Портовые Неки

* * *

Обещание было гораздо легче дать, чем исполнить. Во первых у Саши под погрузкой стояла фура, а время расписано. Малейшая задержка, и образуется очередь, которую потом будет очень сложно раскидать. Во вторых, проходная — шлагбаум на выезде и скучающий чоповец. А в третьих — подъемник был опрокинут, и требовалась чья-то помощь, чтобы поставить его обратно.

К счастью, похоже ангел-хранитель Саши получил выговор и был преисполнен служебного энтузиазма.

Одно зацепилось за другое — начальник участка, которого Саша должен был проинформировать о ЧП отсутствовал, а в раздевалке обнаружился Леня, пришедший на полчаса пораньше.

Операция по вытаскиванию рядового Райана не заняла много времени — в нарушении всех и всяческих норм они дернули, подтолкнули, и заново загруженный “Коматсу” был готов к работе.

Поблагодарив Леню за спасение премии, и убедившись, что в зоне видимости никого нет, он махнул рукой, прячущейся наверху Цинеро.

— Смотри. Сейчас я догружаю фуру, сменяюсь, ты переодеваешься как я и мы выходим. Пока посиди здесь, подожди.

— Принеси мне воды, пожалуйста, — с этим было проще. Саша просто бросил ей бутылку, которую держал в зажиме под сиденьем.

Интересно, откуда она? В инопланетян Саша не верил, в биологические китайские эксперименты тоже, прекрасно представляя какой уровень необходим для того, чтобы так изменить человека.

А еще здесь была тайна. Такая же как в детективных романах про отважных частных детективах или, на худой конец, полицейских и роковых красоток.

Саша хмыкнул. На роковую красотку Цинеро не тянула — все в ней просто кричало о нечеловеческой природе. Нет, конечно было бы здорово вот так спасти… ну скажем эту, которая играла дочку священника в “От заката до рассвета”. К своему стыду Саша совершенно забыл имя актрисы. А Цинеро … Он представил, что целуется с ней. а длинные кошачьи усы щекочут ему лицо. Брр… Мда, это не к Казанове, это — к “Гринпис”.

“Будем спасать вымирающий вид,” — пробормотал Саша, заканчивая очередную ходку.

* * *

Космические путешествия, а как еще назвать командировку на другую планету, Сорокин представлял себе совершенно не так. Не было ни гагаринского “поехали”, ни “земли в иллюминаторе”. Все было куда проще и обыденнее. Примерно как в Калининград смотаться.

Сначала самолет из Москвы в Владивосток, пластмассовые подносы и пластмассовая еда за отдельные деньги, оформление документов и еще один полет, теперь уже до самой Светлоярской Зоны. Из иллюминатора был прекрасно виден монструозный порт, которому позавидовал бы и Роттердам: бесконечное море одинаковых ангаров расчерченных нитками железнодорожных путей и автомобильных развязок, и толстое одеяло смога, скрывшее все детали поменьше. Если об экологии здесь и думали, то только в той мере, в какой это не мешало логистике.

Сорокина встречали у трапа.

— Николай Алексеевич? — поприветствовал его крепко сбитый мужчина, — Салман Закиров, заместитель военного прокурора ОЗС.

Сорокин пожал руку, представившись:

— Cорокин, Николай Алексеевич. Следователь главной военной прокуратуры.

— У вас всегда так? — спросил он, садясь в запаркованный прямо под крылом “Тигр” с блатными номерам — местным надзирателям над законностью ничто человеческое было не чуждо, и три семерки на кусочке жести с гербом намекали на особую удачливость погонщиков железной повозки.

— Ну сейчас еще ничего, вот когда ветра совсем нет, то на улицу только в респираторе. Впрочем, с другой стороны воздух почище.

Машина, прыгнув с места, понеслась на выезд из аэропорта:

— Извините, что прямо туда, у нас окно через пятнадцать минут, — обернувшись к пассажиру, сказал Закиров.

