Драконоборец. Глава 15

Первого воина из числа троллей они встретили в предгорье — и, пожалуй, эта встреча была одинаковой неожиданностью как для самих путешественников, так и для тролля. Дорога, огибающая склон горы, не позволяла путешественникам видеть ничего, кроме лежавшей далеко внизу долины, из которой они поднялись. Поэтому, когда за поворотом неожиданно открылось плоское плато с нагромождением камней и сторожащим его троллем в шлеме и с копьем, все — и люди, и троллий войн — на секунду замерли от неожиданности.

Эйсли успел подумать, что это, должно быть, был один из приграничной стражи, о которой Гильом говорил, что они собирают с людей пошлину за проход через горы, и успел решить, что им придется раскошелиться, если они не хотят раньше времени привлечь к себе внимание своих врагов. А потом тролль, в ужасе проорав что-то на тролльем языке, бросил копье и бросился бежать, несколько озадачив Ричарда этой внезапной паникой. В конце концов, несущий стражу тролль был на своей земле, а между королевствами людей и троллей сохранялся мир, так что у тролля не было причин считать, что незнакомцы, путешествующие через их горы, сходу решат на него напасть.

— Что он кричал?.. — спросил он у Орси.

— Угадайте, — хмыкнул тот. Но сразу же ответил сам — Этот храбрец кричал — "Дракон!".

— Действительно, можно было бы догадаться, — пробормотал Ричард.

— Жаль, я не успела его разглядеть, — сказала Алисон. — Я еще никогда не видела живого тролля. Только на картинке.

— Это ничего. Скоро насмотритесь, — сказал Гильом. — Уверен, что вам быстро надоест. Ничего живописного или захватывающего в троллях нет. Это вам не единороги... Давайте лучше посмотрим, что он тут стерег.

— Я думал, что он охранял дорогу, — сказал Ричард. — Что-то вроде приграничной стражи...

— Нет, тогда бы он был не один. Я думаю, все дело в тех развалинах. На моей карте в этом месте нацарапан какой-то значок, смысл которого я не сумел понять. Но, может быть, это одно из тех святилищ, о которых тролли прожужжали Эдварду все уши. Тролли, как и все язычники, на редкость трепетно относятся к своим священным ямам, лужам и камням.

— Думаю, нам бы тоже не понравилось, если бы тролли вламывались в наши церкви, чтобы просто поглазеть, что там внутри, — возразил Ричард рассудительно.

— Это верно, — не стал спорить рыцарь. — Но я не отличаюсь щепетильностью, и, раз уж выдалась такая возможность, хочу посмотреть на это троллье капище поближе. А сэр Праведник может пока остаться здесь...

Ричард вздохнул и спешился вместе со всеми остальными. Развалины, которые сторожил сбежавший тролль, оказались остатками постройки, которая когда-то окружала глубокую расщелину в земле. Эйсли подумал, что в словах Гильома о "священных лужах", при всей их бестактности, имелось здравое зерно, поскольку яму заполняла жидкая и крайне отвратительная с виду грязь, которая все время булькала, как понемногу закипающий котел. Эта бурая грязь, должно быть, в самом деле была теплой, потому что над поверхностью лужи завивался пар довольно мерзкого оттенка и еще более отвратительного запаха.

— Как можно поклоняться такой пакости?.. — наморщив нос, спросила Алисон.

Ричард тоже подумал, что по виду предполагаемое "святилище" больше всего смахивает на отхожую яму.

— Здесь руны, — Гильом наклонился над камнем, счищая ножом ярко-зеленый мох. — Так... Райн — Возвращение... Дайз — Сила... "Халло", "Ран" — "Текущая Вода", ручей... Все вместе, вероятно, следует читать как "Исцеляющий источник".

— Но, судя по его виду, исцелить он может только тролля, — с омерзением сказала Алисон.

— Да, они явно всей толпой тут "исцеляются", — буркнул Филипп. — И никогда не моются перед этим. Это не вода, а просто жидкие кипящие помои. Да ещё эти пузыри... От них воняет, как из преисподней!

