Дорожные работы по наследству

Если Хранитель по воле князя или в обход оной дает поручение разыскать наследника, то он в своем праве. На нем клятвы и долг, не всегда сочетаемые с обычным служением правителю Киградеса. Эти клятвы могут идти рука об руку, параллельно или даже поперек основного служения ригаль-эш Киградеса, но неизменно лишь во благо мира.

Втянув тонкими ноздрями аромат крови, Чейр заправил розу за ухо и перетек из небрежного сидячего положения почти в бойцовскую стойку. Охотник готовился встать на след. Миг и его не стало в кабинете. След повел меж сфер миров в тот единственный, где находился наследник.

— Довольны, мой князь? — уточнил у призрака Ивер, едва раздражающий своим самодовольством Чейр убрался из зоны видимости.

— Поводов для радости нет, и я уже не твой князь. Все, что нужно, ты от меня узнал, отпусти теперь, хранитель, пора, — тот, кто еще несколько дней назад был ригаль-эш Киградеса, лишь качнул головой. Более никак чувств не выказал. Да и не владели они больше князем с прежней яркостью, осталась лишь бледная тень, скорее воспоминание о прежних переживаниях и долге.

— Ты не хочешь дожидаться явления наследника?

— Нет. Чейр приведет его, а остальное — твое бремя. Отпусти меня, пора, призракам ушедших, не назначенным к службе, не место близ живых.

— Быть посему, — согласился Ивер и прищелкнул ногтями с кардинально черным маникюром, развеивая чары призыва.

Призрак Гвенда истаял. И Ивер был готов поклясться, что в последний миг на грани между уходящим и грядущим умиротворенный лик князя исказило искреннее изумление с толикой чистого злорадства.

Глава 1. Скорая подъездная помощь

Из распахнутой на площадку двери до нас с Лёном ударной волной донесся вопль:

— Кто-нибудь, помогите! Мама!

Сашка! Это орала Сашка Попкова. Наша соседка-пятиклассница с третьего этажа.

— Чего стряслось? — первым рядом с истерящей девчонкой оказался Лён и тряхнул ее за плечи, пытаясь привести в чувство.

— Мамка руку расхватила, кровь никак не унимается, и перекись кончилась.

— Лирка, давай, это по твоей части, — живо отреагировал братец.

— Я-то 'давай', а ты мухой за губкой гемостатической, — скомандовала и я, до конца не веря в свои силы, и ухватила паникующую Сашу за локоть:

— Веди куда надо. Будем первую помощь оказывать!

Дрожащая как осиновый лист девчонка — крови что ли боится или за маму перепугалась? — привела меня на кухню, где дела шли скверно. Все вокруг на обычно чистенькой кухоньке было перевернуто вверх дном и заляпано кровью. Особо нож-тесак, тушка сырой курицы и пара пустых бутыльков с перекисью водорода. (Явно пытались кровь остановить!). В центре хаоса с большими глазами, полными паники, пыталась полотенцем замотать руку от запястья до локтя Лидка, то есть Лидия Малышкина, мама Сашки, шапочная подружка моей родительницы. Безрезультатно. Когда-то чистенькое полотенчико с веселыми утятами уже было красным и промокшим насквозь.

— Так, Лида, полотенце снимай, руку давай, лечить буду! — скомандовала я.

— Алира? Ты разве доктор? — удивилась Лида и выпустила полотенце из испачканных кровью пальцев.

— Руку давай, о моей профессии потом поговорим, — рыкнула я, сцапав руку самострельщицы. Пригляделась. Расхватила она конечность капитально: глубокий порез шел прямо от запястья до локтя. Это ж надо было так! Вместо курицы чуть себе потрошение не устроила с расчлененкой.

Поднеся к губам подрагивающую руку, зашептала:

— На море-океане, на острове Буяне лежит бел горюч камень Алатырь....

Старый заговор из потертой книжки, прочитанной от скуки в деревне у бабушки Наташи, почему-то врезался тогда в память. Единственный из вороха. Остальные сразу показались откровенной ерундой. А этот сам на корочку записался, заучивать не пришлось. Записался и на язык тоже сам лез, стоило только кому-нибудь раскровить руку, ногу или даже нос.

