Драконоборец. Глава 15

Орси оскалился — в темноте матово сверкнула полоска белых зубов.

— Я понимаю, что вы пытаетесь сделать. И, пожалуй, благодарен вам за это... Нет, Ричард, я не малодушен; просто дальновиден. К сожалению, чем бы ни кончилось наше приключение, я не вернусь в столицу вместе с вами. Именно поэтому я и оставил Патрика у сэра Колина. Не хотел, чтобы он оказался рядом в тот момент, когда все это кончится.

— Рассказывайте, — сказал Ричард, уже начиная понимать, что дело гораздо серьезнее, чем кажется.

— Я, вообще-то, не планировал посвящать вас в детали. Но после всего, что я уже сказал, отмалчиваться просто глупо... — Гильом на мгновение задумался, как будто бы прикидывая, с чего следует начать. — Ну, в общем, когда леди Клеменс вызвалась поехать к троллям и вернуть обратно королевский меч, я, разумеется, забеспокоился и попытался убедить ее, что нам лучше будет поехать вместе. Но разговор получился крайне... неудачным. Вероятно, мне не следовало начинать с того, что я сомневаюсь в ее способности ориентироваться в тролльих подземельях, где она даже ни разу не была. Пусть даже это правда... Леди Клеменс посчитала, что я считаю ее беспомощной и думаю, что ей не справиться с этой задачей, если ей не будет помогать кто-то вроде меня. Она ужасно оскорбилась и послала меня к черту. Фигурально выражаясь. Вообще-то она использовала много выражений, по сравнению с которыми упоминание нечистого звучало бы вполне невинно. После этого стало понятно, что у меня нет никаких шансов уговорить ее ехать вместе. Но в тот момент я еще не дошел до того, чтобы бросить все и ринуться следом за ней, рискуя тем, что мой поступок осудят все члены Братства. Я просто беспокоился, злился на самого себя и на нее и не находил себе места, и, чтобы развеяться, поехал на охоту. Мне ужасно не везло, я проблуждал почти до темноты, и, когда встретил на тропинке человека, то решил, что возвращаться в город уже слишком поздно и лучше спросить у этого прохожего дорогу и заночевать в одной из близлежащих деревень. Он объяснил мне, как доехать до деревни — честно говоря, довольно путано, а когда я сказал, что, если я стану ориентироваться на его "налево, а потом направо и вперед до сросшегося дерева, а потом вниз к ручью", то проплутаю по лесу до самого рассвета, он мне предложил — если меня не смущает необходимость ехать шагом, то он меня проводит, потому что сам как раз идет в деревню. Не то чтобы мне было уж очень любопытно, но я все-таки спросил, куда это он ходил на ночь глядя — просто ради поддержания беседы. А он мне сказал, что он ходил к знахарке, которая построила себе хижину в лесу. "У вас в деревне что, кто-то болеет?" — спросил я, поскольку мне не очень-то хотелось подцепить у них какую-то заразу. А он мне на это говорит — нет, все здоровы, но эта знахарка — она, кроме лекарского дела, еще много чего может. И гадает, и порчу умеет со скотины снять, и вообще... тут он заткнулся, потому что, видимо, сообразил, что разные другие вещи, вроде приворотов с отворотами, которыми обычно занимаются подобные "знахарки", мне, скорее всего, совершенно не понравятся. А я подумал — девять из десяти, что эта деревенская знахарка — обычная шарлатанка, которая продает подкрашенную воду под видом любовного напитка и делает из овечьей шерсти "амулеты" от бесплодия. Но если, против всяких ожиданий, это не обычная мошенница, а ведьма?.. Ведьма, которой хватило наглости устроиться в нескольких милях от столицы — это может быть очень серьезно. В общем, я решил проверить...

— В одиночку? — поразился Ричард. Отец Алисон, сэр Роджер, всегда говорил, что к ведьмам в одиночку лучше не соваться. А сэр Роджер был опытным бойцом, имевшим опыт схваток с самыми опасными чудовищами, которые только могут встретиться рыцарю в его странствиях.