— Всего-навсего тухлыми яйцами, — спокойно возразил Гильом. И, повернувшись к Патрику, сказал — Будь добр, помоги мне снять колет.

Ричард едва сдержался, чтобы не схватить Гильома за руку.

— Да вы что, Орси? Решили в самом деле окунуться в эту гадость?..

— Если эту "гадость" называют Исцеляющим источником, то, может быть, она и правда может что-то вылечить? Стоит попробовать. Мне страшно надоело делать все одной рукой.

Ричард закусил губу, но промолчал. Сломанная ключица и необходимость делать все левой рукой — это, может, и ерунда в обычных обстоятельствах, но здесь, на вражеской земле, это и правда было исключительно некстати. Зная характер Орси, Ричард ничуть не удивился, когда на вопрос его жены, что Гильом будет делать, если на них нападут, тот холодно ответил, что не видит здесь проблемы и что управляться с мечом левой рукой для него ничуть не труднее, чем сражаться правой. Но вот общее состояние Орси было действительно паршивым. Он по-прежнему почти ничего не ел, и Ричард видел, что его мутило даже от простой езды верхом. Если бы не его нечеловеческое упрямство, Гильом, наверное, давно уже свалился бы с лошади и не смог ехать дальше.

— Надеюсь, что вы не позеленеете и не покроетесь наростами и бородавками, — скептически сказала Алисон.

— Спасибо, — усмехнулся рыцарь, поворачиваясь боком, чтобы Патрику было удобнее снимать с него рубашку.

Алисон тактично отвернулась.

— Ну, по крайней мере, здесь тепло, — прокомментировал Гильом, устроившись в расселине, так что бурлящая коричневая грязь закрыла его до самой шеи. — Хотя вонь, конечно, жуткая.

— И долго полагается сидеть в этом "источнике", чтобы это сработало? — скептично спросил Ричард. Гильом только сдавленно вздохнул.

— Мне-то откуда знать. Я никогда раньше ничего подобного не делал.

— Ладно. Значит, устроим небольшой привал. Лошадям тоже нужно отдохнуть, — сказала Алисон, и вместе с Патриком пошла расседлывать коней. Ричард остался с Железной Рукой. Филипп, к его большому удивлению, тоже остался наблюдать, несмотря на свои слова об адской вони. Вероятно, ему было любопытно, выйдет ли что-то толковое из всей этой затеи.

Несколько минут спустя Ричард, не выдержав, спросил :

— Ну как? Чувствуете себя лучше?

Гильом покачал головой.

— Боюсь, что нет. Наверное, ваша жена была права, и на людей магия этого источника действительно не действует. А вот где теперь отмываться от этого "исцеления" — это уже другой вопрос...

Филипп злорадно хмыкнул — но тут же наклонился над расселиной так низко, что его растрепанные волосы чуть не коснулись булькающей жижи. Ричард уже собирался спросить у оруженосца, не надумал ли он тоже окунуться, но Филипп сказал :

— Сэр Ричард, посмотрите! Кажется, она светлеет!

Ричард присмотрелся повнимательнее — и понял, что оруженосец прав. Сквозь бурую и почти непрозрачную жижу было видно, что на дне расселины из камня завиваются молочно-белые спирали.

— Посидите еще несколько минут, Гильом, — попросил он. — По-моему, здесь что-то происходит.

— Вижу, не слепой, — не слишком вежливо ответил тот.

Их спутники, привлеченные их голосами, вернулись и уставились на "лужу" с таким напряженным интересом, словно никогда еще не видели ничего интереснее. А грязь, тем временем, стремительно светлела. Мерзкий тухлый запах рассеялся в чистом и холодном воздухе, и через несколько минут уже трудно было поверить, что совсем недавно тут была грязная лужа. Теперь источник выглядел так, как будто бы Гильом уселся в бочку с белой, пузырящейся сметаной.

— Все это, конечно, очень интересно, — зачерпнув левой рукой "сметаны" и глядя на то, как она стекает по его пальцам, заявил Орси, — Но никакого ощутимого эффекта я пока...