— Ничего, — вежливо улыбнулся Сорокин: ждать окна в гостинице в его планы не входило.

Об этой местной особенности он был наслышан — проход на ту сторону был расписан на несколько недель вперед, и такие внезапные гости как он сам либо выкидывали кого-то из очереди, или ждали возможности просочиться между запланированными грузами, если у кого то поставка срывалась.

Сюда Сорокина прислали из-за нек. Антропоморфных обитателей Светлояра похожих на помесь человека разумного и домашней кошки, в буквально смысле всплывших накануне в Н-ске. Надо сказать круги по воде от этой находки пошли очень далеко: когда создавалась Зона, возможность “теневых” поставок закладывалась изначально, и тот же Закиров отвечал за то, чтобы все было “в рамках” со стороны МО. Еще были кураторы от ФСБ, ГРУ, ФМС, Потребнадзора и еще чертовой дюжины ведомств. По идее, при такой концентрации надзирающих органов и мышь не должна была бы проскочить обходными тропами, но вот поди же. Для начальства Сорокина главным был вопрос “как”. Ему намекнули, что девушки с кошачьими ушами проходят больше по разряду курьеза для извращенцев и, собственно, не случись огласка, то никто бы особенно и не расстроился. А вот канал, которым их провезли — нет. Потому что в следующий раз может пойти не забава для эстетов-плейбоев, а какой-нибудь образчик эндемичной заразы или же, как обтекаемо выражались с некоторых пор, технологий основанных на слабых взаимодействиях.

* * *

Комбинезон он одолжил у Лени. Или, если сформулировать по другому, Леня комбенизон потерял. Вот — этот предмет туалета лежит себе на полочке в раздевалке, а вот — красуется на Цинеро, умудрившейся моментально в него влезть. Сверху девушку украсила вырвиглазная оранжевая жилетка и такая же, цвета галстука Сюткина, каска.

— Теперь порядок, — сказал Саша, спустившейся к нему с верхотуры Цинеро, — пойдем потихоньку.

Было откровенно страшно и немного стыдно. Все таки он, пусть и для благого дела обокрал товарища. Конечно, спецовка ему вот прямо сейчас и не нужна, да и вернет он ее, даже предварительно постирав, но все равно было не по себе.

Страшно было по другому поводу — по инструкции полагалось сдать Цинеро и забыть обо всей этой истории как о страшном сне, но почему-то эта мысль вызывала практически животное отвращение. Ну вроде как поцеловаться с рыбой взасос. Что же будет, если их поймают, Саша представлял себе очень смутно — с уголовным, да что там с уголовным, он и с административным кодексом был не очень дружен.

Цинеро, как и просили, приняв сосредоточенный вид, вышагивала прикрывшись Сашей как щитом. Проходную они проскочили как по маслу — скучающий охранник даже не оторвался от монитора — униформа сработала не хуже шапки-невидимки.

На улице с каской пришлось расстаться, но наступающие сумерки cработали лучше любой маскировки — на пару рабочих, возвращающихся домой внимания никто не обратил. Они шли по пустынным улицам, мимо шуршали машины, собирающиеся перед светофорами в длинные хвосты, темные окна, отражающие лучи фар, небо, слишком близкое, ощетинившееся тяжелыми облаками.

— Как ты сюда попала? — спросил Саша, старательно делая вид, что смотрит вперед.

— Ну, меня нанял важный господин, чтобы я работала его мажордомом.

— Мажордомом?

— Управляющей.

— Ясно, — хмыкнул Саша, — остальных так же наняли?

— Ага, — взохнула Цинеро, — обещали спокойную сытную жизнь за Вратами. Сначала все шло хорошо, нас везли на корабле и хорошо кормили, даже позволяли немного гулять по ночам.

