Сын своего отца

Показ по внутренней сети панорамы бухты неподалёку от точки предполагаемой посадки вызвал одновременное 'Аххх!' пяти тысяч ртов.

Примерно через час после посадки первая группа отдыхающих отбыла на пляжи. В течении последующих суток в палаточный городок на берегу моря переселились все пассажиры, большая часть обслуживающего персонала и служба безопасности. Оставшиеся на корабле члены экипажа под руководством капитана в авральном порядке готовили всё необходимое для эвакуации.

На основании типовой инструкции по спасению людей с попавшего на необитаемую планету аварийного корабля Хайк и его помощники составили чёткий план действий, для реализации которого пришлось привлечь специалистов из числа пассажиров, для чего их под благовидными предлогами вернули на корабль, где и поставили в известность о случившемся. К их чести они практически все сразу оценили ситуацию и включились в работу.

К исходу третьих суток от Парна пришло сообщение о готовности полевого лагеря на побережье облюбованной им бухты начать приём людей.

Понятно, что известие об истинном положении дел вызвало у пассажиров и бывшей в неведении части экипажа настоящий шок. Службе безопасности пришлось столкнуться и с истериками, и с угрозами, и с попытками самоубийства, но строгий порядок, предписанный капитаном Хайком, она всё же сумела установить. Отныне всем мужчинам, вне зависимости от их социального статуса, предписывалось обязательное участие в спасательных или строительно-восстановительных работах. Женщины и дети должны были в меру сил и способностей ухаживать за развивающимися из стандартного аварийного генетического комплекта растениями и животными.

За полгода упорного труда вместе с модульным городком, расположившимся на берегу глубоко вдающегося в сушу залива, вырос и комплекс заводов-автоматов, перевезённых на самодельной барже вначале морем, а затем на десяток километров вверх по полноводной реке. В инкубаторах из генных моделей вызревали адаптированные к местным условиям полезные людям инопланетные животные и растения. На причалах спешно сооружённого порта грудились ещё не разобранные завалы оборудования, снаряжения, материалов, вывезенных с почти полностью демонтированного корабля, в котором остались нетронутыми лишь системы управления аварийными щитками, прочный корпус да несущие переборки. Всё остальное Совет, в который вошли капитан и руководители основных направлений деятельности, посчитал пригодным для использования если не сиюминутно, то в ближайшем будущем.

Наконец настал день, которого все ждали и боялись. Дистанционной командой с вершины горной гряды, где расположились наблюдатели, было приведено в действие хитроумное устройство, раздвинувшее на определённую величину два нижних щитка аварийной защиты. В мощную оптику стало видно, как потёк между опорами корабля расплавленный песок, как вспыхнули близко расположенные деревья и трава. Через пару часов начальник инженерной службы дал команду уходить и группе наблюдателей: доза облучении от протекающих реакций становилась опасной.

Почти семь тысяч человек, большую часть из которых составляли мужчины, оказались весьма беспокойной компанией, не смотря на весьма ограниченное время для личных дел. Многочисленные ссоры из-за доступных женщин, попытки изнасилования непокорных, жалобы на домогательства вынудили Совет принять чрезвычайные законы. По инициативе Артура Хайка было решено обязать всех женщин и девушек старше восемнадцати лет в течение одного месяца выбрать себе мужа и зарегистрировать брак в Совете, после чего никто не мог претендовать на её сердце. Мужчина имел право отказаться лишь в случае, если предложение оказывалось не единственным. Всё оборудование, материалы, жильё, сооружённое из деталей с корабля, или же специально созданное по приказу Совета, считались собственностью Совета.

Прекрасно понимая, что действующее оборудование, вывезенное с корабля, не выдержит даже пятидесяти лет эксплуатации без ремонта, а без источников энергии — десяти лет, Хайк распорядился переориентировать спешно запущенные заводы-автоматы на производство необходимых запчастей и материалов. Инженерам же предстояло обеспечить их и город энергией за счёт местных природных ресурсов.

Гигантские объёмы информации, технической литературы, электронных справочников изо дня в день переносились на пластиковые листы, для хранения которых на вершине одного из холмов построили каменное здание, стилизованное под средневековый замок. Туда же, в замок, переселился и Совет во главе с 'Королём' Артуром Хайком. Зубцы замка, венчающего холм, словно корона, дали название вначале ему, а затем, когда появились отдалённые фермы, и городу. А кличка Хайка стала уже настолько привычной, что и его сподвижников по аналогии стали называть лордами.

Хайк, или Король Артур, всячески поощрял развитие сельского хозяйства, благо аварийный генный запас дал хорошее дополнение к местной флоре и фауне, о пригодности некоторых видов которых было известно из справочников по ТОЙ Гемме. Посадочный материал и племенной фонд, также объявленные всеобщим достоянием, под присмотром специалистов выдавался лишь самым ответственным поселенцам, пожелавшим заняться их воспроизводством. Участившиеся со временем отказы автоматов по производству синтетической пищи подтолкнули идею создания настоящих ферм и бригад охотников. Быстро исчерпав заряды лучевого оружия, последние вскоре перешли к холодному, бесшумному и иногда более действенному, благо качественных материалов для его производства было предостаточно.