И тут белая жижа замерцала нестерпимо ярким серебряным светом. Гильом охнул, как от боли. Ричард схватил его за запястье.

— Вы в порядке? — с беспокойством спросил он.

— Жжется, — пробормотал Гильом, закрыв глаза.

— Может, вам лучше вылезти оттуда, сэр? — тревожно спросил Патрик.

— Погоди, — морщась, сказал Орси. — Это все-таки магия. Кто знает, что может случиться, если самовольно помешать ее работе?..

Филипп с жадным любопытством смотрел на серебряную пузырящуюся грязь.

— Что, очень горячо?..

— Нет, холодно! — сквозь зубы процедил Орси. Ричард подумал, что он просто злится на глупый вопрос, но, прикоснувшись кончиками пальцев к серебряной жиже, обнаружил, что она и впрямь была холодной — обжигающе холодной.

Через несколько секунд сияние начало гаснуть, и Гильом, схватившись за край каменной расселины, одним рывком выбросил свое облепленное белой пеной тело на ближайший замшелый валун. Зубы у рыцаря стучали, и он явно успел так замерзнуть, что забыл даже о присутствии дамы. Все, чего ему сейчас хотелось — это побыстрее выбраться из каменной купели и одеться.

— Патрик, плащ!.. — процедил он, судорожными движениями натягивая шоссы и рубашку. Ричард только сейчас понял, что, когда Гильом выскочил из расселины, то оперся о камень обеими руками, совсем как здоровый человек. Бинты, казавшиеся странно грязными на фоне снежно-белой пены, болтались на его смуглом мускулистом торсе, позволяя видеть ровные ключицы и абсолютно здоровое плечо. На груди рыцаря болтался кожаный мешочек на длинном шнурке — слишком большой для ладанки и в то же время слишком маленький для кошелька. Ричард решил, что внутри этого мешочка должен быть какой-то талисман — что-нибудь вроде горсточки песка или нескольких камешков, привезенных Гильомом из Святой земли.

Патрик поспешно подал рыцарю шерстяной плащ, и Гильом, все еще стуча зубами, поспешно закутался в него. Алисон с чисто женской сострадательностью собиралась пожертвовать для Орси своим плащом, но Ричард опередил ее — первым расстегнул фибулу у ворота, снял плащ и протянул его Орси. Впрочем, надо признать, что Филипп оказался умнее их обоих. Он и не подумал раздеваться, зато свистнул, подзывая Ригеля, и усадил дракона рядом с рыцарем. Гильом вздохнул — и с наслаждением откинулся спиной на огненно-горячий чешуйчатый бок.

Пару минут спустя, согревшись, Гильом неожиданно расхохотался.

— А тролли не дураки! "Священные места", ну-ну... Конечно, если кто-нибудь узнает об этом источнике, на этом перевале яблоку будет негде упасть. Ну ничего. Когда вернусь в столицу, скажу Эдварду — пусть требует у Горгаса право на беспрепятственный проход людей к этому месту. А то они хорошо устроились. Можно подумать, у нас нет больных, которым тоже будет кстати эта магия...

Ричард подумал, что такое требование вполне способно привести к новой войне. Кто знает, как тролли относятся к этому источнику? Может быть, они почитают его магию такой священной, что считают, что к ней можно прибегать только в редчайших случаях. А то, что какой-то проезжий человек нахально окунулся в их источник, даже не подумав совершить какие-то положенные в таких случаях обряды или получить на это разрешение, посчитают оскорблением и святотатством. Но, с другой стороны, Гильом тоже был прав. Если тролли считают эти горы своей территорией — то и пожалуйста. Но уж запретить людям совершать сюда паломничества и скрывать от них тайну источника они не вправе.

Гильом вскочил, отбросил плащ и потянулся — с наслаждением, до хруста в плечевых суставах.

— Как же хорошо...

— Плечо прошло?

— И плечо тоже. Но дело не только в этом. Знаете, я как-то, десять лет тому назад, сражался с парой диких гарпий. И одна из них вцепилась мне в спину. А я, как назло, был без кольчуги...