Когда в первый раз сама на себя применила, ненароком распахав ногу бритвенным станочком в попытке удалить максимум волос за минимум времени (фильм начинался!), удивилась, но особого значения не придала. Мало ли, случайно получилось. Когда нашему младшему братишке Даньке после возни с соседскими ребятами кровь унимала из расквашенного носа, тоже не особо верила. Просто успокоить ревущего братца надо было. Но потом Ленька голову разбил, навернувшись с прогнившей лестницы в подвале гаража. Пол бетонный, штыри железные, я здорово перепугалась. Кровь не просто сочилась, она ручьем текла. Текла, пока я пару раз тот заговор не прочла, на третьем она уже едва сочилась. А как я закончила шептать, так и вовсе перестала течь. И зажило еще быстрее, чем обычно. На Леньке вообще все как на собаке заживает, а тут и вовсе за пару дней даже следа не осталось.

Вот и сейчас, едва руку Лидки в свои взяла, как привычные слова заговора сорвались с языка. Один круг, второй, третий. На втором круге из пореза у бедолаги капать перестало, на начале третьего даже сукровица не сочилось. Сашка, стоявшая рядом, как статуя паники, неуверенно выдохнула, боясь спросить вслух: сработало, или нет.

Лён вихрем влетел на кухню с заказанной губкой в пальцах.

— Как вы тут? Скорая уже, вижу, без надобности! Но в травму все-таки смотайтесь, такси вызовите, — живенько прихлопнув на порез полезную штуковину, гарантированно останавливающую кровь и ускоряющую заживление, весело посоветовал братец.

— А... ва... о... спасибо, не знаю, как ты это сделала, Алира, ничего ж не помогало, но спасибо огромное, волшебница! — красноречиво ответила Лидка, а разрыдавшаяся от облегчения Сашка обхватила мамку со стороны здоровой руки и тоже затараторила взахлеб:

— Спасибо-спасибо-спасибо!

— Пожалуйста, — я пожала плечами. С одной стороны, было чуть неловко от бурной благодарности. С другой, Лидка и впрямь могла пострадать серьезно, пока бы нашу порой очень 'скорую' помощь дожидалась. Закон западло он такой. Потому я лишь пояснила: — И не волшебница я, письма из Хогвартса не было. Это просто старый заговор здорово помогает, обращайся, если что. В общем, долечивайтесь! Мы с Ленькой побежали, а то в универ опоздаем, — ответила я, споласкивая окровавленные руки под краном. И мы с братцем снова стартовали.

Хлопнув дверью подъезда, Ленька глянул в транспортное приложение и выпалил:

— Маршрутка на углу, ходу, Лирка, ходу!

Пришлось поднажать. В принципе, бегать я даже люблю, но не за машинами. Я ж не собачка Жучка, все радости которой — хорошенько побрехать на колесный агрегат, догнать и задрать лапку. Но опаздывать не хотелось, потому до точки 'Х' мы успели чуть раньше маршрутки и сразу ввинтились в отъехавшие двери. О том, чтобы сесть, конечно, и речи не было, но семь остановок на ногах и потерпеть можно. Зато, как говорится, 'пять минут страха, и ты на месте'.

Глава 2. Хвостатый

День учебный промелькнул привычной суматохой. Все было как обычно, и в то же время нет. Была одна мелочь. Почему-то я то и дело передергивала плечами и вытирала лицо. Казалось, будто на кожу противная осенняя паутинка налипла и вдобавок за шиворот свалился ее творец — крохотный паучок, который сейчас бегает у меня между лопаток. Мерзкое ощущение. На перерыве я даже не удержалась, сходила в комнату задумчивости и почесалась о косяк в кабинке. Не помогло! Чувство 'паучка и паутинки' так за весь день и не прошло.

Может, я с ума схожу или банально не выспалась? Нечего было за книжкой засиживаться до двух ночи. Сама виновата. Читатель я запойный и всеядный. Как что под настроение попало, пока не прочту от корки до корки, не успокоюсь. Правда, пока ищу новый объект вожделения, в корзину могу отправить пару-тройку десятков незашедших историй. Причем какую-нибудь из этой кучи сама же вытащу через месяц-другой и с восторгом зачитаю. В общем, да, я псих и горжусь этим!

