Она несколько раз пыталась приподняться и что-то сказать, но каждый раз её снова накрывало волнами наслаждения, сотрясая всё тело, сбивая дыхание и заставляя с очередным стоном падать обратно, с совершенно неожиданной при таких размерах силой вцепляясь в меня всеми конечностями. Когда я попытался аккуратно снять её с собравшегося уже сдуваться члена, она лишь вцепилась в меня совсем уж отчаянно, и я почёл за лучшее просто гладить её по спине, пока не успокоится — и практически мгновенно уснул сам, видимо, и вправду ещё не полностью восстановившись после травм и лечения.

* * *

Я спал и точно знал это. И в этом сне я заново переживал разговор со странной фигурой в пыльно-сером балахоне со скрывающим лицо капюшоном. Даже сквозь очень балахонистый балахон, напрочь скрывающий фигуру, фигура излучала совершенно невообразимую мощь и ещё большую задолбанность. Похоже, даже у Смерти есть начальник, и у них обоих сегодня выдался тот ещё денёк.

— Смертный, в силу непредусмотренных обстоятельств твой мир был преждевременно полностью уничтожен. В качестве компенсации тебе предоставляется вторая жизнь с возможностью выбора условий. Выбирай, — голос звучал монотонно и устало.

"На Земле живёт... жило примерно восемь миллиардов человек. Если дело дошло до раздачи халявы — скорее всего, случилась какая-то совсем феерическая жопа" — сделал я логичный вывод, и задумался, чего же я хочу.

— Потрахаться хочу. Много секса. С симпатичными женщинами, — на всякий случай уточнил я. — Не нагулялся.

— Гарем, значит, — устало констатировала фигура.

— Ну, можно и гарем, — покладисто согласился я. Спорить с этой... этим... в общем, спорить ну вот никак не хотелось. — А можно и просто так. Мне не принципиально. Можно и вовсе одну, лишь бы с удовольствием.

Мой ответ заставил фигуру посмотреть на меня внимательнее — не спрашивайте, как я это понял с этим её балахоном.

— Другие пожелания?

— Желательно, более-менее в своём теле — я к нему привык. Очень желательно — без героизма и подвигов. И без лишней халявы. Не хочу сидеть ни у кого на шее. Взаимовыгодное и взаимно приятное сотрудничество.

— Совсем без приключений не получится, — невидимый взгляд стал прямо-таки пристальным.

— Ну это-то понятно, — развёл я руками. — TANSTAAFL(*). Как говорил Печкин, я теперь новую жизнь начинаю — на пенсию выхожу. В концептуальном смысле. Вот и хочется как бы отпуска. Чтобы мир не спасать, водяной чип не искать(**) — словом, хватит и просто гигантской огнедышащей крысы без отбитых друидов и пленённой принцессы(

* * *

— Тогда ещё трения с местной властью.

— Если не по злобе и не по тупости — то годидзе!

Толчка я не заметил и даже не почувствовал — просто полетел спиной вперёд... сквозь джунгли... ага.

* — "There ain't no such thing as a free lunch" ("нет такой штуки, как бесплатный ланч", англ.) — фраза, сильно популяризированная Хайнлайном.

** — Отсылка к самой первой игре из серии "Fallout".

* * *

— Отсылка к игре "Bard's tale 2005" (есть ремейк от 2020-го года, такой же страшненький, как и оригинал, но посвежее).

* * *

Разбудила меня Бетти: она попыталась через меня перелезть, но я эти поползновения тотчас же пресёк, ухватив её за ногу, и она плюхнулась на меня верхом, с искренним удивлением обнаружив мой утренний стояк.

— Ой! — пискнула она больше с надеждой, нежели испуганно. Видимо, вчерашний эксперимент ей всё же скорее понравился, чем нет.

— Действительно "Ой", — согласился я, недвусмысленно пуская в ход вторую руку. Вернувшиеся воспоминания дополнительно убедили меня в верности избранного курса. — И я даже знаю, кто виноват и что делать!