— Вы сражались с гарпиями без кольчуги?! — изумился Ричард. — Как так вышло?

— Дурак был, — обезоруживающе признал Гильом. — Считал, что правила не для меня. Мало ли, что рыцарь Братства не должен снимать доспехов, что я, издали не разгляжу опасность, что ли?.. Ну и вот. Та гарпия довольно сильно меня порвала. Нет, потом все прекрасно затянулось, но с тех пор у меня постоянно было ощущение, как будто у меня вся кожа и все мышцы с левой стороны от позвоночника натянуты, как кожа не барабане. Думал, что уже до самой смерти от этого не избавлюсь. Только сейчас почувствовал, как здорово просто расправить плечи или потянуться без этого ощущения...

Ричард рассчитывал на то, что после своего чудесного исцеления Гильом, наконец, перестанет полуночничать и выспится как следует. Поэтому он очень удивился, когда, разбудив его посреди ночи, чтобы Ричард сменил его на часах, Орси не пошел досыпать, а остался сидеть возле костра, задумчиво и отрешенно глядя на огонь.

— Вы хотели со мной поговорить?.. — спросил Ричард Гильома, будучи практически уверен в том, что тот ответит "нет". В конце концов, во время их предыдущей беседы Гильом вел себя так, как будто бы ему не терпится поскорее закончить неприятный разговор. Но рыцарь неожиданно кивнул.

— Да, вообще, хотел бы. У меня к вам просьба, Ричард... Знаю, что это нехорошо — снова о чем-нибудь просить после всего, что вы с вашей женой для меня сделали, но я надеюсь, что на этот раз не попрошу ничего слишком сложного.

— Я слушаю.

— Если со мной что-нибудь случится, я бы хотел, чтобы вы позаботились о Патрике, — сказал Гильом. — Колин после всего случившегося вряд ли пожелает взять его назад... Да и потом, мне кажется, что с вами ему будет лучше. Они с вашим оруженосцем явно подружились.

— Хорошо, — растерянно согласился Ричард, удивленный этим неожиданным приступом сентиментальности. Он еще понял бы, если бы Гильом заговорил о смерти пару дней назад, но именно сейчас, когда он полностью поправился и выглядел гораздо лучше, чем даже в момент их первой встречи?..

Лицо Гильома просветлело.

— Замечательно! И, да, на всякий случай — я оставил кое-какие бумаги у королевского библиотекаря. Если вам будет не сложно — съездите в столицу, ознакомьтесь с ними...

— Да что на вас нашло, Орси? — сердито сказал Ричард, которому настроение Гильома категорически не нравилось. — Я не намерен быть вашим душеприказчиком. И кстати, у вас шансы выжить больше, чем у любого другого участника этой безумной экспедиции — за исключением, может быть, Ригеля.

— Само собой, — сказал Гильом. Но было непохоже, чтобы слова Ричарда произвели на него какое-то впечатление. Наоборот — высказав все, что он хотел сказать, Железная Рука как будто позабыл о Ричарде и снова погрузился в свои тягостные размышления, в которых Эйсли места не было. Чувство было таким, как будто бы Гильом снова захлопнул приоткрывшуюся было дверь. Он отвернулся от своего собеседника и снова невидящим взглядом уставился на огонь. В его темных глазах плясали отблески костра, и лицо рыцаря в этом неверном свете казалось печальным и каким-то неживым.

— Не знал, что вы настолько малодушны, — резко сказал Ричард, надеясь, что эта грубость разозлит Гильома и вернёт рыцарю волю к жизни. Выведенный из себя Гильом был все же лучше, чем Гильом, который неизвестно почему внезапно вздумал себя хоронить. Вплоть до сегодняшнего дня Эйсли казалось, что такие, как Орси, не думают о смерти, даже оказавшись от нее на волоске, и он не представлял, из-за чего Железная Рука мог так расклеиться. Не может быть, чтобы всему виной была несчастная любовь. В конце концов, история, в которую его недавно посвятил Гильом, тянулась уже много лет, а помощь даме сердца уж скорее должна была вдохновить Гильома, а не погрузить его в апатию.