Трудиться были обязаны все. Но, лишившись привычных условий жизни, слабо приспособленные к физической работе люди, понемногу роптали. Нашлись и те, кто пытался на волне недовольства добиться своих целей. Главным подстрекателем оказался Уллис Дарк, завоевавший среди охотников признание благодаря своей врождённой способности выслеживать зверя. Наблюдая за трудностями колонистов, он не упускал возможности вставить колкое словечко о короле некоронованном и лордах самозваных, благоденствующих в своём замке.

Дело в том, что замок строился с расчётом на местные источники энергии и, благодаря этому, имел вполне приличные условия существования обитателей.

Недовольство выплеснулось в день двенадцатой годовщины высадки на Гемму. Вспыхнувшая на площади перед замком потасовка между несколькими охотниками и стражами порядка уже затихала, когда доведённый до бешенства поражением своей группы Уллис Дарк поднял свой арбалет и выстрелил в наклонившегося к своему десятилетнему сыну Хайка. Метнувшийся наперерез стреле Элвис Парн закрыл 'Короля' собой.

Именно смерть Парна послужила детонатором побоища, в котором погибли шесть охотников с одной стороны и девять стражников и семнадцать горожан, возмущённых неслыханным злодейством, с другой. Объявленные вне закона охотники во главе с Дарком какое-то время пытались мстить за своих товарищей, но срочно вооружённые и снаряжённые прочными пластокерамическими доспехами стражники постепенно вытеснили их за Западные горы.

О них не было слышно лет пять, в течение которых колония, выросшая по сравнению с первоначальной численностью втрое, сумела окончательно встать на ноги за счёт развития сельского хозяйства.

Нашествие охотников, подкреплённых какими-то полудикими людьми, началась с разграбления ферм и кражи молодых девушек. Почти полгода понадобилось тяжело вооружённым стражам или, как их стали называть, рыцарям, чтобы снова оттеснить нападавших за горы.

Появление диких людей вызвало шок у всех колонистов, но кто-то из бывших инженеров припомнил случай из истории ТОЙ Геммы, когда в результате какого-то научного эксперимента произошла катастрофа: исчезла почти половина города вместе с его обитателями, а на его месте невесть откуда появились непролазные джунгли. И случилось это почти за триста лет до вылета 'Короля Артура' в свой последний рейс. Видимо и они оказались в этом измерении, а Дарку удалось отыскать их потомков и привлечь на свою сторону.

Перед своей смертью Артур Хайк, по достоинству оценённый своими 'подданными', успел основать первую Школу Рыцарского Мастерства, призванную готовить профессиональных защитников своего народа от нападений извне. Официальным преемником Хайка стал его сын, столь же умный, решительный и властный, как отец. Эдуарду Хайку пришлось ещё дважды организовывать отпор ренегатам, пока рыцари во главе со Стивеном Парном не оттеснили их далеко на север, отрезав от Западного пролива, через который время от времени приплывали на больших лодках Дикие. На вновь отвоёванных землях в устье реки Весты, по которой они обычно поднимались вверх по течению, был заложен ещё один оборонительный замок, Парн. Земли же вокруг него стали называть Герцогством Парн в честь предводителя рыцарей, почти поголовно уничтоживших вторгшихся дикарей.

Такие серьёзнее действия были предприняты в связи с тем, что одна из орд полностью вывела из строя заводы-автоматы, и отныне поселенцам приходилось рассчитывать лишь на свои собственные силы и местные ресурсы. Ужесточение условий существования привело и к ужесточению правления. Эдуард Хайк уже не стеснялся перешедшей от отца клички, а перед самой смертью сумел узаконить свой титул и титулы своих приближённых. Правитель же огромной территории за Западными горами Стивен Парн стал первым герцогом в королевстве Гемма.

Внук Эдуарда, Генри, завершил борьбу с нордийцами, как стали называть себя потомки мятежников и Диких, прогнав их за неприступные Северные горы и поставив на тропе через единственный проходимый перевал крепость Кло. К тому времени королевство Гемма, насчитывающее более пятидесяти тысяч жителей, кроме герцогств Парн и Кло, включало в себя герцогства Рив, Тор, Драгон, Рантон и территорию королевского управления.

За последующие три сотни лет Гемма превратилась в крепкое государство, управляемое королём. Её территория значительно расширилась на восток. Сначала за счёт герцогства Колем, расположившегося в междуречье Эммы и Геллы, а затем и обширных владений герцога Расса, раскинувшихся за высокими Восточными горами. Раза в два увеличились земли Торов, граница которых уже достигла склонов Восточных гор.

