Большой залёт

Совершенно правдивые слова "таких моих страданий" показались мне слишком жалостливыми, любимая потом год передразнивать будет.

-Кошенька, — взмолилась Василиса, — прости... нам очень, слышишь, очень ... позарез нужно выиграть этот залёт! Иначе нам жить будет не на что! Спасай! Не дай умереть с голоду!

— Жить не на что? — осклабился я как можно глумливее. — Это какие ж эксперименты ты тут проводила, что все пещеры и подземелья под этими горами опустошить умудрилась? Неужто Марс на орбиту Плутона трансгрессировать пыталась?

Василиса выпрямилась и задрожала. Ярын, Горын и Лель стушевались и попытались виновато спрятаться за её спину. Собраться воедино и упорхнуть им мешали габариты коридора.

— Венеру на орбиту Марса?

Василиса задрожала ещё сильнее. Горыныч бесшумно растворился за дверью и мелькнул за окном лёгкой тенью. Будь гонка сейчас, он бы точно выиграл безо всякой трансгрессии. А нечего было Василисе во всём потакать!

— Ну ведь не Земли же? Скажи, что не Земли! Хотя бы пояса астероидов!

Василиса мужественно молчала.

— Идиотка, ты катастрофу галактического масштаба устроить захотела?!!

— Нет, — еле разжала губы Василиса, — пойдёмте, я вам покажу.

Спуск хорошо хоть не к самому ядру Земли занял пару минут на скоростном лифте. Несколько поворотов, и мы оказались перед тяжёлой бронированной дверью.

— Вот, — Василиса покумекала с секретным замком и вошла внутрь.

Я вовремя успел закинуть любимую себе за спину.

— Издеваешься? Да у тебя тут платина закипит!

Яга осторожно высунулась из-за моего плеча.

— Да ладно тебе, у меня в бане и то жарче. И чего это ты варишь? Яйца драконьи на салат оливье?

В четырёх котлах — похоже аж из самого рения — варились яйца размером с конскую голову. Жар стоял невыносимый, зато сухой. Яйца то почти выпрыгивали из котлов, то погружались на дно. Чешуя на них переливалась цветами от тёмно-синего до светло-зелёного.

— Вы знаете, как размножаются драконы? — спросила Василиса.

Я поморщился. А любимая подпрыгнула.

— Ух ты пусики какие, ути-пути мудусяточки зелёненькие, — засюсюкала она, — и с кем же согрешил наш Горынчик? Чьи такие цыплятки вылупиться собираются?

Василиса отвела взгляд. Ей явно было очень нехорошо.

— Драконы обоеполы, — констатировала она, — раз в тысячу лет они откладывают яйцо или два... А у нас в этот раз четыре! И в двух из них двойня! И если хоть один будет трёхголовый... впрочем, уже не важно... шесть даже одноголовых троглодитов разорят нас вконец. Им до двенадцати лет требуется по десять унций золота каждый час в каждую пасть... Или одна красивая девушка раз в сутки в каждую пасть. Но поедание девушек Конвенцией по защите гуманоидов признано негуманным! Ты думаешь для чего драконы копят золото?

Моя прелесть покосилась на меня с подозрением. Я отчаянно замотал головой. Нет, если шестеро маленьких горынчиков будут умирать с голоду, я, конечно, поделюсь... всё отдам... разорюсь... но... лучше удавиться.

— Кащеюшка, спаси, а?

Устоять перед столь душераздирающей просьбой было невозможно. К тому же это поможет сохранить мои личные накопления.

Льняные локоны и золотистая борода, шальные искорки в ясных голубых глазах, обольстительная улыбка — мое отражение в зеркале не вызывало ничего, кроме глубочайшего омерзения. Любимую тоже передёргивало от отвращения.

— Ага, — хмыкнула она, — зато теперь ты видишь идеал красоты нашей Василисы. Давай садись, буду тебя гримировать. Чары оно хорошо, но грим не помешает. И линзы голубые... Не, цвет глаз оставим твой и линзы не возьмём, вдруг при трансгрессии потеряются. Все остальные изменения внешности можно будет списать на пережитый ужас от скорости Горыныча.

Естественно, залёт выиграл Горыныч, индикатором честности которого послужил живой Иван Царевич на его спине. Никто ничего не заподозрил — ради Василисы дураки Иваны— царевичи чего только не вытворяли. Да и не только Иваны, не только дураки, и не только царевичи... Бррр, не будем вспоминать, стыдно. Вторым был признан Чанг с живым котиком в клетке на шее. Как и ожидалось, Чанг не смог навредить любимому Барсику. Всех остальных дисквалифицировали.

Следующий залёт обещал стать абсолютно честным.

Я тоже не остался внакладе — медитация над блестящими золотыми монетами даёт познать дзэн.

Но что-то мешало моему просветлению...

— Золотце, — спросил я любимую, — а разве драконы обоеполы? Почему они тогда бабулю дедулей не зовут?

— Понятия не имею, — ответила моя прелесть. — И зачем детям знать, что мать их бросила, а Василисе, что мы знаем, что она знает? Я вон тебя тоже обратно пустила.

И чего я не промолчал? Молчанье — золото.