Орси оскалился — в темноте матово сверкнула полоска белых зубов.

— Я понимаю, что вы пытаетесь сделать. И, пожалуй, благодарен вам за это... Нет, Ричард, я не малодушен; просто дальновиден. К сожалению, чем бы ни кончилось наше приключение, я не вернусь в столицу вместе с вами. Именно поэтому я и оставил Патрика у сэра Колина. Не хотел, чтобы он оказался рядом в тот момент, когда все это кончится.

— Рассказывайте, — сказал Ричард, уже начиная понимать, что дело гораздо серьезнее, чем кажется.

— Я, вообще-то, не планировал посвящать вас в детали. Но после всего, что я уже сказал, отмалчиваться просто глупо... — Гильом на мгновение задумался, как будто бы прикидывая, с чего следует начать. — Ну, в общем, когда леди Клеменс вызвалась поехать к троллям и вернуть обратно королевский меч, я, разумеется, забеспокоился и попытался убедить ее, что нам лучше будет поехать вместе. Но разговор получился крайне... неудачным. Вероятно, мне не следовало начинать с того, что я сомневаюсь в ее способности ориентироваться в тролльих подземельях, где она даже ни разу не была. Пусть даже это правда... Леди Клеменс посчитала, что я считаю ее беспомощной и думаю, что ей не справиться с этой задачей, если ей не будет помогать кто-то вроде меня. Она ужасно оскорбилась и послала меня к черту. Фигурально выражаясь. Вообще-то она использовала много выражений, по сравнению с которыми упоминание нечистого звучало бы вполне невинно. После этого стало понятно, что у меня нет никаких шансов уговорить ее ехать вместе. Но в тот момент я еще не дошел до того, чтобы бросить все и ринуться следом за ней, рискуя тем, что мой поступок осудят все члены Братства. Я просто беспокоился, злился на самого себя и на нее и не находил себе места, и, чтобы развеяться, поехал на охоту. Мне ужасно не везло, я проблуждал почти до темноты, и, когда встретил на тропинке человека, то решил, что возвращаться в город уже слишком поздно и лучше спросить у этого прохожего дорогу и заночевать в одной из близлежащих деревень. Он объяснил мне, как доехать до деревни — честно говоря, довольно путано, а когда я сказал, что, если я стану ориентироваться на его "налево, а потом направо и вперед до сросшегося дерева, а потом вниз к ручью", то проплутаю по лесу до самого рассвета, он мне предложил — если меня не смущает необходимость ехать шагом, то он меня проводит, потому что сам как раз идет в деревню. Не то чтобы мне было уж очень любопытно, но я все-таки спросил, куда это он ходил на ночь глядя — просто ради поддержания беседы. А он мне сказал, что он ходил к знахарке, которая построила себе хижину в лесу. "У вас в деревне что, кто-то болеет?" — спросил я, поскольку мне не очень-то хотелось подцепить у них какую-то заразу. А он мне на это говорит — нет, все здоровы, но эта знахарка — она, кроме лекарского дела, еще много чего может. И гадает, и порчу умеет со скотины снять, и вообще... тут он заткнулся, потому что, видимо, сообразил, что разные другие вещи, вроде приворотов с отворотами, которыми обычно занимаются подобные "знахарки", мне, скорее всего, совершенно не понравятся. А я подумал — девять из десяти, что эта деревенская знахарка — обычная шарлатанка, которая продает подкрашенную воду под видом любовного напитка и делает из овечьей шерсти "амулеты" от бесплодия. Но если, против всяких ожиданий, это не обычная мошенница, а ведьма?.. Ведьма, которой хватило наглости устроиться в нескольких милях от столицы — это может быть очень серьезно. В общем, я решил проверить...

— В одиночку? — поразился Ричард. Отец Алисон, сэр Роджер, всегда говорил, что к ведьмам в одиночку лучше не соваться. А сэр Роджер был опытным бойцом, имевшим опыт схваток с самыми опасными чудовищами, которые только могут встретиться рыцарю в его странствиях.