Парны построили в своём герцогстве ещё два города: Оушен — рыбацкое поселение и сторожевой пост от нордийцев, весьма преуспевших в мореплавании, и Артур — ремесленный центр, где добывали руду, плавили металл, ковали оружие, изготавливали различные товары из стали. На месте разрушенных заводов-автоматов, на берегу водохранилища, построенного для получения электроэнергии, вырос ещё один город ремесленников, Верк. Изделия тамошних мастеров славились по всей Гемме и даже в Нордии, откуда время от времени наезжали тамошние купцы.

При населении в восемьсот тысяч человек государство жило нормальной средневековой жизнью.

С нордийскими купцами приходили новости из-за Северных гор. Нордийцы осваивали суровые северные земли, их четырёхсоттысячный народ боролся с трудностями под крепкой рукой потомков Уллиса Дарка, в честь которого назывался город у выхода единственной горной дороги на равнину напротив крепости Кло. Ещё три крупных центра: морской — Шип, земледельческий и административный — Норд и промышленный — Лайн представляли средоточие жизни территории, равной по площади почти двум пятым от территории королевства Гемма.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Деревня Гнилой Тупик была, пожалуй, самым глухим и диким захолустьем королевства Гемма. Если нет, то уж самой труднодоступной и удалённой от столицы — это точно. Добраться до неё даже из города Расса, самого дальнего от центра, оказывалось непросто, хотя дорога в неё никуда не сворачивала от реки Разбойница. Для начала нужно было преодолеть почти две сотни километров до подножия неприступных Северных гор, а затем по узкой долине, временами переходящей в ущелье, ещё сотню километров. Одна-единственная тропа вдоль кристально чистого потока, перекатывающего цветные камешки, большей частью бежала по урезу воды, прижимаемая с одной стороны речными перекатами, с другой — отвесными скалами. И горе путнику, отправившемуся по этой ненадёжной дорожке без провожатого. Не раз и не два вспухшая за пару часов от непогоды или таяния снегов Разбойница губила неосторожных. Не раз и не два замечали после таких паводков деревенские стражники тёмные бесформенные кули, шевелящиеся под струями воды в глубине омутов.

Гнилой Тупик прозвали так за вечно висящий на окрестных горах туман, готовый каждую минуту разразиться то дождём, то снегом. А ещё потому, что дальше идти некуда. Дальше поднимались лишь неприступные снеговые вершины. Если верить тем немногим, кто побывал в Нордии, за этими вершинами находились непроходимые сырые болотистые леса, кишащие всевозможной мерзостью.

Однако, не смотря на суровый климат, здесь неплохо вызревала землюха, туземный аналог картофеля. И первых здешних поселенцев, бродяг и беглых преступников, привлекало именно то, что можно было, не опасаясь за собственную безопасность, жить продуктами своего хозяйства.

Вряд ли кто-то скоро узнал бы о Гнилом Тупике, не явись туда однажды Саймон Болл, пьяница и скандалист. Решив переждать, пока забудутся его некоторые грешки, он с приятелем забился в такую глушь, что и сам оказался не рад.

Но, делать нечего, и Болл, чтобы не зимовать под открытым небом, принялся за постройку дома. Благо, булыжников в округе хватало. И ему повезло. Наткнулся он на 'блестящие камушки'. Смекнув, что к чему, однажды ночью, чтобы никто не задавал лишних вопросов, Саймон сбежал от своего приятеля.

Добравшись до Расса, он, как всегда, не сумел устоять против искушения хлебнуть винца. Верный себе, он так же не сумел, напившись, не буянить. Съездив кому-то по физиономии, Болл получил за это нож в почку. Но умер не сразу. Оказавшийся поблизости слуга герцога Расса подобрал рассыпавшиеся камни и вытянул из незадачливого добытчика все, что он знал о Гнилом Тупике и самоцветах.

Не нужно быть чересчур проницательным, чтобы догадаться, что герцог Расс уже через два дня после ночного происшествия отправил в путь двадцать своих рыцарей устанавливать в невесть откуда взявшейся деревушке власть короля Томаса. Естественно, старостой деревни стал пронырливый слуга, удачно чередовавший лесть, уговоры и садизм в последней беседе Саймона Болла.

Марс Донито родился уже в Гнилом Тупике и дальше замка Расс никогда не ездил: путешествовать не позволяли заботы. Что и говорить, управлять потомками первопоселенцев было сложно. Но господин Донито унаследовал от своего папаши, первого здешнего старосты, его способность ладить с людьми, ярко проявившуюся в ночь кончины бедолаги Болла. Благодаря его стараниям герцог Талк Расс, сын старого герцога, мог теперь посоперничать в богатстве с самим королём, хотя налоги, собираемые с жителей, чаще всего представляли собой чистую условность. Для селящихся в необжитых местах по местным правилам полагалось десятилетнее освобождение от любых налогов, и Рассы никогда не нарушали их. Мало того, они иногда продляли этот срок до пятнадцати лет, понимая важность создания именно крепких крестьянских хозяйств и привлечения льготами как можно большего числа переселенцев.