| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Я подгоню машину. Подожди.
Что-то теплое опустилось на плечи. Фудзисима накрыл его своим пальто.
— Я быстро.
Стройный силуэт исчез в дверях. Тору теснее укутался в пальто. Оно все еще хранило тепло чужого тела.
Фудзисима и Тору были родственниками, но не по крови. Тору родился у хостесс и никогда не знал своего настоящего отца. Встретив эту девушку, отец Фудзисимы решил досадить жене и воспитать мальчика как родного сына. Тору тогда было десять. Он жил в семье Фудзисима до совершеннолетия и искренне верил, что отец Фудзисимы — его отец. Зимой, когда Тору ходил в третий класс старшей школы, мачеха открыла ему правду. Человек, которого Тору считал отцом, был ему никем. А Тору — паразит, нахлебник. С того дня Тору порвал всякие связи с приемной семьей. Кейси Фудзисима был единственным ребенком в семье. Его родители владели процветающим бизнесом. Фудзисима был шестью годами старше Тору и обращался с мальчиком лучше всех остальных, вместе взятых. Но именно Фудзисима научил Тору предавать.
Из окна Тору видел только снег. Даже садясь в машину, он не спросил, куда они направляются. Не хотел знать. Дорога заняла четыре часа, и когда снегопад начал уже стихать, машина остановилась на парковке под большим зданием.
— Приехали, — сказал Фудзисима.
В дальней стороне подземной парковки был лифт. Туда, поманив Тору за собой, и направился Фудзисима. Тору, подволакивая ногу, последовал за ним. В лифте у Тору появилось предчувствие, что ничего хорошего из этого не выйдет. И предчувствие не замедлило оправдаться. Лифт открылся на пятом этаже — Тору узнал коридор и дверь. Это была квартира, из которой он выскочил два дня назад. Место, где начался кошмар.
Фудзисима пригласил его в гостиную. Увидев диван, Тору тут же на него и обрушился. В ноге пульсировала острая боль. Когда Фудзисима ушел, Тору спрятал лицо в ладони. Невидимые сверла вгрызались в виски.
— Держи.
"Ну что ему еще надо..."
Тору поднял голову: Фудзисима протягивал ему синий свитер.
— Тебе, наверное, холодно в рубашке. Комната скоро нагреется.
Тору свитер не взял, и Фудзисима положил одежду ему на колени. Тору сбросил свитер на пол.
— Мне не холодно!
Фудзисима спокойно поднял свитер и положил на диван. Потом сел напротив Тору.
— Я понимаю, что ты устал и хочешь отдохнуть. Но сперва нам надо поговорить.
Часы показывали два после полуночи. И хотя была глубокая ночь, Тору нисколько не устал. Его гораздо больше интересовало, что же на самом деле случилось.
На полминуты воцарилось молчание, потом Фудзисима со вздохом заговорил:
— Ты правда не помнишь аварии?
Тору не ответил — он бездумно таращился на свои ноги. Обогреватель еще не заработал на полную мощь, и ему было очень, очень холодно. Сам же себе и подгадил: сейчас бы надеть что-нибудь теплое, а он только что отказался от свитера.
— Ты шесть лет жил со мной. Ты не помнишь, как работал кондитером?
Тору в изумлении вскинул голову. Он жил с Фудзисимой? Сообщение о карьере кондитера тоже было в новинку.
— Ты действительно ничего не помнишь?
Он смотрел так напряженно, что Тору сделалось неудобно.
— Хватит уже спрашивать одно и то же!
Мужчина замолчал. Воздух, наконец, прогрелся, но руки Фудзисимы подрагивали.
— Извини, — пробормотал он. — Я расскажу, что случилось. Шесть лет назад, когда тебе было двадцать два, ты сильно повредил голову в автомобильной аварии. Забыл все: как тебя зовут, сколько тебе лет — все. Полная амнезия. Я только что развелся и решил за тобой присмотреть. Ты устроился работать в кондитерскую. Тебе там очень понравилось, ты даже в училище поступил. Теперь ты работаешь в отельном ресторане.