Цинеро замолчала. Они прошли несколько шагов, поддерживая неловкую паузу. Потом, вздохнув, Цинеро продолжила:

— А затем нас принесли в жертву. Мы были в такой большой железной коробке, они закрыли ее и поставили на медленный огонь. Я и не знала, что за Вратами поклоняются Ваалу. Никогда бы тогда не согласилась ехать сюда.

— Какой Ваал, о чем ты? — фразу про врата Саша пропустил мимо ушей. Кто знает, что Цинеро имела в виду. А вот секта язычников, приносящих жертвы была куда понятнее.

Набрать дурочек, поверивших в золотые горы и кисельные берега, и использовать их, неважно откуда они — из восточно-европейского захолустья, или из за каких-то загадочных врат. Только в этот раз они закончили не в борделе, а на жертвенном костре.

Вроде было что-то такое пару лет назад, где-то на Дальнем Востоке. Какие-то маньяки нарядились легионерами и устроили рейд в духе чеченских войн. Благо военные не растерялись и не дали им захватить школу или больницу. Потом еще много роликов ходило, и самого нападения, и какого-то косплея по мотивам. Саше особенно нравился один — там народ здорово постебался над сектантами — пририсовал как они файрболлами кидаются — чисто пафос восьмидесятого уровня.

— Ваал. Бог торговцев. Запрещен у нас. Не знаю, как я выжила. Просто забилась в угол, потеряла сознание, а когда очнулась, услышала двух жрецов. Один сказал другому, чтобы тот утопил нас. Дверь была плохо закрыта, так что я подождала пока они уйдут и убежала.

— Стоп, а как ты пробралась в порт?

— Ну я и не уходила, пряталась ночь и большую часть дня там, где ты меня нашел. Украла немного еды и воды — разломала такой стеклянный ящик с закусками.

Бедный автомат, их же специально делают вандалопрочными. Саша с уважением посмотрел на девушку: он не был уверен, что смог бы повторить такое голыми руками. Потом, до него дошло:

— Как не уходила? — мысль, что какие-то сектанты устроили жертвоприношение на территории порта в сознании не укладывалась. Камеры, охранники, собаки ночью.

— Ну наш ящик был в ряду таких же ящиков, большой такой, — Цинеро махнула руками, показывая какой большой ящик.

В голове Саши щелкнуло. Контейнер. Она говорит про контейнер. Он читал про такие штуки и прекрасно понимал, насколько под летним Н-ским солнцем может раскалиться железная коробка. Место жестоких сектантов заняли контрабандисты, угробившие кошкодевушек своей некомпетентностью.

Впрочем, о своих догадках он говорит не стал. Вообще было довольно неловко, по идее он должен был посочувствовать, должен был как то проявить участие, но дежурные соболезнования просто не лезли на язык. Цинеро была … Да нет, это не шок. Просто похоже, что она жила здесь и сейчас. Опасность была, она ее пережила, сейчас не о чем беспокоиться. Не сказать, чтобы Саша видел многих людей в шоковом состоянии, но ему казалось, что они должны быть как-то замкнуты, погружены в себя, или наоборот неестественно возбуждены. Цинеро же просто с любопытством смотрела вокруг, говорила с ним, никаких признаков ненормальности вроде расширенных до предела зрачков и холодного пота Саша не замечал.

— Откуда ты так хорошо знаешь русский? — он еще на складе обратил внимание, что девушка говорит практически без акцента.

— Выучила в Илионе. Мы отличаемся способностью к языкам и счету.

Ага. Птица-говорун, отличается умом и сообразительностью.

Саша вздохнул и, отдавая инициативу решения, сказал:

— Понятно. Ладно, а что нам сейчас делать?

— Ужинать, — фыркнула Цинеро.

Дойдя до подъезда, они поднялись по темной лестнице — лампочки светили через одну, Саша открыл дверь и впустил Цинеро в прихожую.

Девушка осмотрелась, забавно принюхиваясь, вибриссы на лице прижались к щекам.

— Ты живешь один, — констатировала она.