Леньку мой процесс выбора очередной книжки здорово смешит. Он порой нарочно рядом трется и мерзко хихикает, зараза. А я его еще до сих пор не убила за это просто потому, что лень отвлекаться бывает от ритуального поиска и бежать догонять братца, чтобы задушить. Он ведь бегает чуток быстрее меня и лучше прячется. С поры детских игр знаю!

Кстати, читает Ленька исключительно — та-дам! — не боевички с кровищей или фантастику, как сверстники, а исключительно классику и главное, чтобы описаний природы побольше было. Короче, Паустовский и Пришвин — его кумиры. В школьной библиотеке, помню, в первом классе его от полки с Бианки и Сладковым оторвать было невозможно.

Меня саму-то на этих авторов перемыкает очень редко, потому до драк за книжку у нас никогда не доходило, не то, что за гренки.

Правда, в кого мы такие книжные маньяки, совершенно неясно. Родители если и читают, то редко-редко и что-нибудь модно-простое, вроде Акунина или Коэльо. Младшему нашему братцу Даньке тоже только мультики подавай и ничего больше.

Словом, возвращаясь к моему навязчивому комплексу ощущений. Он продлился до самого вечера, раздражая, как расчёсанный комариный укус. Это везучий Лён умотал домой еще пару назад, а у нас была практическая и репетиция КВН, с которой выбраться удалось лишь в надвигающиеся сумерки. Смех продлевает жизнь, никто не спорит, но коржики-пирожки, сколько же времени уходит на подготовку к этому самому смеху. В общем, с затянувшейся репетиции нас разогнала тетя Маша, которой требовалось помыть аудиторию. Ничего не попишешь. Пришлось сворачиваться, тряпкой по хребту получить никто не пожелал.

Кстати, насчет моей присказки про коржики-пирожки — это нас с Лёном младший братишка Данька заразил! Принес из садика ругалку 'блин', а отец ему за это врезал и велел вместо блин говорить другое слово. Вот хотя бы 'пирожок' или 'коржик'. Хохотали мы с Леном, когда братик конструктор собирал-собирал, а когда вся постройка у него в последний момент рухнула, взял и ругнулся, махнув пухлой ладошкой: 'Ай, коржик-пирожок!'

Вот с тех пор к нам с Ленькой намертво прилипло это 'коржик-пирожок' и плавно трансформировалось в 'коржики-пирожки'.

Домой, что забавно, ехала я на той же маршрутке, на которой с Лёном отправлялись в универ утром. Эта реклама циркового шоу в сочетании с трогательной надписью на двери: 'Денежку водителю не забудьте! Очень кушать хочется!' запомнилась прочно.

Кстати, о 'кушать', спрыгнув с подножки, не спеша двинулась к родной девятиэтажке. Есть уже не хотелось, хотелось жрать. Может, мама сварила хотя бы макарошки? Сыру сверху потру и ужин готов. Если нет, пусть будет яичница, только быстро. Вообще с изысками кулинарии у нас в семье не утруждались. Когда ребенок дома один, о нем порой слишком трепетно заботятся, когда двое, смотрят на жизнь проще, когда трое — о пустяках уже беспокоиться некогда. Чистые, здоровые, сытые — и ладно. Причем 'сытые' легко превращается в 'не хочешь есть, не ешь, пока не проголодаешься'. В случае со старшими детьми последнее преобразуется в 'не нравится, готовь сам'.

Я же, каюсь, готовить ненавижу, лучше помыть всю квартиру, перегладить белье и совершить марш-бросок по пяти магазинам с восьмью сумками, чем один раз постоять у плиты. Ну не мое это категорически, не из того места растут руки. Даже макароны ухитряюсь недоварить/переварить/недосолить/пересолить. Или вообще совершить над ними какое-нибудь немыслимое кощунство: к примеру, бросить в воду вместо соли соду, перец, разрыхлитель теста (ненужное подчеркнуть). Увы, случалось всякое! Потому сама почти не готовлю, и никто из домашних моими кулинарными шедеврами расширять свой гастрономический кругозор не рискует. Словом, лучше я съем, что есть, а если нечего, так просто чаю с хлебушком попью. Потолстеть не боюсь, метаболизм хороший, во всяком случае, пока. Будет по-другому, буду переживать, а сейчас ем все, что хочется, хотя скорее, что имеется, и не парюсь.