Гильом пожал плечами.

— Не хочу хвалиться, но мне уже приходилось один на один встречаться с ведьмами. И я решил, что, если местная знахарка в самом деле окажется ведьмой, то я с этим справлюсь... В общем, я оставил моего болтливого попутчика, выспросив у него дорогу к хижине этой знахарки, и, по счастью для себя, успел найти ее лачугу до того, как в лесу окончательно стемнело — иначе пришлось бы ночевать где-нибудь под кустом. Я постучался в дверь к этой знахарке, и тут она совершила первую ошибку. Обычная деревенская старуха, которая просто дурит голову крестьянам, притворяясь, что умеет колдовать, увидев незнакомца, который стучится на ночь глядя в ее дом, скорее всего, испугается и не захочет открывать. Мне бы наверняка пришлось долго торчать под дверью, убеждая ее в том, что я действительно Гильом Орси, рыцарь короля Эдварда, а не разбойник, который хочет ее ограбить. А эта открыла сразу, как будто впустить к себе чужого и вооруженного мужчину — это не опаснее, чем вести дело с кем-нибудь из местных деревенских олухов. Вторая ее ошибка — в которой её, правда, трудно винить — это надеяться кого-то обмануть с такой наружностью. Честное слово, видел я уродливых старух, но чтобы выглядеть настолько откровенной, прямо-таки книжной ведьмой — это в самом деле надо баловаться магией.

— А что, разве все ведьмы обязательно уродливы? — не понял Ричард. — Один мой знакомый говорил, что он встречал таких, которые были, напротив, молодыми и красивыми...

— Ведьмы бывают молодыми и красивыми. И молодыми, но при этом некрасивыми, тоже бывают. Но дело не в этом. Магия способна продлить ведьме жизнь. Самая старая, которую я видел, жила уже триста лет — а силы у нее при этом было столько же, сколько у крепкого мужчины, и двигалась она очень быстро. Ведьмовская магия поддерживает жизнь и силу в своем обладателе, но дать вечную молодость она не может. Вы себе представляете, как выглядит человеческое лицо через триста лет жизни?..

— Нет, — чуть-чуть подумав, сказал Ричард.

— И не представляйте. Это омерзительное зрелище. К тому же, ведьмы часто занимаются довольно гнусными вещами. А такая магия тоже способна оставлять на человеке отпечаток. Так что старую и опытную ведьму в самом деле можно отличить от обычной старухи. Все эти рассказы, которыми пугают детей — беззубый рот, огромный нос, ввалившиеся щеки, голова с проплешинами... — это не для красного словца придумано, старые ведьмы в самом деле так и выглядят. Притом заметьте себе, что обычная столетняя старуха, которая выглядит, как обтянутый кожей труп, будет и двигаться примерно так же. А ведьмы не ковыляют и не горбятся, зрение у них острое и руки не дрожат. Стоит вам зазеваться — они этими руками свернут вам шею, как цыпленку, хотя с виду вы — сильный здоровый парень, а ведьма — просто несчастная старуха. Одним словом, когда я только увидел ту знахарку, то сразу же понял, что она такая же крестьянка, как я — сельский свинопас. И она тоже поняла, что я все понял.

"Ты из Братства, — сказала она, хотя на мне был кожаный охотничий костюм без белого щита. — Пришел меня убить?.."

"Необязательно, — сказал я ей. — Если ты сдашься и поедешь со мной по-хорошему, то, может быть, останешься в живых. Если, конечно, ты не занималась ничем хуже приворотов и тому подобной дряни. Но, даже если ты никого не убила своей магией, все равно тебе придется убраться из Алларии. Таким, как ты, у нас не рады!"

"Может быть, и нет. А может быть, ты еще будешь рад, что повстречал меня, — сказала эта старая карга. — Я многим помогла — и тебе тоже помогу, если ты этого захочешь. Я ведь вижу по тебе, что ты влюблен — и влюблен безответно".

Честно говоря, я даже рассмеялся. Я, конечно, был готов к тому, что ведьма станет заговаривать мне зубы, но такого я не ожидал.