Тору нахмурился. Человек, которого описывал Фудзисима, был ему незнаком. А Фудзисима то и дело замолкал, выжидающе глядя на Тору, ища проблески узнавания.
— Вот, в общем, и все, что произошло. Хочешь что-нибудь спросить?
Тору посмотрел на свои ладони. Неужели эти руки пекли торты и пирожные? Фудзисима сказал, что минули шесть лет. Для Тору прошел лишь один день. Он шесть лет страдал от амнезии, не помнил, что было до аварии. А теперь воспоминания вернулись, зато из памяти напрочь вылетело то время, которое он провел с амнезией. Тору вновь стал самим собой. Хоть одна хорошая новость. Какой смысл осознавать вещи, которых больше не помнишь? Бессмысленная трата времени. Эти знания только злили.
Тору встал с дивана. Правая лодыжка снова взорвалась болью.
— Ты куда?
— Спать хочу.
— А... и правда. Твоя комната направо. Если хочешь принять душ, ванная дальше по коридору.
Тору не стал дожидаться, пока он закончит. Однако Фудзисима направился за ним.
— У тебя что-то с ногой? Ты хромаешь.
Тору вошел в спальню и с силой хлопнул дверью. Фудзисима больше не пытался с ним заговорить. Именно то, что нужно.
Несмотря на работающее отопление, в спальне было холоднее, чем в гостиной. Тору включил свет и оказался в комнате, где проснулся два дня назад. Чужая комната. Никакого ощущения узнавания. Он упал на кровать, закрыл глаза и вздохнул. Почему он угодил в аварию?.. Почему он такой невезучий?.. Если бы не авария, не было бы болезни и шести лет, потраченных впустую. Тору собирался уйти с работы, поступить в школу фотографии. У него уже были нужные бланки, он копил деньги на обучение. Учебу он закончил бы к тридцати годам и поэтому понимал, что нельзя терять время, надо начинать как можно быстрее. И вот, упустил целых шесть лет. От одной мысли слезы на глаза наворачивались.
Если бы это все оказалось кошмаром... Чтобы проснуться назавтра, и все стало бы по-старому. Но утерянных лет не воротишь. Он за всю жизнь не видел ничего хорошего. Он так хотел стать фотографом. Всю жизнь работал на мечту. И на тебе.
Кровать была гораздо мягче, чем койка в камере, но даже это ощущение заставляло его чувствовать себя неловко. Лежа на той жесткой холодной койке, он еще не знал жуткой правды. И как он не пытался с ней примириться, ничего не получилось. Он хотел фотографировать. Но есть ли у него деньги? Если нет, придется работать больше. Мечта все отдалялась. А фотоаппарат? Тору так долго искал, выбирал... И где он сейчас?
Тору заскулил: нога не унималась даже в покое.
Он лег лицом вниз. Надо сражаться. Бороться со своими демонами. Но чем больше он трепыхался, тем сильнее накатывали чувства.
В дверь постучали, затем она, невзирая на отсутствие ответа, распахнулась. Тору подскочил и заорал:
— Я не разрешал входить!
Человек в дверях остановился.
— Я думал, ты спишь. Прости.
На пол у порога лег бумажный пакет.
— Хотя бы грелку на ногу положи. Вот, принес тебе... Спокойной ночи.
Дверь медленно закрылась. Тору слушал, как отдаляется звук шагов, и когда шаги окончательно затихли, подхромал к пакету, открыл его, вытряхнул грелку и чек. На чеке было пробито время — два сорок пять. Фудзисима специально за ней бегал. Как мило с его стороны. Но Тору-то знал, что все это фарс. Фудзисима злой, сколько бы не строил из себя добренького. Тору знал, что Фудзисима его ненавидит.
Сколько Тору себя помнил, он всегда был один. После школы он часа три проводил со своей матерью-хостесс, а в семь она накладывала макияж и уходила на работу. Единственной компанией оставался телевизор. Как же Тору жаждал настоящего общества! Когда он был в пятом классе, мать его бросила, и Тору попал в семью Фудзисима. Впрочем, настоящим членом семьи он так и не стал. На него, чужака, не обращали внимания. Только Кейси Фудзисима был добр к нему, разговаривал с ним, и Тору смог, наконец, наслаждаться тем, чего ему так не хватало: добротой и человеческим общением.