Дом у нас стандартная девятиэтажка. Уже далеко не новая, конечно, зато основательно-кирпичная. Шумоизоляция в пику современным халтурным красавцам в один слой кладки или панелей, хорошая. В тех-то от падения тапочки с лапки таракана просыпается весь этаж, а от случайного чиха соседа — весь дом.

Ну да, лифт частенько на приколе стоит, как крейсер Аврора, но мы не жалуемся, бег по лестнице — та же зарядка! А район красивый, детский садик через квартал, потому все вокруг зеленое. Рядом с домами раньше деревья сажали, а не парковки закатывали, как сейчас. Машины, конечно, дело нужное и важное, но красавцы каштаны или клены мне нравятся больше, чем самая крутая тачка. Хотя, может, все потому, что это чужая тачка, а деревья для всех?

Или я просто ворчу, потому что весна с летом промелькнули, как не бывало, и осень уже не просто на пороге, а грязными сапогами влезла в жаждущую еще хоть чуточку летнего тепла душу? А может, меня эти паутинка-паучок раздражают? Приду, первым делом душ приму и переоденусь, чтобы унять зуд, а ужинать уже потом буду.

Тряхнув головой, я добилась феерических результатов: одна коварная волосинка угодила в глаз, а вторая в рот. Остановившись на углу соседней пятиэтажки, до дома оставалось всего ничего, долго отплевывалась и терла глаз. Когда проморгалась, недовольно поморщилась. У моего феерического сражения с собственными волосами появился свидетель.

Какой-то странный тип — фрик, гот, эмо или заблудившийся по дороге на маскарад мажор. Костюм черный, кажется, под кожу, белопенная рубашка (кружев на ней было больше, чем ткани), темно-красные линзы в глазах и самое главное, как у тех, из мультика, про нелетающего страуса — ХВОСТ. Нет, не из попы. Хвост волос, длинных и совершенно белых. Классный парик! Я себе такой же хочу на Хэллоуин. Буду вампиршей! Только помаду кроваво-красную прикупить и вперед! Свои темные волосы — это отлично, но этот белый хвост — он лучше. Хочу такой хвост!

— Эй, — довольная улыбочка слиняла с красивой, но какой-то хищной что ли, морды фрика, когда он уловил мой жадный взор. — Ты что?

— Хочу! — начала было я озвучивать свои намерения, но тут проклятые волосы снова попали не туда, куда нужно — в нос, и я неудержимо расчихалась.

— Меня? — самоуверенно предположил этот 'догадливый' кадр, великодушно дождавшись окончания нового раунда борьбы с шевелюрой.

— Хаэр, — пояснила я и ткнула в его хвост пальцем: — Супер! Хочу такой!

— Это мои волосы, — процедил разочарованный в лучших чувствах мажор.

— Так я с тебя скальп снимать и не рвусь, — пожала я плечами, не понимая реакции, и продолжила шутку: — Навыка нет, испачкаться боюсь и кожу выделывать не умею.

— Ты воистину наследница Гвенда, в грядущем можешь стать достойной заменой Дварду и новой ригаль-эш Киградеса! — довольная лыба снова вернулась на физиономию фрика.

— Не-а, я ролевки иной раз люблю, но сейчас точно не из вашей игры. Если проблема, лучше мастеру звякни, — покачала я головой, только теперь сообразив, что фрик не фрик, а фанат манги или анимэ. А меня он принял за одну из участников игры по неизвестной франшизе. У них там много всяких длинноволосых красавчиков совершенно европейской внешности в импозантном прикиде. Правда, каким боком я в джинсах и футболке прошла кастинг, не представляю. Но, может, у них там такой перс тоже числится, вроде 'самой обычной подружки'.