"Ты, видимо, совсем рехнулась, если думаешь, что я интересуюсь приворотной магией! — сказал я ей. — Не болтай лишнего и собирайся. Я отконвоирую тебя в столицу".

Я рассуждал просто — если эта ведьма, как почти любая ведьма, успела кого-то отравить или проклясть, то она попытается сбежать или убить меня. А если она из тех редких "порядочных" ведьм, которые довольствуются тем, что занимаются гаданиями и пакостят только помаленьку, наводя потраву на скотину — тогда она в самом деле может сдаться и пойти со мной. Я думал, что готов к любому повороту дела. Но ведьма сказала — "Да, я знаю, что любовной магией ты не интересуешься. Но женщина, которую ты любишь, несколько часов назад отправилась в далекий и опасный путь, чтобы вернуть меч короля. И если ты не поможешь ей — точнее, если я не помогу тебе — то, клянусь жизнью, она не вернется из этого путешествия! Ее судьба — навсегда сгинуть в подземелье троллей. Но любовь и магия — две силы, которые могут изменить судьбу".

Вот тут, признаюсь вам, мне стало жутко. Я подумал — может быть, эта старая дрянь каким-то образом опутала мой разум и заставила меня выболтать ей все свои мысли, причем я даже не понял, когда я успел все это сделать? А теперь она рассказывает мне о том, что услышала от меня же, чтобы меня обмануть?..

"Ты лжешь, — сказал я ей. — Должно быть, ты каким-то образом заставила меня разговориться... или даже прочитала мои мысли... а теперь делаешь вид, как будто бы тебе известно не только прошлое и настоящее, но и будущее, которое может знать один только Господь".

"Ну что же, тогда положись на Господа — и предоставь даму ее судьбе. Только потом не жалуйся на то, что тебя не предупреждали!" — заявила мне эта мерзавка. И тогда я понял, что она меня поймала. Правду она говорила или нет — я знал, что рисковать я не могу.

"По крайней мере, объясни, откуда тебе все это известно" — потребовал я, желая выиграть немного времени.

"Что толку объяснять? — спросила ведьма. — Рыцарю вроде тебя никогда не понять, как работает предсказание судьбы. Я могу рассказать тебе, что гадала по зеркалу и пеплу и узнала о твоем приезде еще до того, как ты переступил этот порог. Но разве после этого ты начнешь лучше понимать, как все это устроено?.."

"Ладно, — сказал я ей. — Помоги спасти леди Клеменс — и я оставлю тебя в покое и ни одной живой душе не проболтаюсь о твоем существовании". Я полагал, что эта сделка честная. Но ведьма только рассмеялась мне в лицо.

"Если это все, что ты способен предложить, то лучше отвези меня в столицу. Магия имеет свою цену, и она не любит тех, кто норовит расплатиться за чужой счет. Если ты думаешь, что ты можешь купить спасение своей возлюбленной в обмен на мою жизнь и на мою свободу — то ты очень ошибаешься!.. Вот что я тебе предлагаю — и имей ввиду, что я не стану с тобой торговаться. Я дам тебе карту тролльих подземелий и свяжу твою судьбу с твоей возлюбленной. А дальше все будет зависеть от того, что окажется сильнее — твоя любовь и твоя удача или предначертанное ей несчастье. Либо вы оба погибнете, либо оба останетесь в живых".

"Согласен!" — тут же сказал я. Но ведьма продолжала — "Погоди. Это еще не все. Магия, которая позволяет связать человеческие судьбы — это исключительно мощная магия, и я не стану делать ничего подобного задаром. В уплату за мою помощь ты отдашь мне свою жизнь".

"Это какая-то бессмыслица, — возразил я. — Ведь моя жизнь понадобится мне, чтобы отправиться в этот поход". Однако ведьма не смутилась.

