "Гардарика" намного тяжелее этих сторожевиков. Как она теперь поведёт себя на воде?..

Если этот опыт удастся, и мы со временем создадим скоростное трансокеанское судно наподобие чайного клипера, ещё посмотрим, кто в этой истории станет владыкой морей...

3

— Капитан! Впереди по курсу Сен-Доменг!

Влад поднялся на мостик. Если ветер не стихнет и не переменится, то через час с небольшим "Бесстрашный" бросит якорь в родной гавани. Родная гавань... Капитан... Да, кто бы семь лет назад мог подумать, что избалованный папенькин сынок станет сперва французским офицером, а затем пиратским капитаном...

Ещё четыре месяца назад сорокапушечный фрегат "Бесстрашный" носил имя "Сантьяго-де-Арагон". И ходил в паре с таким же сорокапушечным фрегатом "Сан-Фернандо". И повстречали как-то эти двое одинокий тридцатидвухпушечный фрегат французского производства под трёхцветным республиканским флагом. "Проклятые воры" сдаваться отказались. Завязался бой. Пираты, зная, что их ждёт в испанском плену, дрались как безумцы. "Сан-Фернандо" был потоплен. Но на пиратском фрегате полегла четверть команды, капитан был убит. Его место на мостике занял старший помощник. Через десять минут погиб и он. И командование принял второй помощник — Влад. Пиратский корабль к тому времени был изрядно искалечен: он лишился грот-мачты и уже начал погружаться носом в воду. Палуба стала скользкой от крови. Но Влад отдал приказ: на абордаж. В их положении это был единственный шанс на победу. Пираты им воспользовались. И победили... Влад до сих пор не мог без душевного содрогания вспоминать тот бой. Пираты дрались с отчаянием смертников, и Влад шёл на абордаж вместе с уцелевшей командой. Так же, как и все, он рубил, колол, стрелял, гвоздил обломком рангоута — когда у него выбили саблю... Когда бой был окончен, на палубе не осталось ни одного испанца. А из двухсот пятидесяти пиратов выжили всего сорок семь, вместе с коком, доктором, штурманом и и.о. капитана — Владом. Все сорок семь были в крови с головы до ног, и все были в ранах различной степени тяжести. Пиратский фрегат, стоило его разгрузить и расцепить корабли, тут же ушёл на дно. А на ещё не отмытой палубе трофейного "Сантьяго-де-Арагон" единогласно был избран новый капитан. Владимир Павлович Волков. Капитан Вальдемар...

"Зря Галя надо мной прикалывалась, — думал Влад, наблюдая, как матросы потихоньку подтягиваются из кубрика на палубу — земля на горизонте, хороший повод проветриться перед высадкой на берег. — Не будет в Карибском море капитана Влада. Впрочем, если и капитан Блад обозначится, то будет вполне официально ходить под нашим флагом. А может, — тут он позволил себе лёгкую иронию, — даже и до губернатора Тортуги дослужится. Должность немножко геморройная, но престижная. И — чего греха таить — прибыльная". Влад иронизировал больше над собой, чем над известным в его родном мире литературным персонажем. Его собственная карьера была если не круче, то явно интереснее, чем у "дона Педро Сангре". От корабельного кока, не знавшего, с какой стороны браться за саблю, до капитана. Причём, заслуженно уважаемого многими коллегами по пиратскому ремеслу. На берегу его ждут прекрасная любящая жена и милая дочка. "В проекте" ещё один ребёнок. У него красивый богатый дом, прислуга, паи в нескольких торговых конторах — в отличие от большинства капитанов, он предпочитал вкладывать свою долю в дело, а на проценты от оборота содержать семейство. Впрочем, так же поступали и другие пираты, у которых в Сен-Доменге были дома и семьи. И таковых, благодаря внутренней политике Триумвирата — как заглазно называли глав трёх руководящих советов — становилось всё больше.

"Верно, — Влад снова пустился в размышления о будущем. — Если пирата никто не ждёт, нет смысла копить деньги и обзаводиться имуществом на берегу. Но если его ждут жена и детишки, он вряд ли прогуляет все свои денежки в кабаке. Отметить возвращение с друзьями — дело святое. Этого никто не отменял. Что-то, как все нормальные мужики всех времён и народов, положит в заначку, чтоб законная половина была не в курсе. Каюсь, сам грешен. Но остальное железно отнесёт жёнушке, на хозяйство. Если же моряк уверен, что в случае его смерти вдова гарантированно получит достойную пенсию от государства, а детишек бесплатно выучат и выведут в люди, то он, во-первых, охотнее заводит семью, а во-вторых, куда увереннее чувствует себя в море. Ему не нужно бояться, что без кормильца семья пойдёт по миру, как было бы в Европе. Пиратский социализм, да и только..."