Гильом пожал плечами.

— Не хочу хвалиться, но мне уже приходилось один на один встречаться с ведьмами. И я решил, что, если местная знахарка в самом деле окажется ведьмой, то я с этим справлюсь... В общем, я оставил моего болтливого попутчика, выспросив у него дорогу к хижине этой знахарки, и, по счастью для себя, успел найти ее лачугу до того, как в лесу окончательно стемнело — иначе пришлось бы ночевать где-нибудь под кустом. Я постучался в дверь к этой знахарке, и тут она совершила первую ошибку. Обычная деревенская старуха, которая просто дурит голову крестьянам, притворяясь, что умеет колдовать, увидев незнакомца, который стучится на ночь глядя в ее дом, скорее всего, испугается и не захочет открывать. Мне бы наверняка пришлось долго торчать под дверью, убеждая ее в том, что я действительно Гильом Орси, рыцарь короля Эдварда, а не разбойник, который хочет ее ограбить. А эта открыла сразу, как будто впустить к себе чужого и вооруженного мужчину — это не опаснее, чем вести дело с кем-нибудь из местных деревенских олухов. Вторая ее ошибка — в которой её, правда, трудно винить — это надеяться кого-то обмануть с такой наружностью. Честное слово, видел я уродливых старух, но чтобы выглядеть настолько откровенной, прямо-таки книжной ведьмой — это в самом деле надо баловаться магией.

— А что, разве все ведьмы обязательно уродливы? — не понял Ричард. — Один мой знакомый говорил, что он встречал таких, которые были, напротив, молодыми и красивыми...

— Ведьмы бывают молодыми и красивыми. И молодыми, но при этом некрасивыми, тоже бывают. Но дело не в этом. Магия способна продлить ведьме жизнь. Самая старая, которую я видел, жила уже триста лет — а силы у нее при этом было столько же, сколько у крепкого мужчины, и двигалась она очень быстро. Ведьмовская магия поддерживает жизнь и силу в своем обладателе, но дать вечную молодость она не может. Вы себе представляете, как выглядит человеческое лицо через триста лет жизни?..

— Нет, — чуть-чуть подумав, сказал Ричард.

— И не представляйте. Это омерзительное зрелище. К тому же, ведьмы часто занимаются довольно гнусными вещами. А такая магия тоже способна оставлять на человеке отпечаток. Так что старую и опытную ведьму в самом деле можно отличить от обычной старухи. Все эти рассказы, которыми пугают детей — беззубый рот, огромный нос, ввалившиеся щеки, голова с проплешинами... — это не для красного словца придумано, старые ведьмы в самом деле так и выглядят. Притом заметьте себе, что обычная столетняя старуха, которая выглядит, как обтянутый кожей труп, будет и двигаться примерно так же. А ведьмы не ковыляют и не горбятся, зрение у них острое и руки не дрожат. Стоит вам зазеваться — они этими руками свернут вам шею, как цыпленку, хотя с виду вы — сильный здоровый парень, а ведьма — просто несчастная старуха. Одним словом, когда я только увидел ту знахарку, то сразу же понял, что она такая же крестьянка, как я — сельский свинопас. И она тоже поняла, что я все понял.

"Ты из Братства, — сказала она, хотя на мне был кожаный охотничий костюм без белого щита. — Пришел меня убить?.."

"Необязательно, — сказал я ей. — Если ты сдашься и поедешь со мной по-хорошему, то, может быть, останешься в живых. Если, конечно, ты не занималась ничем хуже приворотов и тому подобной дряни. Но, даже если ты никого не убила своей магией, все равно тебе придется убраться из Алларии. Таким, как ты, у нас не рады!"

"Может быть, и нет. А может быть, ты еще будешь рад, что повстречал меня, — сказала эта старая карга. — Я многим помогла — и тебе тоже помогу, если ты этого захочешь. Я ведь вижу по тебе, что ты влюблен — и влюблен безответно".