— Да. Съехал от родителей пару лет назад, теперь по выходным ходим в гости, — ответил Саша.

— Я не про то. Ты не женат?

Саша улыбнулся:

— Я и сам прекрасно умею готовить, если ты про это, — говорить ей о том, что у него нет пары почему то не хотелось. Вроде как признаться в физическом изъяне. — Могу пожарить мяса, или яичницу с салом.

— И то и другое, если можно, — умильно заглянула ему в глаза Цинеро.

* * *

Саша задумчиво надзирал за сковородкой на которой доходил шкворчащий кусок мяса. Дым заставил открыть окно настежь, впустив внутрь прохладный вечерний воздух. Известный интернет-мем “А власти скрывают” приобрел только что совершенно иное звучание. Если быть точным, то власти собственно и не скрывали. Скорее не ставили акценты. Да и кто бы поверил, что с Земли на другую планету ведет четырехполосное шоссе.

Маги Светлояра, и да на той планете есть магия, открыли врата на Землю, рядом с Владимирском — небольшим городом на Дальнем Востоке. Вышел пограничный инцидент, закончившийся экспансией Федерации в соседний мир, который внезапно получил на свою голову кучу земных проблем.

Та же программа переселения — от СССР Российской Федерации достался чемодан без ручки — забота о среднеазиатских республиках, которые после конца коммунизма моментально скатились в средневековье с соответствующей рождаемостью, и, пока хватало инерции советской системы, низкой смертностью. Власти не нашли лучшего выхода для сохранения стабильности, чем дотации новых ханств и вывоз избыточного населения на работы в Федерацию.

После инцидента в Владимирске, ставшие привычными среднеазиаты просто пропали с улиц российских городов и обнаружились в Восточном Пределе соседей, занятые сельским хозяйством. Похоже там была система ниппель: люди проходили через врата туда, а вот вернуться было куда более тяжко.

Обратно в основном шли грузы. Экологически-чистые продукты, руда, тянулся туда ручеек высокотехнологичных гаджетов в обмен на не представляющее интереса для аборигенов редкоземельное сырье и магические поделки, ну и люди. Очень много туда и много меньше обратно.

Цинеро оказалась неожиданно хорошо осведомлена о подводных течениях и омутах в межмировой торговле, впрочем это могло быть и пересказом городских легенд. У Саши просто не хватало компетенции понять, стоит ли снимать лапшу с ушей, или же на полном серьезе воспринять историю о поставках сиропа от кашля магам для кустарного изготовления диссоциативов.

Но так или иначе, если верить рассказам кошкодевушки, то Цинеро действительно везли “очень важному господину”. Может быть и не в качестве управляющей, но уж точно заказавший ее очень и очень богат, чтобы оплатить услуги контрабандистов.

И еще, интересно, что же ее так прижало в своем мире, что пришлось добровольно идти в фактическое рабство?

* * *

Пробуждение для Саши оказалось странным. Несколько секунд он задумчиво смотрел в потолок, пытаясь осознать где он находится. Вроде бы его квартира ничуть не изменилась: те же в мелкую полосочку обои, компьютерный стол с монитором и системным блоком, китайский тряпичный ярко-синий “шкаф” — нелепая конструкция из пластиковых прутков и нейлона. Что-то было не так.

На соседней подушке, как и была в рабочей одежде, сопела в две дырочки нека. Саша выругался. Вчера это было каким-то захватывающим приключением, историей в духе Саббатини и Дюма. Сегодня, в мутном свете начинающегося дня, все выглядело совершенно не радужно.

У него, в его однокомнатной квартире в панельном доме образца позднего застоя спит настоящий инопланетянин. Инопланетянка. Из магического мира, где существует Римская империя и нелюдские расы. Которая добровольно продалась в рабство и чуть-чуть на днях не погибла.

И сейчас у нее есть два варианта: первый — сдаться властям, второй — безвылазно сидеть у него в четырех стенах, если она не хочет вернуться обратно в Восточной Предел