Женщина семьи Фудзисима терпеть не могла Тору. По ночам мальчик ходил к Фудзисиме играть. Приходилось прокрадываться в комнату тайком, чтобы не заметила мачеха. А то будет плохо — это Тору понимал. Фудзисима давал Тору одежду, книги, помогал ему с уроками, спал рядом, когда Тору было одиноко. Он был первым взрослым, который всегда внимательно выслушивал Тору. Тору был счастлив с ним. И когда обнаружилось, что Фудзисима на самом деле его не любит, Тору испытал настоящий шок. Он до сих пор помнил, как слезы жгли глаза. Тору умолял Фудзисиму остановиться, а тот продолжал. Тогда Тору отпихнул обидчика и убежал. Одному было страшно.
Расстроился Тору не из-за того, что Фудзисима пытался с ним сделать. Он печалился, что разозлил своего единственного друга, и опасался, что Фудзисима больше не станет с ним водиться. Тору снова оставили одного. Вот чего он боялся.
Вскоре мачеха узнала, что Тору бегал к ее сыну, и наказала его. Наказание это граничило с серьезным насилием: мачеха избила мальчика метлой почти до бесчувствия. Тут прибежал Фудзисима — как Тору решил, на помощь. Он просто обязан был помочь, Тору даже усомниться не мог. Однако Фудзисима его не спас — он просто стоял и смотрел. И не просто смотрел, а солгал. Не сказал матери, что сам давал Тору одежду и книги. Не стал отрицать обвинения.
Это была месть. Фудзисима отомстил за то, что Тору не позволил ему себя трогать. Он хотел сделать что-то плохое и теперь мстил. У Тору сердце упало, когда он понял. От ударов было больно, так больно, что казалось, будто он сейчас умрет. Но мысль, что Кейси Фудзисима оставил его, причиняла куда большую боль.
Потом Тору отправили в интернат. Все каникулы он тоже проводил там, а на вопросы отвечал, что его родители умерли.
Тору был на втором году средней школы. Робкий, неразговорчивый, он стал легкой жертвой. Деньги, которые привозил приемный отец, у него отбирали. Тору не мог покупать ни одежду, ни книги. Он превратился в поистине жалкое создание.
Травили его целый год. Хулиганы скоро сообразили, что Тору может подсказывать им на тестах, и придумали способ, которым можно было показывать ответы. Тору знал, что так делать нельзя, но слишком боялся обидчиков. Сначала все получалось: оценки Тору и его мучителей стали примерно одинаковыми. Но учителю одни и те же ошибки в одних и тех же местах показались подозрительными. Он надавил на Тору, и мальчику пришлось признаться, что его угрозами заставили обманывать. Весть о травле должна была дойти до отца, он, вероятно, не воспринял звонок всерьез, или, может, письмо не дошло. Тору больше не питал иллюзий по поводу людей: когда он кому-то доверялся, его отвергали. Но отсутствие всякой реакции заставило его задуматься: какой вообще смысл в его существовании?
Все осталось по-прежнему, разве что травля стала изощреннее. Четверо одноклассников звали Тору за школу "поиграть" и избивали. Одну такую "игру" он запомнил особенно хорошо. Он тогда смотрел в небо и вдруг изумился, какое оно прекрасное. Давно ему не доводилось чувствовать ничего подобного. В тот момент Тору хотелось умереть. Если бы одноклассники немного переусердствовали, такое вполне могло бы случиться. Тору стал бы мертвым и счастливым. И не было бы больше больно.
Краем глаза он видел здание. Вот бы спрыгнуть оттуда. Превратиться в птицу и улететь далеко-далеко... Особенно крепкий пинок вернул Тору к реальности. Если он умрет, для этих уродов ничего не изменится. Они будут так же хрюкать и хихикать, и просто найдут следующую жертву. Все продолжится. Внутри вдруг вскипела чистая ярость. Тору никогда прежде не приходилось испытывать такого гнева. Если он умрет, то заберет как минимум одного с собой.