Честно говоря, я даже рассмеялся. Я, конечно, был готов к тому, что ведьма станет заговаривать мне зубы, но такого я не ожидал.

"Ты, видимо, совсем рехнулась, если думаешь, что я интересуюсь приворотной магией! — сказал я ей. — Не болтай лишнего и собирайся. Я отконвоирую тебя в столицу".

Я рассуждал просто — если эта ведьма, как почти любая ведьма, успела кого-то отравить или проклясть, то она попытается сбежать или убить меня. А если она из тех редких "порядочных" ведьм, которые довольствуются тем, что занимаются гаданиями и пакостят только помаленьку, наводя потраву на скотину — тогда она в самом деле может сдаться и пойти со мной. Я думал, что готов к любому повороту дела. Но ведьма сказала — "Да, я знаю, что любовной магией ты не интересуешься. Но женщина, которую ты любишь, несколько часов назад отправилась в далекий и опасный путь, чтобы вернуть меч короля. И если ты не поможешь ей — точнее, если я не помогу тебе — то, клянусь жизнью, она не вернется из этого путешествия! Ее судьба — навсегда сгинуть в подземелье троллей. Но любовь и магия — две силы, которые могут изменить судьбу".

Вот тут, признаюсь вам, мне стало жутко. Я подумал — может быть, эта старая дрянь каким-то образом опутала мой разум и заставила меня выболтать ей все свои мысли, причем я даже не понял, когда я успел все это сделать? А теперь она рассказывает мне о том, что услышала от меня же, чтобы меня обмануть?..

"Ты лжешь, — сказал я ей. — Должно быть, ты каким-то образом заставила меня разговориться... или даже прочитала мои мысли... а теперь делаешь вид, как будто бы тебе известно не только прошлое и настоящее, но и будущее, которое может знать один только Господь".

"Ну что же, тогда положись на Господа — и предоставь даму ее судьбе. Только потом не жалуйся на то, что тебя не предупреждали!" — заявила мне эта мерзавка. И тогда я понял, что она меня поймала. Правду она говорила или нет — я знал, что рисковать я не могу.

"По крайней мере, объясни, откуда тебе все это известно" — потребовал я, желая выиграть немного времени.

"Что толку объяснять? — спросила ведьма. — Рыцарю вроде тебя никогда не понять, как работает предсказание судьбы. Я могу рассказать тебе, что гадала по зеркалу и пеплу и узнала о твоем приезде еще до того, как ты переступил этот порог. Но разве после этого ты начнешь лучше понимать, как все это устроено?.."

"Ладно, — сказал я ей. — Помоги спасти леди Клеменс — и я оставлю тебя в покое и ни одной живой душе не проболтаюсь о твоем существовании". Я полагал, что эта сделка честная. Но ведьма только рассмеялась мне в лицо.

"Если это все, что ты способен предложить, то лучше отвези меня в столицу. Магия имеет свою цену, и она не любит тех, кто норовит расплатиться за чужой счет. Если ты думаешь, что ты можешь купить спасение своей возлюбленной в обмен на мою жизнь и на мою свободу — то ты очень ошибаешься!.. Вот что я тебе предлагаю — и имей ввиду, что я не стану с тобой торговаться. Я дам тебе карту тролльих подземелий и свяжу твою судьбу с твоей возлюбленной. А дальше все будет зависеть от того, что окажется сильнее — твоя любовь и твоя удача или предначертанное ей несчастье. Либо вы оба погибнете, либо оба останетесь в живых".

"Согласен!" — тут же сказал я. Но ведьма продолжала — "Погоди. Это еще не все. Магия, которая позволяет связать человеческие судьбы — это исключительно мощная магия, и я не стану делать ничего подобного задаром. В уплату за мою помощь ты отдашь мне свою жизнь".

"Это какая-то бессмыслица, — возразил я. — Ведь моя жизнь понадобится мне, чтобы отправиться в этот поход". Однако ведьма не смутилась.