Её ответный писк вызвал у меня желание проверить вчерашнюю гипотезу, и я, ухватив её за талию, одним решительным движением, не сдерживая силу, насадил её до упора, исторгнув из неё короткий стон, прерванный однозначно оргастическими спазмами. Сочтя это достаточным подтверждением, я прижал её к себе и перекатился, оказавшись сверху и всем своим немалым весом вжав её в кровать, а потом начал неспешно и методично долбить, за неимением лучшего слова, беспощадно растягивая её крохотную норку.

"Как есть, мазохистка!" — подумал я, когда Бетти лишь чуть отвернула голову, спасая свой миленький носик, ухватилась обеими руками уже за мою попу и приподняла таз, с неукротимым пылом самозабвенно подаваясь навстречу каждому моему толчку.

Долго выдерживать это удовольствие было совершенно невозможно, и я вновь "отстрелялся". В этот раз мы управились гораздо быстрее, но её всё равно накрыло хорошо — четыре раза я насчитал точно, хоть особо и не следил, плюс финальный аккорд, мало что не отправивший её в нокаут.

Пару минут мы просто полежали, восстанавливая дыхание, и мне вспомнилась старая цитата про "бокал коньяка до и сигарету после". Но спросил я о другом:

— Слушай, а где здесь туалет? — не знаю и не хочу знать, как уж они тут управлялись всё то время, что я был в отключке, но сейчас я в сознании, руки-ноги более-менее слушаются и я твёрдо намерен справиться со самостоятельно!

— Идём, я покажу! — Бетти тут же взвилась и попыталась броситься одеваться, но получилось у неё вовсе не так изящно, как я ожидал, и уж точно не так стремительно, как она хотела: после наших экзерсисов в кровати двигаться быстро она оказалась просто физически неспособна, да и походка вперевалочку бессовестно выдавала её состояние.

У меня получалось двигаться несколько более уверенно, но я всё равно не спешил и осторожничал — нигде ничего не болело, но в теле ощущалась вполне понятная приятная усталость, а вот привычная по прошлой жизни сила — как-то не очень. Опять же, местная одежда, предусмотрительно подготовленная для меня девушками, оказалась весьма непривычной — что-то среднее между халатом и древнегреческим хитоном, но с подсказками Бетти я справился и с этим испытанием.

Заодно я воспользовался возможностью разглядеть Бетти получше в свете начинающегося утра, заглядывающего в небольшие окошки под самым потолком. Вчера, со свечкой, глаза меня немного подвели: малышка была вся оттенков серого. Кожа не смуглая, а довольно густого и тёплого оттенка серого, светло-серые (не седые!) волосы, тёмно-серые, как бы даже немного зеркальные глаза. Миленький чуть курносый носик, тускло-розовые (не серые!) губки бантиком, в любой момент готовые улыбнуться или засмеяться, очаровательные ямочки на щёчках, аккуратные бровки — прямо пай-девочка с картинки! Только не девочка — что-то неуловимое, какая-то своеобразная аура однозначно говорили: молодая взрослая женщина. Ну и хорошо, а то так и педофилом себя почувствовать недолго. Крохотная грудь с задорно торчащими тёмными сосками — как раз такая маленькая, чтобы без труда спрятаться под хоть чуточку свободной одеждой, и как раз такая упругая, чтобы не исчезнуть, если лечь на спину. Выглядело это весьма непривычно, но в целом очень симпатично, о чём я ей и сообщил:

— Бетти, ты такая миленькая!

В ответ она покраснела, как не краснела даже вчера вечером, и резко прибавила ходу.

Туалет оказался этажом ниже и выглядел донельзя непривычно: несколько несомненных унитазов в довольно большой комнате, но больше похожих на странные цветки, некоторые закрытые и будто неспешно растворяющиеся в стене, другие — наоборот, словно бы ещё не выросшие до полного размера.