Шатаясь, Тору поднялся и бросился на заводилу. Мальчишка упал. Это оказалось гораздо легче, чем Тору думал. Он выбивал из обидчика дух, в ушах звенел собственный смех. Мальчик кричал, но Тору колотил его, пока не брызнула кровь.
Прибежавшему на шум учителю пришлось зажимать Тору нос, пока тот не начал задыхаться. Его жертве наложили семь швов. И снова Тору не услышал от отца ровным счетом ничего.
Зато теперь Тору знал, как себя держать. Он выкидывал кулак прежде, чем его успевали и пальцем тронуть. Пусть знают, как с ним связываться. Чуть что, Тору бросался в драку. Присматривал за собой сам. И все же каждый раз, взрываясь гневом, он чувствовал себя жалким. В конце концов, Тору отстранили от занятий, и он вернулся в приемную семью. Мачеха его ненавидела — убила бы взглядом, если бы могла. Однако взгляды взглядами, а теперь его не били. Он больше не был беззащитным малышом. Теперь у него была сила. Этот извращенец Фудзисима смотрел на него издали. Никогда ничего не говорил. Когда их взглядам случалось встретиться, лицо Фудзисимы каменело. Тору этого хватало: он лупил сводного брата всякий раз, стоило тому попасться ему на глаза. Фудзисима был гораздо ниже его. И всякий раз, когда Фудзисима валился на пол, у Тору сердце радовалось, и внутри разгоралось безумие.
После того лета Тору стал возвращаться в поместье на каникулы и когда его отстраняли от занятий. Приходил поиздеваться над мачехой и Фудзисимой... и увидеть отца. Приехав домой в первый раз, Тору наткнулся на него прямо в холле. Отец заметил его, но ничего не сказал. Когда Тору лежал в больнице, отец там даже не показался. Не было его и на выпуске, и на других праздниках. Отец смотрел на Тору с кресла и говорил: "Чтобы никаких проблем". Вот и весь разговор. Слова эти все вертелись и вертелись у Тору в голове.
Тору постоянно нарушал школьные правила, и время от времени его отстраняли от занятий. Каждый раз он гадал, что скажет отец, и какой разговор у них получится. Тору хотел, чтобы отец сказал хоть что-то. Он был как ребенок, который закатывает истерики в попытке привлечь внимание. Но в восемнадцать, когда Тору узнал, что он не сын своему отцу, весь его мир перевернулся. Он был просто незаконным ребенком. Единственная вещь, которая имела смысл, была утеряна.
Разочарованный, Тору оставил дом Фудзисимы навсегда. Стоило ему во что-то поверить, как его постигало разочарование. Тору не нужны были ни семья, ни доброта, ни надежды. Все это лишь причиняло боль. Тору не хотел, чтобы что-то еще исчезло из его мира.
Некоторое время он таращился на грелку, потом выбросил ее в мусорное ведро. Все еще одетый, зарылся под одеяло. Нога, забытая на несколько минут, снова разнылась.
Через два-три месяца после ухода Тору Фудзисима объявился вновь. Удивленный, Тору приоткрыл дверь и высунул голову. Фудзисима поболтался на месте и ушел. И потом, сколько бы Фудзисима не приглашал его встретиться, Тору отказывал. В один прекрасный день на пороге появился юрист от Фудзисимы. Пришел насчет наследства. Тору не собирался брать деньги от людей, которых считал полными незнакомцами, и не стал слушать юриста. Напоследок он получил письмо. Имени отправителя на конверте не было, поэтому Тору и вскрыл конверт. В письме Фудзисима сообщал, что Тору может позвонить ему, если что-то случится. Тору прочел письмо и выкинул.
Почему же Фудзисима так усердно пытался втереться в доверие, хотя Тору был ему никто? Может, хотел приманить деньгами. И использовать. Или просто залезть ему в штаны.
Если дело в этом... что бы случилось, если бы Тору не отверг его поползновения, когда они были детьми? Возможно, Тору не предали бы так жестоко.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