"Считай, что я даю ее тебе взаймы. Я буду наблюдать за вами с помощью моего зеркала. Когда твоя возлюбленная выйдет из царства троллей живой и невредимой, и когда меч будет у тебя, я сочту, что выполнила свои обязательства. Тогда для тебя и придет пора платить. Возьми этот флакон. Выпей его содержимое, если поймёшь, что я сдержала свое слово. Через несколько минут после того, как выпьешь это, ты уснешь и больше не проснешься. Тебе следовало бы поблагодарить меня за такой выбор. Это легкая смерть, гораздо более приятная, чем смерть от ран"

"Это самоубийство, — возмутился я. — Если тебе так хочется, то я вернусь к тебе, и ты можешь сама налить мне этот яд. Но почему я, кроме жизни, должен ещё рисковать своей душой, совершая, хоть и не по своей воле, такой грех?"

"Не заговаривай мне зубы, — отмахнулась ведьма. — Ты просто надеешься выторговать для себя пару лишних месяцев жизни, чтобы умереть попозже... А что до греха, так это не самоубийство, а, напротив, добровольная готовность принести себя в жертву за другого. Если я не ошибаюсь, то ваш Бог сделал когда-то то же самое"

"И ты уверена, что у меня получится спасти от смерти леди Клеменс?.." — спросил я.

"Кто может быть уверен? — возразила ведьма. — Но и зеркало, и пепел показали мне дракона — а дракон всегда считался символом удачи".

— ...Собственно, эти слова и навели меня на мысль о вашем Ригеле, — сказал Гильом. — Мне пришло в голову, что тот дракон, которого видела ведьма, был вовсе не символическим, а самым настоящим. Ведь, в конце концов, присутствие дракона значительно повышало шансы спасти леди Клеменс и возвратить меч.

— А яд? Вы что, все это время носите его с собой? — спросил Ричард.

— Да, разумеется... Да вы, думаю, его уже видели, — сказал Гильом. Он развязал мешочек, который носил на шее, и протянул Ричарду флакон из тонкого стекла, в котором плескалась темная, словно чернила, жидкость.

Эйсли машинально взял флакон и повертел его в руках, прежде чем так же машинально возвратить Гильому. Он чувствовал себя слишком сильно ошарашенным услышанным, чтобы по-настоящему проникнуться бедой Орси или почувствовать негодование. Происходящее казалось слишком нереальным для того, чтобы поверить в него до конца. Но постепенно, вспоминая все ночные бдения Орси, и его неподвижный, устремленный в огонь взгляд, и просьбу позаботиться о Патрике, Ричард с ужасом понимал, что это было правдой — и что Гильом как-то умудрялся уживаться с этой правдой и, по большей части, даже выглядеть почти обыкновенно. Он как ни в чем ни бывало разговаривал с попутчиками, принимал участие в устройстве лагеря, даже шутил — и только по ночам, оставшись в полном одиночестве, все-таки позволял себе предаться меланхолии.

— Простите, что я обвинил вас в малодушии, — сказал он вслух. — Мне кажется, что вы, наоборот, самый отважный человек из всех, кого я знал!

— Не думаю, что вы действительно считали меня трусом, когда попытались меня разозлить, — хмыкнул Гильом.

— Ну, пусть не трусом... Но, когда я это говорил, то мне действительно казалось, что вам следует лучше держать себя в руках. А теперь, когда я узнал, в чем дело, я, напротив, удивляюсь, как вам удается так держаться. Наверное, так всегда. Думаешь, будто можешь делать выводы о чьем-то поведении, а сам не знаешь даже, с какой тяжестью другому человеку приходится жить изо дня в день. У меня было так с леди Эмилией. Но, видимо, тот случай меня ничему не научил.

Орси пожал плечами.

— Не требуйте от себя слишком многого, — обронил он. — Во всяком случае, не в этом деле. Добивайтесь невозможного в чем вам угодно — в фехтовании, в игре на лютне, в верховой езде... Но не прикладывайте слишком много сил к тому, чтобы понять других людей. Это мой вам совет. В конце концов, если вы будете по умолчанию считать, будто чужая ноша тяжелее вашей, то окажетесь в конечном счете так же далеки от истины, как если станете ее недооценивать.