— Ой, как интересно, — пробормотал я себе под нос, пристраиваясь к самому крупному и, надеюсь, самому крепкому "цветочку". Всё же центнер массы — это не только полтора центнера в жиме от груди, но и повышенный спрос на усиленную мебель... и сантехнику тоже: до сих пор не могу забыть, как однажды поскользнулся в ванне, а потом менял смеситель, за который попытался ухватиться в падении. К слову, кровать, на которой мы с Бетти столь приятно провели время, ни разу не скрипнула, невзирая на все наши старания — моё почтение!

Рядом с туалетом оказалась и ванная — ещё одна довольно просторная комната со слегка вогнутым полом, округлыми стенами, приличного размера (метра два на четыре) округлым бассейном возле противоположной от входа стены, несколькими странными выростами на потолке и вообще откровенно органического вида. Биотехнологии, что ли? Любопытственно!

Бетти как раз отмокала под льющимся прямо из потолочного выроста душем, и вид мокрого и блестящего в струйках воды гибкого женского тела вызвал у меня совершенно однозначную реакцию.

— Ой... — на этот раз она пискнула гораздо более испуганно, чем утром, и я её ничуть не винил — учитывая разницу в наших размерах, утром я, похоже, всё же чуть-чуть перестарался.

— Не-не-не! — сразу же успокоил я её. — Помыться, позавтракать, поговорить и потом Полли. — Как бы подтверждая мои слова, мой живот громко заурчал, заставив Бетти понимающе и одобрительно улыбнуться. — Только не говори ей, пусть это будет сюрприз... ну, если она перестанет за нами подглядывать! — Насчёт последнего это был смелый тык пальцем в небо, а вот в том, что все девчонки подглядывали за нашими с Бетти кувырканиями, я был уверен процентов на девяносто.

С помывкой я управился довольно быстро, облачился в это странное одеяние (в чужой монастырь со своим уставом не ходят, я помню) и отправился завтракать. Если не считать санузла, дом выглядел вполне привычно — параллельно, перпендикулярно и ~~в зелёный цвет покрашено~~ деревом отделано, но теперь я стал замечать ранее проигнорированные мелкие детали, вроде плинтусов, которые совсем не плинтуса, а просто чуть скруглённые углы, закруглённые поверху двери и вообще обилие арок в проходах и окнах, широкая и плавно изогнутая винтовая лестница, ведущая на второй этаж. Всё складывалось в одну картину: жильё было выращено внутри огромного, не менее пятнадцати метров диаметром, живого дерева.

Собственно, я помню из прошлой жизни, что в Африке в старых баобабах вполне себе такое устраивали — был, даже, кажется, целый кабак, с залом, танцполом и всяким прочим. Вот только там это всё было вырезано, а здесь меня не покидало ощущение, что живое дерево пустило людей в себя пожить в обмен на... ну уж точно не на какашки, простите за прямоту! При таком уровне активности оно себе могло добыть удобрения и гораздо более простым и эффективным способом. Опять же, душ, где течёт вполне себе чистая вода, разве что с лёгким мыльным эффектом — хотя это мне могло и померещиться, ибо изгваздаться или там сильно употеть я ещё не успел.

Завтрак оказался весьма вкусным: какое-то незнакомое мясо, тушёное с незнакомыми же овощами, у девушек было что-то своё и разное. За круглым столом хватило бы места и на шестерых-семерых, так что мы впятером разместились со всем удобством. Толком распробовать еду я не успел: практически мгновенно всё моё внимание отняли разговоры, затянувшиеся до самого обеда. Я рассказал, что попал из другого мира (правда, не стал упоминать ни о подробностях сделанного выбора, ни даже о самой его возможности), рассказал немного о своём мире, но больше расспрашивал об этом — в конце концов, жить мне теперь тут, и надо хотя бы начинать ориентироваться в местных реалиях.