"Считай, что я даю ее тебе взаймы. Я буду наблюдать за вами с помощью моего зеркала. Когда твоя возлюбленная выйдет из царства троллей живой и невредимой, и когда меч будет у тебя, я сочту, что выполнила свои обязательства. Тогда для тебя и придет пора платить. Возьми этот флакон. Выпей его содержимое, если поймёшь, что я сдержала свое слово. Через несколько минут после того, как выпьешь это, ты уснешь и больше не проснешься. Тебе следовало бы поблагодарить меня за такой выбор. Это легкая смерть, гораздо более приятная, чем смерть от ран"

"Это самоубийство, — возмутился я. — Если тебе так хочется, то я вернусь к тебе, и ты можешь сама налить мне этот яд. Но почему я, кроме жизни, должен ещё рисковать своей душой, совершая, хоть и не по своей воле, такой грех?"

"Не заговаривай мне зубы, — отмахнулась ведьма. — Ты просто надеешься выторговать для себя пару лишних месяцев жизни, чтобы умереть попозже... А что до греха, так это не самоубийство, а, напротив, добровольная готовность принести себя в жертву за другого. Если я не ошибаюсь, то ваш Бог сделал когда-то то же самое"

"И ты уверена, что у меня получится спасти от смерти леди Клеменс?.." — спросил я.

"Кто может быть уверен? — возразила ведьма. — Но и зеркало, и пепел показали мне дракона — а дракон всегда считался символом удачи".

— ...Собственно, эти слова и навели меня на мысль о вашем Ригеле, — сказал Гильом. — Мне пришло в голову, что тот дракон, которого видела ведьма, был вовсе не символическим, а самым настоящим. Ведь, в конце концов, присутствие дракона значительно повышало шансы спасти леди Клеменс и возвратить меч.

— А яд? Вы что, все это время носите его с собой? — спросил Ричард.

— Да, разумеется... Да вы, думаю, его уже видели, — сказал Гильом. Он развязал мешочек, который носил на шее, и протянул Ричарду флакон из тонкого стекла, в котором плескалась темная, словно чернила, жидкость.

Эйсли машинально взял флакон и повертел его в руках, прежде чем так же машинально возвратить Гильому. Он чувствовал себя слишком сильно ошарашенным услышанным, чтобы по-настоящему проникнуться бедой Орси или почувствовать негодование. Происходящее казалось слишком нереальным для того, чтобы поверить в него до конца. Но постепенно, вспоминая все ночные бдения Орси, и его неподвижный, устремленный в огонь взгляд, и просьбу позаботиться о Патрике, Ричард с ужасом понимал, что это было правдой — и что Гильом как-то умудрялся уживаться с этой правдой и, по большей части, даже выглядеть почти обыкновенно. Он как ни в чем ни бывало разговаривал с попутчиками, принимал участие в устройстве лагеря, даже шутил — и только по ночам, оставшись в полном одиночестве, все-таки позволял себе предаться меланхолии.

— Простите, что я обвинил вас в малодушии, — сказал он вслух. — Мне кажется, что вы, наоборот, самый отважный человек из всех, кого я знал!

— Не думаю, что вы действительно считали меня трусом, когда попытались меня разозлить, — хмыкнул Гильом.

— Ну, пусть не трусом... Но, когда я это говорил, то мне действительно казалось, что вам следует лучше держать себя в руках. А теперь, когда я узнал, в чем дело, я, напротив, удивляюсь, как вам удается так держаться. Наверное, так всегда. Думаешь, будто можешь делать выводы о чьем-то поведении, а сам не знаешь даже, с какой тяжестью другому человеку приходится жить изо дня в день. У меня было так с леди Эмилией. Но, видимо, тот случай меня ничему не научил.

Орси пожал плечами.

— Не требуйте от себя слишком многого, — обронил он. — Во всяком случае, не в этом деле. Добивайтесь невозможного в чем вам угодно — в фехтовании, в игре на лютне, в верховой езде... Но не прикладывайте слишком много сил к тому, чтобы понять других людей. Это мой вам совет. В конце концов, если вы будете по умолчанию считать, будто чужая ноша тяжелее вашей, то окажетесь в конечном счете так же далеки от истины, как если станете ее недооценивать.