За разговором с... и как их изволите называть? Жёны? Дык, пока ничего такого официального не было, хотя они уже и без того впряглись во все сопутствующие обязанности, я к ним на всё готовое пришёл по факту. Любовницы? Ну тоже как-то не очень звучит, хотя и ближе. Собственно, им от меня только одного и надо, всё остальное они и сами могут и умеют. Честно говоря, престранное ощущение, в чём-то лестное, конечно, но всё равно не сказать чтобы приятное. Не люблю халяву.

Словом, рассмотрев Бетти ещё в спальне, я теперь с интересом разглядывал остальных. "Баскетболистка" Лиззи, самая старшая из четверых. Большую часть времени сосредоточенная, часто говорит очень академическим языком, как будто цитирует учебники, и вообще производит впечатление умной и начитанной. Нереально высокая — наверное, все два с половиной метра! И очень стройная, на земные стандарты размер эдак сорок четвёртый или сорок шестой. Можно было бы сказать "длинная", но нет, просто высокая, тонкая и гибкая, и смотрелось это всё очень гармонично — узкие ладони с длинными тонкими пальцами, узкое, чуть вытянутое лицо, длинноватый при любом ином раскладе тонкий прямой нос смотрится удивительно на своём месте. Лицо малоподвижное, как будто маска, но при этом удивительно выразительное. Шею иначе как лебединой и не назовёшь. Единственное, что у неё не было тонким — это её потрясающая коса, с мою руку толщиной — охренеть, чес-слово! — розовая и до колен длиной. Большие миндалевидные глаза при свете дня оказались не серыми, а едва заметно желтоватыми, тонкие губы имели слегка фиолетовый оттенок, а кожа на свету слегка отливала оттенками бирюзового. В общем, аниме, как оно есть.

"Колобок" Полли — только, на самом деле, вот совсем не колобок, а просто фигуристая, а для своего роста — так даже очень фигуристая. Третья по старшинству и следующая в очереди на ночные развлечения. Изумрудно-зелёные волосы, собранные в уже знакомую "корону", днём, казалось, сияли собственным светом. Крепенькая грудь — на самом деле, не такая уж и большая, как раз одной рукой ухватить, если пальцы пошире растопырить — решительно натягивала довольно тонкую ткань, тонкая талия перехвачена многоцветным плетёным пояском, постоянно норовящим повернуться хвостами не в ту сторону, когда она от избытка чувств вскакивала с места. Вообще очень активная, постоянно жестикулирует, форменный электровеник. Лицо, в противоположность Лиззи, очень подвижное, глаза чёрные-пречёрные, будто вовсе без радужки, с непривычки даже немножко страшновато. "Зубки — жемчуг, а губки — коралл, хороши также грудь и улыбка", как пелось в одном старом фильме.

"Великанша" Минни — самая флегматичная из всех, и самая огромная, хоть ростом и уступала Лиззи. На голову выше моих метра восьмидесяти пяти, заметно шире меня в плечах, руки не полные, как мне показалось вчера вечером, а мускулистые — не как у бодибилдера, когда каждую мышцу по отдельности видно, а по-женски сглаженные, но всё равно видно, как они эдакими канатами перекатываются при каждом движении. И движется она очень аккуратно и плавно — сразу видно, успела привыкнуть к своей явно выдающейся силе и тщательно её соразмеряет. Единственная из всех носила под платьем что-то похожее на бюстгальтер — что и не удивительно, с её-то объёмами, которые и двумя руками не вдруг ухватишь! Волосы у неё были тёмно-каштановые, практически в тон к карим глазам. Стрижка у неё была самая простая и очень короткая. Такое впечатление, что ей было просто лень... или неинтересно? Судя по общей флегматичности — скорее лень, но вдруг у неё просто есть какое-то хобби? Разве что тяжёлая атлетика, судя по её статям...

Девушки, и так-то симпатичные, но, похоже, не избалованные вниманием, от моих расспросов буквально расцвели и с воодушевлением наперебой рассказывали всё подряд, даже Минни под конец немного расшевелилась, а у меня от их рассказов шевелились волосы.